- Добрый день, Элеонора Израилевна.
- Здравствуй Сергеич. У тебя что срочное, или подождет. У меня тут встреча намечена. Если не срочно, то давай через часок.
- Я тебе два слова. Ты обдумай, а потом ответишь. Мы тут в шоке от твоего новенького. Расскажешь мне все про него. Я часа в два зайду, если сам все не узнаю.
- Хорошо. Спросишь, потом. Хотя я сразу могу ответить, что ничего не знаю. Мне сверху позвонили и просили принять. Вот я что знаю.
Пришлось от директрисы идти не солоно хлебавши. До обеда проработали. Поели, и меня окликнула Светка. Самая болтливая наша продавщица.
- Сергеич. Там Марковна тебя кличет. Возле нее участковый. Опять, наверное, лишнего наговорила. Он грозится ее арестовать. Беги быстрее – спасай наше радио.
- Да ты радио не меньше.

Пришлось идти быстро к Марковне. К директрисе уже потом.
- Привет Сергеич.
- Здравия желаю.
- Кого мне из вас двоих арестовывать? Тебя или ее? Вы кого послали меня выслеживать? Чуть с работы не вылетел.
- Ты не мельтеши. Говори по порядку, а там решим, что и как.
- Марковна меня тут припрягла узнать все о вашем новеньком, пятом. Пока вы там работали, я проверил его личное дело. Документы. Пробил адресок и отправился туда. Пришел. Но сразу не сунулся, по соседям пробежал. Опрос произвел, и выяснилось, что ваш кадр в адресе уже более года не проживает. Все. Аут.
- Не томи. Говори дальше. Не стал бы Марковну арестовывать, если б не раскопал что-либо интересное.
- Раскопал. Честно сказать меня самого заинтриговал данный субъект. Тем более что в ходе расспросов мне советовали не лезть в пропасть. Я стал опрашивать соседей. Но никто ничего не знает или не говорит. Уже отчаявшись, сел на лавочку у подъезда. Тут подходит Анна Ивановна, мы позже познакомились. В поликлинику ходила, что – то ночами плохо спать стала. Такой же, как наша Марковна шпион, из бывших. Может, даже знакомы были? А Марковна? Ничего вам не говорит имя и отчество моей новой знакомой? Хотя да, вы даже и зная ее, себя не выдадите. Потом я дам вам адресок, а пока продолжу. И вот, Анна Ивановна, тщательно проверив мои документы, доложила. Ваш пятый, а по документам Алексей Сиротко, женился и переехал жить к супруге. Здесь осталась жить его мать. На тот момент она находилась на работе. Что касается отца, то его в доме никто не знает, и не видел. Алексея мать воспитывала в одиночестве. Рос мальчик послушным, добрым и заботливым. Помогая матери по дому, неплохо учился. По учебе часто ездил на олимпиады и различные познавательные соревнования. На таком вот состязании Леша и познакомился со своей будущей супругой. Им мешали, не давали встречаться. Со стороны невесты постоянно были, какие-то козни. Но сразу после школы они расписались, вопреки родителям супруги. Мальчик переехал жить туда. Правда, часто заезжал в гости к матери. Самое необычное во всем этом то, что последние два раза Алексей приезжал пьяным.
- Ну! Не томи! Продолжай.
- А это все. Единственное что я еще узнал у Анны Ивановны – так это новый адрес проживания. Правда, там проверить ничего не удалось. И вам не советую. Единственное скажу, что это элитный, закрытый поселок в районе «Луговое». Все охраняется и тех кто, что-либо расспрашивает, сразу сдают в отделение. Я тоже проехал в отделение, но мне посоветовали не совать свой нос в чужие дела и дома.
- Ясно. Ты конечно молодец, но это мало что нам дает. Интересно бы узнать за то, где он сейчас и куда попал.
- Сергеич. Этот парень теперь грузчик на рынке и работает с тобой, пятым работником.
- Пошутил? Молодец. Я оценил. Не много же ты узнал.
- Зато предупреждение по службе получил. Больше я в ваши игры не играю. Сами разбирайтесь со своим пятым. Пока. Марковна – ты мне должна.
- Да поняла я. Ничего не сказал, а я должна.
Еще неделю отработали. Тихо, мирно и спокойно. Все поуспокоились. Леха не пил. Стали привыкать. Есть молчун. Работает нормально. Минимум проблем. И тут новый залет.
Иду на работу. Настроение хреновое. Туча, наверное, депрессию нагоняют, а может вчера лишку хватил. Оно ж, когда идет, не угадаешь. Пора остановиться или еще по рюмашке. Моя химера не менее меня хлещет, но как, то ей легче это дается. Поутру, она как огурчик всегда, а у меня как придется. Вот и сегодня, голова не того, этого. Тут Марковна со своими новостями.
- Сергеич! Давай быстрее. Тут опять без тебя «ЧП».
- Ну что еще? Опять пятый? Убью гада. Ну не убью, так выгоню. Задрал. Весь в тайнах и не понятках и все туда же.
- Да ты не кипятись, тут другое. Я участкового звать не стала. Решила, что сам разберешься. Да постой, не беги. Тут это. Петрович пятого избил.
- Чего?
- Ну, вот видишь, говорю, не спеши. Пятый домой не пошел. В рядах прятался, пока вы разошлись. Потом сбегал в магазин за бутылкой и в коморку к Петровичу. Далее не знаю, что там и как. Пили и сидели долго. Только потом слышу удары, стоны и рыдания. Думала, что Петровича бьют. Бегом туда, а оно наоборот. Пятый забился под скамейку, а Петрович его пытается ногой стукнуть и как попадает, то пятый воет, или плачет. Я его оттянула. Пьяные очень были. Минут за пятнадцать заснули и я ушла. И вот пока не выходили. Теперь ты иди, глянь, живы ли оба?
То, что живы – не сомневаюсь. Не верю в их трезвость. Кто сегодня работать то будет? Если эти двое в неадеквате.
Когда зашел в каморку – понял, мои опасения оправдались. Сидят оба сокола на скамеечке. Старый и малый. В обнимочку. Сидят и качаются.
- Доброе вам утречко. Что расскажете? Чем порадуете? Приободрите?
Тут Петрович начал мямлить:
- Ты Сергеич, это. Прости нас, мы через час будем в норме. Понимаешь, тут непонятки вышли. Я вечером погорячился. Сегодня уже прощения просил. Тут это! Понимаешь? Ситуация такая – любовь, понимаешь? А он тряпка. Прости Леха, но ты дерьмо. Жестче надо быть, а ты ни рыба ни мясо. Бить тебя не кому, а мне жалко. Ты не смотри что Сергеич серьезный чел. Он правильный. Никогда зря не обидит. Ты вот давай ему всю свою хрень расскажи. Он тебя поучит уму разуму. Да нет, не так как я. Правильно поучит. Совет даст или поможет чем. Хотя чем тебе еще помочь. Все и так вокруг тебя вьется, а ты себя в руки взять не можешь. Только ноешь или водку хлещешь как алкаш. Начни жить как мужик и все у тебя будет. Я вот жизнь прожил и ни капли о ней не жалею. Да я на свалке, жена в больнице. Так видно Богу угодно. За все в жизни надо платить. Мы с женой всегда были вместе и счастливы. Теперь она в больнице, а я на свалке жизни. Детей у нас нет, вот, и расплачиваемся сами за свой эгоизм. Вам бы надо ребеночка завести, тогда бы и жизнь у вас другая пошла.
- Да как его заведешь, если тут эта.
Всхлипнул Леха.
- Ты не ной, выложи все Сергеичу. Он поможет.
Семейство
Познакомился я с Маришкой на одной из многочисленных школьных олимпиад. Учился я хорошо, вот меня от школы и гоняли на все конкурсы там и олимпиады. Поддержать авторитет школы и преподавательского коллектива, как говаривал директор. Да и сам думал, что вытяну на золотую медаль.
С Маришкой тогда написали оба на отлично и нам двоим, присудили первое место. После этого мы и стали встречаться. Тут немного учёбу я и запустил, а зря. Ее мама сразу настроена была против меня, а как узнала, что я учиться плохо стал, так вообще встречаться запретила. Мы, правда, виделись, но намного реже. После школы, как только сдали экзамены, Маришка притащила справку, что беременна и мы расписались. Но я честно скажу, у нас до свадьбы ничего не было. Я жил с мамой, учёба и домашние хлопоты занимали почти все моё время. Но это мне и помогло после. Я ведь и убраться, и поесть приготовить и постирать, все могу. Поэтому Маришку уговаривал уйти жить на квартиру, а она ни в какую. Из пятикомнатной квартиры, ни в какой бомжатник не пойду, говорит. Переехал я к ним. Ну как переехал. Взял кулек, сложил трусы, майки там, брюки, ну всякие мелочи и приехал к ним. Мать ее сразу и не поняла в чём дело. Думала, что я по учёбе зашёл. Мы бывало раньше, готовились вместе к экзаменам.
А мы в комнату прошли. Маришка вещи мои в шкафу разложила, ещё посмеялась - что так мало. Ну, там посидели. В комп проиграли. И легли в кровать. Мы же уже муж и жена. То да се. Полюбили мы друг друга. Лежим, разговариваем. Балуемся. Так доигрались, что опять начали любиться и тут входит ее мама. Что тут началось! Крик, шум, папа прибежал. Мамаша ее верещит. Ничего слушать не хочет. Я пытаюсь хоть слово сказать, папа рот как рыба, молча, раскрывает. А может и говорит что, да за маминым криком его не слышно. Хорошо я с Маришки к стенке скатился, а не то уже стукнула бы или в волосы вцепилась.
Тут произошло то, что я до сих пор понять не могу, а спросить боюсь. Ну, в общем, Маришка вылезла из-под одеяла. Слезла с кровати и стоит, смотрит на орущую мать. А я лежу. Смотрю на все это. Мать орет. Папаша рот открывает. А моя Маришка перед ними голышом стоит. Попа и ноги у неё немного в крови. Испугался я, откинул одеяло. На постели тоже кровь. Я ж говорю, что у нас это первый раз было.
Мать как пятно увидела, ей сразу поплохело. Папаша подхватил ее и повёл в другую комнату. Запахло лекарствами. Маришка прыгнула ко мне в постель. Но мне уже ничего не хотелось. Даже казалось, что волосы на голове шевелятся. Я то своей маме рассказал, что и как, а Маришка дотянула уже до этого.
Ну, помылись мы, в душе, рядом со спальней. Здесь даже туалет есть. И пошли в комнату родителей. Мне так и не дали слова сказать. Маришку тоже плохо слушали, но когда показали им паспорта, то родители выгнали нас из своей комнаты. Мы перекусили быстренько на кухне, и ушли в город гулять. Вернулись к утру. Маман ждала. Ни слова не сказала. Глянула на нас и ушла спать. Наутро состоялся семейный совет.
- Молодой человек. Судя по словам нашей дочери, вас зовут Алексей. Так же проверив ваши документы, мы поняли, что вы наглым образом вторглись в нашу семью. И теперь намереваетесь уверить нас, что являетесь супругом Марии Степановны. В чем мы сильно сомневаемся, несмотря на штамп в паспорте. Проведя элементарное расследование, мы выяснили, что ваша мать, мать одиночка, работает просто прачкой. А отца у вас и в помине не было. Хочу поставить вас в известность, что вы вторглись в приличную семью. Я заслуженная артистка Союза, балерина известного Ленинградского театра. Степан Сергеевич бизнесмен, депутат городской думы (она так и выразилась). Видный человек в городе. Вы себе не представляете, как может отразиться на его карьере и бизнесе ваша выходка. Я ещё и раньше заметила, что вы отвлекаете нашу дочь от учёбы. Вы отстающий ученик и из-за вас наша дочь снизила успехи в школе. Теперь же вы ей запудрили мозги и насильно женили на себе. Не мамкай Марина! Так оно и есть на самом деле. Обсудив это вчера вечером, когда вы развлекались, заметьте на наши деньги, мы провели семейный совет.
- Мы были на дискотеке и ВАШИ деньги не тратили.
- Он ещё и хамит! Нахал. Я так больше не могу. Степа, может ты, хоть что-нибудь скажешь? Он хамит, смотрит вызывающе, а ты молчишь. Не копейки в жизни не заработал, ничего не может и не умеет, а туда же, хамить.
- Алексей. Мы так поняли, что вы расписались по любви.
- Господи! Какая любовь, Степа? У него ещё молоко на губах не обсохло. Да! Кстати, а как это вас расписали? На каком основании? Надо подать в суд. Пусть там разберутся.
- Не надо в суд мамочка. Это я купила справку, что беременна, вот нас и расписали.
- Ты? Не может быть! Не верю. Это все он сбивает тебя с толку.
- Ну, может, я продолжу? Сама твердишь, что я ничего не говорю, но при этом не даёшь мне и слова сказать.
- Говори уже. Сам молчит, а мне претензии.
- Так вот. Мы хотели бы услышать о ваших, далеко идущих планах. Что вы хотите, о чем мечтаете?
- Степан Сергеевич. Я не влезал в вашу семью. Мы любим с Маришкой, друг друга. Но то, что в загсе она показывала липовую, справку я не знал. Это чисто ее инициатива.
- Врёт. Все врёт. Не слушай его, Степа.
- Не вру я. Мы с Маришкой решили поступить в Севастопольский приборостроительный институт. Она и предложила. Давай распишемся, тогда легче будет вместе готовиться, и мама меня не будет выгонять.
- Вот. Вот видишь, он ещё и меня крайней сделать хочет.
- Подожди дорогая. Пусть выскажется.
- Я тоже не думал, что нас распишут. Ну, пошутили и ладно. Пойдём заявление писать, нас и отправят. А Маришка сказала, что договориться сама. У вас там все схвачено. Она пошла. Я стоял на улице. Выходит и зовёт войти. Я зашёл и нас расписали. Полчаса подождали и нам выдали все документы.
- Ну, папочка, ты же сам по телефону говорил с заведующей и обещал ей выделить сумму на ремонт.
- Да, я обещал, и документы подписал уже. Но я, же думал что это благотворительная акция. И выписал на реставрацию дома бракосочетания, сто тысяч рублей.
- Ну вот, папуля. За такие деньги нас за пять минут и расписали.
- Так ты же мне не сказала ничего про роспись.
- Я не успела.
- Степа! Так это ты устроил роспись, да ещё и оплатил ее.
- Так я же не знал. Это все твоя хватка. У нашей дочери твои замашки.
- Опять я виновата. Этот молокосос меня дурной делает и ты туда же.
- Я ничего не делаю. Мы любим, друг друга и хотим жить вместе. Мы уйдем жить на квартиру и не будем вам обузой.
- Ты слышишь. Он нашу дочь хочет в клоповник перевести жить. Этого ещё не хватало. А на какие шиши вы будете жить? Что есть и пить? Сначала найдите себе работу, вот тогда и рот открывайте.
Ну, вот в таком духе мы разговаривали до вечера. Потом мы опять на дискотеку сбежали. Я вышел вроде как в туалет. Маришка за мной. Бегом в прихожку и на улицу. Да ну их, с ихними нудными рассуждениями.
Прятались и бегали мы от их разговоров ещё пару дней. Потом я пошёл искать себе работу. Ну а кому я, вчерашний школьник нужен. Подработал на стройке немного. Меня кинули - не заплатили. На складах разных пробовал. То мало платят, а то так загрузят работой, что вечером домой, нет сил, идти. Я не хлюпик или плакса, вы же видите, я работаю. Но так плохо было. Потом как - то осмелел и подошёл к Степану Сергеевичу. Он хороший мужик, хоть жена у него и стерва. Он меня сюда и устроил. Ну, пока, временно. Вроде что б я денег заработал и его жене показал, что не дармоед. А я, с этими тяжелыми работами чуть не надорвался. Когда совсем тяжело было работать или дома скандал, я начал выпивать. Понемногу, по чуть - чуть. А от этого ещё хуже всем. И мне самому в частности.
Но как не выпивать. Как не скандалить. Воскресенье. Ну, это когда я ещё там работал. Лежим в постели. Благодать. Включили телевизор погромче и решили полюбиться. Только начали, в комнату заходит ее мамаша. Берет стул. Я думаю, зараза, сядет у нас телевизор смотреть. Вроде, как старая, не видит, что я на ее дочке лежу. И что вы думаете. Она ставит стул напротив нашей кровати, и садиться на нас смотреть. Вы такое видели. От стыда у меня не то, что желание пропало, мой дружок спрятался как на морозе, поглубже. Ничего уже не хочется. А Маринка, давай, да давай. И что я ей дам. Нечем. Толи со страху, толи со стыда. Но нечем. Слез я с неё, укрылся с головой, отвернулся к стенке и замер. Жду когда эта, уйдёт. Час лежу. Маринка встала и пошла в душ. Ей хорошо, они бабы. Я уже видел, что моя жена не стесняется своих родителей, а мне какого? Ещё с полчаса лежал. Вот честно, не буду же я голышом перед тещей щеголять. Так она стала часто к нам заходить и смотреть. От этого я стал напиваться после каждого ее посещения. Потом перешёл вот к вам работать. Днём уже некогда с Маришкой любиться. Так эта зараза вечером заходит. Включит люстру, и садиться на нас смотреть. Я уже пробовал отворачиваться, чтоб не видеть. Так эта тварь начала советы давать. Она слово скажет, мой дружок сразу в домик прыг и все. Теперь она кроме как импотентом дома и не зовёт. Даже при муже.
Как - то я решил поговорить с Мариной. Говорю, ты, что не видишь что у нас семья из - за твоей мамы распадается. Поговори с ней, чтобы она не заходила к нам, когда мы любимся или хоть бы стучала.
- Леша! Как ты можешь? Это же мама. И это ее дом. Она может здесь ходить, где хочет и делать что захочет.
- Но ты же видишь что у меня ни чего не получается с тобой когда она заходит. Мы уже пробовали и утром и вечером. Результата ноль.
- Тут два варианта. Или ты меня разлюбил, или надо тебе показаться врачу. Он подскажет.
Я ушёл в тот вечер из дома. Напился и прицепился к группе парней. Вот тогда вы меня и нашли всего в крови. В следующий раз я напился, когда дома взял и на нашей двери прикрутил щеколду. Моя не видела. Легли. Любимся. Тут как тёща стала ломиться. Выломала щеколду, да и саму дверь. Как начала орать, что в своём доме вольна ходить, где хочет. А моя ее ещё и поддерживает. Меня ругает. Тогда я заночевал здесь. С Петровичем. Утром тесть, он мужик то хороший, не знаю как он бизнесменом стал, добрый сильно, звонит. Встретились. Поговорили. Вернулся я домой. Вот вроде пока тихо было, а вчера опять. Нет. Так жить нельзя. Ну не вешаться же мне. Я Маришку люблю. А она от мамы ни на шаг. У меня уже и деньги есть на квартиру уйти, не могу уговорить. Да и тесть обещал помочь, если что. Но, ни как. Вот вчера поругались на этой почве, почти до развода. Как теперь жить? Просто не знаю.
- Э пацан. Одно тебе скажу. Бросай пить. Иди, учись. Здесь можешь приходить подрабатывать. Мы тебя всегда примем. Ты работящий. И всеми правдами и не правдами вырви, если любишь, свою жену из лап мамаши. Иначе она вас разведёт. Попробуй снять квартиру. Обустрой. Обеспечь. Если твоя суженая не увидит большой разницы в жильё, то наверняка останется с тобой. У вас двоих ещё детство на уме, а вы жениться. Теперь все. Быстро все на работу.
- Не-е-е-т!
Громко разнеслось по комнате.
- Нет родная! Нет! Я сам. Алло. Алло. Нет.
Это кричал и плакал Петрович. Он трусил свой старинный мобильник и плакал. Сел на пол. Все кинулись к нему. Стали расспрашивать, а он выл и мычал. Хорошо нашлось у Лехи немного вчерашней водки. Влияли в рот старику. Его сразу немного попустило, и он сквозь слёзы пояснил.
- Понимаете. Жену домой отпустили. Выписали из больницы. Медсестра звонила, сказала, что жена меня на улице, возле подъезда ждёт. А у какого подъезда. Какая выписка. Какая квартира. Жена уже тогда была при смерти. А я и квартиру и все из квартиры продал. Ее выкинули умирать, на улицу, мне ее и отвести то некуда.
Все стояли в оцепенении вокруг плачущего старика. И только Леха сообразил что делать. Позвонил тестю. Тот предоставил машину. И Петровича с женой отвезли на квартиру его матери. Где и прошли последние семейные дни Петровича. От туда и хоронили.
Вот так наш пятый и стал Алексеем. Теперь учится в институте. В нашем овощном супермаркете подрабатывает на выходных и не пьёт.
Чего и вам желает. Удачи.