Маме моей посвящаю

- Геля ходила по столовой, останавливаясь около самых маленьких и вытирала им мордашки. Многие дети плохо умели управляться с ложкой, пытались выловить кусочки из супа руками, ломали и крошили хлеб.

Сегодня она снова вышвырнула с дежурства очередную няньку. Поймала она её на том, что та лупила изо всех сил по губам Андрюшу, небольшого, полного, не очень опрятного ребенка. Андюшу нашли морозным вечером в парке, зимой, дремлющего на лавочке, где его оставила мать, В записке, пришпиленной к заиндевевшему воротничку было написано толстым карандашом "Берити, кто хотити".
Андрюша заметно отставал в развитии от других детей, и никак не мог научиться выполнять даже простые действия . У него вечно переворачивалась ложка по пути ко рту, куски еды падали на колени. От того, что губы у него все время были мокрыми от подтекающей слюны, мальчик часто вытирал его нижним краем рубашки или рукавом.

Няньки ненавидели ребёнка со страшной силой. Особенно в последнее время, когда в интернат устроились молодые девчонки, подрабатывающие перед вторыми и третьими попытками попасть в институт. Нервные они какие-то были, вечно раздраженные. Геля гоняла их, как жучек, но сделать ничего не могла, дефицит нянек был вечным и Алевтина девок не увольняла.

Удивившись странной тишине в столовой, она заглянула через окно поварской. Нянька держала за шею Андрюшу, откинув назад его голову, и чем-то плоским быстро и резко била, точно попадая по мокрому рту, почти без промаха. Мальчик дергал головой, слезы катились градом, но не произносил ни звука. Жизнь уже научила малыша, что лучше молчать, если хочешь выжить. Остальные дети вытянули шейки, смотрели и тоже молчали.

- И что ты творишь, дрянь...

Геля за шкирку притащила няньку - мелкую, злую, черную, как муха девку, в преподавательскую.

- Ты знаешь, б…., что мальчик уже замерз почти, когда его нашли, Ты, дебилка, понимаешь, что ребенку три года? Три! Ты вон своего, сопливого, научила к трем годам аккуратно суп есть? Научи, а потом над чужими изгаляйся.

- Да пошла ты. Эта срань слюнявая сегодня вторую рубаху изгадила. Я что, нанялась тебе тут рубахи менять каждому дерьму? Я его вообще прибью, чтоб зря воздух не портил. Все равно в психушке кончит.

Второй раз в жизни Геля вдруг почувствовала, что пол уходит из под ног, и все происходит в каком-то другом измерении. Когда она пришла в себя, то увидела, что прижала няньку к стене, локтем уперлась ей в грудь, а тыльной стороной другой руки прижала горло.

- Удавлю. Еще раз замечу - удавлю! Просто, как жабу. Прямо тут! Сама. С…!

Нянька выпучила глаза и сипела, пытаясь что-то сказать. Геля вдруг почувствовала, что кто-то, мощным толчком отбросил ее от девки, она отлетела , как пушинка к противоположной стене и окончательно пришла в себя.

- Ты обалдела что - ли? - Сзади стояла здоровенная Верка и крутила пальцем у виска.

- Алевтина и так, зверем смотрит. А ты, из-за этой гадюки вылетишь, еще характеристику дадут хреновую. И куда? В дворники? Без детей свихнешься сразу.

Они постояли и подышали, успокаиваясь. Нянька обрела голос и завизжала, тонко и противно:

- Я жалобу напишу. Я сегодня в директору. Я на вас в суд...

Верка повернула мощный торс и приподняла небольшую табуретку, за ножку, легко, вроде та была игрушечной.

- Добавить? Я те не Ангелина, мозги не соберешь свои куриные.

Нянька ящерицей проскользнула в дверь, высунула голову и уже из коридора пропищала:

- Узнаете у меня, гадины жирные!

- тьфу, б...! Профура! Гель,пошли курнем. А потом, что покажу...

...
В прохладной полутьме столовой свет падал на столы от чуть приглушенных настенных ламп. Уже остались только посудомойки и уборщицы, все почти убрали, и лишь крошки и пятна на светлых клеенках напоминали о только что кончившимся шумном ужине. Женщины сновали туда-сюда, унося последнюю посуду на подносах.

- Пошли туда, только не вылазь особо, не спугни. Дура Алевтина ругает их за это.
Верка протащила Гелю за руку до двери в посудомоечную. Они осторожно заглянули.

Длинная металлическая мойка была полна посуды, стоял пар коромыслом, и Геля не сразу смогла присмотреться.

- Там, в углу.

В самом конце мойки, почти напротив окна, отчего вокруг маленькой головенки пар образовывал легкое облачко в лучах падающего света, на подставленной табуретке, стояла крошечная девочка в фартучке. Она по локоть утонула в мыльной пене, но старательно терла мочалкой маленькую тарелку. Сосредоточенное личико и равномерно подпрыгивающий в такт хвостик выглядели так умилительно-серьезно, что Геля чуть не прослезилась.

- Это Ленка. .., - Верка помолчала и тихо добавила - Mоя...

- Слушай, а что она делает здесь? Алевтина запретила маленьким сюда входить, там чего-то по технике безопасности у нее. Узнает, блин, греха не оберешься. Давай-ка, тащи ее отсюда.

- Да ладно тебе, Гель. Она всё время здесь торчит, помогает. За уши не вытянешь. Ты бы видела, как она пирожки печет. По уши в муке, лепит, начинку кладет, губку прикусит, глазючки сощурит, как взрослая, Я вообще чуть не писяюсь от счастья. Хозяйка, твою в коромысло. Это не дите, это чудо.

- Ленусик...

Верка пропищала таким непохожим на свой полубас голосом, что Геля даже вздрогнула.

Малышка соскочила с табуретки и вприскочку подбежала к Верке, обняла ее за коленки и ткнулась мокрым личиком ей в юбку.

...

- Вов...

- Что, хороший мой?

Володя, вперившись в телевизор, сжав подлокотники кресла, так что побелели костяшки пальцев, смотрел футбол. Болельщик он был страстный, и при всей выдержанности, мог заорать что-нибудь малоприличное, правда вовремя спохватывался. Геля удивилась, что он услышал ее голос, там, сейчас, как раз лохматый парень , весело подпрыгивая, почти довел мяч до ворот.

- Я тебя попросить об одной вещи хочу. Только сразу не говори «нет». Выслушай.

- Сейчас, Гельчонок. Подожди чуть. Ааааа, нуууу, твоооою ж.... мазила....

- Вов, я прошу тебя чуть повременить с нашей свадьбой...

Володя обернулся, посмотрел ей в лицо. Потом молча встал, выключил телевизор, сел напротив и взял ее руки в свои.

- Я не понял, Гель. Случилось что?

- Да ну, что-ты...

Гел вдруг испугалась сама. Сейчас, когда она смотрела в его глаза, чистые и честные, ее предложение вдруг ей самой показалось чудовищным. Она долго не могла подобрать слова, путалась. Володя молчал.

- Это ребенок, понимаешь. Маленький, брошенный. Ей семья нужна, настоящая. Она такая…

Геля еще долго, путано что-то объясняла, Володя слушал. Видно было по движению бровей и скул, что он сопереживает ее рассказу, сопереживает по-настоящему. Наконец, он сказал:

- Так что делать-то надо? Наша свадьба тут при чем, что-то я не совсем понимаю.

- Ну как при чем. Тебе надо жениться на Верке.

- Что?

Володя встал резко, будто его ткнули, с грохотом упал стул. В комнату вбежала Ирка, затеребила его за руку -

- Апа, в запарк, апа.

- Как она тебя называет, Вов?

Володя смущенно пожал плечами, подхватил девочку.

- Можешь не верить, она сама. Я не учил.

- Мать! Вот ведь аферистка. Потихоньку научила.

- Тебе неприятно?

- Дурак ты. Хоть и инженер.

- Гель, вот что, - Володя сел, посадил Ирку на коленку, покачал, - Я, в общем понял. Ты хочешь, чтобы я расписался с твоей Веркой фиктивно, для удочерения девочки. Этого не будет. Я этого не сделаю. Ты понимаешь, это совершенно вразрез с моими правилами.

Геля стояла, опершись о дверной косяк и думала, как она вообще могла предложить ему такое.

- Я могу пойти в загс только с той женщиной, с которой действительно хочу жить. Детей от которой иметь. С тобой! И главное - это же моя страна, девочка. Это законы моего государства. Так нельзя.

Геля молчала.

- Но мы можем сделать вот что. Распишемся и удочерим девочку. Так правильно и это будет честно. Ты, кстати, уверена, что Верка твоя способна одна ребенка тянуть? Она вон, поддает, слегка. Представляешь, что будет с этой вашей Ленкой, если ее второй раз выкинут, как щенка?

- Ее не выкинули, там погибли родители...Я поняла, Вов.

Потом они еще долго сидели, молча, пока не стемнело. Геля бессмысленно чертила в тетрадке, Володя возился с Иркой, что-то строили на ковре из больших бумажных кубиков.
Иногда Геля поднимал глаза и исподтишка вглядывалась в его черты. И думала...

***
Коробочка жгла руки, как будто ее раскалил кто- то нарочно. Геля судорожно сжимала пальцы, ощущая, как будто сердцем, бархатистую поверхность, но отступать было некуда, она уже обо всем договорилась, маховик был запущен.
В раздевалке было тесно и душно, от волнения Геле не хватало воздуха, но она, спрятавшись между шкафчиками, все же дождалась Верку.

- Верк…
- Ты чо это здесь кукуешь?
- Дело есть.
- Ну…

Геля глубоко вздохнула и выпалила.

- Слушай, есть мужик. Он за деньги согласен расписаться. Представляешь – не пьет, подрабатывает, сволочь. И денег даже не много берет, так, по-божески. Я с ним договорилась на это. Адрес тоже там…

Геля сунула Верке в руки коробочку. Та приоткрыла, и в тоненьком лучике света, пробравшемся в приоткрытую дверь, заблестела жемчужинка на тоненькой граненой цепочке. И маленький, светящийся розовый шарик