Литсеть ЛитСеть
• Поэзия • Проза • Критика • Конкурсы • Игры • Общение
Главное меню
Поиск
Случайные данные
Вход
Рубрики
Рассказы [1162]
Миниатюры [1145]
Обзоры [1459]
Статьи [464]
Эссе [210]
Критика [99]
Сказки [251]
Байки [53]
Сатира [33]
Фельетоны [14]
Юмористическая проза [164]
Мемуары [53]
Документальная проза [83]
Эпистолы [23]
Новеллы [63]
Подражания [9]
Афоризмы [25]
Фантастика [164]
Мистика [82]
Ужасы [11]
Эротическая проза [8]
Галиматья [309]
Повести [233]
Романы [84]
Пьесы [33]
Прозаические переводы [3]
Конкурсы [17]
Литературные игры [40]
Тренинги [3]
Завершенные конкурсы, игры и тренинги [2444]
Тесты [31]
Диспуты и опросы [117]
Анонсы и новости [109]
Объявления [109]
Литературные манифесты [261]
Проза без рубрики [484]
Проза пользователей [162]
Путевые заметки [20]
И коей мерой меряете Часть 3. Ирка. Глава 10. Давление
Повести
Автор: Анири
- Смотри, Ирка. Да не туда! Вон, глянь, какой носатый. Ну, ведь пропустишь все на свете, что ты в книжку свою впялилась...

Мама толкала меня в бок и щебетала, быстро, быстро. У меня было чувство, что она сбросила с десяток лет, и еще немного - рванула бы прямо через площадь к высокому, старинному зданию института, что бы успеть первой прочитать списки поступивших. А тут я - толстая, неповоротливая, да ещё вечно читающая что-то, где бы мы ни были, не отрывающая глаз от страниц.

- Ир, иди, смотри же. Ну не мне же идти, я и так тут, как курица, бегаю.

Но списки я уже прочитала, фамилию свою нашла, а больше меня ничего не интересовало. Разве что Аксинья, все-таки пришедшая на свиданье к Григорию в подсолнухи...

- Ну что ты тоскливая такая. Ведь весело же здесь, ребят столько, давай - иди, знакомься.

Она почти пинала меня в сторону небольшой группки, стоящей у самого забора - высокого, из причудливо закрученных металлических прутьев с вензелями.

- Мам! Ну, отстань же. Я не знаю там никого, чего ты. Я потом.

-Потом - суп с котом! Сейчас только и узнавать, пока все по компаниям не распределились. А то так и останешься одна, как белая ворона.

Она схватила меня за руку и потащила по тропинке, но я уперлась, вырвалась, и, развернувшись, удалилась в тенистый маленький скверик неподалеку. Надувшись, села на лавку и снова раскрыла книгу, но мне не читалось. Краем глаза я наблюдала, как мама подскочила к ребятам и что-то весело говорила, привычным движением откидывая назад голову, круглую и большую от копны густых, пепельных волос. Блестели её зубы и глаза, и мне казалось, что я старше, лет этак на пятнадцать. А уж тоскливее - лет на сто.

***

- Там очень интересные ребята есть, умные, грамотные. Мне понравились они... Саша, например. И Сергей. Красиииивый...Там на него уж все девахи глаза положили. Видела, высокую такую одну, волосы длинные, волнистые, светлые. Вот она - особенно.

Мы сидели у телевизора и лопали белые булки с вареньем и орехами.
"Калорийные", - так их называли, и, судя по моим бочковидным бокам, булки вполне оправдывали свое название. Мама тоже булочки обожала, но любимым её лакомством были ореховые трубочки. Счастье они вызывали у неё необыкновенное, и мы с папой не ленились, раз, а то и два в неделю, трястись на трамвае до дальней булочной, той, что у самого леса. Эти штучки продавались только там, вместе с косхалвой и прочими восточными радостями. Мама могла срубить их разом штук восемь, аппетитно запить молоком, и добавить еще парочку. Полнота ее почти не волновала, хотя я видела, что ей стало тяжелее ходить, особенно по лестнице.

- Да ладно, мам. Познакомлюсь. Куда спешить.

Мне хотелось сбежать скорее к себе, открыть книгу и уйти туда, где мир был ярким и радостным, где тоже любили и предавали, но красиво, по-настоящему. Не так, как у нас с Раменом. Последнее время я совсем ушла в тот мир и здесь меня почти не было. И все время так болела голова...

- Ир, не нравишься ты мне совсем. Квелая стала, отстраненная. Давай мы тебя с папой врачу покажем. Обследование сделаем, кровь… А?

- Не. Мне завтра в институт. Какие врачи еще.

Я спряталась в своей норке, включила торшер, взяла книгу... и ...унеслась...

***
Знаете, что такое давление? То, что внутри головы, внутричерепное, как называют его доктора? Его не зря так назвали, потому что этот поршень, состоящий из тяжелого и неприятно теплого воздуха, давит так, что ты распластываешься по кровати, как червяк после дождя на асфальте, и ноги не справляются со свинцовым, неповоротливым телом. И еще, самое страшное, ты не можешь читать, потому что вылазят глаза, и их хочется прижать кулаком посильнее, запихнув обратно. Человеческая еда не лезет в глотку, хочется чего - нибудь зверского. Чтобы прочистить внутри. Например - пары-тройки лимонов, но не чищенных и с сахаром, как мне давала баба Аня, а прямо кусать, вместе с кожурой и глотать, аж захлебываясь. И больше ничего. Что я и делала, не обращая внимания на испуганные круглые карие глазки бабушки, пытающейся выдрать лимон из моих, крепко сжатых пальцев.

- Может нам её в больницу, Гель, смотри, что творит...

Голоса гулко доносились из кухни, дребезжа, бились о стенки длинного коридора, а потом ухались в мою картонную голову, дробясь на глухие, неприятные звуки. Баба Аня всегда была сторонницей кардинальных мер.

- Ты, мам, рада всех по больницам рассовать. И меня, и Ирку. Зачем?

Голос мамы был совсем другим, хрипловатый и нежный, он струился по коридору шелковой лентой и обвивал, касался кожи, уменьшая боль.

- Там психотерапевты есть. Ты что, не видишь, как она изменилась. Молчит, смотрит куда-то, все время одна. А лимоны! Видала, как жрет? И давление такое, как у старухи. И то еще – внутричерепное. Еще гидроцефалия начнется. Толстеет, смотри страшная какая стала. Ты такой не была...

Ветеринарное образование бабы Ани не прошло зря, еще немного и она произведет вскрытие моей башки или сделает клизму. Неизвестно что, у нее получится лучше, с ее опытом-то работы с коровами.

- Мы разберемся, мам! Займись собой, ты вон, смотрю опять - красотка. Вот и занимайся. Мы сами.

Я услышала, как мама раздраженно хлопнула дверью балкона и тот, мой любимый и запретный, терпко-дымный запашок чуть разбавил плотный, сладковатый запах болезни.

***
Невольное моё заточение подходило к концу. Усилиями хороших врачей, маминых знакомых, мою бедную голову привели в порядок, облегчили, охладили, стабилизировали.

- А что же вы хотели... Такая нагрузка. И неуверенность в себе, с такой вне.... Ну вы понимаете. Для молодой девочки все это даром не проходит...

Худая, как сушеная вобла, старая врачиха, заведующая каких-то там кремлевских клиник, смотрела на меня, вроде я муха в стеклянной банке. Смотрела долго и испытующе, потом оттянула веко, точно, как доктора в старых фильмах, зачем-то заглянула в ухо, и крепко ухватив за голову цепкими лапками, резко наклонила к коленям. Так же резко выпрямила и заглянула в глаза, видимо ожидая, что они побегут по кругу, сверкая белками. Они, похоже, не побежали, хотя и перевернулся вверх ногами торшер. Раздраженно, скорее разочарованно цокнув, врачиха вытащила из сумки красивый, розовый длинный рецепт и быстро записала в нем тоненькой красно-серебристой ручкой. Шмякнула рецепт на стол и раздельно сказала:

- Дэпрессия. Скоро. Завоюет. Мир. Тебе, детка, надо к людям. Похудеть, лицо полечить.

Мне захотелось плюнуть в её щелястый, искусственный рот, если она только попробует вянуть про мои прыщи. Старушенция поняла, наверное, но продолжила:

- А для этого влюбиться надо. Сразу похудеешь. Мужчину надо. Мужские гормоны - лучшее средство при акне.

Я посмотрела на маму, и при виде её выпученных глаз, нарисованных красивых бровок, поднятых домиком от изумления, мне стало смешно. Мужские гормоны в виде мужчины, как лекарство для своей семнадцатилетней дочери она явно применять побаивалась, и растерянно смотрела на эскулапшу. А я все-таки расхохоталась и почувствовала, что мне легче – поршень приподнялся и перестал давить.

- Вам серьезно говорят, ничего смешного, - врач обиделась, видя, что мама тоже зажимает ладошкой рот, чтобы не прыснуть, - Вот рецепт. Боюсь, вам этого не достать, поэтому на обороте я написала лекарство попроще. Но поможет именно то, первое!

Она встала и посмотрела на маму. Мама сунула ей конверт и покраснела.

- Этого достаточно, - с видом английской королевы, распечатывающей письмо от посла иностранной державы, врач заглянула в конверт и удовлетворенно кивнула головой, - Не сможете достать лекарство, звоните.

- Я достану, - мама резко захлопнула за врачихой дверь.

***

- Мам... может мне стоит все-таки джинсы надеть? Как-то это платье... слишком строгое, там все в блузках и водолазках, а?

Мы сидели в спальне, плотно прикрыв дверь, спасаясь от диких звуков, которые издавал папа. В другое время такая его тональность была бы безжалостно изменена мамой до нормальной, но тут шел матч. Хоккейный. Заставить его молчать, это было бы все равно, что убить, и мы ретировались сами.

Мама сидела перед зеркалом и делала то, зачем я с детства обожала наблюдать, и могла бы наблюдать часами.
Всякие баночки и притирочки, красивые ватки, тоненькие кисточки, флакончики и пинцетики, все это было у мамы шикарным, привозным, редким. Особенно мне нравился один флакон, высокий, синий, изящный, похожий на амфору. Из него мама ловким движением вытряхивала на ладошку желтоватый нежный крем и размазывала по щекам и шее, от чего они разу становились блестящими, упругими и молодыми. Потом брала здоровенную расческу с редкими толстыми зубьями и продиралась через непроходимую чащу пепельных волос, иногда болезненно кривя уголок полного розового рта. Потом снимала серьги и кольца, каждый раз разные, укладывала их в бархатную шкатулку…

- Мам, а мам...

- Ирк. Ну что ты нудишь, как маленькая. Надевай, что хочешь, но я бы тебе все же платье советовала. Оно тебя худит. Ты становишься девушкой, а не подростком. И вот еще - реснички подкрась, давай - ка я тебе тушь подарю. И помаду, шикарную, такой ни у кого нет. Ты почему не красишься?

- Ты же не разрешала, - я выпучила глаза, это было новостью, - Да и бесполезно, мам. Ты сама-то красивая вон, даже хоть и в возрасте таком уже. А я...

Мама бросила расческу, повернулась ко мне, взяла за плечи. Глаза смеялись, искрили, и даже кололись зелеными иголочками.

- Каком это - таком возрасте?

- Ну, в таком…. Пожилом... А все равно, ребята, тогда в институте, все тебе вслед смотрели. А на меня ни один. Никто!

Мама вдруг стала серьезной, тихонько сказала:

- Все будет у тебя, Иришка. Все будет. Смотри, ты здоровая, умная, сильная. И красивая, очень. Просто сейчас на тебе лягушкина кожа. Это правда, я точно знаю. И еще я знаю - она обязательно спадет, скоро спадёт. Ты уж поверь моему опыту, я таких лягушечек сотни встречала. Почти все царевнами становились.

Она помолчала и добавила грустно:
- За редким исключением... Сейчас у меня девочка одна учится. Талантливая, стихи пишет. Лицо обожжено, полностью. И знаешь, почти не замечаем уже, совсем. Изнутри она светится. … Слушай, - мама резко сменила тон, - Завтра пойдем бабкин заказ выполнять, когда ты из института явишься.

- Какой еще? Что она опять выдумала?
- Не поверишь! Платок с кружевами. Белый!
- Чего это? Для фаты что ли?
- В точку! Она жениха нашла. В лесу. Как гриб!
Опубликовано: 28/11/17, 09:58 | Просмотров: 740
Загрузка...
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]