- А может, не надо, а?
Вопрос прозвучал глупо и повис в воздухе сизым папиросным дымком. Анна вздохнула.
- Вии-и-ик! Ну мы же обо всем договорились! И ты меня поддержал!
Она сидела за низким гостиничным столом, опираясь на него локтями, тоненькая и очень красивая, напряженная, как струна. Ладонью левой руки она задумчиво подпирала висок, а пальцами правой – легонько касалась шрама, через всю щёку протянувшегося до самого уха. Шрам, над которым уже вовсю поработали пластические хирурги, не выглядел уродливо, но Анна не забывала о нем ни на миг. Так же как о скрытом плотными шерстяными брюками протезе.
- Да, - сказал Вик растерянно, - договорились. А поддержал, потому что люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Но у меня плохое предчувствие. Что-то в этом есть неправильное. Какая-то ошибка. Я имею в виду саму идею – вернуться в прошлое и что-то в нем изменить.
Анна поморщилась.
- Ты не доверяешь Эриху.
- Доверие – вопрос сложный, - уклончиво ответил Вик. – Я могу представить себе путешествие в будущее. Так или иначе, мы все к нему движемся, только медленно. Но прошлое? Оно мертвое. Прошлое – это ничто. Пенный след моторной лодки.
- Ты зануда, Вик, - Анна слегка улыбнулась, но из-за шрама улыбка получилась кривой. – Эрих же все объяснил. Мы оба говорили с ним, и он не показался нам ни шарлатаном, ни сумасшедшим. Так чего ты боишься? Я не помню его объяснений, да и не все поняла, но какая разница? Мы убедимся на месте. Я войду в его машину времени и перенесусь на два года назад, примерно за неделю до пятого сентября. И в этот день я останусь дома, никуда не поеду и не попаду в ту ужасную аварию. И спокойно проживу эти два года до сегодняшнего дня. Ну, а ты... Тебе еще проще. Ты вернешься домой и найдешь меня прежней – здоровой и счастливой. И мы оба забудем нашу боль, как страшный сон. Ну, а если... – она нахмурилась, - если ничего не выйдет, мы не дадим Эриху ни цента. И будем считать, что всего лишь провели отпуск в горах.
- А если не найду?
- Что?
- Если я тебя не найду?
- Ну куда я денусь? – рассмеялась Анна, но тут же ладонью заслонила половину лица. – Потерпи немного, Вик. Скоро он исчезнет. Этот жуткий шрам.
- Он совсем не жуткий, - возразил Вик. – Да его и не видно почти. И ты прекрасно ходишь на протезе. Ты научилась принимать себя. И если бы не этот скользкий тип...
- Если бы не этот добрый волшебник, - со смехом перебила его Анна.
- Перестань. Все добро в мире – от Бога. А волшебство от лукавого. Знаю, знаю, ты это не любишь... ты не веришь ни во что, и сейчас назовешь меня чокнутым фанатиком. Но послушай. Бог желает нам только хорошего. А мы по глупости своей обижаемся. Хотим что-то исправить. Вот ты веселишься сейчас. Но может быть, та катастрофа уберегла тебя... нас... от чего-то более ужасного? И отменив ее, мы заплатим вдвое?
- Ну, хватит.
Покачнувшись, Анна встала.
- Я буду очень осторожной. Правда, Вик. Стану жить, как по канату ходить – каждый шаг выверять. И ничего плохого не случится.
Вик молча пожал ей руку. Они надели ветровки и ботинки на толстой подошве, как будто собирались идти в поход.
На улице было промозгло. Непривычно холодно для начала сентября, облачно и сыро, и ветер налетал короткими тугими порывами, наотмашь хлеща по лицу. Светлые волосы Анны растрепались и топорщились, как перья мокрого воробья. Щеки порозовели, так что шрам на их фоне выделялся узкой белой полосой. А в глазах плескалась надежда.
У подъемника толпились немногочисленные туристы. Скучно одетые мужчины и женщины с альпенштоками в руках, затянутые, как в чехлы, в куртки-дождевики с капюшонами.
- Сегодня обещали дождь и, возможно, грозу, - сказал кто-то у Вика за спиной. – Может, не поедем?
- Да мы только до ресторана, - откликнулся женский голос.
Анна и Вик на ходу вскочили в застекленную вагонетку, медленно огибавшую круг, и сели на скамью.
- Насчет грозы он, конечно, пошутил, - заметил Вик. – Канатную дорогу отключили бы.
- Кто пошутил?
- Не важно. Это я так.
Влекомая тягловым троссом и слегка раскачиваясь на ветру, вагонетка неторопливо взбиралась в гору. Внизу проплывал хвойный лес – острые черные вершины и буро-зеленые полянки мха. Кое-где с откоса сбегали белые пенистые ручьи – и терялись в густых зарослях молодого ельника.
- Не так уж и высоко, а деревья словно игрушечные, - удивилась Анна.
- Довольно высоко, - отозвался Вик, и больше они не разговаривали.
Постепенно лес отступил. Вокруг, насколько хватало взгляда, бушевало яркое альпийское разноцветье, над которым струился приторно-сладкий звон колокольчиков. На склонах паслись крупные рыжие коровы.
На первой остановке с подъемника сошли те, кто ехал в ресторан, и канатная дорога почти опустела.
Теперь вагонетка ползла сквозь ошметки облаков. Альпийские лужайки сменились серыми, в зеленых пятнах скалами.
Эрих поджидал супругов на вершине. Невзрачный парень в натянутой на уши вязаной шапке стоял, переминаясь с ноги на ногу, и цепко ощупывал взглядом небольшое каменистое плато. Вику он показался чересчур молодым для серьезного дела и, вообще, неприятным.
«Господи, мы даже не знаем фамилии этого проходимца!» - мелькнуло у него в голове.
- Эрих! – закричала Анна, устремляясь вперед.
- Это с вами мы говорили по телефону? – подозрительно спросил Вик.
- Со мной, - кивнул Эрих. – Идемте.
Горный хребет, как в щедро взбитой мыльной пене, тонул в облаках, а по краю пропасти вилась узкая тропинка. Выглядела она безобидно, как обыкновенная дорожка в тумане, и если не думать о скрытом облачными барашками обрыве, по ней вполне можно было пройти.
Эрих шел первым, за ним, слегка прихрамывая – Анна. Возможно, ей натирал ногу протез. Замыкал маленькое шествие Вик, не спускавший глаз с любимой женщины, готовый броситься на помощь, протянуть руку, подхватить на лету.
Неожиданно туман расступился – и путники очутились на уступе, который трамплином нависал над горным озером. Прозрачное и, должно быть, очень холодное, оно казалось зеркалом, опрокинутым в глубокую каменную чашу. Вода в нем странно меняла цвет: из пронзительно-зеленой, будто майская листва, становилась оранжевой, пламенея, как закат. Потом, остывая, темнела, вновь наливаясь сочной травяной зеленью. Вик невольно взглянул на небо и удивился его бесхитростной голубизне.
- И что мы здесь делаем? – нервно поинтересовался он.
- То, о чем договорились, - пожал плечами Эрих. – Сейчас мы отправим вашу жену в прошлое, в ту осень, когда...
- И где, будь она неладна, ваша машина?
Эрих насмешливо вскинул брови.
- Разве мы говорили о какой-то машине?
- О чем же тогда?
Жестом усталого экскурсовода Эрих указал вниз, туда, где сверкала едкими красками удивительная вода.
- Перед вами – озеро жизни и смерти. Жизнь – оранжевый. Смерть – зеленый. Запомните, не перепутайте. Видите круги в глубине? Это годовые кольца, как у дерева. Если в это озеро прыгнуть – можно попасть в прошлое. Только имейте в виду... – он запнулся, хитро прищурил глаза.
- Похоже, вода в нем ядовитая, - недоуменно заметил Вик.
- Только в зеленой фазе.
- Что я должна сделать? – спросила Анна.
- Деньги вперед, - ухмыльнулся Эрих.
- Милая, не хочешь же ты в самом деле... Эй, вы... Вы чокнутый, наверное, если думаете, что моя жена туда прыгнет. Анна, пойдем отсюда. Это была плохая шутка.
- Вик, я прыгну. Пожалуйста, отдай ему деньги.
Она шагнула уже на самый край и смотрела в воду, чуть наклонившись и раскинув руки, готовая к падению или полету.
Вик достал из-за пазухи пачку банкнот и, не глядя, протянул Эриху.
- Так вот, - продолжил тот невозмутимо, шурша купюрами. – Надо дождаться, когда зеленая фаза сменится оранжевой – и сразу прыгать. И держать в памяти тот день, в который хотите попасть. Какой-нибудь самый яркий его момент, картинку, действие. Это будет ваш якорь, которым зацепитесь за время. Все.
- Анна... – простонал Вик, захлестнутый внезапным страхом, понимая, что сейчас произойдет.
Весь мир для него исчез в это мгновение – Эрих, Альпы, акварельные переливы озера. Осталась только она – застывшая над бездной в неярких лучах осеннего солнца.
- Все будет хорошо, Вик, - улыбнулась Анна. – До встречи... дома.
И, оттолкнувшись от земли, синей птицей взлетела над оранжевой водой и, зависнув на миг в воздухе, рухнула в озеро. Огненные волны сомкнулись над ее головой, и тут же зеркальная гладь успокоилась, притихла. Вик шумно выдохнул. Обычно вода выталкивает человеческое тело на поверхность. Но напрасно вглядывался он в похожие на спираль накаливания годовые кольца – от Анны не осталось и следа.
Потом озеро медленно и торжественно поменяло цвет.
- - До встречи, любимая, - беззвучно прошептал Вик. – Скажите, ведь это правда? – обернулся он к Эриху. – С моей женой все будет хорошо?
Но тот дернул плечом.
- Откуда я знаю?
- Но вы обещали! Вы мне клялись, что это не опасно!
- Ничего я не обещал. Я не Господь Бог. Не я сотворил это озеро, вашу жену, вас... Откуда мне знать, что с вами будет?
Он уже уходил прочь по туманной дорожке, надвинув еще глубже на уши свою дурацкую шапку. И Вик при всем желании не смог бы его догнать, потому что вдруг вспомнил, что под зыбкой облачной равниной – пропасть. Ощутил высоту гор и ненадежность тропинки. Его колени подогнулись, и лишь огромным усилием воли Вик удержался на ногах.
Наверное, час, а может, и больше он просидел на уступе, собираясь с силами. Голова кружилась, а в сердце билась отчаянная надежда, что Анна запомнила этот день и приехала в гостиницу. Сейчас Вик вернется в отель, а она сидит в фойе или даже каким-то образом получила ключ от номера и ждет его в комнате.
Подгоняемый этой безумной мыслью, Вик сумел каким-то образом добраться до канатной дороги. Но погода тем временем снова ухудшилась, собралась гроза и подъемник отключили. Остаток дня и целую ночь Вик провел на вершине, вымокнув и продрогнув до костей.
Утром он спустился с гор, трясясь в жестоком ознобе, с температурой под сорок. Анны в отеле не оказалось. Только ее рюкзачок притаился в углу, поджидая хозяйку, и две недопитые чашки кофе стояли на столе. Напиток в них уже подернулся темной, вязкой пленкой, при одном взгляде на которую Вик почувствовал горечь во рту.
«Какой же я глупец, - думал он, лихорадочно кутаясь в тонкое гостиничное одеяло. – Конечно, Анна дома. Зачем бы она поехала за триста километров? А если нет? Эрих, конечно, пройдоха, дешевый факир... Но дело ведь не в нем. Даже если мы ошибались... Даже если все это было неправильно. Но если человек так твердо во что-то верит, у него просто не может не получиться... Бог слышит мольбы своих детей... И милость его безгранична».
Неделю Вик провалялся в постели, во власти кошмаров. Он видел Анну, словно застывшую в нескончаемом падении, и ядовитое озеро, изменившее цвет за секунду до прыжка. «Подожди, - рвался из груди отчаянный крик. – Вода мертвая!», но суженное простудой горло не пропускало ни звука. Потом температура упала и сознание прояснилось. Он выписался из гостиницы и, ослабевший от болезни, но полный солнечных надежд, отправился в обратный путь. Уютный дом, как верный пес, ждал своих людей. Ждал их обоих – а Вик приехал один.
Он трижды обошел каждую комнату, обзвонил всех общих знакомых и родных. Дал объявление в газету. За два года могло случиться, что угодно. Может быть, они расстались, каким-то образом обидели друг друга, и Анна уехала. Возможно, она не хочет его больше видеть. Это ее право – но он должен знать. Он обязательно должен знать. Найти ее, расспросить – и отпустить, если нужно.
Вик искал Анну, каждый вечер допоздна блуждая по улицам, рассылая письма во все уголки страны, продолжая давать объявления и публиковать сообщения в чатах. Лишь бы не признавать очевидного. Лишь бы только не думать о том, что его любимая женщина утонула, что ее больше нет.