Тут, из-за ширмы раздался голос папы:
- Ну вот, привела бомжа болтливого, да еще и импотента.
Она хотела что – то ответить, но я закрыл ей рот поцелуем, а потом сказал:
- Отложим это на завтра. Сегодня уже поздно. И тебе и мне с утра на работу. От того что мы с тобой сегодня выпили, могут родиться больные дети. Нам этого не надо. Вот завтра на трезвую голову у нас все получится.
- А ты что, и завтра хочешь ко мне придти?
- И завтра, и послезавтра и всегда. Если ты по пьяни не можешь вспомнить первый раз, то так же не вспомнишь и второй, а я хочу что бы у нас все было красиво. И секс, и дети, и вся жизнь. Ты чего плачешь, дурочка.
- Ну вот, довел дочку до слез, алкаш.
Подала голос мамаша из-за ширмы.
А я прижал Милену к себе, и держал, пока она не успокоилась. Потом повернул ее спиной к себе, прижался поплотнее, чтобы согреть. Одну руку положил под голову, второй взялся за грудь и засопел.
Открыл глаза. Темно. Не сразу сообразил – где я? В машине то спал, согнув ноги на заднем сиденье, а тут вытянулся, да еще и женщина в руках. Погладил. Все на месте, только мелковата, по сравнению с моей бывшей. Раз проснулся, значит уже пять часов. На пробежку пойду попозже, надо кофейку выпить. Хотя нет, напишу записку и все по плану. Вылез из-под одеяла, взял вещи и пошел одеваться на кухню. Включил свет. Тараканы празднуют свою свадьбу. Штук двадцать сидит в кульке из под пирожков, тех, что я вчера угощал Милену. Тетради учеников, ровной стопкой на углу стола. Оделся. Вырвал в одной из тетрадок листок и написал записку:
-«Хочешь меня видеть, звони. Номер «_ _ _ _ _ _ _ _ .» Целую.»
Положил на столе. Взял куртку и тихонько вышел на темную лестницу. Прикрыл дверь, накинул куртку и пошел вниз.
Спустившись и выйдя из подъезда, хотел уже бежать, но всё же оглянулся. Во всем подъезде светилось только одно окно. В нем стояла Милена, с листком бумаги в руках. Я помахал ей рукой. Она тоже подняла руку, но тут рядом появилась мама, кстати, она ниже Милены, и на много, рука опустилась.
Я, медленной трусцой, отправился к своей машине. На рынке уже сидели бабульки с сигаретами, конфетами, пирожками и кофе. Подумалось, ведь с самого вечера не курил, может бросить эту привычку. Нет, не надо, курю я не много, а надо что бы от меня хоть мужиком пахло. А то не пьет да еще и не курит, это перебор для такой семейки. Позже брошу. Купил с десяток пирожков. Вчера почти не ужинал. Запил двумя стаканчиками кофе, закурил и сел в машину. Кайф. И так спокойно на душе, так приятно и весело. Такое чувство, что я нашел то, чего так долго искал.
Неужели Милена и ее семейка это то, чего мне не хватало? И это из дома, где есть практически все. Уйти в дом, где тараканы ходят пешком там, где захотят? Вспомнился кулек из-под пирожков. Как я этих, празднующих тараканов завязал в кульке и выкинул в окно. Ничего я в этой жизни не понимаю. Думаю о своем доме и в голове пусто. Думаю и Милене, ее стариках, которых не знаю, тараканах и меня тянет туда. Сам себя не пойму. Чего мне, этакому идиоту не хватало. Да ну и ладно. У меня осталась только одна, последняя надежда. Если за день мне Милена не позвонит, значит можно все бросить и вернуться домой. И я думаю, что у нее не хватит смелости мне позвонить. Хотя в ее положении отказаться от такого мужика как я, верх глупости. Как говориться, на безрыбье и хрен в руки. Вот вы бы отказались?
Первый звонок раздался в восемь двадцать пять. Ответить не успел. Отключилась. То, что это звонила Милена, я уверен. Набралась смелости набрать мой номер, но не хватило духу поговорить. Следующий, такой же звонок, в девять пятнадцать. И так каждые сорок пять минут, то есть набирается смелости, звонит и, и все. Бедные дети. Она наверняка не видит и не слышит своих учеников. Почему-то вспомнилось, какая она красивая вчера вышла из душа. Без очков, с мокрыми волосами и в этом драном, отцовском халате. Подумал, что если огранить такой алмаз, то он очень хорошо и ярко заблистает. Может позвонить ей, вот же номер высветился. Нет. Решил ведь, что если она позвонит и позовет меня, тогда я к ней пойду, а если нет, то и нет. Вернусь домой.
После обеда забегался по работе, то к руководству бегал, то в министерство отправляли. Все дела, заботы. В кабинет вернулся только к четырем. Дописал отчет по продажам. Сложил все в папки. Ровно в четыре тридцать звонок:
- Здравствуйте Виктор, вы меня помните?
- Здравствуй родная.
- Это Милена вам звонит. Вы вчера.
- Ты сегодня во сколько освободишься? Я зайду в школу после пяти, ты в «а» или «б» классе?
- Я в третьем «б», наш класс в левом крыле, - затараторила она, - но вы не заходите, я уже освободилась, давайте подожду вас там, же у столовой, где мы вчера познакомились.
- Хорошо родная, жди, я буду через сорок минут на месте.
Она не отключила телефон, и я решил послушать, что там у нее происходит. Видимо вернулась в класс, так как стали слышны крики и голоса детей. Потом голоса взрослых, но очень тихо. Стал прислушиваться, но понял только обрывки.
- Ну, мне сегодня очень нужно…
- Милочка, ну ведь обычно вы… меня сегодня…. Так нельзя.
Короче понятно. В школе она меня показывать еще боится. Вдруг это роман на один день, а уже похвастается. Засмеют. На словах такой мышке не поверят. А стала просить отпустить ее, так не дают. Раньше наверняка Милена всегда последняя уходила, и вдруг ей раньше стало надо. Подвела.
Когда подъехал к рынку, она уже стояла. Поставил машину на парковочное место, дождался, когда она отвернется, а уж потом быстро вылез, закрыл машину и тихонько, по тротуару пошел к ней. Со стороны, ну ни дать, ни взять, заморыш деревенский. Но я то уж знаю что она из себя представляет. И внешне, видел ее после душа и без очков, да и внутренне, позвонила все же. Значит сильная духом. Если не будет читать нотации и пилить по пустякам, то уживемся. Да! Надо еще с женой разобраться. Но сейчас не об этом. Там пока ситуация терпимая.
Подошел, взял за талию. Она вздрогнула всем телом. Притянул к себе и чмокнул в щечку. Испугалась и стала озираться, не видел ли кто? Трудно конечно, что бы тебя в толпе не заметили. Другое дело, что в этой толпе до тебя нет ни кому никакого дела.
- Виктор, можно вас попросить. Давайте пройдемся и поговорим.
- С удовольствием родная. Тем более что сегодня лучше вечер, чем вчера. Хотя я благодарен ветру, который кинул мне в руки такую жемчужину. Давай зайдем на рынок и купим с собой еды. Иначе вчера я остался без ужина. А я это ой как не люблю. Это тебе на будущее. Ужин к возвращению домой, должен быть.
- Вы извините, я только утром вспомнила, как съела ваши пирожки.
- Милая Милена. Если ты не против жить со мной, то я Витя, а не «вы Виктор». Если такой муж тебя не устраивает, то ты так прямо и скажи. Я не обижусь.
- Я, ну, это, вот. Как же так сразу.
- Все понял. Будешь ходить со мной или постоишь минут пять, я сам скуплюсь. Только я очень быстро хожу. Тебе уж придется бегом. Или постой здесь, и я буду приносить к твоим ногам, как к центру вселенной различные дары.
- Я постою.
Первое что купил это, конечно же, букет хризантем. Взял чисто белые и побольше. Вручил с колена, она чуть не упала, вовремя под локоть подхватил. Когда немного пришла в себя, убежал дальше. Кульки с продуктами ставил у ее ног, а она при моем приближении прятала лицо в цветах. Линзы очков были в желтой пыльце, но она этого явно не замечала.
Пять кило картошки, килограмм болгарского перца. Огурцы, помидоры, рис и кило фарша. Думаю, на первое время хватит. Пока бегал скуплялся, со всем стемнело. Пошли домой. В окне горел свет, но когда вошли, в квартире было темно. Тихонько зашли, занесли все на кухню. На столе стояла недопитая вчера чекушка, сковорода с жареной картошкой и селедка под майонезом с маринованным луком.
Быстренько помыли руки и сели за стол. Хорошо когда горячий ужин. Это вам не перекус в столовой или пирожки с чаем на улице.
- Витя, тебе налить?
Милена взяла в руки недопитую вчера чекушку.
- Родная. Я не пьющий. Вчерашний день не считается. Нет, конечно, я могу выпить на праздники или дни рождения, а вот так запросто – это нет. Это не по мне. И тем более мы сегодня с тобой собирались заняться проблемой зачатия детей, а это на пьяную голову не делают.
Тут она вскочила и убежала. Из прихожей донеслись всхлипывания и плачь. Я встал и вышел за ней.
- Ты что родная, что случилось, я тебя чем-то обидел?
- Довел дочку до слез, а теперь выспрашивает. Балабол.
Раздался голос мамаши из темной комнаты.
Взял в руки голову Милены и приподнял, что бы видеть ее глаза.
- Ну и что все же случилось у нас?
- Понимаешь? Ты или шутишь, или издеваешься. Ну, нельзя так. Мы с тобой всего сутки знакомы. А вы уже о детях говорите. Это звучит как, я не знаю как, но вы, так нельзя.
- А ты что, против наших детей?
- Я, нет, а что?
- Иди в ванную, я воды тебе принесу в чайнике.
Развел воды и передал ей. Пока мылась, убрал все в холодильник и сполоснул тарелки с вилками.
Глянул, дверь в ванную открыта. Пошел мыться. Холодный душ бодрит. Хотя я видел что она мне в чайнике оставила теплой воды. Вещи с собой не брал, так и пошел в трусах. Выключил свет на кухне и чуть ли не на ощупь добрался до постели. Залез под одеяло.
Милена лежала как БАМовская шпала на морозе. Вся сведенная и плотно сжатая. Да, тут явно не до секса. Мне предстоит большая работа или дикое изнасилование. Начал целовать от ушка, соленую от слез щечку, губы, вторую щечку и до ушка. Стал покрывать мелкими, нежными поцелуями шейку, плечи, грудь. От правой груди прошелся по правой ручке, где поцеловал все пальчики и вернулся к груди. Так же и с левой стороны. Чувствую, что напряжение немного спадает. Мелкие поцелуи и спокойствие без нажима делают свое дело. Но когда от груди стал медленно спускаться до пупка, напряжение возросло. От пупка до ровного, небольшого треугольничка волос. Ноги сжаты воедино. Только разрывать. Медленно целую по бедру и до самых стоп. Ножка все же уступила и согнулась. Но когда поцеловал все пальчики, нога легла плотно к первой. Поцелуями поднялся к заветному треугольничку и медленно стал спускаться по второй ноге. Эта ножка была податливее, и согнулась раньше, чем я дошел до коленки. И дальше, дальше. Ступня, пальчики. И … И вот она заветная ложбинка. В первом порыве ее руки пытались оттолкнуть мою голову от нее, но в следующий момент эти, же руки закрывали рот, из которого не произвольно вырывались стоны. Когда в ложбинке стало довольно таки влажно, я вошел в нее младшим братом, что вызвало новый прилив стонов, заглушаемый двумя руками. Это был бурный и быстрый секс. А что вы хотели – месяц воздержания. Я лег на нее и затих. Милена убрала руки от лица и тихо плакала. Стал целовать ее в губы, щечки и мокрые глаза.
- Прости Витя. Это я от счастья. Я же не знала что это так хорошо. Я, наверное, сейчас умру от счастья. Я хочу умереть. Никогда ничего подобного у меня не было в жизни. Я бы хотела умереть, будучи такой счастливой. В такой момент…
- Я отдохнул. Продолжим родная.
И мы продолжили, но в более медленном темпе, с небольшими перерывами на разговоры. Когда в последний раз кончил, уже не было сил ни на разговоры, ни на, то, что бы сбегать подмыться. Лег сбоку, взялся за грудь и уснул. Утром сработал внутренний будильник, открыл глаза. Ну, сегодня я уже не гадал, где нахожусь. Чмокнул грудь, за которую всю ночь держался и потихоньку слез с дивана. Быстренько под холодный душ и на работу. Но когда вышел на кухню, чайник уже стоял на плите, а Милена в своей черной, длинной юбке и серой кофте резала на столе хлеб. Так же на столе лежали колбаса и масло. Приятно, черт возьми, всего второй день вместе, а жизнь налаживается.
- Доброе утро дорогой.
- Доброе родная.
- Садись завтракать.
- Зачем ты так рано встала, тебе же к восьми, а еще только полшестого. Нет, мне конечно приятно, но зачем такие жертвы из-за меня.
- Тебе приятно. Я этого и хотела. Что может быть приятнее доставить радость любимому. Садись.
Я сел за стол. Две кружки передо мной, и ложка с сахарницей у нее в руках.
- Побольше, две сахара и полторы кофе.
Кофе налит, и изумительные запахи разносятся по квартире.
- Мила, мне надо ключи или хотя бы что б кто-то из родителей находился целый день дома. От меня придут два человека, тут кое-что изменить.
- Отец целыми днями дома. Он если и выходит то только во двор, к столу, где мужики играют в домино.
- Вот, оставляю две тысячи, это надо заплатить тем, что придут. Если вдруг что-то сложное, пусть отец доплатит, я вечером верну. Все я побежал. Проводишь до двери?
- Конечно же.
- Все родная. Я убегаю.
- Я вчерашний день запишу как второй день рождения. С твоей помощью я поняла, что такое быть женщиной.
- Судя по убранству не совсем, но об этом позже. Уже шесть и мне надо бежать.
- Еще секундочку. Ты можешь встретить меня сегодня возле школы, ну чтобы все увидели что я не одна.
- Конечно родная, я даже поцелую тебя при всех и схвачу за задницу. Пусть завидуют.
- Балабол.
Донесся мужской голос из комнаты.
- Не обязательно так радикально. Просто встреть.
- Всё, цём и я на работу.
Первый звонок раздался полдевятого. Мы мило поболтали не о чем. Потом ровно в одиннадцать. Я так посчитал что во время урока.