-два рассказа в одном-

Общее начало I и II рассказов

Петя Шишаков дунул на дисплей, который изобразил лицо девушки с зажигательной улыбкой и погас. Пётр свистнул два раза, хлопнул в ладоши и удовлетворённо хмыкнул, увидев на экране плоского мобильника значок, подтверждающий: на парковке завелась его электромашина.
Спустившись пешком с третьего этажа сто сорокаэтажного небоскрёбыша, Петя сдержанно поприветствовал здоровенного афроафриканца – охранника:
– Привет, Кори!
– Привьет, сэр, – гуд рэст ту ю, хороший отдых тьебе, товарисч Пьетя!
– Пьетя, – передразнил Шишаков, – ты сколько времени живёшь в НС? Пора бы научиться говорить по-русски. Не уважаешь Шишакова – уважай один из государственных языков Российских Соединенных Штатов.
Лицо Кори выразило смесь почтения недокормленной сторожевой собаки с равнодушием прибоя, мнущего песочные замки, но он промолчал. Видимо, подбирал необходимые слова.
– Проезжал утром по вашему новому Лос-Анжелесу, – бросил служивому на прощание Петя, – мусор на улицах. Грязно, как в Каире, где я вчера был. Брали бы пример с Нью-Йорка!
Кори пожал плечами.
– Да всё ты понял! Теперь лучший район города! И статую Свободы ваши бывшие америкосы недавно установили на искусственном острове в устье Оби, и башни-близнецы скоро достроят. Такими темпами скоро он не хуже старого Нью-Йорка станет.
Кори закивал, как китайский болванчик – полицейский из Шанхая – самого крупного района городской агломерации.
Петя вышел из здания, улыбнувшись старому попугаю, сидевшему на пальме возле небоскрёбыша. Птица захлопала подержанными крыльями и залопотала по-испански, а Пётр плохо понимал этот язык, хотя по новой конституции он недавно также был признан государственным.
«Странная ситуация, – размышлял Шишаков, – только в Эн-Си, как с легкой руки переселенцев из поглощённого океаном LA, то есть Лос-Анжелеса, прозвали Новосибирск, беженцев из Рио-де-Жанейро почти два миллиона. Даже одноименный район есть, а португальский язык не государственный! Несправедливо!».
Петя привычно направил машину вдоль набережной, любуясь приятным лазурным цветом моря. С акватории, на которой он заметил несколько больших прогулочных судов, дул вежливый бриз. Шишакову предстояло проехать вдоль трёх живописнейших районов – Буэнос-Айреса, Токио и Нью-Йорка, названных в честь погибших городов мира. А вот в Бангоке и Александрии, где ему иногда приходилось бывать по делам, Пете не нравилось.
Сильно разросся вдоль моря его тридцатимиллионный город! Шишаков стал вспоминать его районы. Буэнос-Айрес, Рио Де-Жанейро, Шанхай, Александрия, Каир, Мумбай, Токио, Джакарта, Лагос, Карачи, Бангкок, Нью-Йорк и наконец, Лос-Анджелес. И, за небольшим исключением, каждая часть – кривое отражение того, что когда-то было раньше, что бы ни говорили гордые переселенцы. Они должны до гроба жизни благодарить учёных, предсказавших Великий Потоп после удара метеорита. Если бы не эти сотни маленьких нострадамусов, погибло бы не два миллиона землян, а два миллиарда! Именно учёные точно вычислили, где нужно выстроить защитные дамбы, чтобы противостоять потокам Северного Ледовитого океана, хлынувшего по Западно-Сибирской равнине.
Впрочем, у кого теперь язык повернётся назвать Ледовитым тёплое и бархатное Новое море, в котором купаться можно почти круглый год. Какая сила необратимо сдвинула течения, что усилило Гольфстрим, придав ему новый тепловой импульс, никто не знал.
Миновав Нью-Йорк, Петя свернул от набережной на дорогу, ведущую к дому, и притормозил у обочины.

Продолжение I рассказа
(для сухих прагматиков)

Он произнёс: «Coldplay». Зазвучала приятная мелодия.
«Показалось», – решил Петя,- никого нет». И точно не было. Как же давно это было! Лет семь или восемь назад. Сидели они с Мишкой, пили у моря пиво, и его друг крикнул:
– Смотри, что там?
– Где?
– Кто-то барахтается. Или нет?
Пётр всмотрелся: круги в лунном свете – никого и ничего. Или всё же кто-то был.
– Наваждение какое-то!
– Ладно, откроем еще по банке.
Они посидели у моря, но Петра долго не оставляло неприятное ощущение: вдруг там всё же был человек. Он отгонял эти мысли, а они лезли и лезли. Пётр даже заехал утром на это место, когда было светло, нырял, но ничего не обнаружил. И лишь спустя три дня по интернету узнал: течением в другом месте побережья вынесло труп девушки.
Пётр убеждал себя: к тому вечеру утопленница не имеет отношения. Но вот сегодня ему показалось, девушка на шоссе. Ерунда... просто мистика какая-то...

Продолжение II рассказа
(для неисправимых романтиков)

Он произнёс: «Coldplay».
Зазвучала приятная мелодия.
Шишаков увидел девушку. Она протянула руку. Он остановился. Музыка напомнила тот день. А девушка в лёгком платье, севшая на переднее сидение, округлила красивые серые глаза:
– Вы?!
Петя удивился не меньше.
Он молчал, а девушка продолжила:
– А я верила: мы встретимся!
Пётр внимательно вгляделся в лицо:
– Таня!
– Да, это я!
– Наваждение какое-то! Ты сегодня не топиться пришла, надеюсь, – пошутил Шишаков, - помню вечер, помню ту минуту, когда я вдруг решил броситься в воду, и мне чудом удалось откачать тебя. А ты не хотела жить после гибели родных.
– Но ты же сказал тогда «Конца света больше не будет», и я влюбилась в тебя, хотя ты исчез. Маленькая я тогда для тебя, наверное, в 16 лет была. Навсегда запомнила я твои слова. И как ты меня по головке гладил.
– Теперь мы никогда не расстанемся, – сказал Петя, – мне кажется, само небо выпило бы за нашу встречу, ведь она... просто мистика какая-то...