Опять открываю интернет, опять думаю: «А зачем?», опять отвечаю: «А просто интересно», и распахиваю Ворд - папку с названием «Триста слов». Почему такое название? Потому что создавал ту папку в незапамятные времена, когда Саша Хорунжий в Задумке давал тему: написать миниатюру, чтобы в ней было не более трёхсот слов. Здесь уже гораздо больше тех слов, гораздо… Надо работать, надо отписать окантовку третьей главы «Обречённого» и «добить» уже ту главу в новом сюжетном формате. Охватная форма в прозе: окантовка сюжета местом действия, своеобразная отделочная отстрочка. Или как там это называется в портняжьем деле? Не то что не помню - напрочь не при делах, но смысл к приёму подходит идеально. Заметит кто ту отстрочку? Нет, конечно, и ради бога, главное – что мне интересно написать именно так. И так же поэзия. Какая разница в какой форме, какими рифмами, размером написан, если стих цепляет? Автору возможно и интересно, мне в последнее время - не очень: голова болеть начинает. Отписал триолет в окантовке, думал подавлюсь "Нимесулидом": таблетки две вне плана выжрал. Когда у автора интерес глубокий, то и разобраться можно в форме, размере, приёмах. Когда те приёмы интересные, любопытные, авторские, то можно и лишнюю таблетку принять. Так же и в своих стихах, так же и в человеке: кто, что, чем дышит, что ест и какой ему снился сон. Помнится, многие авторы на том же Стихире пишут: «Я весь в своих стихах(прозе), читайте». Ага, наивные. Да, мы все там: в своих стихах и прозе, поэтому, когда сам же препарируешь стих на форму, рифмы, размеры, немного не по себе. Скажете, что это «графоманские розовые слюни" по типу: «Ах, не кромсай мне душу!»? Нет, это не они, это другое. Это моё реальное нежелание выставляться, это когда написанное настолько ты сам, именно ты, а не ЛГ, ГГ, не твоё восприятие чужих образов и мыслей, что выставиться - как голым выйти на Красную площадь и слушать мнение: чего там у тебя больше-меньше и хорошо бы родинку чуть ниже сместить. Ага. Вспомнил, как Виталька всё же затащил меня в сауну, хотя я сопротивлялся чутка не до "А в ухо?". Он знал про мои шрамы-рубцы, знал, но затащил. Никто не охал-ухал, никто ничего у меня не спрашивал, а я всё равно почти не чуял горячо-холодно, никакого удовольствия от парилки не получил. Потом, правда, привык. Но тогда все молчали… Ясен пень, не дайбоже, и Коршун им бы устроил баню в сауне. Они это знали, а возможно, что были предупреждены. Но я привык. Потом и чуял, и получал удовольствие. Не совсем удачное и понятное сравнение, но оно точное. Размышляю о критике. С чего бы с утра? Фиг знает… А может, и не знает… Но я точно знаю, что она нужна, необходима, только вот какая… Скорее всего, каждому нужна индивидуальная, как по форме, так и подаче. Я по сию пору не хожу в общую баню, и не пойду никогда всё по той же старой уже причине. Уловили связь этого момента моей жизни с критикой? Тот, с кем я спокойно пойду в баню – уловил, а остальные… Мир - общая баня. Куда уж нам уж со своими шрамами? Любопытством одним снесут. Перечитываю написанное... Сумбура тут – море морское, и сумбур тот тоже шрам. Больной, рваный, безобразный на вид шрам, но он не в пьяной драке получен… Хотя, по большому счёту: какая разница где? Кому-то и Куликовская битва – пьяное побоище, кому и Бородино – Содом. Кому-то, но не мне, не нам, тем, с кем я спокойно иду в сауну… Один мой большой инетный друг, прочитав это, написал: "На определённой стадии Пути ты становишься способен со стороны наблюдать и исследовать те силы, что движут твоим настроением и энергетикой." Похоже, что я пока что не на той стадии. Или на той? Не знаю, но что взрослею, чувствуется... Ну, вот и расписался, можно идти и доделывать отстрочку третьей главы «Обречённого», как оказалось, самой трудной даже для незатейливой фэнтэзюшки, где шрамов, больше чем крыльев. Но на сей раз мы с Дэном и Светланкой чутка не в тулупах и шапках ушанках в ту баню пришли. Почему? Ибо нефиг…
