(можете и не верить)
Жили мы с дедом в селе Селище. Таких сёл и названий по Украине наверное и не счесть. Но наше село в Черниговской области.
Детки давно разлетелись из родного гнезда. Кукуем мы значит с дедом на одынци. Одни значит.
А и ничего живём. Всё есть, всё своё. Ещё и деткам подкидываем.
То овощи уродили, а то свинку держали. Сальцом баловали городских-то.
Но вот стала небольшая проблемка во двори. Печка разладилась. Не горит совсем. Сил нет от копоти.
Ну дед у меня рукастый. Взялся переложить. Разобрал до полу, а собрать не может. Кирпич весь перегорел и крошится.
Оно бы пошёл да купил, но денег у сельских вообще маловато, а тут как на грех, совсем извелись.
- Оно, стара, схожу-ка я в Бранок.
(Село неподалёку) - (Было)
- Чего ты там не видел? Нема там никого.
- Людёв нема, та хаты остались. Вот кирпича и наберу. По утру отправлюсь, к вечеру возвернусь.
- Ну ходи, раз заняться нечем. Детям бы отписала, они б помогли.
- Тю на тебя. Ещё детей беспокоить.
И отправился дед на заготовки. (Дальше с его слов отпишусь.)
По тёмному ещё запряг кобылку в телегу и отправился. Оно, конечно, можно было и по позже ехать, да кирпич надо аккуратно снимать. Не переломать, да ещё найти в какой хате печь уцелела. Дороги совсем нема. Всё заросло. Бросили Бранок жители, уехали почти все. А кто не уехал, за забором схоронены.
Подъехал уже рассвело. Одну хату посмотрел. Ну конечно же я не первый. Тут и стены разбирают, не то, что печь.
Пошёл к другой, к третьей.
Вышел, на пороге присел. Скрутил цигарку. Сижу отдыхаю.
Голову повернул.
Козак стоит. Я чуть не подпрыгнул с ненацька.
А он меня просит.
- Дедушка! У нас сегодня свадьба. А видишь люди все в поле пашут, никого местных кроме тебя не осталось. Может побудешь посажёным отцом. Невеста у нас пригожая, да сироткой жила. Не откажи в любезности, а мы отблагодарим. В долгу не останемся.
- Сынку, да старый я. По свадьбам уже не ходок.
- Да что тебе, посидишь, стопку выпьешь, да и ступай по делам своим. Ты я вижу кирпич промышляешь? Скажу хлопцам – всю телегу закидают.
- Да мне на печь надо. Немного.
- Посидишь с нами, а мы всё сделаем.
Берёт значит деда под руку и в хату, крайнюю, с той, что обход начинал ведёт.
А дед себе думает:
- Что же за свадьба, когда там от дома лишь углы остались, да край крыши под соломой.
Но казак крепко под руку держит.
Быстро дошли.
А тут… Столы ломятся. Сопилка грае. Дворец, а не хата. Люду собралось много. И все не нашенские. В вышиванках никого не видно, все при костюмах. А за место капелюха, на головах высоченные шляпы.
И откуда всё взялось? Час назад ведь пусто было…
За стол усадили. Стакан полон налили. А тут и молодые едут.
Опрокинул дед пол стакана и встречать пошёл.
Да не хлеб с солью в руки дали, а чашу с вином краснющщим. А на цвет крови темнющщей.
И пьют наречённые то вино черпаками, да так что по костюму да платью потоки стекают.
Не выдержал дед вида такого. Вернулся к столу и допил из стакана.
А следом сразу полный налили.
И хохот, и гогот стоит, не веселье. Пуще страшного дед испугался. Второй стакан осушил, да третий налили.
Обеспамятовал от выпитого. А как очнулся старик – казак речи с ним завёл, да заумные, про жизни вечные.
Испугался дед не измерянно, да смотрит свадьба-то вдаль удаляется.
А казак стоит ухмыляется:
- Помог ты нам человечище, и я слово своё сдержу. Вот кирпич в телегу тебе нагрузили. А от невесты тебе, от сиротинушки, тоже подарок полагается. Кастрюлю тебе дарит золочёную. Бери и пользуйся. Не дорогая вещь, но необходимая. Прибыль принесёт, хоть и не ощутимую.
Сказал и сгинул, как и не было.
Стоит дед у хаты разобранной. Ни следа, ни крошки от прошедшего.
Где всё делося? Ведь столы стояли со съеденным, да вино проливалось по дворику.
Оглянулся. Кирпич весь новенький. В телегу как штабель уложенный, а сверху кастрюля поблескивает.
Побоялся дед на телегу лезть. Так пешком и вернулся домой, опосля пополуночи. Да на сеновале и спать завалился.
А утром я корову как подоила, пришла ему выговаривать.
А он сидит на скамеечке и курит одну за другой, самокрутки-то.
Я к нему со словами, а он молчит как ирод.
Потом только на кастрюлю указал, да в свинарник ушёл.
Только к вечеру разговорился, да всё рассказал.
А я кастрюлю взяла. Красивая. Обливная. (Эмалированная – прим. автора) Жёлтым цветом покрытая. И такая она удобная. Всё в ней готовить начала. И суп с галушками, и борщ с пампушками. Всё что ни приготовишь – всё вкусное. Только не сразу приноровилася. Оказалось, солить в кастрюле ничего нельзя. Само себе солится. Соль домой совсем перестала покупать.
И всё бы ничего. Отошёл от виденного и дед. Печь сложил гарную. Живём поживаем. Год опосля прошёл.
Да тут замечаю, что дедушка скис совсем. Сам не свой по двору ходит. Стала допытывать. Исповедался.
Вчерась и три дня как, видел казак на селе прогуливал. Да тот что в селе Бранок повстречался, на свадьбу деда запрашивал. Успокоила, да уверила что причудилось.
А дедуля возьми да умри на третий то день. Схоронила его, да к сыну в город уехала.
Всё что нажили вдвоём – людям оставила.
С собой вещи взяла что носила я, да кастрюлю жёлтую обливную. Нравится мне.
И год живу и другой проходит. Жизнь рекой течёт, горечь проходит.
Да испугалась я давеча.
В магазин шла, с соседями общалася.
Стоим, балагурим, а тут казак по улице бравый идёт. Всем улыбается.
Радостный и счастьем своим аж восхваляется. А как мимо прошёл и услышала только:
- Вернуть кастрюльку, хозяйке полагается.
И весь народ на него смотрит и удивляется, а у меня поджилки за трусились. Испугалась я.
Домой чуть не бегом добиралася.
Всё что вспомнила о той кастрюле записала. На стол письмом для сына положу, а сама за кастрюлю и по селу, вслед, куда казак ушёл – побегу.
Может успею ещё….