Меня никогда здесь не было.

Ничего из того, что я любила, никогда не существовало. Мои танцующие грифоны, охраняющие песочные замки. Мои летающие динозавры, выращивающие в облаках апельсиновые деревья. Моя золотистая мельница, у которой выросли руки: кого-то нежно обнимала, а кого-то прижимала крепко-крепко и перемалывала.

Мне объяснили, что их не было и нет. И они тут же исчезли, испарились.

Мои города, слепленные из глины, мигают разноцветными глазами и гаснут. Не существует никаких городов.

В моих руках детское фото: солнечная поляна, душистое разнотравье, велосипед со звоночком. Эту фотографию сделал папа, когда мне было десять. Мы гостили в деревне у бабушки. Целыми днями я гоняла на своем новом велосипеде по лесным тропинкам. Вот же я, в седле, гордо держусь за руль!

Только вот меня там нет. Все на этом памятном снимке именно так, как должно быть: поляна, цветы, солнце, велосипед. Но без меня. Словно я бесследно растворилась в тот самый момент, когда папа нажал на кнопку. Как множество людей, чье внезапное исчезновение никогда не будет разгадано. Которых нет ни здесь, ни там.

Трясущимися руками я листаю альбом. Все эти фотокарточки мне хорошо знакомы. Вот мы с родителями на море. Вот групповой снимок класса. Вот я с подружкой Маринкой, мы в парке аттракционов. Вот мой школьный выпускной. Вот я наступила на морского ежа...

Только ни на одной из этих фотографий меня нет. Родители, Маринка, пятый «Б» класс… Меня будто не было в их жизни.

Маленькие янтарные улиточки, выползающие из моего правого уха. Тающие ангелы с безумными глазами. Все обращается в пыль. Как и я.

…Я захожу в квартиру родителей. Тут прошло мое детство. Последние полгода я почти не появлялась здесь. Мамы с папой пока что нет дома. Распахиваю дверь в свою комнату. Остывающий чай в кружке с подсолнухом, раскрытая книга, валяющаяся на диване… Громко шумит вентилятор, синее платье небрежно болтается на спинке стула. Все выглядит так, будто человек отошел на несколько минут и вот-вот собирается вернуться. Но был ли этот человек?.. Я сажусь на кровать и жду.

Скрежет ключа в замочной скважине. Вернулись родители – веселые, оживленные. Наверное, опять ходили на премьеру в театр. Выхожу встречать их. «Наконец-то, я жду уже час… Давно собиралась зайти в гости… Мама? Папа?..». Мой голос срывается на крик. Но они не слышат меня. Они не видят меня. Значит, это правда…

Фантастические огненные птицы, сидящие у меня на голове, уносятся прочь.

Колеса велосипеда, нагретые солнцем, еще слегка крутятся по инерции. Он валяется в траве. Чай все еще теплый, а синее платье еще хранит запах цветущего майского вечера. Книга, лежащая на кровати, никогда не будет дочитана. Ведь меня здесь не было и нет.

…Она всегда приходит на работу ровно в восемь. Если на часах восемь утра и одна минута – можно смело обзванивать больницы и морги. Впрочем, о своей смерти она наверняка уведомила бы за две недели в письменном виде.

У нее пять одинаковых белых блузок на каждый день рабочей недели. У нее отвратительная память на имена, но вы об этом никогда не узнаете: будьте уверены, сразу после знакомства с вами она записала в маленький блокнот ваше имя, должность, психологический портрет. На каждого она хранит небольшое досье. Если вы обмолвитесь в курилке, что любите попугаев, она запишет и это. Ей глубоко на вас плевать, но она никогда не забудет про ваш день рождения.

В свои двадцать шесть она успешный юрист и имеет право гордиться собой. Не зря родители так настаивали, чтобы она выбрала именно эту профессию. Она не могла их подвести.

Каждый вечер она ходит домой одной и той же дорогой. Кроме понедельника и пятницы: в эти дни она заходит в кофейню в двух кварталах от дома, чтобы выпить капучино. Это единственная слабость, которую она себе позволяет. Непременно без сахара и на кокосовом молоке.

Если в кофейне вдруг не оказывается кокосового молока, или привычная дорога перекрыта из-за ремонтных работ, она приходит в бешенство.

Она всегда была перспективной девочкой, но ничто не дается просто: за каждым успехом стоит упорный труд, боль, отказ от иллюзий и бредовых идей. Так говорили ей с детства.

Если вы захотите собрать на нее компромат – зря потратите время. В пятницу, ровно в семь вечера, она звонит родителям. Затем ужинает и смотрит кино – что-то из старого, доброго, уже не раз составлявшего ей компанию. Она всегда ложится спать в десять, и не дай бог вам позвонить ей позже этого времени. Будь вы хоть Папа Римский.

Каждый раз, перед сном, распуская волосы, она смотрит в зеркало. Пряди свободно струятся по обнаженным плечам.

На крохотный миг, на долю секунды ей чудятся в зеркале дикие чайки, ловящие сачками огненные шары. Арбузные кони, умывающиеся в медовом ручье. Прекрасные Мальвины с изумрудными плавниками.

Ее отражение трепещет и переливается, наполненное светом вечного детства. Она собирает волю в кулак. Смотрит, прищурившись, на своего зазеркального двойника. И говорит – как всегда, твердо и отчетливо:
- Тебя никогда здесь не было.