1.

Я проснулся посреди ночи. Стрелки часов лениво разлеглись на циферблате, как на шезлонге: 4 минуты пятого. Темнота за окном показалась излишне наглой: июнь, но солнце даже не собиралось вставать. Было очень тихо. Тишина такая, как будто все ветра прильнули к замочным скважинам ночи и наблюдали. Впрочем, какие глаза у ветра?

Где-то в закоулках квартиры зашуршал кот.

Какой кот? У меня уже три года нет кота.
Я привстал.
Передо мной стоял человек. Или его подобие, что-то похожее на объёмную тень, тень то ли человека, то ли нет: голова, тело, руки-ноги – всё на месте, но человека она напоминала меньше всего.
И тень сказала:
– У вас есть три желания.
Что я мог сделать в эту минуту? Самое рациональное.
Я закричал, механически начал искать твёрдый предмет для самообороны, но под рукой нашёлся лишь смартфон, пульт от плазмы и кубик Рубика, сложенный наполовину накануне. Не до него было.
– Уходите. Я сейчас позвоню в полицию! – всё, что смог…
Схватил телефон, начал нервно нажимать на кнопки, демонстративно игнорируя человека-тень, будто мне совсем не страшно. Странно, но человек-тень не пытался мне помешать. Он даже, вроде, улыбнулся. Впрочем, его лицо, как и улыбка, были нарисованы кистями моей фантазии.
Тень-человек сказал:
– Звоните, хорошо.
И сделал пару шагов назад, облокотился на стул, но никакого стула не было.
Судорожно я нажимал на случайные кнопки телефона. Механизм издавал приятный, такой знакомый писк: ту-тю-ту-тю.
Ту-тю-ту-тю.

Ответа не было. Набрал один номер, затем другой, третий. Тишина. Начал хаотично вызывать экстренные службы, краем глаза следя за непрошенным гостем. Он (она?) сидел на своём воображаемом стуле невозмутимо. Я отодвинулся на край кровати, левой рукой схватил подушку – хоть какое-то оружие!
Но телефон молчал. Никаких признаков жизни. Проверил громкость: максимальная. Впрочем, за окном признаков жизни тоже не было, а лишь пустота.
– Кто вы такой? – а что ещё я мог спросить…
Тень стала реальнее, очертание очеловечилось. На вопрос отреагировал спокойно:

– Это сложно описать длинными категориями, ну, скажем так, я континуум вечности, средний арифметический результат бытия. Попробую проще: я – бог. Но не Иисус, я бог Сегодня. И оставьте в покое телефон, бесполезно звонить куда-либо.

Комната наполнилась едким запахом, еле уловимым, но ощущаемым не только органами обаяния. Как такое возможно?

– Звоню друзьям…
– Их тоже нет. Никого нет.

Я замер. К чувству ужаса добавилось онемение мыслей и движений, невесомая гардина слегка качнулась, но, возможно, мне это померещилось. Заоконная чернь пугала больше, чем нежданный гость. Посмотрел на часы, стрелки показывали те же 4:04. Надо менять батарейку, но месяц назад менял же. Всё, что смог придумать в эту минуту – ущипнуть себя. И закрыть глаза!
А посетитель был хладнокровен:
– Успокойтесь, я не грабитель. Повторю, у вас три желания. Представьте, в мире, где осталось только три сущности – вы, я и эта квартира, у вас три желания. Какое милое совпадение!
Я ещё сильнее сжал глаза. До боли.

2.

Квартиру я взял в ипотеку семь лет назад. Работал офисной амёбой, терпел унижения. Типичная жизнь бюджетника средних способностей: все счастливые выходные похожи друг на друга, каждый несчастный рабочий день несчастлив по-своему. Денег хватило на то, чтобы окупить лишние метры. Затем постоянные взаймы у случайных друзей, попрошайничество кредитов в банках, ночные подработки.
Мы с Катей любили друг друга. Познакомились на первом курсе, на лекции «Завтра вчерашнего дня». Первая встреча, она сидела рядом, тот редкий случай, когда профиль, а не анфас сыграл решающую роль: длинные пряди, в которых отражалось сентябрьское солнце всеми цветами последней радуги; контур лица египетской царицы, периодически каменеющий посреди пыльной аудитории; и тонкие-тонкие руки – то вздымались к потолку, то застывали, зажав шариковую ручку. Господи, какие это были странные движения!
Спустя год я сделал предложение, там же, на лекции, вышел к кафедре, чем очень раздосадовал профессора с чудной фамилией (не вспомню сейчас). Однокурсники аплодировали стоя. Ладно, некоторые – сидя.

Но любовь не синоним слова «вечность».

В тесной комнатушке студенческой общаги нам было просторно, даже когда родился Макс. Но в собственной трёхкомнатной квартире стало тесно. С годами у каждого из нас появился собственный угол. Катя часами торчала на кухне, Макс сидел в своей комнате и уничтожал мобильные миры. Я уходил курить на балкон, чувствую себя Монте Кристо в своём доме.
В итоге, квартира опустела. Удивительно, насколько банальным может быть конец любви. В суде формально произнесли «не сошлись характерами», чиновница лениво черканула в бумагах – и всё! Но мы не характерами не сроднились, мы были из разных эпох, мы временами не сошлись, а у времени нет характера, это да.

Катя ушла, забрала сына, то есть забрала всё. Сын был более великодушным: велик оставил. Квартира превратилась в пустоту.

3.

Я открыл глаза. Человек-тень не исчез. Если страх не исчезает, страху надо задавать вопросы.
– Кто вы?
– Я ответил уже, я бог, бог Сегодня.
– Что? – ещё спросонья соображал… – Бог чего?
– бог Сегодня.
Человек-тень оставался на зависть невозмутимым, что пугало ещё больше.
– А есть ещё бог Завтра? – псевдобесстрашно спросил я.
– Бога Завтра нет и никогда не было. И, предвкушая ваш следующий вопрос, информирую: бог Вчера умер. Итак, у вас три желания.

– У меня одно желание: я хочу, чтобы…чтобы это был сон.
Заметил, что левая рука уже не сжимает подушку, а правая оставила в покое смартфон.

– Забавно. Девяносто девять человек из ста загадывают это желание. По правилам статистической проекции и тестовой методики, крайние варианты игнорируются. Эмоциональная реакция меня не очень интересует, когда вы загадаете истинное желание, а я его исполню, – исчезну в любом случае. Не растрачивайте желания просто так. Ещё раз подумайте, больше поблажек не будет.

Я напрягся.
– А почему так тихо?
– Я же сказал: кроме вас, меня и этой квартиры в мире больше ничего нет. Соответственно, акустических источников нет, нет ничего – значит, шума нет.
– Совсем ничего? А… ну, скажем, альфа Центавра есть? – не пытаясь щеголять знаниями, назвал то, что первое пришло в голову.
– Её нет. Нет ничего. Нет Земли больше, Солнечной системы нет, галактики, чёрных дыр, вселенной нет. Больше нет ничего, вы меня слышите?

В подобной ситуации ответы даются с трудом, но вопросы генерируются очень легко.
Это я записал в блокнот. Воображаемый блокнот, подумал, что мысль пригодится.
– А где оно всё?
– Как бы вам объяснить. Это смерть наоборот. Когда что-то или кто-то умирает, всё сущее продолжает жить и существовать. Представьте обратную ситуацию: всё живое умирает и сущее исчезает, кроме вас. Это Антисмерть, ясно? Нет. Конечно же, нет. Я не надеялся, что вы поймёте. Вам и не надо, вы просто загадайте три желания.
Я снова закрыл глаза. Затем открыл. Встал с кровати и подошёл к окну. Закрыл глаза, открыл. Ничего не поменялось. Мозг вдруг включился всеми своими щупальцами-нейронами. А может, я…
– Нет, вы не умерли и не сошли с ума, – предвосхитил вопрос человеко-бого-тень, – более того, вы единственный разум. Понимаете, единственный!

Я поверил ему. Не знаю почему, но поверил.

4.

– Итак, ваши желания. Но будьте осторожны.

Во-первых, этот совет был абсолютно бессмысленным, я и сам решил быть осторожным. Но осторожность меня подвела.

– Я хочу кофе.
– Пожалуйста.

Какой ужас. Передо мной возникла чашка, маленькая фарфоровая с китайским зелёным дракончиком, хвост которого дизайнеры превратили в ручку. Ручку моей любимой чашки. Чашки, подаренную Катей. Катя, которая год назад ушла.
Кофе было обычным, эКспрессо.
Отпил глоток, горячо. Клянусь всеми клятвами мира, но это был настоящий кофе. Я проснулся окончательно.
Тень продолжила:
– У вас осталось два желания.

Сомнений в реальности происходящего больше не было.
– Так, я могу загадать любое желание? Абсолютно любое?
– Не абсолютно. Я же бог Сегодня. То, что касается будущего – это к богу Завтра, которого ещё нет. То, что касается прошлого – это к богу, которого уже… Ну, вы поняли.
– Я понял. То есть, желание: «Верни, как было» – не получится?
– Ага! – тень села начала раскачиваться на воображаемом стуле.
– А если, жить вечно, можно? – прямо самому стало стыдно от этой пошлости.
– Без проблем, но вечная жизнь в отсеке сегодняшнего дня, в своей квартире посреди вечного ничего. Только так.
Страх растаял вовсе.
– Виски со льдом и молодую Науми Кэмбелл на всю ночь можно? – я набрасывал варианты чисто из наглости, просто тянул время, не зная о том, что его у меня предостаточно.
– На ночь? Представь, это будет длится не ночь, а всегда. Загадываешь?

Мысленно подумал, что нет. Надо думать.
Думай. Думай. Думай, башка.

Журнальный столик. На книжке «Конец вечности» Айзека Азимова, разинув пасть, лежала пачка сигарет. Взял сигарету, закурил.

«Думай! Ты же в кроссвордном конкурсе первое место занял 12 лет назад!».
Всё, что смог выцепить из тумана разума и дымка остывшего эКспрессо:

– Подожди. Я могу сочинить такое желание, чтобы всё вернулось?
– Конечно, просто сформулируй. Тень продолжала восседать на воображаемом стуле-качалке.

Итак, надо придумать желание, которое вернёт меня к моей обычной жизни. Кофе остывало, я пил его большими глотками, судорожно пытаясь что-то изобрести. Ничего не приходило в голову.

Оглянулся. Фотография Макса и Кати в лубочной рамке на стене сияла вечным счастливым прошлым. Коллекция стеклянных черепашек на криво прикреплённой полке отбрасывала тень в виде кита, что странно, ведь никакого источника света не было. Пыль на стенде для телика приобрела свою собственную тень, достала, надо завтра сделать уборку. Тень-человек сидел.
За окном стояла тьма.

– Придумал!

5.

Человек-бого-тень перестал качаться.
А я начал!
– Я хочу, чтобы ты стал богом Вчера.

Ночной гость встал. Кстати, часы заработали. Их тиканье становилось то тише, то громче, но казалось иным – то быстрее, то медленнее.
Больше – никаких изменений: та же тьма, фотография, чашка. Но вместо воображаемого стула возник реальный, который я выбросил год назад, с коричневыми ножками и расцарапанной котом седушкой.
Человеко-тень неожиданно произнес:
– Я бог Вчера. Осталось одно желание, впрочем, можешь и не озвучивать, всё понятно.

И я снова закрыл глаза.

6.

Проснулся от запаха чая, чашка с драконьевской ручкой стояла на столике, точнее, на «Конце вечности». За окном нагло слепило солнце. Июньская листва оттеняла небо, слышался привычный городской шум: нервные гудки автомобилей соревновались с хлопаньем ветра, шелестом рекламных объявлений и пока ещё сонным асфальтным визгом.

– Вставай, опоздаешь на работу. – Катя, как обычно, утром не очень приветлива. – Я буду поздно сегодня, надо доделать графический проект. Купи хлеба и соли, закончились. Оплати кредит, Максу карточку заблокировали два дня назад. И твой завтрак, кстати, вот прямо сейчас превращается в Антарктиду.
Она всегда обожала холодные эпитеты. Но голос её был тёплым, домашним, как всегда раньше.
– Макс – выползай уже!
Гром туалетной ниагары и звук дверной щеколды говорили не о том, что Макс послушал, а о том, что мобильные миры уничтожены.
– Вынеси мусор, обещал же…
Обычное наше счастливое утро.

Макс лениво взял пакет со вчерашними ошмётками, пустыми стеклянными банками от соуса и пива, квартирным мусором и прочей трухой, открыл дверь…
– Мам…
– Что? – Катя засунула мой омлет в микроволновку. Что ещё, Макс?
– Мам… Пап. Здесь ничего нет.
Катя продолжала возиться с микроволновкой.
– Макс, тебе что, пять лет? Включи свет!
Макс застыл в проёме дверей.
– Ты не поняла. Здесь вообще ничего нет. Ничего.
– Макс! Слева – выключатель! Возьми да включи свет! – раздражённо, не отвлекаясь от моего холодного омлета, ответила Катя (моя жена, которая ушла от меня год назад). – Слева, от электрощитка, тумблер, щёлкни вверх.

Впрочем, я уже понял, что у него ничего не получится.
Зато за окном ярко светило солнце.

7.

Где-то в закоулках квартиры зашуршал кот…