С работы она ушла последней. Проверила всё помещение, сфоткала на служебный телефон подсобки, сейфы, туалеты. Отослала фотоотчёт начальству, закрыла внутренние и наружные двери, включила сигнализацию и побежала. Можно было просто пойти, но ветер и моросящий дождь не способствовали прогулочному шагу. К тому же домой хотелось попасть до полуночи. В полночь ведь все черти из тёмных углов вылезают. Катя не сдержалась и смешно фыркнула. Луны на небе не было. Звёзд тоже. Дул октябрьский ветер - холодный, резкий. Лужи под ногами судорожно выблёстывали. Сзади слышалось чьё-то дыхание. Катя не оборачивалась. Это от страха всякая ерунда мерещится. А страх - штука иррациональная. Надо просто бежать домой. Полчаса и всё. Полчаса и... Почему в голове всегда столько мыслей? Это у всех так или только у неё? Глупое имя Катя. Лучше бы Света или Таня. На уроке литературы весь класс смеялся, когда учительница читала вслух из Блока: "Ах ты, Катя, моя Катя, толстоморденькая..." И ведь она на самом деле толстоморденькая. Девушка засмеялась. Ветер с силой толкал её в бок, пальтишко раздувалось, как парус, и, в блеклом свете уличных фонарей, бегущая фигурка казалась смешной и странной. Дыхание за спиной становилось всё громче. Катенька обернулась, но кроме тьмы, ничего не увидела. Может, собака какая следом бежит? Катя зачмокала губами и даже посвистела слегка, чтобы расположить к себе животное. И, смеясь, крикнула в темноту:
- Не бойся, беги рядом, я не обижу!
Впереди мост. Лужи на обочинах. Хоть бы машин не было. Не хочется, чтобы обрызгали. На середине моста девушка остановилась и подошла ближе к перилам. Ветер раскачивал высокие деревья вдалеке. А ещё дальше дымил сахарный завод. Белые клубы отрывались от заводских труб и повисали на чёрных, голых кронах. И казалось, что деревья не голы, что одеты они белой листвой. Но ветер разрывал белизну на куски и каждый клок походил на подвижный, заострённый лисий хвост. Девять деревьев насчитала счастливая Катя, девять лисьих хвостов. И побежала дальше.
Хорошо, что завод работает. Пусть местные экологи и жалуются на него, но лучше работать, чем наоборот. Катя бежала и улыбалась. Кто посмотрит со стороны, скажет, дурочка, мол, смеётся сама с собой. Может, и правда, дурочка? От этого стало ещё смешнее.
За мостом был неосвещённый проулок. На самом деле он освещённый, но темнота будто проглотила все фонари. Вроде бы они и есть, и даже светят, а вроде бы их и нет. От этого душу наполнял восторг - природа прекрасна во всех своих проявлениях, и тогда, когда побеждает фонари, тоже. Пробегая мимо дома, где жила цыганская семья, Катя снова замедлилась. На заднем дворе, за низким забором стояли лошади. Утром, перед работой это были просто лошади, а теперь, в ночном освещении, они походили на больших, неуклюжих инопланетных зомби.
- Фью-фью, табла минта, - доброжелательно сказала Катя инопланетное приветствие, почтительно склонив голову, но не удержалась и громко всхрюкнула от смеха. Дружелюбные зомби сдержано фыркнули в ответ.
Перепрыгивая через лужи, девушка побежала дальше. Ещё один квартал и всё, конец пути. Чужое дыхание позади не отставало. Пёс. Точно пёс. Может, голодный?
- Ничего нет из еды! - крикнула Катя в ветер и ночь, - но ты не отставай, из дома поесть тебе вынесу.

Перекрёсток. Свет фар. Машина остановилась.
- Эй, киска, работаешь? С нами поедешь? - высунулся из окна водитель. Задняя дверь открылась, вышел второй мужчина, потянул руки в сторону Кати:
- Что спрашивать? Забираем и все дела.
Катя остолбенела. В голове метались мысли о древне-римских солдатах, которых выбраковывали, если они бледнели в случае опасности... Она ведь тоже из тех, кто бледнеет... Или это не в Древнем Риме было? Бежать? Ноги онемели и не слушались. Огромное сердце с силой стучало во всём теле... И вся радость мира куда-то пропала, растаяла в человеческой непроглядной тьме.
Мужчина вдруг замер, попятился и, чертыхнувшись, сел в машину, громко хлопнув дверцей.
- Да и чёрт с ней, - нервно рыкнул водитель, - другую найдём, - и газанул с места.
Катя всё ещё стояла, хватая ртом воздух, пытаясь не разреветься. Надо бежать. Просто бежать домой. Дыхание за спиной было чётким и близким. Обернулась. Огромный странный пёс, чёрный и мокрый, как эта ночь, с острой, будто лисьей мордой, скалился позади неё.
- Спасибо, - судорожно всхлипнула девушка и опрометью понеслась домой.
Дома Катенька кинулась к холодильнику, отрезала ломоть колбасы и выскочила на улицу:
- Эй! Иди ко мне! Вот еда!
Но никого не было. Только мокрая ночь и ветер, и белёсые тучи на небе, похожие на белые лисьи хвосты.
Девять хвостов насчитала Катя и вернулась в дом.