Ну чем с вами поделиться? Был трижды женат. Теперь опять почти один. Оставил троих детей, но всем помогаю. Можно сказать, что сволочь, но никогда не предавал. Но как только… Начну сначала.
Женился в двадцать один. Сразу после армии. И я вам скажу удачно. Нет, ну бывают случаи, когда там пришел с армии. Хочется любви и ласки. Мужской коллектив два года. Один вид женщины, ее формы, глаза, и все, бегом из армии и в новое ярмо. Нет. У меня все было прекрасно.
Ехал в поезде домой, плацкартный вагон. Она в соседнем купе на верхней полке. Ехала почти одна молодежь, поэтому, к вечеру все перезнакомились и скинулись на сабантуй. Проводница нам пару бутылок продала. Посидели хорошо. Все культурно. Расходились уже после двенадцати. Все спать, а я покурить. Радостные мысли и приподнятое состояние не дают заснуть. Пока курил в тамбуре, зашел, все заснули. Иду тихонько. Полумрак. Колеса стучат. В окнах мелькают редкие фонари на переездах. Дошел. Уже хотел ложиться, а тут вдруг девушка выглядывает. Я к ней:
- Вы чего не ложитесь? Поздно уже.
- У меня полка верхняя. Мы же все выпили и теперь у меня сил не хватает на нее залезть. И вообще я боюсь оттуда упасть.
- Может вас подсадить?
- Ой, нет-нет. Что вы. Ни в коем случае. Я лучше здесь, в уголочке. У подружки в ногах. Она маленькая, я ей не помешаю.
- Ну, ложитесь на мое место. У меня вот здесь, нижняя полка. А я на ваше. Я не боюсь.
- Ой, что вы. Не надо.
- Ну не надо так не надо, а я люблю с верхней полки в окно смотреть, так что я думаю, вы мне не откажете в удовольствии поспать сверху. Вот спасибо.
Разулся и запрыгнул на ее верхнее место. Улегся. Накрылся простынею. А она не унимается. Теребит мою ногу. Повернулся.
- Спасибо вам большое. А можете дать мою сумочку, она под подушкой у меня там… Ну можете?
Приподнялся, посмотрел, пошарил рукой и выловил под подушкой «огромную» сумку. Чуть больше ладони. Отдал. А утром мы познакомились. Да так хорошо, что полгода встречались. А потом и поженились.
Моя Натали ехала в наш город по распределению. Была немного старше меня и имела высшее образование. Я устроился на свое старое место. Еще до армии приловчился плотничать и столярить. Нравиться мне запах древесины. Нравиться смотреть, как из моих рук выходит готовое изделие. Из круглого чурбака ножка для табурета. Из бруска деталь, а в итоге рама или дверь. Приятно осознавать, что ты нужен. И смотреть приятно, когда проходишь мимо окон и сам понимаешь что и выглядит красиво и сделано на славу.
Вообще древесину люблю. Понимаю. С акации хорошие инструменты получаются. Хоть рубанок сделать, хоть киянку. Крепкие и долговечные. Из липы хорошо ложки резать или игрушки. Ой! Заболтаю я вас. Долго могу рассказывать. Просто люблю это дело. А оно и необходимо для всех, и прибыльно.
Снял у мужичка сарай и после работы халтурю. Подрабатываю.
Наталья инженерит. На хорошем счету. Живем, работаем, радуемся. Собрали деньжат на кооперативную квартиру. Въехали. Новоселье устроили. Друзей пригласили. Все прекрасно. Весело. Только у друзей уже детвора сама по себе бегает, а у нас еще и не намечается.
Поговорили на эту тему после праздника. Все выяснили.
Карьера. Не вовремя. Модернизация и рост показателей. В общем, собрал вещи и в свою мастерскую переехал. Тут строгаю, тут и живу. Набил опилками большие мешки. Четыре в ряд, вот и кровать. Пятый под голову.
Приходила, просила, а потом сама на развод и подала. Лет пятнадцать спустя, видел я ее на «Мерседесе». Работает там же. И возит ее мужик. То ли муж, а может водила. Даже не поздоровалась. Хоть мы и прожили восемь лет. Не судьба.
Долго не горевал. Не по кому.
Мне двадцать девять, ей восемнадцать. Я занозу загнал. Точнее щепку под кожу, а она при медпункте медичкой. Вытащила, обработала. Так и познакомились. В свои восемнадцать оказалась уже не девушкой. Да и меня в постели многому научила. Друзья за спиной надо мной посмеивались. Только я простил ей все и даже не расспрашивал. А все за то, что забеременела сразу. Расписались. Через восемь месяцев родила. Сплетни утихли. А пока дома сидела, заставил учиться. Поступила. Тянемся на мою зарплату. Родители помогают. Она со своими долго не знакомила. Стеснялась что из деревни. А они нас, можно сказать на своих плечах вытащили. Шесть лет учебы. Старшему уже в школу. Младшей три года. Успела родить между семестрами. Теща полгода с нами жила. Но ничего. Приличная женщина. Она даже меня в мой день рождения поддержала. Так-то я не пью. Работа опасная. Насмотрелся сколько мужики с угоряки без рук или без пальцев остаются инвалидами. А тут я отгулы взял. Недельку. Ну, дома честь по чести посидели, мои тридцать пять отметили. Собрался я с друзьями в сауну там. Отдохнуть. А моя ни в какую. В штыки на меня. На друзей орет. Тут теща выходит с малым на руках:
- Ты, Наташенька, запомни, если не давать мужикам с такими же пить пиво, то найдется такая, которой он нальет шампанское. Иди родной. Отдохни.
Странно все. С чего она меня ревновать стала?
Вроде и повода не давал. Только стала к каждому слову и делу ревновать. Даже в мой сарай стала наведываться часто. Хотя до этого никогда не приходила.
Вот и учеба окончена. Интернатура. Сама уже врач. Дети растут. Жизнь идет. Родителей похоронили. Сначала ее. Деревня съела. Работа тяжкая. Вот и недолго прожили. Дом в деревне продали, и в городе купили квартиру. Я мебель делать научился. Настоящую, из дерева. Заказы хорошие. Сделаешь на заказ красоту. Сам любуешься и людям в радость. Только моя Наташа все из ревности на себе волосы рвет. Бегает проверять, когда я на квартире встраиваемую мебель устанавливаю, с кем я и как. Надоело. Перед корешами стыдно. Я себе уже мастерскую купил. Точнее купил два гаража, объединил, чуть пристроил, нанял двух помощников. Дело пошло. Квартиру, что когда-то покупали, сменили на дом. Все сам отделал. Мой дом стал визитной карточкой. Люди смотрят- завидуют. Такое же просят. Я людей вожу дом показать. Лестницы, кухни, мебель. А Наташа в крик, что блядую.
Тут как-то Витек. Наш младший подсобник. Возьми и ляпни. Ну что, мол, его тоже жинка ревновала, а он возьми и приди домой раньше. Застукал. Чуть не убил обоих.
Мне, конечно, такое не грозит. Я и живу то с детьми. Дочке уже пятнадцать. Сама кушать готовит и себе и нам. Сыну двенадцать. Он ей помогает. Дружно живут. Хорошие у нас детки. А мама то на операции, то на дежурстве. И решил я своей показать, как плохо жить, когда друг другу не доверяешь. Думаю, схожу, раз пять к ней на работу. Сделаю вид что ревную. Пусть почувствует как это унизительно. Но пять не потребовалось. Хватило и раза. Нашёл ее в клистирной. На кушеточке. Под медбратом, что от армии косил. Хоть бы с врачом, каким изменяла, а то с сопляком. И чего ей не хватало? Сама же всему с молодости в постели научила. Жили без ограничений. Дома в постели все можно - наш девиз. А тут, наверное, молодость вспомнила или как говорят про мужиков, на свежатинку потянуло. Захотелось молодого тела. Мне-то уже сорок пять.
Развод тяжёлый был. Детей ей присудили. Дочка рыдала. Сын сбежал.
Сына нашёл и вернул. Дочь успокоил. Собрал вещи, сказал адрес квартиры родителей и ушёл.
Так мне обидно стало. Что я, не мужик что ли? Чего она от меня загуляла? Пошёл я и направо и налево. Да так что заразу подцепил. Лечился. Полгода ещё воздерживался. Вроде пронесло. Без последствий.
Она пришла окна заказывать. Звали ее. Ну не поверите. Снова Наташка. Третья уже. Только не городская. Живёт в пригороде. Познакомились. Повстречались. Съехались. Я к ней переехал. Не думайте, детей не забываю. Дочке звоню. Встречаемся в парке. Гуляем. Они рассказывают, как прошла неделя. Какие планы. Доча у меня молодец. Трудяга. И дом весь тянет, и учиться хорошо. Сынок по ленивее. Даже тройки проскакивают. Хоть сестра и заставляет, но ленится. Все компьютер. Техника хороша, только в хороших руках. Если дочка свой ноутбук под учёбу настроила, то сын только играется.
Я своей третьей сразу объявил: - Суббота, детский день. С утра меня нет.
Она, в принципе и не возражала. Даже пару раз с нами гуляла. У неё ведь тоже сын есть. Ему четырнадцать. Поначалу ленив был. Гуляка. А потом ничего. Я его в мастерскую взял. Рассказал все. Показал. Он попробовал ложки резать. Теперь вот вырезает и выжигает по дереву. Все доски и ставни в доме украсил. За двери принялся. Краску обжигает. Чистит. Вырезает. Матирует. Лакирует. Красотища. Вот что значит инструмент в хороших руках.
Опять я за работу. Хотя чего не похвалить если у парня красота получается. Третья Наташка даже приревновала слегка:
- Это чей сын. Мой или твой. Чего он все в твоей мастерской крутится. Домой не загонишь.
- Наш! - Говорю.
А когда он научился, то совсем успокоилась. Ведь теперь не дом, а картина расписная. И все бы ничего. С парнем общий язык нашли. По субботам со своими встречаюсь. Помогаю. Не ревнуют. Не запрещают. Не. Не и не...
Только жизни - семьи настоящей нет. Все как - то так. На скорую руку. Тяп-ляп. И расписались побыстряку и живём как не родные. Родить? Так поздно уже рожать. Под полтинник обоим. Не клеиться все. Еда в доме есть, да кушать не хочется. В сексе тоже без ограничений, только в темноте все. Вроде как украдкой. То ли боится чего. А может, стесняется. Спросил как-то. Обиделась. Ушла от разговора. Даже хуже стало. То хоть раздевалась в темноте. Очертания видел. А теперь или отвернись, говорит, или я прихожу, а она уже под самый подбородок под одеялом. И зимой и летом под пуховым. Сдохнуть от жары можно, а ее не вытащишь.
Обиделся я. Не пошёл домой ночевать. Засел в баре. Взял соточку. Покушать отбивную с картошечкой. И сижу себе. Одна подсела. Отшил. Другая вопросы задаёт. Послал. Ещё не выветрилось из памяти как от одной из таких заразу подцепил и долго лечился.
Спать пошёл в мастерскую. Благо все теперь своё. Машину под баром бросил. Не люблю я это дело. Пьяным ездить. А выспаться надо было. Утром встреча с детьми. Сыну подарок купить. День рождение у парня. Мать ведь и не вспомнит. Я ей позвонил, так она меня обвинила, что это я их бросил. Только не вспомнила, что я оплатил дочери учёбу в университете. Сынок вот тоже за ум взялся. Едет в Сочи на мировую олимпиаду по физике. Я там точно не знаю, но что-то из этого. Приятно мне, черт возьми. Мои! И не оболтусы, какие, а грамотные! Не то, что я, всю жизнь у верстака. Правда и мне грех жаловаться. Из маленького сарайчика у меня уже целый цех. Нанял директора. Менеджера. Рабочих еще. Дело движется. Сам работаю. Люблю это дело. А в кабинете сидеть, это пусть кто знает и умеет. Мое дело – дерево! Только и успеваю – платить.
Правда весь такой розовый и пушистый получился? Только это на первый взгляд. Так я могу и вспылить. Если мне мешают или что не получается. Кто меня знает, то и близко не подходят. Идут себе десятой дорогой и все мимо. Вот успокоюсь, найду решение. Или когда я в дело погружен. Мысль идет, рисунок перед глазами. Только тронь меня, отвлеки. И всем места мало. Всех из цеха выгоню. Один работаю. Все за дверью. Это, наверное, уже возрастное. Нервишки пошаливают.
Так вот стало и теперь. Неделю я себе места не нахожу. Всем недоволен. Дома проблемы. Рабочие в цех раньше девяти не заходят. В общем, то мы с восьми начинали. Но теперь мне дают час на то, чтобы я успокоился и втянулся в работу. Потом я уже никого и ничего не вижу. Весь в своем искусстве. А так самодур. Даже с директором своим переругался. Он кричит, выгоню, а я ему в ответ – уволю. Поорали друг на друга и в бар пошли. С горя по соточке вмажем.
Я норму знаю. Взял себе сотку с закуской и сижу. Блуждаю среди своих извилин. Ищу хоть одну прямую. Что бы определиться с направлением. Чего еще мне надо? Куда тянет? Чего хочется?
А мой директор нет. Тот молодой. Ему еще и сорока нет. Я специально такого нанимал. Что бы и опыт был, но к креслу чтоб жопой не прирос. Шевелился. Так вот он выпил, мало показалось, и пошел к стойке, там выпил. Мне ведь тоже много надо. Пью редко, так что для меня эта соточка точно - мизер. В голове уже хорошо. Настроение прибывает.
Тут этот, директор, от стойки пропал куда-то. Я оглянулся, не видать. Ну и ляд с ним. Еще с часик посижу и спать. Надо обдумать серьезный вопрос. Идти спать на родительскую квартиру или в мастерскую? Домой точно не поеду. Пока моя третья не поймет, что под одеялом жизни нет, и не появлюсь. Дудки. Ха-ха. Дудки ей. Пока дом ей отделывал, расписывал, украшал, обставлял – то был нужен. А теперь она от меня под одеялом прячется. Я что инопланетянин что ли. Ты ко мне так и я домой никак. Живи сама. Под своим одеялом. Жарко мне там и не видно. А я мужик. Я хочу заботиться о ком-то. Я люблю глазами. Мне все видеть и пощупать надо.
Что–то я напился сегодня. Наверняка мне сегодня мой директор лишку налил, сволочь. От чего меня так несет? И где он сам? А! Вот.
Зовет куда-то. Взял тарелку, графинчик. Ага. Вон. За соседний столик. Какая красивая женщина.
- Здравствуйте. Только не говорите, что вас зовут Наталья. Я этого не переживу.
- Людмила.
- Вам не повезло. Ни один из нас не Руслан. Простите за избитую шутку.
- Ничего.
- Это мой директор. Наливай. Даму не обдели. Будем знакомы.
Посидели неплохо. Даже мороженным с вишенкой в ликере, закусили. Вкусно и приятно холодит. И вот, вы себе не представляете. Директор мой нализался. Я-то его знаю. А я решил разом, отомстить всем трем моим Наташкам. Изменить хоть раз в жизни, но с Людмилой. Поднялся приглашать ее, как она взяла и меня отшила. Вот эта малолетка, на вид лет до тридцати, променяла меня, солидного мужчину, на этого сопляка, хоть и сорокалетнего директора. Ну и флаг тебе в трусы. Ты же его не знаешь. А это его критический вид. На ногах стоит, а как сядет и пригреется – то все. До утра не разбудишь. Ну и сама виновата. Пойду домой.
О! Они, что меня преследуют. Чего они впереди плетутся? Хотя нет. Раз они впереди – то это я преследую. А я нет. Не преследую. Я на родительскую квартиру иду. Тут ближе, чем до мастерской. Тогда откуда они знают, куда я иду?
На улице свежо. В голове светлеет. Смотри-ка. Вроде и, правда идут туда же, куда и я. Ну и пусть. Я подожду. Тот же подъезд. Хотя тут девять этажей. Может ведь она здесь жить. Сам-то я здесь редкий гость. После смерти родителей, все остается, так как и было. Просто ради памяти. Я когда прихожу, снимаю пленку с кресел, диванов, вроде как в детство окунаюсь. Воспоминания. Это мой уголок уединения.
Уехали на лифте. Дождался возвращения и поднялся в квартиру. Поставил греть воду. Открыл балкон, что бы проветрить все и выгнать затхлый воздух. Тишина. Тихо засвистел на кухне закипающий чайничек. Налил кружку кофе и вышел на балкон. Красота. Город спит. Алкоголь из головы почти выветрился и такое успокоение. Так все легко и приятно. Постоял. Стали замерзать ноги и я решил надеть отцовы тапки. Повернулся…
- Да есть в этом городе мужики то?
Раздалось сверху. Решил для прикола продолжить слышанный ранее анекдот:
- А что у вас есть что выпить?