Алекс обычно публикует отрывки из поэм, а мне встретилось нечто вовсе эпическое .

Олег Koshaki Гетьманцев

Александр Пересвет. (точка в названии – принципиальный авторский знак)

- Собирайся, брат Ослябя,
Крикни Пересвета.
Вы кривым татарским саблям
Принесли обеты!
(Оказывается, Пересвет и Ослябя клялись в верности татарскому оружию, то есть были воинами Мамая… Вот так и всплывает истина!)

Разольётся этой ночью
Время алой юшкой,
Пересвета меч наточен,
Загустел мёд в кружке,
(мед загустел от остроты меча – такая силища в поэзии, Не, ну понятно, что автор не знает разницы между тем, что производят пчелы и алкогольным напитком…)

Смерть расчёсывает косы
Гребешком зелёным,
Не вернётся много россов
К матерям и жёнам.
(Ну, волосатая смерть – это еще ничего. Это терпимо! Выйдет смерть, бывало, за околицу, а там россы по росе в меду мечи точат. Росс – это словечко 17-18 веков, но смерти виднее…)

В Лавре, на реке Непрявде,
Всякий воин – инок,
Остригут на саван пряди
Русых кудрей длинных…
(А как закончат в медах мечи точить, начинают россы волосы отращивать. Чтоб на саван хватило. Бывало, идет росс, а за ним еще метра три волосы волочатся. А Непрядве-то уже тогда Лавру основали. Потом осторожно выкопали и перенесли на реку Кончуру, где она и по сей день стоит.)

- Брат Ослабя, принимаю
Вызов Челубея.
Обещаю, умирая,
Удержусь в седле я.
(Ослабя - брат Пересвета, его не нужно путать с Ослябей, поскольку автор однозначно ответил, что ошибок в его поэме нет и быть не может. Пересвет получил от Челубея куртуазное послание, что, дескать, встретит его батур на Куликовом поле и тама заборет. Донской еще не знал, где сражение будет, а Челубей Пересвета уже предупредил. Пересвет заранее знает, что отдаст концы, но хочет это сделать непременно сидя на лошади. Это у россов такая фишка – помирай, но в седле удержись. А побивать противника необязательно, главное, что в седле удержаться)

Помнишь, как с тобой ходили,
По Оке на Каспий,
Спать под звёздами любили,
Пить вино до капли.
В битве каждой – новый подвиг,
Девицы да деньги!
Только вдруг позвал на постриг
Радонежский Сергий.
(Ребяты! Бабы и бабло – это не модно! Айда в монастырь! Обет безбрачия, посты, молитвы – весело, кайф! Ваш Сергий, еще ни разу не Радонежский)

И забыты были битвы
В сумеречных кельях,
Послушания, молитвы,
Из дерюг постели…
(во-во. Свальный секс сменило садо-мазо)

Смотрит поединщик дюжий
Мрачно из-под лобья,
(Изнутри черепа осторожно выглядывали глаза Челубея)

Плечи мы свои напружив,
Опустили копья.
(Альтернативная физиология. Впрочем, «напружив» - от напрудив, быть может? Кот напрудил лужу…)

Разорвал удар кольчугу.
Всё, смертельно ранен.
Но смотрю, упал без звука
Сбитый мной татарин!
Отхожу я, брат Ослабя,
Ближе стало небо!
(Ослабля, надо полагать, это такой секретарь. Он все время ездил рядом и записывал слова Пересвета. Причем, он был слепым. Ничего не видел, но слышал, как с ним разговаривает убитый в бою Пересвет)

Миг ещё – совсем ослабну,
Усидеть в седле бы!
(Какая навязчивая идея усидания в седлах, аднака!)

Взвился конь, душа взлетела,
Русский замер лагерь,
Но за плечи держит тело
Радонежский ангел!
(Именно радонежский? Надо полагать, что все ангелы господни, а этот был единственным - радонежским.
А в пионерском лагере россы все еще точили мечи, чтоб мед скорее густел и волосы росли быстрее и гуще)

Ужасы сумеречного сознания

Дмитрий Волчек

Вытащить себя из рук, из глаз,
из ровно бьющегося сердца...
извлечь из неприлюдных ласк,
из нелюдимого соседства,
(рождение Чужого)

пойти, как солнце, кувырком
по весям, елям, соснам, лужам -
и осознать, как жить легко,
когда впотьмах кричать не нужно...
(Конец света близок! Солнце пошло кувырком по елям и лужам)

Эдуард Пашков

Выверить, продумать, сопоставить
так, что бы, случись какой бедлам,
миру без сомнения оставить
тёмные разводы по углам.

(А вот это по – нашему! Даешь огнестрел в народ! Хороший графоман – мертвый графоман!)

В лоснящейся движеньем шкуре люда,
в атаку дня,в моторику и шум
шла девушка,пропорциями круто
ломая в складки форменный костюм.
(Тяжелые наркотики – они такие тяжелые… )

Ее шаги,стучась в каблук и в носик,
подрагивали челку набочок.
Почесывал карэ упругий хвостик
сверкавший белизной воротничок.
(Шаги стучали с ходу в носик, и в глазик попадали тоже… Каблуком. Сворачивали шейку на бочок)

Во вне расправив блузки отторочку,
бровь подведя,ресницу наложив...
Духов мизинец к бусинке на мочку -
и на работу! в офис! в коллектив!
(Гм, повязки, бывало, накладывал, скобы тоже, швы – тьфу-тьфу- не приходилось, но чтобы ресницу наложить…Больно, наверное?)

Методикой слепой десятипалой
печатать тексты чувствуя азарт,
девица эта шла походкой бравой,
переставляя ножками асфальт.
(Во дорожники дают – асфальт переставлять ногами. А говорят ни хрена с дорогами не делают. Врут люди, безбожно врут)

Я помню губы не гордой, простой нежной Герды.
Только намедни наш Млечный путь чадом порос.
В эти минуты мне хочется знать: как ты, где ты?
Завтра туда, где всё знают, отправлю запрос.
(Поросший чадом Млечный путь … И что же ответил Гугл?)