Доброй вам пятницы, славные обитатели Литсети!
У нас моросит дождик, дома тепло и свежий чай весьма располагает к философствованию)))
Освежим в памяти:
ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА – это стихотворения, в основу которых легли раздумья о смысле жизни или о вечных человеческих ценностях. В общем, удивите меня)
Правила: 1. На конкурс принимаются стихи, опубликованные на сайте ЛитСеть.
2. Участник может подать до 3 стихотворений.
3. Правило подачи заявки: название стихотворения, ссылка на страницу произведения и текст. 4. Стихи с ненормативной лексикой, стихи низкого художественного уровня, стихи, не отвечающие конкурсному заданию - не принимаются!
5. Задание выделено зеленым цветом.
6. Решение об отклонении стихотворения принимает Ведущий конкурса. Решение Ведущего окончательное, обжалованию не подлежит.
7. Внимание! В "Седьмой пятнице" можно и нужно флудить, НО: только в виде критических рецензий и ремарок. Имеете что сказать - говорите.)))
8. Авторы, подавшие заявку и получившие критическую поддержку, могут править свои работы до 20.00 понедельника. Главное - не забыть обозначить окончательный вариант.
9. Все авторы, оказавшие критическую помощь участникам, участвуют в номинации "Лучший критический пендель".
10. Спорить с критиками - можно, ругаться - нельзя, а обижаться - глупо.)))
Призовой фонд: При наличии 10 заявок - 1 победитель (100 баллов), 20 - 2 призовых места (100 и 60 баллов), 30 - 3 призовых места (100,60 и 40 баллов). Но в любом случае - не более 5 призовых мест.
Приз "Лучший критический пендель" - 100 баллов.
Сроки конкурса: Начинаем в пятницу, 26 февраля.
Прием работ завершается в понедельник, 29 февраля, в 22.00
Голосование зрителей и участников: вторник-четверг, до 24.00
В пятницу, 4 марта, публикуем итоги и раздаем призы)
Ведущая конкурса -
Ирина Корнетова
Первое место - Аполло
Второе место - Женя (Гнедой)
Третье место - Дмитрий Шунин
Поздравляем победителей!!!
Пошла раздавать розовых слонов)))
http://litset.ru/publ/1-1-0-2615
с работой он справлялся четко…
и не его была вина
в том, что единственный в коробке,
он философский склад ума
имел и часто много думал,
на шумный мир глазея в щель -
так что же он имеет в сумме,
о смысле жизни… и вообще…
переживал конечно сильно,
но о своей беде - молчок!
брусок зеленый пластилина
из группы сада "Светлячок"
без стонов, всхлипов и наркоза
влипал в дощечку, а потом
бывал грибком и паровозом,
собакой, зайчиком, котом...
размят до массы однородной,
он облик принимал любой -
в чужих руках был кем угодно,
и никогда самим собой...
http://litset.ru/publ/66-1-0-11795
из коллекции удивительных фактов:
«И, наконец, вся ваша жизнь привела вас именно к этому моменту…»
исходят на «нет» постепенно: в начале слова-позолоты, избитые фразы-цветочки, лощёная книжка-тетрадь. затем изменяются темы, становятся средними пробы, и ты привыкаешь не помнить, затем - отвыкаешь не ждать… депрессия ровно ложится на стены, часы и минуты, спрессованный быт превращает сознание в небытие. привычны - завалы одежды, монбланы немытой посуды, инкогнита терра балконов, обои закрытых систем. но утром - лекарством от смерти - так буднично ноет будильник; какое великое счастье: проснуться до супердержав. 7:10... добраться до кофе, пока все солидно-всесильно, но мелет стерильное утро прокрустово ложе неправд. потом остановки и давки, зайти в предпоследний автобус, оставить надежду на входе, джоконд рисовать на стекле. теряешь последние силы, находишь безжизненный тонус, как в детстве, считаешь пробелы, проборы дорожных тире.
работа – сизифовы муки, проекты, план-сетки, авоськи, бессмысленность телодвижений, ломание шапок и дров. в четырнадцать двадцать - сиеста: болтаешь, слоняешься моськой; в семнадцать пятнадцать – фиеста: уходишь, вечерний плей-офф. в прихожей, на полке соседей, в три раза пар обуви больше, их домик из кубиков детских, из кукольных смыслов и снов… а здесь - лягушачья сноровка, кусочки шагреневой кожи: мой дом из песка и тумана, из клейко-трескучих основ… есть память… сценарные планы, есть небо, открытые двери, простые, как правда, сюжеты, формальность житейских мерил: когда тебе двадцать – ты любишь, когда тебе тридцать – ты веришь, когда тебе сорок – ты помнишь, что верил и вроде любил...
но там, за пределами комнат, всё прошлое сжато до точки, до мысли, что всё ещё было, что будет прошедший момент. что в сутках – четыре формата, что будет начало досрочным, что жизнь привела меня к фразе:
«исходят по капле на «нет»…
_________________________
только время…
принято, Юстас)
)))
Полюбили страны заморские
Караваны наших равнин;
Там купец рассыпает горстками
Бадахшанский яркий рубин;
Там сапфиры как небо чистые
И алмазы чистой воды,
И над нежными аметистами
Тонких тканей прозрачный дым;
Там халаты тюльпанами пестрыми
На базарных камнях цветут,
У шатров с булатами острыми
Разговор мужчины ведут,
И, качаясь едва под кувшинами,
Под чадрой меж мулов и арб,
Меж побоищами петушиными
И рабами, несущими скарб,
Там проходят звезды восточные,
И их можно узнать, говорят,
Лишь взгляни на персики сочные
И играющий кровью гранат;
Там визири спорят с поэтами
При дворах светлейших особ,
Там мечети стоят с минаретами,
И висит магометов гроб;
За мечетью укрывшись с лампою
Трет ее полой Аладдин;
С минарета с головкою лаковой
Всех к молитве зовет муэдзин:
В этих странах множество всякого
Блещет гранями, взор веселя,
Только грязь – везде одинакова,
Потому что она – земля.
Принято.
Спасибо!
Я хотел бы жить в пустой комнате,
Где из всей мебели - одна раскладушка,
Где за окном - только ночь и колокол.
Я желал бы иметь отдушину.
Я не имел бы жену, простую и примитивную,
Не имел бы довеска в виде машины и дачки.
Я вывел бы Афродиту из тины,
И пошел бы с нею гораздо дальше.
Я жил бы заметно, я умер бы громко.
При непосредственном правительственном участии
Я рассыпался бы по переулкам с медным грохотом
На самые мелкие неописуемые части.
Никто меня не собрал бы помалу
Ни помелом, ни бородой человечьей.
Я хотел бы, чтобы жизнь меня ломала
Совершенно свободно, не стукая о вещи.
Принято.
Не бил лежачего. Не крал у сироты.
Всему учён. Всем нужен. Всем доволен...
И вот уже не разумеешь ты,
Как ты, мой друг, душой серьезно болен.
Душа - что камень для семян любви:
Пусть это даже лазурит и яшма,
Ее плато и острые углы
Так много всходов угашают зряшно!
Довольны мы. Работою. Собой.
Своей семьей - за вычетом разладов.
Но разум наш - пещеры лаз слепой,
В себя вмещает пауков и гадов.
Нам невдомек, сколь наше сердце зло.
О доброте мы вторим за Вольтером,
И все, что в нашем сердце проросло -
Для лицемеров может стать примером.
В слепом стремленьи досягнуть вершин
На рост тщеславья растопляем снеги,
И прозябают в язвинах души
Иронии болезненной побеги.
Живём! - И у преддверия могил
Раскаянье души не потревожит:
- Не обирал... Лежачего не бил... -
И одного себя сгубил - быть может...
Позднее задумчивое
Сыпет вечер ветреный поклонами, запад начинает угасать.
К вечности за стёклами балконными подниму бессонные глаза.
На луну туманность нахлобучила тёмно-синий фетровый берет,
захватила небо нагло тучами и у взгляда требует билет
за его блуждание на празднике: «Это полнолуние, простак».
О возможном, бывшем и напраслине слушаю в раздумьях я спектакль:
кто живёт за чёрными кулисами, далеко скрываясь от Земли?
До сих пор не выискать улик самим, не понять - в семье мы, вне семьи?
кто мы в ней: младенцы или взрослые? что у нас – незнание, склероз?
Кружится с подружками-вопросами в хороводе каждый мой вопрос...
Ночь... Видны все родинки лица её - чуть умилосердился туман.
Я любуюсь точечным мерцанием – малым, но огромным для ума.
Не деля на центры и окраины, мир небесный чувствует душа...
Черпаю ковшом себе познания... Только это, кажется, дуршлаг.
апатия
всё в боях, современные "гордые римляне",
а в моём колизее душа не утешена:
не шагается в ногу по жизненным линиям
и рука - оскудевшая
разошлись кто куда все деяния добрые
и хлебами, и рыбой - не ныне, не присными,
что круги по воде... позади всё разобрано,
впереди - всё расписано
кто-то будет известным и злым укротителем,
кто-то - тигром, а кто-то - бойцом растерянным...
люди, люди... эх, делайте, что хотите, ведь
что хотели, то сделали
хоть откройте шкафы и делитесь скелетами,
хоть заделайся каждый навязчивым сыщиком -
мне не то чтоб совсем глубоко фиолетово,
но оттенок насыщенный
_________________________________________________
http://litset.ru/publ/1-1-0-24723
Нераскаянное донкихотское
Там, где молодость, сладко верится
в то, чем старость уже бедна...
Я найду ветряную мельницу
и заплачу - проста она,
не найти в круговертном образе
никаких великаньих черт.
Нет у мира волшебной области
даже в тёмной игре ночей.
Упивался хмельными зельями -
видел всякие чудеса:
лезла нечисть ко мне подземная,
внеземной прилетал десант,
исключительно Божьей милостью
к ним границы не пересёк,
только мельница не раскрылась мне -
дом с пропеллером, да и всё.
А спроси молодого-раннего -
шепчет: "Это же великан...",
побледнев, как смертельно раненый,
на смех курам и старикам.
Отчуждён я от мудрой радости,
нераскаянный донкихот...
Там, где старость, уже не ладится
то, что молодостью живёт.