Я должен признаться вам кое в чем.

Я – зверь. Настоящий. Из ваших детских кошмаров. С длинными загнутыми когтями, налитыми кровью глазищами и зловонным дыханием. Клокастый и клыкастый.

Я – зверь, но каждый день, выходя из дома, я надеваю маску человека. Залезаю в костюм мужчины, как в ростовую куклу. На новогодних утренниках можно увидеть хороводы детей в масках животных: волки, лисы, медведи. А я ношу маску людскую. Ведь я мечтаю быть венцом творения. Жить и быть похороненным, как человек.

Но я – зверь, и глубокие чувства мне неведомы. Клянусь, я делаю все то же, что и люди. Даже лучше. Я хожу на работу, у меня есть квартира, друзья, водительские права. Только вот нет ни к кому сострадания. Я никогда не желал никому добра. Ни разу не было потребности чем-то бескорыстно поделиться. Когда я впервые разглядел свою когтистую уродливую сущность, то испугался. Стал давать милостыню нищим. Устроился волонтером в хоспис. Если у друга случалась беда – в любое время дня и ночи был на связи. Знал, как подобрать нужные слова.

Я говорил и делал то, что должен. Но ничего не чувствовал. Там, под человеческой маской (кстати, она ужасно тяжелая – я в ней потею, как лошадь) я испытывал затаенную радость, если у кого-то случалось несчастье. Ведь не у меня же – вот и отлично. Я слушал откровения друзей, сочувственно кивая, но внутри маски зевал и ждал, когда же они замолчат. Личная жизнь не сложилась: для этого нужно было то, что называют «любовью». Нужно было желать чьего-то счастья так же сильно, как своего. Но это, кажется, чуждо моей природе. Мне хотелось напасть с грозным рыком, схватить зубами за шкирку и обладать, утоляя животную страсть. Вот это доставило бы мне удовольствие. Как вкусная еда или долгий сон. Но как же, черт возьми, хочется быть человеком!..

И я ходил в церковь, читал книги. Переводил старушек через дорогу. Покупал игрушки для детских приютов – хоть дети не вызывали во мне ничего, кроме брезгливости. Утешал страждущих, бесстрастно наблюдая по телевизору, как горит очередной торговый центр или падает самолет. Ничего. Совсем ничего. Чем больше я старался – тем меньше что-либо чувствовал.

По ночам я задирал морду к небу и выл на Луну. Иногда мне казалось, что где-то вдали кто-то тихонько подвывает в ответ.

В одну из таких ночей я обезумел и пытался умереть, наглотавшись таблеток. Но меня откачали. Страх разоблачения обвивал меня кольцами, сдавливая тело и замедляя кровоток. Ведь со мной здоровались за руку, доверяли тайны, считали человеком – а я всего лишь зверь. Когда-нибудь обман раскроется. И какой страшной, должно быть, будет кара...

Иногда мне снились странные сны: я видел милых людей, на которых так хотел быть похожим – приятелей, коллег. Во сне они приходили домой и расстегивали свои ростовые костюмы. И видели в зеркало налитые кровью глаза и плотоядную пасть с ядовитыми клыками. Какой же бред. Я схожу с ума…

Однажды в нашем районе появились дикие твари. Они сбились в стаю и охотились по ночам за одинокими прохожими. Беспощадно лишали их жизни, оставляя растерзанные тела. Каждый день в газетах писали про новых жертв. Я видел монстров вживую. Как-то раз возвращался домой затемно и услышал подозрительные шорохи сзади. Спрятался за гаражами. Звери прошли мимо меня, луна освещала окровавленные морды, я чуял их смрад. Жуткие двуногие хищники, покрытые шерстью. И вдруг один из них расстегнул длинную молнию сбоку – от головы до пят. И я увидел человека. Обычного, ничем не примечательного. Он высунулся ненадолго, стер пот со лба, полил себя холодной водой из бутылки – и влез обратно в костюм.
Их вскоре поймали. И застрелили при задержании: они оказывали сопротивление. Их хоронили прямо так, в масках животных. Никто не узнал, что они были людьми.

…Как-то раз я заметил, что чувствую себя спокойнее, когда рисую. Карандашом, шариковой ручкой, гуашью. Маленькие зарисовки из жизни зверолюдей. Их мечты и страхи. На это время я мог забыться. И мне было все равно, в какой маске меня похоронят. Я дарил рисунки друзьям, а иногда рассылал в конвертах в разные города, по случайным адресам: узнавал в справочнике номера домов и количество квартир, чтобы не отправить на несуществующий адрес. Мне казалось, что творчество чахнет, если им не делиться с миром.

Однажды я получил ответное письмо. Незнакомка с другого конца страны благодарила меня за рисунок. Стоя с конвертом в руке, я испытал новое, очень приятное чувство.

Много раз в жизни мне говорили «спасибо» – и это закономерно, ведь я так сильно старался. Но впервые меня благодарили за то, что мне самому доставило огромное удовольствие. А главное, я сам был очень признателен за такую возможность.
Постепенно конвертов становилось больше. С некоторыми людьми завязалась переписка. Я рисовал все чаще, почти все свободное время. Тонкая, еле ощутимая нить благодарности связывала меня с миром. Прочная, как стропы невидимого парашюта.

Я должен признаться. Я – зверь. Страшный и дикий. И всегда таким был. Мне не стать человеком, как бы я ни пытался. Но, может, оно и к лучшему…