... Геля чувствовала, как новая туфля сжала ее мизинец огненными тисками, еше чуть - чуть и ступня взорвется, разлетевшись на сотни горящих маленьких осколков. Худая тетка в красном платье оттенка знамени, похожая на недоваренную щуку, вещала неожиданным басом и голос ее то отдалялся, то приближался. Да еще заколка на тугом пучке так тянула какой-то волосок, что ей хотелось пискнуть.
- Интересно, что будет, если сказать - "Не согласна"?
Озорная мысль так смешно пощекотала внутри, что Геля чуть не хихикнула. Она представила вытянувшиеся лица свидетелей и ошалевшее Вовкино. Скосив глаза, она посмотрела на него, и увидев серьезный, торжественный Володин профиль, и бледную от волнения , выбритую до синевы щеку, устыдилась.
- Да.
Голос Володи охрип, было очень заметно, как ее будущий муж волнуется, и когда тетка посмотрела сквозь толстые рыбьи очки на Гелю, замер. Геля вздохнула, и почему-то тоненько произнесла -
- Да
Вовка облегченно вздохнул... Гладкое широкое, очень красивое кольцо точно и нежно обняло Гелин палец, тоненькое Володино никак не хотело надеваться. Но Геля справилась...
Ослепила вспышка... ломкие стебли белых гвоздик приятно холодили вдруг загоревшиеся ладони. Крошечная Иркина ладошка мышкой шмыгнула в Гелину руку, дочка поджала ножки, потому что вторую крепко держал Володя.
...
Две недели отпуска пролетели, как один день, но в интернат Геля неслась, как на крыльях, она очень соскучилась. Влетев в учительскую и плюхнув на стол пирог, размером с полстола, который она сама выпекла в настоящей печке своего нового дома, Геля перевела дух.
- Господи, прям сто лет прошло. Забыла уж, как урок начинают. Фууу.
Она подошла к зеркалу, пригладила волосы, поправила воротничок белой блузки, подколола его покрепче тоненькой золотой брошечкой, которую подарил ей на свадьбу Володя. Вытянув руку, посмотрела на кольцо, улыбнулась. Она первый раз за все эти годы вдруг почувствовала, что хочет вечером домой. В уютную комнату, где теплый бок настоящей деревенской печки и стол, накрытый кружевной хозяйкиной скатертью. И кроватка с заплатанным стареньким, но пухлым детским одеялом. И Иркин хихикающий колокольчик. И Вовкин затылок, озадаченный и круглый, с аккуратно торчащими ушами… Вот вечно он все вечера просиживает над своими чертежами!
… - Ангелина Ивановна. У нас сегодня комсомольское собрание, вы не забыли?
- Я помню, Алевтина Михайловна, я хотела вас попросить...
- Нет! Явка строго обязательна. Переизбрание секретаря комсомольской организации.
- Хорошо, - Геля зло сплюнула в душе, сегодня было тринадцатое марта, ее день рождения. Алевтина не признавала праздников сотрудников, в интернате их никогда не праздновали. Но зато дома... Назавтра она наприглашала столько гостей, а готовить, похоже, придется ночью.
... Открыв двери класса, Геля быстро, порывисто подлетела к столу и подняла вверх руку. Она так делала всегда, останавливая возню, и ей казалось, что от кончиков пальцев до ребячьих стриженных головок вдруг проходит теплый ток, который заставляет детские глаза загореться.
Но сейчас, все пошло не так. Как только она подняла руку, гром аплодисментов, писков и криков " Поздравляем" просто оглушил. Распахнулась дверь и вошла толпа воспитателей и учителей. Воздушные шары рванули в класс разноцветным потоком. Ее посадили на стул, сдвинули парты. Ребята по очереди читали стихи, кто-то пел. В конце развернули транспарант - полотно на весь класс, на котором огромными буквами, немного украшенными кляксами и слегка коряво было написано " Мы любим свою любимую Ангелину".
Еле удерживая ворох гвоздик, который не помещался в руках и ронял то одну отломанную голову, то другую, Геля сидела посреди класса и чувствовала себя абсолютно счастливой.
- А тут тебе письма. Каждый написал, с неделю возились, бумаги перевели, страсть. А малыши старших просили, те за них писали, тоже беда. Тащи теперь домой это. Любят они тебя, Гель. Даже завидно.
Верка подала Геле большую коробку, раскрашенную под почтовый ящик. Коробка оказалась тяжелой, Геля поставила ее на стол и приоткрыла. Внутри, в проклеенной красной цветной бумагой, пространстве, плотными рядками лежали разноцветные конвертики. Их было штук сто...
...
- Характеристику на педагога Ангелину Ивановну подписали учителя и воспитатели:
Алевтина вещала уже минут сорок, перечисляя Гелины достоинства. Идея сделать её секретарем комсомольской организации интерната пришла давно, с неё это требовали жестко, а выбрать было особенно некого. Комсомольцы в интернате собрались довольно сомнительные, пара чумных нянек, как всегда пролетающих птичками, грузчик Петька, водитель Алексей странной наружности, длинноволосый и тонкоголосый, как синица, повариха Клавка, принимающая законные пятьдесят по вечерам, Елена Владимировна, учительница музыки, томная девица, то и дело падающая в обмороки, Верка и Ангелина. Можно было, конечно, принять пару пенсионерок для массовости и затейницу трудовичку, разбитную деваху, лет тридцати, но Алевтина не решалась. Отчет же по деятельности комсомольцев с нее требовали регулярно, история эта ее замучала, и она сообразила, как замечательно можно скинуть все это на вновь избранного секретаря. Тем более такого, как эта деваха, готовая днями и вечерами торчать на работе. Матершинница правда, но это исправимо. Можно, кстати и зарплатку поднять, старшей по смене сделать.
- Ангелина Ивановна за годы работы в нашем заведении показала себя...
Геля молчала и разглядывала сумасшедшую муху, проснувшуюся раньше времени и сонно ползающую по мутному стеклу. Она надеялась, что все это вдруг рассосется само собой, чудом закончится и она побежит домой, тем более ей надо еще заскочить в пару магазинчиков. А этот поганый Вовка не смог перенести ночное дежурство в аэропорту.
- Наш замечательный педагогический коллектив и его партийная организация доверяет... - Партийная организация - это она, Алевтина, великая и ужасная, - Геля чувствовала, что речь подходит к концу, скоро начнутся прения. Дай бог терпения, - О! Стихами думаю, с ума сойти.
- А теперь прошу поднять руки, кто "За".
Геля с ужасом посмотрела в зал. Все, как дураки, подняли руки. И Верка! Получит, бестолочь,
- Кто против?
Против была только муха, которая в неожиданно наступившей тишине, вдруг оторвала тяжелое тело от стекла и низко загудела, делая пробный круг вокруг алюминиевой ручки рамы.
- Кто воздержался?
В гробовом молчании Геля подняла руку.
- Одну минуту, товарищ секретарь, я сделаю пометку в протоколе
- Алевтина Михайловна, у меня самоотвод.
Глаза у Алевтины выкатились и даже побелели под очками...
- Какой еще самоотвод? Что вы выдумали? Партия и комсомол призывают вас трудиться на благо Родины. Или вы хотите, чтобы вам это пояснили в районом комитете комсомола?
- Алевтина Михайловна… Я не комсомолка.
В полной тишине было слышно, как упала и покатилась ручка.
...
- Дура ты дура, совсем офигела. Зачем ты ляпнула, кому это надо?
Верка сидела на здоровенном толстом пне за сараем, закуривая уже третью папироску. Солнце пригревало совсем по весеннему, воздух казался бы легким и хрустальным, если бы не их дымовуха. Геля выбросила окурок в банку из под кильки, поежилась и тряхнула головой.
-Куда - нибудь вызовут, точно. Ладно в комитет, там Мишка, секретарь, прикроет, если чего. А в партком? Кожу же сдерут, живьем.
- Как тебе удалось-то? - Что удалось? -От комсомола откосить, Верка прошипела это еле слышно и хихикнула.
- Да отвод был. За твист. А потом я не лезла, никто и не вспомнил. Смешно вышло. Что будет то?
- Озверела она, мстить будет. Ей же сейчас придется сообщить, что она за змею на груди пригрела. Задницу намылят за небдительность. Ну, а она тебя…
Верка изобразила неприличный жест. Геля махнула на нее рукой –
- На и хрен с ним. Ты лучше скажи, где малышка. Что- то я не видела ее сегодня в столовой.
- Гель, ты пока в отпуске была, Алевтина тут такой бэмс устроила. Истерила, орала на меня, уволить хотела. Да я и сама… - Что? - Ну, тот мужик, которого ты мне сосватала, он такой нормальный оказался. Короче, любовь у нас. И он сказал, замуж за него идти.
- А ребенок? - Ее Алевтина в Краснодар отправила, там вроде пара какая-то ее взять хочет. - Вот с…. - Да может оно и к лучшему, я все равно бы не смогла, прости, Гель, а?
- Да с тобой то хрен бы. А маленькую мне Володька разрешил бы удочерить. Вот ведь вы, дряни. Только о себе…
Геля развернулась и, шлепая здоровенными интернатскими галошами, по растаявшим лужам, побежала в класс. В полутемном коридоре ее догнала Верка и что-то сунула в руку. В руке поблескивала золотая цепочка и маленький белый шарик…
Опубликовано: 03/04/17, 09:47
| Просмотров: 656
Загрузка...
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]