Кажется, я уже докладывал вам, что в нашем славном городке существует Институт раководства. Смешного тут ничего, кстати, нет. Хотя, шутники-острословы утверждают, что в этом НИИ реально работают только три отдела – «Заведения рака за камень», «Обучения ракообразных художественному свисту» и «Изучения влияния созвездия Рака на созвездие Дельфина». Но свистят, понятное дело, сами шутники. Потому как институт этот - филиал губернской сельхозакадемии. А губернские на пустяки не башляют. Раководы (так их по-доброму именуют в городе) время от времени поражают научную общественность яркими достижениями. Например, несколько лет назад прибился к нашему НИИ некий провинциальный профессор из то ли Тобольска, то ли Вилюйска, а то ли из самого Анадыря. В общем, из вечной мерзлоты. Да. А фамилия у него смешная, потому что женская: Синица. Парфён Платонович Синица. Представляете? Ну, и как с таким ФИО не быть выдающимся ученым? Он и был. Как выяснилось довольно скоро.
Для начала Парфён Платонович основал в НИИ новую исследовательскую единицу - Лабораторию крилеведенья. Ученый совет, где наш герой докладывал идею этой лаборатории, сперва, по старческой глухости ух и ветхости извилин, расслышал слово «Кролеведенья» и попытался обрадоваться. С кроличьим мясом в городе было неважно и члены Ученого совета уж было прикинули, что расцвет кролеводства начнется с их НИИ, ну, и в первую очередь с них лично как заслуженных патриархов местной науки. Потом им быстро втолковали, что речь идет о мелких ракообразных, по профилю института, дескать. Патриархи, конечно, слегка расстроились, но руки всё же подняли «за». И тут зашел Парфён Платонович с козырной карты – утвердил в головной академии такой научный план лаборатории, что наши только руками развели. Ибо там речь шла о столь глубоких генетических исследованиях и моделировании гормонов роста криля на основе таких технологий, о которых в этом НИИ лишь пара кандидатов-мэнээсов, вообще, хоть что-то краем уха слышала. Ну, набрал, значит, наш завлаб с разных городов и весей по конкурсу дюжину молодых и перспективных бородачей и очкастых девиц-пигалиц, закупил навороченных программ компьютерных и пошло-поехало.
Три года лаборатория успешно отстреливалась рутинными квартальными и годовыми отчетами, вела многочисленные опыты в двух искусственных бассейнах и трех естественных морях, писала научные статьи в журналы «Успехи животноводства» и «Аквакультуры шельфа». А на четвертый год грянул гром. Да не просто гром, а скандалище, от которого в разных инстанциях полетели тюбетейки, панамки, кепки, пыжиковые шапки и даже две мерлушковые папахи. Короче, взяли нашего Парфёна Платоновича за цугундер основательно. По линии довольно серьезной спец-Конторы, не к ночи будь помянута. Завели следствие. И один корешок из спец-недр как-то по хмельному делу сообщил мне настолько удивительные факты о деятельности лаборатории, умолчать о которых мне просто не позволяет моя гражданская совесть. А вырисовалась там вот какая загогулина.
Сперва Парфён Платонович задумался над тем, как увеличить выживаемость поголовья криля – всех этих мелкоскопических рачков и креветок, которых в хвост и гриву дербанят в морях и океанах все, кому не лень. И обратил внимание на жертвенный стереотип поведения сих божьих тварей. Сколько их не ешь, а они тебе ни гу-гу. Кстати, как гениально заметил Парфён Платонович, это же характерно и для многих существ более высокого порядка развития на эволюционной шкале им. г-на Дарвина. Например, овцам перед лицом волков, антилопам или зебрам перед львами и тиграми, и т.д., вплоть до многомиллионных масс людских особей перед бандюками или вооруженными отрядами полиции, защищающими какого-нибудь кровопийцу - узурпатора власти. Об организованном сопротивлении у жертв не возникает, видимо, даже мысли. Вопрос – почему не возникает? Чего им не хватает?
И тут мы обратим внимание проницательного читателя на то, как много значит правильная постановка вопроса! Опытные научные светила утверждают, что в грамотно поставленном вопросе уже содержится половина правильного ответа! И мы с ними вполне солидарны в этой части. Короче говоря, наш Парфён Платонович исследовал жертвенное поведение многочисленных представителей морской, воздушной, а также сухопутной фауны, включая группу добровольцев из городской молодежи, и пришел к выводу, что у них всех наблюдаются два совпадающих фактора. Во-первых, пониженный уровень норадреналина – гормона смелости и гнева, а во-вторых, в ДНК присутствует особый ген, который наш скромняга Парфён Платонович назвал в честь себя РРS-геном. Этот ген он охарактеризовал как «ген покорности». Причем, как выяснилось при ближайшем рассмотрении в большой японский электронный микроскоп, ген покорности имел две модификации – РРS1 делал поведение особи жертвенно-покорным, а модификация РРS2, наоборот, обеспечивала особи отвагу, смелость и решительность перед лицом внешней угрозы. А главное, особи с геном РРS2 оказались способны мгновенно консолидироваться для защиты от агрессора. К такому заключению Парфён Платонович пришел, анализируя биоматериал особо выдающихся баранов и овец, изредка бросающихся на волков при защите ягнят, а также антилоп-гну и африканских буйволов, временами нападающих на львов и отбивающих у хищников схваченную было жертву.
В лаборатории Парфёна Платоновича смышленые парни-бородачи и девицы-очкарики быстренько синтезировали ген РРS2 и провели серию опытов-экспериментов в натуре, как раз на группе хилых и безропотных городских добровольцев. И получили поразительные результаты! Добровольцы, которым был вживлен ген РРS2, а также прошедшие курс терапии по повышению уровня норадреналина, сразу начали рваться на подвиги против зла и несправедливости, были готовы сражаться с любым врагом, невзирая на соотношение сил. А главное, тут же консолидировались, коллективно сделали подкоп и однажды ночью сбежали из расположения институтской клиники. Следы их обнаружились уже буквально на следующий день под стенами губернской администрации. Причем, беглецов Парфёну Платоновичу и искать не пришлось, обо всем мгновенно донесло губернское телевидение. Группа из тридцати инициаторов, в лицах которых наш завлаб тут же узнал своих испытуемых, быстро организовала в губернии большой митинг обманутых дольщиков, которые в количестве десяти тысяч человек (что для нашей губернии было сродни падению нового Тунгусского метеорита) пришли к администрации требовать губернатора Шляфина к ответу. Дело в том, что тот уже несколько лет обещал разобраться с нерадивыми застройщиками-подрядчиками и решить проблему дольщиков. Да всё ему что-то мешало исполнить обещания. Наверное, времени не находилось за сонмом других более государственных дел.
Как только десятитысячный митинг подкатил под окна губернаторского кабинета, время у Шляфина мгновенно нашлось. Тем более, что местные командиры ОМОНа и нацгвардии вдруг сообщили что у них как раз на этот день (вот такое роковое совпадение!) назначены плановые маневры в округе, и быстро туда свинтили на пятнадцати камазах под бодрую маршевую песню «Ты ж мене пидманула, ты ж мене пидвела!» Шляфин вышел на крыльцо администрации, снял, невзирая на морозец, пыжиковую кепку-жириновку, ахнул ею о ступени крыльца и повалился дольщикам в ноги со словами: «Простите, люди добрые! Был глубоко неправ, бес попутал! Дайте шанс исправиться, не губите душу раба божия! Клянусь и обещаю за месяц разрулить все косяки застройщиков! Сегодня же приглашаю на переговоры с их директорами ваших представителей! В моем кабинете, в три часа дня!» Народ возликовал и направил за стол переговоров как раз наших тридцать спартанцев, тридцать заводил протеста. А коварному Шляфину этого-то и было надобно! Он тут же подключил особистов из спец-Конторы и те быстренько провели углубленные собеседования с каждым из нашей тридцатки. Ну, у них там тоже башковитых хватает, и те мгновенно вышли на опыты профессора Синицы. Со всеми вытекающими.
Вот такую удивительную историю поведал мне мой захмелевший корешок из спец-недр. Хотите, верьте, хотите - нет. Что будет дальше с профессором и его экспериментами, предсказывать не берусь. А только знаю, что пока на все результаты опытов крилеводов Контора наложила самую суровую секретность. Несчастный гений генетики, Парфён Платонович Синица где-то чалится на конторском цугундере. Но у истории есть и оптимистические последствия. Аж целых два! Во-первых, губернатор Шляфин таки разрешил конфликт и дольщики стали получать долгожданные квартиры от застройщиков. А во-вторых, члены подопытной группы, эти тридцать отважных молодых людей, которых в гендерном отношении подобрали для эксперимента как раз поровну, быстро переженились. И теперь есть надежда, что от них пойдет особый подвид людей, наших сограждан, наделенных от рождения повышенной смелостью и решительностью в отстаивании своих законных прав! А главное, способностью при этом консолидироваться самим и вовлекать в свое движение массы сочувствующего народа.
