Быль

Жил-был мальчик. Рос в приличной, полной семье уважаемых людей. Сестра - старшенькая, а он был вторым и последним ребёнком. Миловидный, голубоглазый блондин, застенчивый и добрый мальчишка. В школе успевал, был общительным в меру и не хулиганистым. Дружил и с мальчишками, и с девочками. Девочек никогда не обижал, угождал им и носил сразу по несколько их портфелей в обеих руках. Среди портфелей всегда был и мой.
Пролетели школьные годы, разлетелись одноклашки, словно пташки, по городам Родины, в поисках себя. Уехала и я. Однажды судьба решила и постановила: вернись и не дёргайся - не по зубам тебе столицы. Но это уже другая история.
Я устроилась на завод микробиологом, где работали почти все местные и встретила там его. Разговорились. От застенчивого юноши не осталось и следа - слова прожженного циника, взгляд странный и какой-то неспокойный, «прыгающий» будто что-то всё время выискивающий. Такое впечатление, что ищет, к чему бы "прицепиться", чтобы повздорить или сказать гадость. Честно говоря, чувство было весьма неприятное, разговор хотелось закончить, и поскорее... Заметно было, что у человека не всё в порядке с психикой. Я подумала: «Ну… меняются люди». У него в то время была уже семья, маленький сын.
Однажды он пришёл на завод с винтовкой-мелкашкой. У мужчин там было странное развлечение – стрелять голубей и готовить из них обед, в обеденном перерыве они съедали приготовленное. В начале девяностых, конечно, жизнь была тяжёлой и, для большинства простых работяг в нашей стране, сопровождалась лишениями, а кое-где и голодом. Но только не в нашем районе! Наше село окружено было такими предприятиями, как хлебокомбинат, маслозавод, два мясокомбината, консервный комбинат. Промышленная зона на краю провинциального городка была равна по площади самому городку. Население тогда составляло около шестидесяти тысяч жителей, а село считалось окраиной города с населением в полторы тысячи душ. Здесь заканчивал свои маршруты городской транспорт.
У людей не было денег, чтобы покупать, но обмениваться "приобретениями" с данных предприятий друг с другом они всегда могли! А поэтому, я не понимала, зачем питаться дикими птицами - неэстетично, опасно для здоровья, да и в плане морали - просто гадко! Так что кроме слова "развлечение" я не находила определение этому некрасивому занятию.
Мне было очень жаль птиц, хотя к голубям я отношусь не так, как например, к ласточкам…
Я спросила у этого «изменившегося, бывшего хорошего мальчика», не жалко ли ему птиц? И как можно их потом есть? На что он ответил вполне серьёзно и даже, как я заподозрила, с каким-то огромным удовольствием смакуя слова: «Мне ничего не стоит прихлопнуть человека, как муху, а ты спрашиваешь о каких-то птичках». И добавил: «Там, где я служил, учили убивать». Меня очень испугали эти слова и выражение его глаз. После услышанного мне никогда больше не хотелось с ним поговорить.
Через некоторое время его посадили за убийство одноклассника. Надо сказать, что тот был пьяницей и воришкой, и что-то из вещей украл с его дачи. Не долго думая, мститель пришёл к нему домой и убил его ножом, много раз воткнув его в тело, на глазах у ошарашенных собутыльников. Потом подошёл к столу, налил рюмку водки, отрезал этим ножом кусок хлеба и положив его на рюмку, поставил у изголовья убиенного.
Посадили его тогда всего на пять лет. Он отсидел три и за хорошее поведение был отправлен в колонию- поселение, совсем недалеко, в соседний район. Он часто появлялся на нашей улице, гулял с товарищами, пьянствовал. Конечно, находились такие, кто с ним дружил, в основном это бывшие уголовники. Таким был и мой сосед. Но сосед был осуждён не за тяжкое преступление, просто за участие в драке и, в принципе, был нормальным мужиком, довольно неглупым и даже где-то добрым.
Однажды их обоих – соседа и этого нашего «героя», задержала милиция. Началось следствие, поползли слухи, в том числе и от соседа, которого отпустили до суда, потому что он давал правдивые показания, в результате коих было раскрыто преступление. А было так.
Ещё один, самый "крутой" завод, где работало большинство населения района и нашего села стал расширять возможности и строить новые цеха. Странно, что в 90-х и такие дела ещё имели место быть, тогда, как другие предприятия разваливались. В нашем продвинутом, в смысле индустрии, городке, кроме перечисленных, было ещё два металлургических больших завода, один из них – филиал московского ЗИЛа, где литейное производство делало детали для авиапромышленности, завод текстильного машиностроения и завод коммунального машиностроения. Их просто уничтожали тогда, восстановлению они теперь, скорее всего, не подлежат. Но этот завод, который располагался в селе, на берегу реки, был особенным. Он имел довольно интересный профиль, такой, что не вложить в него средства предпринимателю – грех: производство спирта и разлив алкогольной продукции – золотое дно! Но не буду отвлекаться. Конечно, на строительство привлекалась, в основном, рабсила гастарбайтерская. "Зажравшиеся" местные шли на стройку неохотно - авось, не голодные! А зарплата была не очень высокая и, к тому же, выплачивали её весьма редко, иногда частями, с задолженностями, переходящими из месяца в месяц. Сюда ехали люди семьями, из Беларуси, Украины, Мордовии и, конечно, привлекались к работе те, кто по принуждению государства должен был отрабатывать повинность. Вот наш рецидивист и попал сюда. Приезжие люди были добродушными, нежадными, доверчивыми, и он с лёгкостью втёрся в доверие к одной семейной паре. Мужчина работал бок о бок с ним, женщина работала в столовой. Иногда вместе выпивали, но особенно не пьянствовали, поскольку не за этим люди приехали, а чтобы заработать денег для семьи. Стройка шла быстро, всего около трёх лет. По окончанию, все приезжие рассосались.
Прошло ещё некоторое время,и в наш местный отдел МВД стали поступать заявления о пропаже двоих людей – мужчины и женщины, которые, по окончании строительства должны были вернуться домой. Не дождавшиеся родственники занялись поисками. Следы поисков привели к дому нашего (тьфу-тьфу, не надо нам таких героев) «героя». Рассказал один таксист, который вёз этих двоих на вокзал, да не довёз. Они попросили таксиста, чтобы он их подождал у дома их «друга», мол, проститься очень надо с хорошим человеком. Таксист подождал-подождал, да не дождался и уехал. Вот отсюда и пошёл распутываться клубок.
Рассказывает сосед:
- Он пришёл ко мне вечером и позвал к себе, сказал, что дело есть и что очень хорошо заплатит. Привёл к себе домой, выпили, разговорились о том, о сём. И тут он неожиданно говорит: "Пойдём, я тебе своих «жмуриков» покажу". Я не понял, о ком или о чём он... Думал – кроликов что ли завёл каких… Привёл в сарай. На куче какого-то, не то сена, не то навоза, лежал старый тент, он стащил его, и я увидел два трупа. Они зиму пролежали в холодном сарае, пока были морозы. Теперь весна начиналась, они начали разлагаться, нельзя больше было их держать. Он подошёл ко мне вплотную, взглянул в глаза и меня бросило в пот. Глаза зверя, плотоядно светящиеся... Угрожая расправой, заставил расчленять трупы, складывать их в алюминиевые фляги. Я сделал это. После, с угрозами же, провожая меня домой, говорил: приду за тобой на днях, когда куплю цемент. Будем пол сарая заливать цементом.
Там и нашли, под новым цементным полом то, что осталось от этих двоих. Наказание для моего соседа было в виде условного срока. А этому дали, если не ошибаюсь, 17 лет. Когда уводили «зверя», он прошипел: «Выйду – завалю!» В ходе следствия он признался ещё в двух убийствах. Одно из них – другой мужчина, которому он показывал трупы, а тот пообещал его «сдать».
Сосед не дождался, когда его «завалят», он тяжело заболел и умер, лет 10 назад тому. А этот ещё не досидел свой срок. Да и, говорят, он стал там инвалидом и сюда больше не вернётся.
Есть ещё жесть в этой истории: жена этого зверя вычищала остатки крови из-под ногтей расчленителей своей маникюрной пилкой.

Послесловие

Он вернулся весной 2019 года. Абсолютно здоров и даже свежий на вид. Говорят, рецидивистам и авторитетам там живётся очень привольно.
С ним никто не общался, местные его обходили стороной. Он "прослонялся" около года, потом взломал в районном центре павильон «Быстроденьги» и опять сел. Говорят, лет на пять…