" …Под богом я разумею существо абсолютно бесконечное, то есть субстанцию, состоящую из многих атрибутов, из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность…»
(Бенедикт Спиноза)

Несмотря на хроническую нехватку свободного времени Миша Лугов не так давно пристрастился играть с компьютером в шахматы. И не то, чтобы умел хорошо играть и часто раньше занимался этим. Напротив. Играл с людьми он крайне редко. Разве что в поезде от скуки и как-то таким образом коротал дождливую погоду в доме отдыха с одним приятным опрятным старичком и даже научился у него азам шахматной стратегии, узнав про «испанскую партию», «сицилианскую защиту» и тому подобное.
Обнаружив в компьютере вместе с карточным пасьянсом, лавирующим в потоке машин автомобилем и другими игрушками программу с шахматами, он решил поначалу просто попробовать. А увлёкся всерьёз - его неожиданно привлекло соперничество с умной машиной, невообразимое сочетание умения вычислительной техники просчитать бесчисленное множество вариантов с гипотетической возможностью угодить в нехитрую западню, загодя подготовленную человеком. Он, конечно же, понимал, что программу составлял программист, такой же человек, но всё равно не мог отделаться от ощущения – он представлял перед собой в виде соперника системный блок с потрескивающими время от времени микросхемами, но отнюдь не человека.
– Ага, – злорадно произносил он вслух, наблюдая, как электронный агрегат в погоне за его лакомой крупной фигурой не замечает элементарного: на правом фланге через ход король соперника будет заперт.
«Я сдаюсь» – на английском выкинула белый флаг электроника, не дожидаясь заветного хода, и Лугов обиделся, что ему не дали поставить мат:
«Вот всегда так с этой техникой! За ход до мата сдаётся, понимая бессмысленность сопротивления. Попробовать что ли поиграть с ним на следующем, четвёртом уровне?»
«Лучше сразу на последнем, на пятом», - услышал он вдруг голос, прозвучавший у него как бы в сознании, но так явственно, что Лугов вздрогнул. А почему бы и нет, подумал он, щелкая клавишами. Компьютер на последнем уровне играл медленнее, что не было удивительным – ему надо было просчитать на порядок больше вариантов всевозможных комбинаций. Он начал привычно развивать фигуры, выводя на оперативный простор белых слонов и коней, как вдруг так же чётко и ясно услышал команду:
«Ни в коем случае не делай это, лучше атакуй ферзём с подстраховкой ладьёй от шаха чёрных!»
– Откуда ты знаешь, чего я хотел? – непонятно кому адресовал свой вопрос Лугов, – мысли что ли читаешь?
– Ну, это несложно, – прозвучало неожиданно, – ты всё же попробуй, как я советую. Не пожалеешь.
– Ладно, – согласился Миша, размышляя, что же за голос он так чётко слышит. «Чертовщина какая-то», – пронеслось у него в сознании, и тут же до него донеслось:
– Не отвлекайся, пожалуйста. Мне так интересно, чем закончится эта комбинация. А кто я, потом объясню. Во всяком случае, с тёмными силами я не имею ничего общего. Так что беспокоиться не надо. Давай-ка лучше сходим вот так.
Лугов послушно реализовал идею, удовлетворённо заметив, как белые шаг за шагом начинают сокрушать противника на левом фланге, неудержимо пробивая его оборону. Пешки почти не реагировали на предложения размена, что он обычно делал, а ползли вперёд, слоны выбрали оптимальную позицию, а белые кони устраивали немыслимые «вилки», подготавливая решительный штурм позиций противника.
Скоро чёрные капитулировали.
«Лихо!» – отметил мысленно Лугов.
– Слабовато, – получил он тут же ответ, – у противника защита никуда не годится.
– Да кто ты, чёрт возьми!
– Про чёрта не надо, мы, кажется, на эту тему уже беседовали. Главное: не бойся. Я – существо вполне разумное. Чего же меня бояться?
– Да и не боюсь я, – вслух сказал вдруг Миша, отчего-то покосившись на плотно закрытую на металлический засов и замок дверь. - Просто не по себе как-то. Кто-то внутри тебя шепчет, подсказывает. Тоже мне внутренний голос. Знаешь анекдот?
Последний вопрос он адресовал уже мысленно, и тут же в сознании его прозвучало:
– Я всё, что в твоей голове, знаю, уже просканировал. Ты уж извини, но другого способа общаться у меня нет. Я долго наблюдал, как ты в шахматы играешь. И не удержался. Решил попробовать.
– А с другими людьми ты так же… –Лугов чуть замешкался, подбирая нужное слово, – контактировал?
– Замечу прямо, с большинством мне совсем неинтересно. У Васьки, соседа твоего, одна мысль: «как бы выпить?» А у Верки с шестого этажа на уме лишь эротика, или я бы сказал: крутая порнография. Такие фантазии, что долго не выдерживаю. А вот ты человек творческий, стихи иногда сочиняешь. Мне это по душе.
– Сочиняю, – отозвался Миша, – да что толку? Печатают плохо. Можно сказать, в последнее время совсем не печатают. Посылал и в тот журнал и в этот.
Лугов назвал известные толстые журналы.
– Будто бы тебе неизвестно – там ведь только своих печатают.
– Откуда мне это должно быть известно? Я как ты мысли не читаю.
– Ладно, – голос в сознании Лугова смягчился, – запоминай или записывай. В Москве найдёшь редакцию вот этого журнала. Только ни в отдел поэзии, ни к главному редактору не ходи. Разыщешь там отдел рекламы. А в отделе том спросишь Тимофея Причитайло. Скажешь: от Мохова. Отдашь свои творенья ему. Скоро не обещаю, но через месяца два стихи войдут в поэтическую подборку. Да не забудь. Когда получишь гонорар, угости всех там хорошенько. Стихи твои вполне проходные, гораздо хуже идут на «ура». Не забудь сказать главное: от Мохова!
– Мохов – это ты что ли?
– Да ты совсем глупый! Я Мохова в глаза не видел. Просто знаю, что и как делается. Хочешь опубликоваться, послушай меня.
– Кого тебя? Да кто ты, в конце концов?
– Ты пока не готов это понять, хотя в числе немногих «хомо сапиенс» наиболее подготовлен к такого рода контактам. Скажу просто и понятно для тебя: иной вид мыслящей материи. То, что мысль имеет волновую структуру и материальна, ваши же учёные давно доказали. Как, впрочем, и то, что материя может быть углеводородная, а может быть и водородная, невидимая простым глазом. Если хочешь, можешь считать меня своим ангелом-хранителем. Тем более, я давно за тобой наблюдаю. А сейчас извини, я должен срочно попасть в одно место за две тысячи пятьсот пятнадцать километров отсюда. Но имей в виду: скоро вернусь.
Голос в сознании умолк. Словно щёлкнул невидимый выключатель. Лугов выключил компьютер и откинулся в кресле. Затем встал и прошёлся по комнате. В сознании его всплыло иное. Как порой кто-то такой же невидимый подсказывал ему долго не находившуюся рифму, и он только диву давался. Лучше и не придумаешь, хотя, говорят, нет предела совершенству. Вот и позавчера сочинил он одно такое стихотворение.
Он бросил взгляд на листок бумаги с заголовком «Высшая материя» и ещё раз прочитал написанное:

Высший Дух колдовал
Над обрывками сна,
Выделяя отдельные лица,
И меня заклинал:
-Сохрани, старина!
Это может тебе пригодиться!

Сохрани, приумножь,
Разбери чехарду
Из забытых и новых законов
А меня - не тревожь!
Буду нужен - приду
Миллиардами быстрых нейронов.

Это что же получается, задумался Лугов. Он приходит, когда мне нужно? Нет, не всегда. Вот сегодня он заинтересовался шахматами. Другое ему может быть неинтересно. А иногда я вижу не вполне обычные сны. Путешествую в неведомые страны. Так недолго и умом тронуться. Впрочем, пока с этим всё в полном порядке.
Лугов придвинул к себе лист бумаги. Если разобраться, в истории нечто подобное имело место. Он взял авторучку, и сложившиеся строчки быстро легли на бумагу:

Элементов столбец
И искомый закон
Менделееву так же предстали.
И прозрел вдруг слепец,
Стал мудрее мудрец,
Композитор рванулся к роялю.

Да! Именно так! Вроде бы всё то, что он хотел сказать. Но всё-таки не всё! Чего-то в стихотворении явно не хватало! Концовки! Поняв это, Лугов прошёл на кухню, заварил себе крепкий кофе и, обжигаясь, прихлёбывая, вернулся к письменному столу. Он исписал не один листок бумаги, разрывая каждый предыдущий в клочья, так что скоро весь край его стола был завален клочками бумаги, но ему не нравилось. Время было за полночь, а дело не ладилось. То, что выходило из под его пера, не заканчивало мысль, а уводило далеко в сторону. Вконец обессиленный, он разделся и, рухнув на стоящий рядом диван, моментально заснул.

*** …Утром Лугов проснулся бодрым и весёлым. Он соскочил с постели раньше обычного сигнала будильника, открыл дверь в ванную. Но в ванной комнате уже чистил зубы его сын Димка.
– Шарашишься всю ночь, папа, – выплюнув зубную пасту, укоризненно пробормотал тинэйджер, – мы уже привыкли, как по вечерам пыхтишь, так нет, мало тебе – ранним утром поднялся с постели и строчил, строчил чего-то.
– Под утро? – переспросил Лугов, – а разве я что-то сочинял? Честное слово, не помню.
Димка махнул рукой и вышел в коридор. Лугов озадаченно почесал в затылке, хотел было зайти и умыться, но вместо этого прошёл к столу. На листке бумаги значилось то, что он искал так долго и мучительно:

Высший дух полетел
По огромной стране -
Посещать остальных вольнодумцев,
И опасный предел
Померещился мне -
Дверь открытая...
клуба безумцев.

Стихотворение в целом ему понравилось. А, может, взять и действительно смотаться в столицу, разыскать там этого самого Причитайло, размышлял он. У него и часть отпуска за прошлый год осталась неиспользованной. От его городка до столицы триста километров с небольшим. Машина на ходу. Попробовать что ли на пару дней отпроситься в организации? Чем чёрт не шутит!
На следующий день он уже гнал свою «девятку» по шоссе в направлении столицы. На заднем сидении автомобиля лежала папка со стихами. Стихи он отбирал очень тщательно, каждый раз пытался поставить себя на место читателя. А, может, спрашивал себя, втайне надеясь вызвать на откровенность тот самый внутренний голос. Как Вам, дескать, дорогой друг, нравится то или иное стихотворение?
Но, сколько он ни прислушивался, ответа не было. Вот и сейчас – полная тишина.
Несмотря на относительно ранний утренний час шоссе было перегружено. По серой ленте летели обтекаемые «десятки». Их обгоняли ещё более быстрые иномарки, медленно ползли автобусы. И ещё медленнее длинные фуры. Вот за одной такой и пристроился Михаил. Стрелка спидометра заплясала возле отметки «шестьдесят», потом пошла вниз. Лугов перешёл на третью скорость, выглядывая просвет на шоссе для маневра и, наконец, решившись, резко пошёл на обгон.
Он не учёл важное обстоятельство. Шоссе в этом месте как раз проходило по впадине, и невидимая его глазу встречная машина буквально в следующее мгновение вылетела прямо на него.
«Всё! Это конец! Вправо – фура! Влево – глубокий овраг. Единственное, что остаётся – по тормозам, благо дорога сухая, и назад!» - промелькнуло в голове – но вряд ли успею».
Он едва не раскрыл рот от удивления, увидев, как летящий прямо на него огромный джип вдруг словно бы застыл на месте, как бы повис в воздухе, позволив ему скрыться за фурой и занять свою прежнюю позицию. В следующее мгновение встречный автомобиль со свистом пронёсся мимо.
В зеркало заднего вида Лугов хорошо разглядел, как встречная машина на бешеной скорости стала удаляться от него и очень скоро исчезла из виду. Глубокий вздох вырвался из его груди и вместе с ним в сознании забилась, запульсировала мысль:
«Ну ты и дурак! Тебя на несколько часов одного нельзя оставить! Имей в виду: твой час ещё не пробил. В качестве покойника ты не нужен! Так изволь вести машину аккуратно!»
– А нужен … для чего? – вслух спросил Лугов. Но ответа не последовало. Он сбросил скорость и вплоть до самой столицы ехал с предельной осторожностью, пытаясь снова и снова во всех деталях припомнить тот эпизод на впадине дороги. Вспоминал и не находил случившемуся на шоссе никакого разумного объяснения.
– Чушь какая-то привиделась, – опять вслух произнес он, – мистика!
Он проехал кольцевую дорогу и не желая томиться в московских «пробках» и пререкаться с московскими сотрудниками ГИБДД, у первой же остановки метро разыскал платную стоянку, поставив туда свой автомобиль.
Разыскать редакцию журнала было легко и на метро.

***
Цифра «два» стала счастливой для Михаила. Через два месяца его стихи действительно вышли в том самом журнале. А через два года ему предложили выпустить сразу две книги стихов в известном издательстве. Его издания вызвали большой резонанс, и спустя два года Михаила Лугова приняли в Союз писателей. Он начал активно сотрудничать с другими журналами и издательствами, публикуя всё новые и новые рассказы, эссе, очерки, не гнушаясь переводами и литературной обработкой.
В настоящее время Член Союза писателей Лугов с семьёй благополучно живёт в Москве в купленной двухкомнатной квартире в одном из новых микрорайонов на Юго-Западе. По слухам не бедствует.
Эту историю он рассказал только мне одному.
– А, впрочем... – заметил он как-то при встрече, прихлёбывая своё любимое пиво «Миллер», - можно и опубликовать небольшой этакий рассказик … ну, скажем, в разделе «фантастика». Всё равно, никто не поверит.

И он подмигнул озорным глазом.