Жара буйствовала без продыха, не разрешая дождю хотя бы чуточку размочить засуху. Лето запомнилось запахом гари от тлеющих торфяников и пугающими всполохами огня в окнах, проезжающих мимо, поездов. С работы отпускали раньше, как того требует КЗОТ в случае превышения температурных норм. Но и дома, в накалённых за день многоэтажках, спрятаться от духоты было невозможно.

Поэтому сообщение о предстоящей поездке в приморский город Лиепаю пришлось очень кстати. Это была моя первая служебная командировка. Задание не пугало, поскольку представляло собой корректировку документации и проверку изделий после некоторых изменений.

Сейчас я уже могу сказать, что изделия наши официально являлись продукцией для нужд ВМФ, о чём на сегодняшнем сайте предприятия заявлено открыто. Но тогда всё было строго засекречено, плакаты с человеком, прижимающим палец к губам и с надписью «Болтун – находка для шпиона» висели на каждом шагу, а с работниками проводились индивидуальные беседы соответствующего содержания.

Честно говоря, если бы меня даже пытали, ничего тайного я бы рассказать не смогла, по той простой причине, что и не знала настоящих секретов.
Они хранились в служебной литературе с грифом с (секретно) и сс (совершенно секретно), допуска к которым у меня не было.
Но тем не менее, нам запрещалось говорить даже о настоящем статусе родного завода.

Итак, четыре молодые девицы, дополнительно проинструктированные о том, что молчание - золото, а излишние слова наказуемы, отправились в неведомую прежде Латвию.
Приехав на место, мы первым делом занялись поиском временного пристанища. Опытные коллеги предупреждали нас о том, что гостиница - дело безнадёжное и даже напели песенку из цехового капустника:

Крутится -вертится шар голубой,
Ездит по шарику сорок шестой,
Сегодня Камчатка, а завтра Кронштадт,
Придёшь на вокзал – там свои все сидят.
И у гостиниц всё тот же народ,
К администратору ищет подход,
Администратор всё в руки глядит,
А из Петровска – какой дефицит?

Тут надо пояснить, что наш пуско-наладочный цех имел номер сорок шесть. Работало в нём много молодых специалистов – народ, как известно, заводной и креативный - так что песенки на злобу дня рождались часто и непринуждённо.

Действительно, в гостинице нас встретила табличка «Мест нет».
Зато рядом лежал целый список адресов, по которым приезжих могли приютить местные жители. Мы остановились на адресе, где обещали принять сразу несколько человек.
Дорога туда оказалась не очень близкой, автобусы в тот район не ходили, но для нас этот поход стал первым знакомством с Лиепаей.
В новинку были её булыжные мостовые, резвые трамвайчики, позванивающие на перекрёстках, деревянные дома, непривычной для россиян архитектуры и множество цветов в каждом более или менее пригодном для этого уголке.
Удивил нереально большой кот, сидящий в окне дома, зарывшегося наполовину в землю. Рыжий зверюга сидел на подоконнике полуподвального помещения и меланхолично разглядывал ноги проходивших мимо людей. Закралась мысль, что есть что-то такое в прибалтийском воздухе, что рождает здесь крупных людей и котов.

Дом, где нам предстояло жить, оказался двухэтажным деревянным особнячком, увитым диким виноградом, и что больше всего обрадовало нас, был недалеко от моря.
Окна его выходили не на городской многолюдный пляж, а на пустынный песчаный берег. Купайся, загорай, сколько душе угодно. Красота, да и только!

Хозяйка, немолодая латышка в белом, как у горничной, переднике, провела нас в комнату на втором этаже, где кроме четырёх кроватей, стояли ещё стол, шкаф, и даже печурка, которая хоть и не нужна была летом, но делала спальню намного уютнее.

Надо ли говорить, что мы, оставив вещи неразобранными, тут же помчались к морю.
Ноги вязли в мелком, почти белом песке, прозрачная вода медленно, как в полусне, накатывала на него, и оставляя мокрую полосу, уходила назад. Как приятно утопать в этой влажной прохладе босыми ногами, истомлёнными несвободой и зноем! А потом сразу хотелось броситься в воду, обмирая от контраста температур тела и воды.
Однако вот этого «броситься» в нашем случае не случилось. Море здесь оказалось настолько мелким, что пришлось ещё идти и идти, и даже там, метрах в пятидесяти от берега, присесть для того, чтобы окунуться в воду.
И всё же это было наслаждение!

По возвращению домой в наши апартаменты поднялся муж хозяйки. И устроил нам целый допрос. Кто такие? Откуда? И зачем?
На первые два вопроса мы ответили довольно бойко. А вот с последним вышла заковыка. Мы не ожидали, что кто-то напрямую будет выспрашивать нас о цели приезда. Сказать, что на отдых, нельзя - ведь мы будем уходить на работу каждый день. И раскрывать истинную причину тоже нельзя. Кажется, хозяин заметил наше замешательство, и не поверил путаному лепету насчёт гражданского судна, названия которого мы даже не смогли назвать.

Кажется, мы оставили о себе не очень благоприятное впечатление. Скорее всего, хозяин даже принял нас за девиц лёгкого поведения, приехавших в приморский город на заработки. Думаю, эта мысль укрепилась в нём после того, как нам пришлось поочерёдно не ночевать дома из-за круглосуточных прогонов изделий.
Хозяин криво усмехался на наши отговорки по поводу ночёвки у родственников и друзей и что-то бормотал на латышском.

Совершенно непонятно, почему ему было важно так много знать о нас. И хотя подозрения его были не очень приятны, разубеждать его мы не стали, да и, честно говоря, не сумели бы с нашими секретными предписаниями.

Признаюсь, мы совсем мало бродили по городу, не побывали в его музеях, не послушали орган, не погуляли по узким старинным улочкам. Возможно, виной тому было жаркое лето и пляж под боком, а также молодость и всего десять дней командировки.
Но всё же навсегда запомнилась необыкновенная чистота города – даже во дворе нашего дома всё было настолько прибрано, что трамвайный билетик, выброшенный там, смотрелся как бельмо на глазу.

Запомнилось непривычное для нас, жителей русской глубинки, изобилие продуктов и дефицитных товаров в торговом центре «Курземе».
До сих пор помню вкус взбитых сливок, посыпанных шоколадной крошкой, которые мы покупали в малюсеньком кафе утром перед работой. Там же стоял стол со сдобой и два титана с чаем и кофе. Я больше никогда не ела такой пышной и вкусной выпечки. Мы брали всё, что хотели, и честно расплачивались на выходе, приближаясь таким образом к облику гражданина коммунистического общества.

В последний день командировки мы неожиданно встретились у морского порта с хозяином квартиры. И где?! Выходя из проходной! Он тоже нас увидел и неожиданно расплылся в улыбке, словно увидел близких и дорогих людей.
Наверное, в его голове, наконец, сложился пазл с нашими запутанными рассказами о работе и отсутствием по ночам.
Видимо, этого доброго порядочного человека просто расстраивало предположение, что молодые девчонки, годящиеся ему во внучки, пошли по кривой дорожке. При этом представить, что в нашем юном возрасте мы могли бы работать на военных судах, он не мог.

Когда перед отъездом мы зашли к хозяевам, чтобы попрощаться и рассчитаться за квартиру, они оба были с нами так радушны, как будто мы и были их настоящими внучками.
А хозяин даже не раз повторил, что будет рад, если мы снова приедем и остановимся у них.