- Учитель, почему ночи стали такими тёмными и долгими? - Молодой Кори зябко поёжился и придвинулся ближе к седовласому Учителю, который суковатой палкой помешивал в костре уголья.
- Я же объяснял тебе, друг мой, в чём причина...
- Но ты тогда говорил такими красивыми словами, что я снова заслушался...
- А смысл пропустил мимо ушей, так? - Учитель рассмеялся и погладил юношу по голове.
- Опять ты меня обижаешь! - Кори отодвинулся от него и хотел было встать и пересесть на другую сторону костра, но передумал: как раз туда ветер сдувал дым. Юноша поднял голову, и его внимание привлекла падающая звездочка. - Учитель, а почему звёзд с каждой ночью всё меньше? Неужели скоро все они попадают на землю?
- Эх, мальчик, - с тяжёлым вздохом уставшего от жизни человека проговорил Учитель, - как же мне жалко тебя! Ты такой же, как и многие другие. Вам кажется, что вы знаете всё, что нужно, и не верите в существование невидимого. И всё спешите куда-то. Вот ты смотришь на небо и, не видя звёзд, уверен в том, что их там нет. Ты скучаешь по ночам, охраняя свою отару, и ночи кажутся тебе длинными, потому что скука всегда сдаётся бесконечно долгой. А дни ты проводишь в суете, то есть опустошаешь данное тебе время, которое могло быть наполнено тобою и теми, кто тебе дорог. Сколько раз повторять тебе: пустой день короче мгновения...
- Но я действительно вижу, что звёзд стало меньше.
- А ты не задавался таким простым вопросом: а вдруг ты слепнешь и потому мир кажется тебе всё беднее?
- Но тебя-то я вижу! - обиженно отозвался Кори. - И овец своих вижу, даже в темноте.
- Ни меня ты не видишь, - возразил Учитель, - ни овец, ни земли, ни неба, ни своего сердца. Всё это так гдубоко запрятано, что нужны другие глаза, чтобы разглядеть хотя бы кожу Вселенной, я уж не говорю о внутренностях.
- Где же мне взять другие глаза? Разве что купить у Петера ту штуковину... Ну, знаешь, такую трубу: глядишь в неё - и далёкое кажется близким...
- Пустое всё это! - отмахнулся Учитель. - Сколько ни увеличивай лицо пустоты, всё равно будешь рассматривать пустоту.
- Значит, я слеп? - возмутился вышедший из себя Кори.
- Увы.
- А ты, значит, зряч?
- Кое-что вижу. Немногое, но кое-какое представление о мироздании имею.
- И твои глаза - это нечто особое?
Учитель нежно похлопал юношу по колену.
- Подбрось в костёр веток, - сказал он вместо ответа.
Кори гордо поднял голову, делая вид, что не станет выполнять просьбу, и всё же заставил себя подняться на ноги, отойти от костра и вернуться с охапкой хвороста.
Ещё не время, он должен вести себя как послушный ученик, а то ведь Учитель может, обидевшись, встать и уйти - и тогда всё пропало... Нет, надо вытерпеть этого зануду до конца. Заодно постараться, пока не поздно, узнать, где же кроется зёрнышко, ядро его истины. Только бы увидеть это пресловутый зерно - тогда он и сам сможет додумать остальное. Он же не дурак. И вовсе он не слеп! Но не поторопился ли он? Нет же: это не Учитель, а духовный скряга, он не хочет поделиться с учеником своим знанием и водит его за нос. Надоело!
И всё-таки... Откуда этот страх, эта горечь в сердце? И звёзды... Куда они деваются? Почему их так мало?
Накормив костёр несколькими ветками, Кори снова осмотрел небо.
- Странно как-то, - задумчиво произнёс он.
- Да, - кивнул Учитель, - странно. Потому что всё это - чудеса.
- Что «всё»?
- Всё, что есть в мире, начиная от комара и кончая небом.
- Но пустоты точно нет? Ты в этом уверен?
- Откуда ей взяться? Неужели ты думаешь, что Богу больше нечего было делать, как только мастерить из ничего ничто?
Юноша вернулся на своё место и сказал, чувствуя, что сейчас-то наконец ему удастся выудить из Учителя золотую рыбку:
- Ага, стало быть, твоя истина - в том, что весь мир наполнен чем-то? Я прав?
- Почему «чем-то»? Мир полон смысла, красоты, любви...
- Что, и эта сухая ветка, которую ты держишь в руках, полна любви?
- Всё - это значит всё, включая, разумеется, и эту ветку.
- И где в ней эта самая любовь?
- Да там же, где и в тебе, друг мой. Но ты не видишь её в ветке, потому что никак не найдёшь в себе.
- Почему же? - воскликнул Кори, с трудом сдерживая гнев: опять он не добился прямого ответа. - Я люблю себя! Ещё как люблю!
- Как можно любить то, чего не видишь? - не обращая внимания на заносчивость ученика, тихим голосом произнёс Учитель.
- Но говорят же: возлюби Бога, - продолжал горячо спорить Кори. - А ведь Бога никто в лицо не видел...
- Неужели? Посмотри на меня! Что ты видишь?
- Твоё тело, твоё лицо...
- И всё?
- Ну, ещё глаза твои вижу. Они всегда такие яркие: как будто хотят ослепить меня. Если честно, я их побаиваюсь.
- Ты не их боишься, мой мальчик, а Бога, который смотрит на тебя этими глазами.
- Что? - Кори вскочил на ноги. - Ты - Бог? Да ладно...
- Успокойся, я не говорил этого. - Учитель схватил юношу за руку. - Садись и слушай. У нас мало времени, но я всё ещё надеюсь, что ты хоть что-нибудь поймёшь и начнёшь меняться.
Кори сел, и Учитель продолжал:
- Да, Бог глядит на тебя моими глазами, а на меня он глядит твоими глазами. Вот почему нельзя говорить, что ты не видишь его. Вот почему, любя ближнего, ты любишь Бога. Неужели так трудно понять это?
- Конечно, трудно! Вот ты всё твердишь: возлюби да возлюби! Но неужели я должен полюбить всех людей? Это же невозможно! Я ещё понимаю: мать свою любить, отца, братьев, жену, сына, дочь... Ну, может быть, ещё и соседку заодно любить тайно. Или даже нескольких любовниц завести. Но всех! Получается, и добрых, и злых? И святых, и разбойников?
- Всех - значит всех. - Учитель прислушался к тишине безветренной ночи. - Кто-то идёт?
Кори встал и огляделся по сторонам.
- Нет, тебе показалось, - чуть слышно прошептал он, вновь садясь. Сжавшись и опустив голову, он посидел молча с минуту и заговорил: - И всё же ты никак не можешь толком объяснить мне, как это - возлюбить всех. Заклинаю тебя, Учитель, скажи, где оно, ядро истины! Я должен его найти!
- Ты так торопишься...
- Да, тороплюсь. Мне нужно это зёрнышко. И прямо сейчас!
- Что же ты будешь с ним делать?
- Создам новую церковь.
- Для чего?
- Чтобы спасать души...
- Только для этого? Или есть ещё какая-то причина? - Учитель протянул руку и приложил указательный палец к губам юноши. Тот встрепенулся и откинул голову назад.
- Что ты делаешь?
- Видишь? - рассмеялся Учитель. - Сам того не желая, ты поцеловал мой палец. Я заставил тебя сделать то, чего ты не хотел. А если бы ты любил меня, ты бы сам поцеловал меня с радостью. А если бы любил всех людей, то обнимал бы первого встречного и целовал, и прославлял его душу...
- Но неужели нельзя любить Бога, любя только одного человека или только своих ближних? Чем такая любовь хуже?
- Потому что это увечная любовь, туманная, неясная, бледная, как промозглый осенний рассвет, осыпающий землю никому не нужной моросью. Допустим, ты любишь свою жену. Или своего друга. Плохо это? Нет. Но хорошо ли?
- Если не плохо, значит, уже хорошо! - отрезал Кори.
- Опять эти торопливые твои возражения!Допустим, ты смотришь на Бога, глядящего на тебя глазами любимого человека, и знаешь: я люблю Его, своего Создателя! Но потом ты выходишь на улицу и встречаешь того, кого ненавидишь, затем тебе попадаются те, кому ты завидуешь, кого презираешь. И, встретив их, ты вновь попадаешь в свой личный ад и уверен, что в зрачках этих людей прячется сам дьявол, и твоя любовь отменяется ненавистью, презрением, злорадством, завистью. Потом ты вазвращаешься к любимым, внося в свой дом мрак преисподней, и опять пытаешься осветить ночь скудным светом избирательной своей любви. Запомни хорошенько: твоё безлюбие даёт пощёчину Тому, Кто ждёт тебя, верит в тебя, открыт тебе. Ты вливаешь яд в чистую воду, которую пьют невинные и праведные, а значит, вредишь всем.
- Хорошо, - сказал юноша, - допустим, это так. Однако я ведь могу научиться не презирать, не завидовать, ну, и так далее. Зачем же мне любить всех?
- Без любви ты можешь быть только равнодушным. Но равнодушие - это пустота. И ты не отменишь ненависть пустотой - только обманешь себя. Пойми же наконец, упрямец: равнодушие - туман. Протянутую тебе из тумана руку ты, конечно, увидищь, но узнаешь ли, чья это рука - друга или врага, жены или ведьмы? Вот причина твоей слепоты - равнодушие! И только любовь ко всему, что сотворил Бог, очистит твой мир от тумана, и тогда ты увидишь все звёзды на небе и всех людей на земле... - Учитель насторожился. - Точно кто-то идёт сюда.
Кори встал.
- Да, учитель, они идут. За тобой. Так что никуда ты не денешься. Но у тебя есть ещё возможность дать мне зёрнышко истины - и тогда я постараюсь спасти тебя. Ну же, Учитель, помоги мне!
- Помочь тебе? Показать свет тому, кто не хочет раскрыть глаза? Сыграть на свирели глухому? Приласкать мёртвого? - Учитель отвернулся, чтобы не видеть гневной темноты в глазах вышедшего из себя ученика.
Вдали показались танцующие огни, которые медленно приближались.
- Неразумный мальчишка, - с грустной улыбкой проговорил Учитель. - Ты самому себе вырыл яму.
- Нет, Учитель, я спас себя от твоей надменности! И тебя спас от бессмысленного сеяния громких слов. Ты пользовался тем, что мне необходимо было найти истину, и играл мною, как кот играет живой мышкой. А я-то думал, что истина - это сострадание, нежность, всепрощеие...
- Так и есть.
- Но почему же ты только тем и занимался, что оскорблял меня, называя глупцом, унижал, дразнил близостью мудрости, соблазнял ядром истины, не собираясь открывать мне своих тайн?
- Ты не прав...
- Прав! - Голос юноши поднялся до истерического визга. На его глазах выступили слёзы. Он побледнел и весь трясся. И стал ходить вокруг костра, заламывая руки.
А танцующие огни были уже совсем близко: к костру подходил отряд воинов с горящими факелами, мечами и копьями в руках.
- Он здесь! - крикнул им Кори.
- Кто ты такой? - спросил его офицер.
- Меня зовут Кори. Это я вызвал вас, господа! Вот тот, кто вам нужен. Это он, тот, что зовёт себя Учителем и сеет в народе смуту своими бреднями. Очень злой и крайне опасный человек...
- Кто? - удивился офицер. - Этот заморыш? Этот бездомный, прикрывший тело дырами, оставшимися от истлевшего рубища? Ты что, парень, решил посмеяться над нами?
- Но это точно он!
- Ты безумец или дерзкий дурак? - прикрикнул на юношу офицер.
Другие воины, столпившись за спиной командира, перемигивались и тихонько пересмеивались между собой.
- Этот мальчишка, наверное, сообщник того смутьяна, Учителя, - предположил один из воинов. - Выманил нас сюда, чтобы дать время своему дружку убежать как можно дальше от города.
- Вот и разберёмся во всём, - сказал офицер. - Взять парня! Отведём его в тюрьму. Посидит ночку с крысами - всё нам расскажет. А не расскажет - палач быстренько развяжет ему язык.
- Вы не можете! Я честный подданный его величества! - закричал Кори, тщетно пытаясь вырваться из рук солдат.
- Оставьте его! - Учитель вскочил на ноги. - Это действительно я. Вы пришли за мною.
- Очень смешно! - оскалился офицер. - Не лезь не в своё дело, бродяга!
- Но я...
- Хватит! Не хочется о тебя руки марать, а то бы я тебя научил уважать власть его величества. Видали? - подмигнул он солдатам. - Человеком прикинулся, заморыш! Тот, кто зовёт себя Учителем не станет ходить в дырявом вретище. Ведь зло, как известно, хорошо оплачивается. Всем известно, что сатана не скупится.
- Да у этого нищего и лицо доброе, и глаза простака. Точь-в-точь как у моего чокнутого братца, - вставил замечание один из воинов.
- Да ну его, - отмахнулся от Учителя офицер. - Всё, ребята, уходим. Ну и ночка!
- Да уж, - сказал другой солдат. - А вы заметили, что ночи стали такими долгими...
И они ушли, уводя несчастного Кори. А Учитель опустился на землю, лёг и, свернувшись калачиком, горько заплакал.
