Шайлих… Волшебная принцесса. Озёрная леди. Луноликая дева. Самое прекрасное и одновременно самое ужасное создание. Не одну тысячу лет она отравляла существование Эмриса тем, что всё ещё жива — пусть и не в материальной форме. Но сегодня многовековой кошмар закончится. Эмрис отберёт последнюю девятую жизнь Шайлих и наконец попадёт в Страну блаженства, остававшуюся недосягаемой тысячи лет.

Интересно, какую внешность она выберет напоследок? Какой захочет умереть навсегда? Предыдущие восемь женских тел — а Луноликая всегда помещала душу именно в женщин — особой красотой не отличались. Шайлих перерождалась примерно раз в триста-четыреста лет тридцать первого октября, в первый день священного кельтского праздника Самайн — жалким подобием коего теперь стал Хеллоуин. Несмотря на неимоверные магические силы Эмриса, поиски каждого нового душевместилища становились непростой задачей. Накладывая заклятье, Шайлих постаралась. Закрыв сознание обречённых, в которых вселялась, она также не просматривалась и через окружающих людей. Но благодаря слабому маячку древней магии, теплящемуся в душе Волшебной принцессы, он всё равно находил нужные "объекты" и убивал в ночь, когда тем исполнялось восемнадцать, не позволяя Озёрной леди воскреснуть наделённой прежними силами. И сегодня исключений не будет.

Новый инкубатор души отыскался пару месяцев назад. Им стала некая Ева, уроженка Уэльса, чьих фото, несмотря на тотальное порабощение человечества Интернетом, конечно же, во Всемирной паутине не нашлось. Девушка приехала в Лондон учиться, а в свободное время подрабатывала бариста в какой-то кафешке в Сити. Эмрис не стал заморачиваться насчет того, как вступит в контакт с жертвой. Обычная ловля на живца — неотразимый брюнет с васильковыми глазами зайдёт выпить чашечку кофе, заведёт банальный разговор, а дальше по накатанной — она очаруется — либо самостоятельно, либо с помощью элементарной магии, — согласится уединиться, и он вонзит ритуальный кинжал ей в сердце…

Эмрис с лёгкостью нашёл нужное заведение в переполненной деловой части Лондона. Подойдя к двери с табличкой "Открыто", он на несколько мгновений замер и мысленно улыбнулся: "…Сегодня последняя оборона Авалона падёт".

Эмрис толкнул стеклянную дверь. Оказавшись в укутанном ароматом кофе зале, перевёл взгляд на барную стойку и побледнел, будто увидев призрака. Там стояла Она — хрупкое изящное тело, русые с золотистым отблеском волосы, алебастровая кожа, кукольное личико с лёгким румянцем и удивительные глаза — жёлто-зелёные с серебристыми контурами звёзд у зрачков. Инкубатор выглядел в точности как та Шайлих, которую он когда-то знал и хладнокровно убил.

— Здравствуйте, — девушка улыбнулась посетителю, блеснув белоснежными, слегка заострёнными миниатюрными клыками — такими же, как у Шайлих. — Что желаете?

"Явный валлийский акцент. Та же родинка у пухлой верхней губы… Совершенно невозможно! Почему выбрала этот облик? Воистину — коварнейшее из созданий! Коварная, жестокая Шайлих!" — гневно думал Эмрис, не сводя глаз с Луноликой и не в силах выговорить даже слово.

— Мистер? — вновь обратилась девушка.

— Больной, может? — ухмыльнулся накачанный белобрысый напарник-бариста.

Воспоминания о том далёком дне, когда он в последний раз видел златовласую Шайлих, навеяли и воспоминание о её жестоком предательстве, от чего Эмрис тут же пришёл в себя:

— Просто не ожидал увидеть в обычной кофейной лавке такую чаровницу, — он лукаво улыбнулся, попутно читая имя на приколотом к шлейке передника бейджике. — Ева… — вслух произнёс Эмрис, смакуя каждую букву.

Ухмылка вмиг исчезла с лица белобрысого, а в глазах вспыхнула ярость. "Воздыхатель", — сразу понял Эмрис, но от этой мысли всё внутри зачем-то начало сворачиваться и шипеть, будто подожжённая киноплёнка.

Ева с лёгкой улыбкой смотрела на странного посетителя с обворожительными ямочками на щеках:

— Чем чаровница может вас порадовать, мистер?

— Большим лАтте и свиданием сегодня вечером, — Эмрис упёрся ладонями в стойку. — Когда заканчивается твоя смена?

— Отвали от неё, — понизив голос, прорычал белобрысый.

— Успокойся, Кэв, — Ева бросила предостерегающий взгляд на напарника. — Молодой человек просто шутит, — она вновь повернула прекрасное личико к обладателю небесно-синих глаз и милых ямочек на красивом, немного капризном лице, обрамлённом блестящими непослушными угольно-чёрными волосами.

— Насчёт лАтте не шучу, — Эмрис подался немного вперёд. — Насчёт свидания тем более.

Белобрысый сжал кулаки до белизны на костяшках и, резко развернувшись, влетел в комнату для персонала.

— Нервный какой-то, — Эмрис с улыбкой наблюдал за нежными ручками, готовящими кофе.

— Думаю, любой бы нервничал, если бы с его потенциальной герлфренд так нагло начали заигрывать, — Ева наполнила стакан молочной пеной.

— Пенку посыпь сахаром, — он игриво закусил губу, отчего Ева, слегка покраснев, прыснула со смеху. — Так во сколько ты освобождаешься?

— Сколько вам сахара, мистер?

— На свой вкус, принцесса. Неужели я настолько стар, что ты не считаешь возможным обращение ко мне без этих всяких "мистер"? — Эмрис наигранно надул губы.

Конечно, он совершенно не выглядел старым, в подтверждение чему Луноликая покраснела ещё сильнее и, стараясь не смотреть на него, усердно посыпала сахаром воздушную белую пену.

— Ваш лАтте, мистер, — она с улыбкой накрыла напиток крышкой и придвинула к клиенту.

— Заставишь целый день тут дежурить? — забирая кофе, он легонько коснулся бархатистой ручки и с удовлетворением отметил, что чары не нужны — от прикосновения кожа девушки покрылась мурашки.

— Мистер, — Ева немного наклонилась, — я ведь даже не знаю вашего имени.

— И не узнаешь, если не придёшь сегодня в восемь к ресторану "Скетч", — Эмрис положил на стойку купюру, покрывающую стоимость минимум двадцати чашек "лАтте". — До вечера, Ева.

Как же долго он этого ждал. Часы Шайлих начали обратный отсчёт и навсегда остановятся уже в полночь. Эта мысль грела душу, точнее то, что от неё осталось. Ведь тёмную душонку Эмриса, Озёрная леди отобрала в тот далёкий день, когда он впервые лишил её жизни на вершине Гластонберийского холма. Ранее дева забрала так же и его сердце, но об этом Эмрис предпочитал никогда не вспоминать. Шайлих — его "Ахиллесова пята" — предала, глупо встав на защиту Авалона. Расправившись с друидами и победив Великого Мерлина, у врат Волшебного царства Эмрис натолкнулся на преграду в лице той, которую любил… "Когда-то любил", — спешно поправил он себя. В надежде, что любимый не переступит черту, Волшебная принцесса истратила все силы на создание охранного заклятия, согласно которому Эмрис девять раз должен лишить Шайлих жизни и возложить её окровавленное сердце у портала на вершине Гластонберийского холма. Но он переступил черту вот уже восемь раз… И также легко сделает это сегодня. Без сомнений.

Когда Эмрис подъехал к месту встречи, Ева в прямом белом платье с открытыми плечами и чёрной свободной накидке уже ждала. Увидев знакомое капризное лицо и сияющие синие глаза, она робко улыбнулась.

— Здравствуй, прекрасная дева, — поздоровался Эмрис, галантно целуя прохладную, несмотря на тёплый вечер,  ручку.

— Здравствуй мистер, имени которого я по-прежнему не знаю.

— Меня зовут Эмрис.

Ева недоверчиво усмехнулась.

— Верь мне, принцесса, — он растянул губы в улыбке. — Пойдём, отметим Самайн? Слышала об этом чудесном древнем празднике?

Зрачки желтых глаз вдруг увеличились, почти скрыв серебристые звёздочки:

— У меня сегодня день рождения, — тихо произнесла Луноликая.

"И смерти, к сожалению, тоже…" — пронеслось у него в голове.

— Я живу недалеко отсюда… — щёки Евы загорелись румянцем.

"Милашка Шайлих… Наивное создание, слепо идущее на собственное заклание".

Эмрис давно схоронил глубоко внутри все нежные и искренние чувства к ней. Им оттуда больше не выбраться. Но ничто не мешало сделать последний ритуал особенным. Он получит от Шайлих то, в чём она когда-то отказала. Сегодня он не просто вырежет её сердце, но перед этим воспользуется и желанным телом.

Вскоре машина остановилась у небольшого двухэтажного дома, где квартировала Ева. Она принялась открывать дверь, а Эмрис, встав сзади, убрал с тонкой шеи прядь ароматных переливающихся в лунном свете волос и коснулся губами нежной белой кожи. Ключи звякнули, ударившись о каменное крыльцо. Он с усмешкой их поднял и, легко вставив в замок, распахнул дверь, пропуская леди вперёд.

Оказавшись вдвоём в темноте прихожей они несколько мгновений молча смотрели друг на друга, затем Эмрис впился страстным поцелуем в горячие губы. Ева ответила взаимностью без промедления, потом, учащённо дыша, отстранилась, сжала его горячую руку и повела на второй этаж. В спальне Эмрис довольно грубо сорвал платье, затем и жемчужно-белое кружевное бельё. Невинное молодое тело, о котором он мечтал много тысячелетий, трепетало под его собственным.

— Я ни с кем ещё не была… — сбивчиво прошептала Ева.

Робкие слова выбили из колеи самого могущественного и безжалостного мага Земли. Эмрис бросил мимолётный взгляд на часы — оставалось ещё достаточно времени, чтобы свершить задуманное. Но… Нужно ли? Нужна ли Страна блаженства, если рядом не будет Шайлих?.. И самый тяжёлый вопрос, на который он боялся получить ответ: после тысячелетней охоты — захочет ли Волшебная принцесса быть с ним, когда наступит полночь и вернутся воспоминания?

Безграничная нежность во взгляде Евы заставила перестать сопротивляться омуту столь любимых глаз.

— Я тысячи лет мечтал лишь об одном. Убить тебя и навсегда избавиться от этой проклятой любви, — Эмрис не верил, что говорит вслух. — Восемь раз я хладнокровно извлекал сердца из твоих бездыханных тел и возлагал на алтарь мнимой мечты.

Несмотря на произнесённые страшные слова, Ева была на удивление спокойна. Эмрис ослабил хищную хватку и осторожно, будто боясь навредить, провёл кончиками пальцев по прекрасному лицу:

— Но сегодня, возродившись такой, которую я когда-то полюбил, ты победила. Я скорее убью себя, чем ещё раз причиню вред тебе. Мне нет места там, где не будет Шайлих… — тяжело выдохнул он.

Ева ласково улыбнулась, как умела улыбаться только Она и вдруг произнесла:

— Я Шайлих. Твоя Волшебная принцесса. И я прощаю тебя, мой милый Эмрис. Нам давно пора возвращаться домой…

Сердце Эмриса ожило.

В этот Самайн, ровно в полночь, Холм святого Михаила озарил яркий свет, и две фигуры, держась за руки, вошли в Вечность.