Врач дежурил в отделении реанимации, вполнакала кромсал глазами страницы книжонки, как вдруг в одной из палат сработала тревога.



Наступал вечер. В поликлинике потихоньку воцарялась тишина, только где-то поодаль от дежурной шмыгала шваброй санитарка.

В кресле перед пультом управления врач-реаниматолог Андрей Матвеевич Калужин чувствовал себя некомфортно — изрядно крупный что вширь, что ввысь, он ощущал себя запертым в тиски. Посему сокрушенно вздыхал в нетерпении, ожидая, когда с дневной смены начнут расходиться по домам, и он, наконец, переберется на кушетку.

— Господи, какая же ересь, — оценил он чтиво и не в первый раз уличил себя в том, что недвусмысленно поглядывал на холодильник в углу дежурки. В животе призывно забурчало, воображение извлекло из недр теплоизолированной камеры припасенный на ужин провиант, а обоняние активировало в памяти аромат тефтелей с душистой подливкой.

— Ну что ж, заварить чайку для начала, — Калужин отложил книжонку, в охотку потянулся в кресле, сосредоточился, чтобы без катастрофических последствий для мебели извлечь себя навстречу вожделенному чревоугодию.

Да не тут-то было: неожиданно в одной из палат сработала сигнализация — остановка сердца! Уже не думая о судьбе злополучного кресла, Андрей Матвеевич выбегает из дежурной и торнадо врывается в палату. На кровати — женщина в возрасте, о котором вслух уже не произносят, глаза сомкнуты, в теле ни намека на жизнь.

Следуя инструкции и профессиональной интуиции, врач сорвал с головы шапку, крепко-накрепко сплел пальцы и наотмашь ударил пациентку в грудную клетку. Та гортанно крякнула, глаза едва не вырвались из своих вместилищ. Право-таки, при габаритах Андрея Матвеевича немудрено было бедняжке ребра сломать, а не то чтобы спасти от трагичной непоправимости. Однако сердце запустилось, а на аппаратуре как ни в чем не бывало размеренно запипикало.

Реаниматолог выдохнул с облегчением, отер локтем испарину со лба, высокого до сверкающей плеши. Затем ободряюще ощерился пациентке, не сводившей с него потрясенного взгляда, вернулся в дежурку. Но едва он попытался втиснуться в кресло, как снова коридор оглушила тревога и опять остановка сердца, у той же больной!

В непритворном смятении Калужин подбежал к кровати, размахнулся и за мгновение перед сокрушительным ударом услышал еле уловимый шепот несчастной:

— Умоляю, доктор, не убивайте!

Андрей Матвеевич застыл в шоке с поднятыми руками: налицо клиническая смерть, а больная не только разговаривает, но пытается защититься, прикрываясь руками…

Оказалось, что на электроде отходил контакт с ионным проводником, сигнал пропадал, срабатывала тревога. Врач Калужин первым приступом пациентки в грудь восстановил работу аппарата. По роковой случайности контакт снова отошел, пипикание на мониторе прекратилось, а процесс выздоравливания больной едва не обратился вспять.