Софийка на меня бочку катит. Ни какая я не влюбчивая. Поклеп и наговоры. Еще сестра называется. Первая моя любовь, это было просто по молодости. Глупость, хоть и приятная. Да меня и наставить на путь истинный не кому было. Софийке то хорошо, она маленькая, а все хозяйство на мне. Мне всего-то четырнадцать было когда умерла наша мама. За два месяца сгорела. Началось с того, что поехала в больницу. Спину все прихватывало. Да по женски проблемы. Мы живем в селе, рядом с городом. По этому сначала в районную больницу. Там долго слушали, смотрели. Заставили сдавать анализы. Просто все симптомы были, как у беременной. Боли у мамы то сильнее, то совсем утихают. Положили, все же в больницу, в гинекологию. Неделю мы ездили, навещали.. в деревне, через дорогу от нас, живет баба Гриппа. Если официально, то Агрипина Сергеевна. Вот она взяла заботу о нас. приходила, готовила кушать. Заплетала, тогда еще восьмилетней Софийке, косы. Отправляла в школу. Я, приходила из школы, сразу переодевалась и ехала в больницу. Кормить маму. Когда к концу недели, мама стала чувствовать себя лучше, мы обрадовались. Думали что в понедельник, после анализов – выпишут.
Привезла в понедельник борща, две котлетки и каши гречневой. Запить компот, достали из подвала бутылек и для мамы открыли. Хоть еще и не сезон, открывать закатки.
Приехала, а мамы нет. Соседки по палате говорят, не видели куда делась. Они были на процедурах, а когда пришли, ни мамы, ни ее вещей нет.
Ох, как я обрадовалась. Мама, наверное, уже дома. Мобильных телефонов еще не было. Их только по телевизору, в фильмах про мафию показывали. Приехала я домой. Нет мамы, а уже вечер. Отец меня отругал, что не могла у врачей все узнать.
Утром Софийку в школу, вдвоем с отцом в больницу. Врач не обрадовал;
- Вашу жену и маму, перевели в онкологическую больницу.
И адрес дал. Мы на такси и туда. Лежит моя мамочка. Бледная. Крупные капли пота на лице. Раньше всегда с прической, ныне растрепанная, раскинувшиеся на влажной подушке волосы. Всю жизнь эта картина перед глазами. Даже, не в гробу, и не дома перед смертью. Когда уже отказались лечить и привезли домой умирать. А именно это беспомощное, бледное лицо и влажная подушка. Наверное, когда сама буду умирать, буду помнить эту картину.
Два месяца и смерть. Софийка хоть уже и девяти лет, но еще не полностью осознала смысл потери. Я сама при ней не плакала, и ее поддерживала. Плохо было только бабе Гриппе, давали ей нашатырь нюхать.
После похорон отец долго не тосковал. Нашел себе в деревне вдовушку и перебрался к ней. Остались мы с сестрой вдвоем в большом доме. Ночами страшно было. Спали со светом.
Отец, правда, нас не совсем бросил. Приносил деньги. И иногда продукты. Баба Гриппа помогала мне вести хозяйство. Так прожили два года. Я заканчивала десятый класс. Ходила на курсы маникюра. Так мне нравилось это искусство. Такие картины можно отображать на ногтях.
На одном из показательных конкурсов я и познакомилась с Владимиром. Такой прикольный, невысокий, рыженький мальчишка. Правда, потом оказалось что ему 22, а на вид всего восемнадцать. Полюбили мы друг друга без памяти. Я и дома о нем говорю. И в школе подругам рассказываю. Баба Гриппа только головой качает;
-Ты только глупостей не наделай, милая душа.
Да какие глупости. У нас и в мыслях не было. Дискотеки, прогулки под луной.
Повстречались немного. Он меня к себе домой зовет. С мамой познакомить. Мы же не какие-то там басурмане. Пришли. А его маман с порога меня на х… посылает, и на ше.. и на пе.. обзывает.
- А я думаю, где это мой Вовочка пропадает. Его эта ше.. охмурила.
Так мне обидно было. Я же еще девушка. А меня такими словами обзывают. Глупая. Ну и обрати внимание, что Вовочка за меня не сильно заступается. Так нет же. Решила я его мамаше свою правоту и честность доказать. Страшно, но отступать не буду.
Сижу, жду в субботу, на скамейке, перед его домом. Вижу, маман евойная, в магазин пошлепала. Я в подъезд, на этаж. Стучу. Он открыл. Смотрит на меня удивленно. Откуда это я, и так смело в дом. А я его обняла, поцеловала и в постель. Как ни страшно было, но это случилось. Когда в дверях ключи его мамаши загремели, мы все уже кончили. Я вскочила, трусики, лифчик натянула. Из под него простыню выдернула. Она заходит, а я ей перед носом окровавленной тряпкой верчу.
-А вот! А вы говорили, что я дрянная. А я честная. Я девушка была. Вот факт.
Выхватила она эту простыню и давай бить меня и гнать на улицу, успокоилась только, когда я из подъезда выскочила.
Через некоторое время в окно мне юбку и кофточку выкинула, а я за кустами роз пряталась.
Доказала. Дурочка.
Как не прискорбно это осознавать. Но одного раза мне хватило. Я забеременела и через девять месяцев родила девочку.
Какая красавица. Круглолицая. С небольшими веснушками рыжуля. Одно меня смущало. Она как две капли воды похожа на не состоявшуюся свекруху.
А та, старая ведьма, развернула бурную деятельность. Для того чтоб ее Вовик не был со мной, она ему даже девок домой водила. Сама на кухне сидит, чаи гоняет, а он в спальне, на ее кровати кувыркается. Конечно, зачем ему я такая, то брюхатая, а то с приданным. Ни мои слезы, ни просьбы, ничего не помогло мне. Да же когда я вышла из роддома и пришла показать старой, ее внучку, меня выгнали с позорными криками.
Софийке уже одиннадцать. Баба Гриппа, сильно сдала за последние месяцы. Но крепиться. Приходит, советы дает, как с ребенком да что. Как кормить, мыть, стирать пеленки. Мамули то нет. Слава тебе Господи что попалась мне в жизни такая помощница. Не знаю, что бы я сама делала.
Отец к тому времени прокутил все мамины украшения. Золотые кольца, кулон и цепочку. А как гулять стало не за что, вдовушка его и выставила. Сказала, что у нее есть сын, и ей надо его поднимать, а не тратить свое драгоценное время и здоровье на какого-то нищего бомжа.
Если бы мы знали, что будет дальше. Ни за что не поддались на уговоры.
Отец принес какие-то бумаги и стал нас уговаривать их подписать. Это, мол, необходимость. Сельсовет требует. А мне не до этого. Иришка приболела, сопливит. Подписала все что подсунул. Софийка, та вообще не вникала. Короче, через неделю приехала машина, люди. Нас загрузили и перевезли в маленький домик на краю деревни. Рядом с кладбищем. Это даже не дом, а два сарая рядом. Двор зарос травой. Огород никогда не перекапывался. Папаша все бегал и нас упрашивал, не шуметь. Он, дескать, сам не знал что подписал. Только через некоторое время, мачеха купила своему сыну квартиру в Москве, и он переехал жить туда. Мы с сестрой уж подумали, что переедем жить в мачехин дом, как отец говорил. Но нет. И этот дом был продан, а отец с мачехой поехали отдыхать на курорт.
Софийке, наверное, повезло. У нее первая любовь. Ранняя, но чистая. Парнишка учиться на год старше. Общаются, целуются. Его мама без ума от Софийки. Сказала, что поможет ей окончить институт, за который сама и заплатит. Дай Бог, что бы у сестры все сложилось, лучше, чем у меня.
Помощь сестры огромная. Хотя это и в ее интересах. Я хожу по людям, делаю маникюр и педикюр. Уже есть свои клиенты. Когда поехала в церковь, решила окрестить Иришку. Подсказать было не кому. Баба Гриппа уже умерла. Царствие небесное рабе божьей. Оказывается что нужны двое человек, кто будет как родители, или крестные. Да где же я их найду? Когда жили в большом доме, в центре села, друзей было много. А теперь мы на окраине не только села, но и всей жизни. От нас все разбежались. А что с нищих взять? Вся радость жизни сестра и дочка. Первые слова, первые шаги. Все в первый раз, это же чудо. Я вот все время, думаю и удивляюсь;
- Ну как отцу и бабушке не хочется посмотреть на продолжение своего рода.
Хотя, о чем это я? Свекровь, не состоявшаяся, теперь всегда в трауре. Сынок спивается. Ее бьет. Все вещи из дома продает. Как мне соседи сказали, она на меня колдовала, а все на сына перекинулось. Вот и получает.
Да! В церкви. Вышла на улицу, стою, думаю.
-Что делать?
Подходят женщина с мужчиной. Она спрашивает;
-Девушка! Что-то у вас случилось?
Я им обрисовываю ситуацию. Что у моей дочурки не только отца родного нет, так еще и крестных родителей негде взять.
На удивление, эти совсем чужие мне люди, согласились окрестить Иришку. Мало того, они дали свой домашний адрес и сказали что я с дочкой всегда желанный гость в их доме. Так впоследствии и было. Сколько раз они спасали меня от голодных дней.
Крестины состоялись, и мы даже вчетвером посидели в кафе. Съели по пирожному, и запили чаем. Это так необычно. Явно эти люди мне посланы были с неба.
Зато дома меня ждал сюрприз. Мои вещи, и вещи Иришки, были сложены в коляску и выставлены на улицу. Когда я стала стучать в ворота, то вышла мачеха и так оторвалась на меня орать, что соседские собаки завыли. Иришка на руках, коляска впереди. Иду по дороге через село. Ничего не вижу и не слышу. Слезы и обида душат не хуже маньяка.
- За что?
Я же ее толком не знаю. Они жили отдельно. Да и сейчас, во дворе два сарая. Мы с Софией жили в маленьком. Что бы было теплее. Отец с мачехой в большом.
Чем же мы с дочкой им помешали? Когда до дороги, идущей рядом с селом на город, оставалось не далеко, меня кто-то догнал. Я даже не поняла кто, слёзы застилали глаза. Только когда заговорил, поняла. Это мамин сослуживец. Он услышал слух по селу, что меня выставили и сказал, что поможет мне и присмотрит за Софийкой. Мы сели в маршрутку. В городе пересели на другую, потом еще пересели, но быстро вышли и долго шли вверх по улице. Большое здание, к которому мы подошли, оказалось общежитие. Вот в него-то мы и вселились. Олег Петрович выбил нам небольшую комнату. Кухня и все удобства в конце коридора. Но это крыша над головой. Огромное спасибо. С жильцами быстро сошлась. Я же не скандальная. Делаю людям маникюр, педикюр. Кто за это покормит, кто заплатит, а кто и с Иришкой посидит, пока я зарабатываю. Грязь не для меня. Пусть у меня будут копейки, но честно заработанные. Хотя, как я уже говорила, кумовья часто подкармливали меня, когда были особо тяжелые дни.
Софийке моей повезло. Рада за сестру. Ее будущая свекровь, узнав какое отношение к нам в доме родном, забрала ее жить к себе. У сестры и, правда, любовь. Как хорошо. Хоть одной проблемой у меня меньше. Тут стала замечать, что по вечерам кто-то ходит за мной. Сначала испугалась. Ну, еще бы. Иду с работы. В уме подсчитываю, что можно купить на заработанное. И чувствую на себе, постоянный взгляд. Хотя я и не трусиха, но все же. Раз решилась. Шла, шла и шмыг в кусты. Смотрю мужик, шел следом, потом стал озираться. Потерял меня. Дождалась когда прошел мимо, вышла из-за кустов и иду за ним. Оглянулся и аж вздрогнул.
-Следишь?
Говорю так грозно. А он просто так отвечает;
-Да район здесь глухой, вот я и провожаю вас, когда вы с работы идете.
-А откуда вы знаете, когда я буду идти. У меня не нормированный рабочий день.
-Я смотрю, во сколько вы уходите со своей тяжелой сумкой, а потом считаю и примерно через полтора часа иду встречать. Кстати давайте помогу вам сумку донести.
-Еще чего. У меня там деньги, а я всякому не знакомому, да еще и на улице, все свое богатство доверю.
-Это от того что вы меня не знаете. Зато я о вас все знаю. Вы делаете всем маникюр и в сумке у вас инструменты и лаки. Я живу недалеко от вас. И наблюдаю за вами. Одна, такая молодая, с ребенком и не унывает. Тяжело ведь.
-Это с вашей стороны оскорбление или комплимент. Я что-то не до поняла.
-Что вы. Какие оскорбления. Я восхищаюсь вашей стойкостью. Давайте жить вместе. Я на стройках работаю. Хорошо зарабатываю. Вдвоем будет проще.
-Все у вас как-то просто. Я работаю, вы работаете, а жить будем вдвоем. Я и так живу вдвоем. Пропустите. Я вас совсем не знаю, а вы вместе.
-Хорошо. Меня соседка ваша, Ирина Петровна знает. Давайте она нас познакомит. И вот еще что. Отдайте сумку, надо домой идти. Там Иришка уже заждалась, а ее мамаша с незнакомым мужиком разговоры на улице разговаривает.
Улыбнуло. Отдала сумку и пошла за ним на легке. Иду, а мне кажется, что шел бы он на край света, я бы безропотно за ним шла. Как то легко и просто мне с ним.
Соседка и правда его знает. На ближайшем сабантуе, в общаге, нас познакомили. Я все равно вам не какая-то. Полгода встречал и провожал на работу. Иришка к нему привыкла, когда он в гости заходил. Потом стал оставаться, и вскоре переехал. Жить стало проще. И зарплата, и опора. Помог мне в парикмахерскую устроиться. Ну, чтобы не бегать по клиентам. А я все равно ходила по домам. На дому и платили больше, да и клиентура своя, набитая годами. Хорошо стало. Он с Иришкой играется, точно как родной отец. Один раз начал разговор издалека, но суть всего свелась к тому, что пора бы расписаться и родить своего, общего ребенка.
Со вторым оказалось проще. Я уже была на втором месяце. С первым хуже. Началась весна, для строителей самая страда. Он только и успевал бегать, с одной стройки на другую. Особенно когда узнал про намечающегося ребенка. Денег стал больше зарабатывать и завел коробочку. Зарплату делить начал. Часть сейчас жить, а часть на будущего ребенка. Что бы к родам уже была сумма.
В июне, где то просквозило. Сильно кашлять начал. Лето, а он бухыкает. Нашла в нашей общаге врача. Сам-то он в больницу ни ногой, говорит, боится. Вот местный врач, осмотрел его. Всю спину ему ухом изъездил. Ни чего не сказал, ушел. А на утро появился, не один, с приятелем. Я как раз на работу собиралась. И ушла, а они остались. Вечером, когда вернулась, под дверью записка и номер мобильного. Звоню. Оказался врач, местный. Сказал что моего Ореста, положили в больницу, но меня как жену, к нему пустят.
- А я не жена еще. Мы только собираемся расписаться
- Тогда хуже. Надо родственникам сообщить. Вас не пустят.
У меня в душе все упало.
- А он с западной Украины и здесь на заработках, ничего о них не знаю. Только что есть сестра и она где-то в Польше на сезонных работах.
- Ну, тогда не знаю. Он в онкологии лежит, на третьем этаже. Попробуйте, но туда никого не пускают.
Малыш в животе заворочался. В голове поползли неприятные мысли. Дочь у соседки, а я к больнице. Ходила под окнами пока не стемнело. Да и мала надежда что он подойдет, и выглянет в окно, именно когда я там буду стоять.
Приехала утром. Попыталась поговорить с врачами. Но мне все твердят, что только родственники имеют право на информацию. Я по какому-то наитию ткнула пальцем себя в живот;
- Вот, вот ближайший его родственник, ему и расскажите, где его отец и что с ним.
Мужчина врач развернулся и хотел уходить, но женщина ему, что-то сказала. Они отошли в сторону, переговорили. Мужчина ушел, а женщина врач взяла меня под руку и повела вдоль больницы.
-Вы главное не волнуйтесь. Мы делаем все, что в наших силах. Надеемся на положительные результаты. Вот здесь стойте. Покричите, он услышит и подойдет. Здесь хорошая слышимость. С вами все хорошо? Походка у вас не уверенная.
- Просто, понимаете, просто я отсюда, несколько лет назад, забирала маму.
- Ну, девушка, медицина не стоит на месте. Мы многого добились за последние годы. Но пациенты порой сами во многом виноваты. Кто вместо лечения, спивается, говоря, что так легче. А кто просто поздно приходит, как вот ваш, например.
Мне не надо повторять. Я все поняла, а когда покричала, и он выглянул в окно, лысый и весь осунувшийся, то стало ясно, он пошел не просто поздно, а слишком поздно.
Так изменить человека за два дня, могла только смертельная болезнь. Врач была рядом. Поэтому помощь оказали сразу. А приехавшая скорая, отвезла в гинекологию. Угроза. Но все прошло. Меня отвезли в общежитие. К больнице я ходила вечерами. Первый месяц и неделю он подходил к окну. Я кричала, он махал руками. Поговорим и я домой. Дочурка интересуется, где папа. Ничего не говорю. Не хочется пугать ребенка. На сороковой день он не подошел к окну. Стоял другой мужчина. Я к врачу
- Лечение идет по плану. Сейчас кризис. Если сильный, то выкарабкается.
- Скажите ему, что у него скоро родится сын.
Но.
Спасибо женщине врачу. Она отдала мне исписанный листок. Каракули, рожицы, а внизу твердым почерком;
- Новый Абдал. Сектор кладбища 151А. номер могилы 206. Похоронен под табличкой
Изольдов Орест П. и год смерти.
И опять скорая помощь и скоротечные роды, Игорек родился 3,500 и 51см. Чернявенький, и с кучеряшками, весь в папу.
Когда выписывались, знала что придет подруга с дочкой. Но то, что пришли человек двадцать, из нашей общаги было сюрпризом. И стол большой накрыли, и подарков надарили. Обеспечили всем необходимым на первое время. Слава Богу, мы живем в такой стране, где человек - человеку друг, товарищ и брат. Помогли чем могли. Друзья – вот уверенность в завтрашнем дне, а дети – это все наше будущее.
Хотя конечно. Грудное кормление подразумевает строгий режим. Но если я не буду бегать по своим знакомым, что мы с дочей будем кушать
Иришке уже четыре. Включу им телевизор, а сама работать. Парикмахерская частная, поэтому место я потеряла, пока была в больнице. Теперь радуюсь, что не забывала своих старых знакомых. Так же навестила кумовьев, и они с благодарностью приняли предложение быть родителями и для Игорька.
Через полгода, моего вынужденного безработанья, сидели мы с подругой на пикнике. В парке из десяти деревьев возле общежития. Подъехала машина, такси. Кого-то привезли, не обратили внимания. Но из машины вышел молодой парнишка, подошел к нам. Попросил прикурить. Слово за слово. Познакомились. Пообщались. Я сразу не хотела ни чего. Он на пять лет младше. Но у него такие родители. Они меня с детьми позвали в гости. Посидели, и я так там и осталась. Два года. Два коротких, длинных года я жила как дома с мамой. Свекр устроил на работу на завод. Постоянная зарплата, удобный график, да и на работе с голоду не умрешь. Появились подруги. Маникюр свой не забросила. Это теперь как хобби и как халтура. Свекровь лучше иной матери, учит, подсказывает, помогает. Детки мои присмотрены. С ними занимаются. Ирочка в отличницы выбилась. Игорек и ходит и говорит. Без садика и воспитателей. Навещала кумовьев. Но теперь не в роли просителя, а как настоящая мать своих детей. Они были рады. Даже хотели встретиться семьями. Но. Два года пролетели.
За эти два года Софийка вышла за своего замуж и ходила с пузиком.
Не знаю радоваться или печалиться
Но в той, же больнице где умерла мама и мой не состоявшийся супруг, скончалась мачеха. По человечески конечно жаль. Но это дало мне возможность вернуться с детьми домой. Да. Прошли два года и мой сожитель загулял. Сначала не надолго. Потом навсегда. Перестал приходить домой. Все он работает, а денег не видно.
Может это гордыня, но я собрала вещи и уехала. Общежитие разогнали. Там теперь живут только те, кто работает по профилю, то есть на железной дороге. У меня же другое предприятие.
Да я как-то и пережила бы все это, проплакав в подушку. Но дети! Как тяжело мне уговаривать их. Он заезжал. Пообщались. Нашел моложе, ближе по возрасту. Но я не отчаиваюсь. Есть работа. Халтура – маникюр. И главное есть кумовья и его родители, которые не забывают. Приезжают, помогают. С детьми общаются. Иришке телефон подарили и пополняют. Живем, чего и вам желаем. Дети. Вот смысл моей жизни. Их взросление и воспитание это цель. Вся жизнь, дела и мысли – это дети.