Синяя рубашка болталась на деревянных плечиках: они висели на балконе, на бельевой веревке. Каждый вечер, после рабочего дня, я вывешивал одежду туда – прохладный воздух освежал и избавлял от запахов еды и пота, впитавшихся за день. Издалека рубашка напоминала силуэт повесившегося человека.

Я сижу на кресле с сигарой, пью ром с колой, читаю книгу и украдкой поглядываю на своего висельника. Он тихонько раскачивается. При сильном ветре рубашка трепещет, пузырится, надувается парусом. Но чаще просто безвольно висит: мятая тряпка с пустыми рукавами. Неизменно синяя – в последнее время я не слежу за разнообразием. Признаюсь, я разговариваю с висельником – и это полбеды. Хуже всего то, что иногда он отвечает. С другой стороны, иные люди разговаривают с котами и собаками. Кто-то даже молится, что еще более бессмысленно. А к этому бедолаге я уже успел проникнуться симпатией. Он славный парень, это видно: у него отменный вкус на рубашки.

Иногда звонит телефон. Друзья зовут гулять, в кино или на открытие нового бара. Но каждый раз я совершенно случайно оказываюсь занят. Вот сегодня, ребят, ну никак. По уши в работе. На прошлой неделе я пропустил день рождения лучшего друга, сославшись на срочную командировку. Со временем телефон звонит все реже.

- Не осуждай, - говорил я темному силуэту на балконе, осушая очередной бокал. – Если бы ты тоже избегал людей, может, и не оказался бы в петле.

Я включил музыку. Слышали бы друзья мой плей-лист – больше в жизни не подали бы мне руки. Синяя рубашка колыхалась на ветру, рукава дергались и взмывали вверх. Невидимый парень то ли танцевал, то ли пытался улететь подальше от слащавых завываний известной поп-группы.

- Да-да, - продолжал я. – Я не единственный в мире человек, которого предала любимая. Надо жить настоящим, бла-бла-бла. Я в курсе. Пожалуйста, не начинай, мы это уже проходили… Стыдно признаться, но прошло уже три месяца, а тоска такая – хоть вешайся… Извини, случайно вырвалось…

Однажды я вышел на балкон: в очередной раз вздернуть рубашку. Дом напротив совсем не соблюдал социальную дистанцию. Он был близко: подмигивал и заглядывал в окна, пах жареной курицей и семейными скандалами. Вдруг я заметил, что на чьем-то балконе – аккурат напротив моего – тоже болтается висельник на деревянных плечиках. Пурпурного цвета. Первоклассного качества. Даже отсюда было заметно. Если я в чем-то и был профессионалом, так это в самобичевании и в рубашках.

- Ну что ж, - пробормотал я своему незримому приятелю в одеянии из шерсти и хлопка. – Кажется, у тебя появился друг. Поздравляю.

На следующий день я накидывал на плечики одну из лучших своих рубашек: лиловую, хлопковую. Ткань королевский оксфорд. Швейцария. Незнакомец из дома напротив предпочел в этот раз бордовый поплин. Неплохо. Наши висельники покачивались в унисон.
Каждый вечер любопытство заставляло меня буравить взглядом тот самый балкон: какую рубашку вывесят сегодня? За две недели я успел использовать весь свой рубашечный арсенал. На работе даже спросили, не влюбился ли я. Мой вздернутый на плечиках товарищ менял наряды, словно главная фаворитка короля. Балкон напротив не отставал. Зеленая рубашка в ромбик – синяя с турецкими огурцами. Кипенно-белая – черный шелк. Фиолетовая с черными закорючками, изображающими летящих чаек – золотистая с восточным орнаментом.
Я развлекался, как мог. То есть, как идиот. В один прекрасный день рубашки кончились, и я купил еще парочку ярких и необычных. Но кого я пытался обмануть?.. Тоска пожирала меня без хлеба, и все-то ей было мало. Я пил ром, слушал богомерзкую девчачью попсу и ругался с висельником. Мне казалось, он перестал меня понимать. Однажды я не выдержал.

- Ты что, самым умным себя считаешь?! – вопил я, вскочив с кресла. Швырнул в стену стакан, осколки разлетелись по комнате. – Так помоги мне! Укажи мне путь, сделай хоть что-то! Нет же: ты просто уныло висишь и осуждаешь!.. Скотина хлопковая!.. Хочешь, чтобы я рядом висел и дрыгал ногами?.. Нет?.. Так слабо помочь – последний раз спрашиваю?!

И тут мой приятель сорвался. В прямом смысле: ветер сорвал его с плечиков. Размахивая рукавами, висельник взлетел. Я дернулся на балкон, но не успел – рубашка парила в воздухе в паре метров от балкона, затем начала медленно спускаться вниз.

Накинув куртку, я выбежал из дома. Оранжевая ткань запуталась в ветках дерева – пришлось потрудиться, чтобы извлечь беглеца. Вернув пропажу, я стоял во дворе и думал, как давно уже не был на улице в это время суток. Задрав голову, окинул взглядом свой дом. Серая, неказистая ячеистая коробка. Убогие балконы – в основном незастекленные, как и мой. Идентичные тюремные камеры хранения. Да, с этого ракурса дом почему-то напоминал тюрьму. И на многих балконах-эшафотах торчали свои висельники. Скопище повешенных махало мне цветными рукавами.

За углом дома висела табличка, на которую я раньше не обращал внимания. «Дом образцового содержания» - гласила надпись.

Я расхохотался. Стоял посреди двора и пританцовывал от смеха, держась за бока, как безумец.

На следующий день я вывесил на балкон ярко-красную рубашку. Мельком глянул: незнакомец в доме напротив тоже предпочел сегодня красный. Впервые мы совпали. Но это не имело уже значения: буквально через час я сдернул рубашку с плечиков. На сегодня хватит с тебя, приятель. Нас ждут великие дела.

Я оделся и вышел из дома. Сегодня мы с висельником гуляем допоздна.