Вновь возник разговор о реакции на критику...



Я возьму цитаты не с самого конкурса, чтобы не было причин обвинить меня в пристрастности к отдельным лицам, а аналогичные по содержанию из другого источника.
Как себя позиционирует средневзвешенный сетературный «литератор»?

«Я почитал внимательно ваши творения. Можете сколько угодно плевать на моё мнение, но вы же лишены способности к литературному творчеству. И это не только моё мнение. Хотите доказательств? Давайте я возьму одно из ваших "сочинений" и разберу его. Уверен, после этого мои запятые покажутся вам пустяком, не стоящим внимания. Тем более, что всё мною написанное, издано и я на издание копейки не потратил. Даже на корректоров тратились издатели. Как видите всё довольно просто» (с)

Корректор автору бы не помешал. Вот здесь, на мой взгляд, квинтэссенция отношения типичного сетературщика к себе и к читателю//критику (здесь, читатель и критик сближаются). Данный тип литераторов убежден:
1. Собеседник непременно должен быть "литературноуспешным".
2. Литературный успех, в его понимании, непременно бесплатное издание его «нетленок».
3. Его собственные «разборы» для собеседника имеют некое значение и могут доказать «способности».

О том, что мнение сего индивида о способностях или некоем долженствовании может читателя // критика не волновать, автору не приходит в голову. Более того, на прямое замечание об этом следуют выразительные пассажи, сводящиеся к личному авторскому величию. Например: «От общения с психиатрами в восторг придёте. Они объяснят вам, что интерес к худ творчеству, это только ваша навязчивая идея, не подкрепленная совершенно ни чем, кроме ваших амбиций» (с)

Видите, уважаемые, - моментальная атака на личность оппонента. Автор высказывания непоколебимо убежден в том, что его оппонент непременно будет уязвлен отказом в литературном даровании, по мнению столь значительной фигуры.
Всегда забавно наблюдать, как два и более графоманов упрекают друг друга в бездарности.

На чем основано убеждение средневзвешенного литературщика в собственном величии?

Первым идет рейтинг. Для многих цифирь прочтений оказывается сродни каббале. Люди уверены, что за этими священными значками что-то да стоит. Они уверены, что накрученный счетчик = материальный эквивалент одаренности и непременного уважения, значимости. О том, что это просто механическая фиксация открытой страницы, автор запрещает себе думать. Проще и приятней верить в божественность этих цифр - «30 000 читателей».

Вторым аргументом идет публикация. О том, что не каждая хрень, пропечатанная на бумаге, стоит этой самой бумаги, человек тоже не подозревает. Еще бы! Его же пропечатали! Пушкина пропечатали и его пропечатали – классики сроднились. Открываешь публикацию… И сказал бы честно, как она хороша, да Алекс не разрешает. Я крайне редко встречаю бумажные публикации самодеятельных авторов, стоящих того, чтобы их прочесть дважды. Обычно, это либо галоперидольный бред, выдаваемый за поток сознания, либо етицкой силы косноязычная банальщина. По моему мнению, массовый писатель в принципе не может написать ничего стоящего. Этому препятствует узость кругозора, бьющее через край самомнение – 90% текстов о себе, любимом, в разных ипостасях, - скудость жизненного опыта, шаблонность языка и мышления. Лоуренс Грин – не бог весть, какой литературный талант, но его опыт, кругозор, мышление и желание вести диалог с читателем позволили ему написать интересную, добротную книгу «Острова, не тронутые временем». Например.

Третий аргумент - регалии. Для многих священный символ лауреатства или СП априорно является признанием в таланте и величии. О том, что многие престижные награды и премии элементарно покупаются, даются тем, кто нужен в данном коньюктурном преферансе и т.д., естественно, говорить не принято. Как и об изобилии «союзов и союзников». Даже в годы зловещего Советского Союза, когда коварные Маршак, Симонов и Твардовский с Горьким тысячами губили на корню таланты, и то членство в СП было отнюдь не определяющим фактором. Творцы производственных романов и поэм высокой партийности и тогда пробивали себе дорогу на Парнас.

Далее идут аргументы возраста, стажа и опыта работы по перепиливанию скрипки или забиванию микроскопа в лунный грунт, признание конкретной личности рекомого автора гением на всю голову и т.д. и т.п.

Литературщики – люди, неискушенные лишними знаниями. Они полагают себя априорно выше как литературного наследия подлинных талантов, так и научного знания. С.Курий, который умудрился в 70-ти страничной книжке изложить всю теорию стихосложения, прямо указал, что основывался он свою "выжимку" на солидных трудах Холшевникова, Томашевского и Лотмана. Ну не талант, а? Зачем тратить время и читать Холшевникова, если можно пролистать Курия и самоподковаться в теории лучше всяких докторов с профессорами. Тотальное, глобальное невежество не позволяет авторам осознать свое место в самом низу литературной пирамиды. Профессор МГУ, всю жизнь изучающий Пушкина, полагает, что еще многое сокрыто от его взора в наследии классика. Еще многое нужно осознать, понять, открыть для себя и других. А литературщик прочитал эпиграмму на Булгарина в кратком изложении Е.Х.Абрамяна и полагает, что Пушкин им изучен досконально.

К невежеству добавляется болезненная страсть к подчеркиванию собственной значимости. В 17 лет хотелось быть министром или генералом, а получилось только откосить от армии и устроиться клерком или маляром. Мечталось о сексе с мисс Вселенная, причем со всеми миссами, а в реалии -толстая тупая неряха со вздорным характером и климаксом. Хотелось движением брови повелевать державой, а хватает только на препирательства с продавщицей на базаре. Куда податься бедному крестьянину? Конечно, в литературу. А там тоже не ценят 50-летний опыт ношения красных галифе. Он так старался, а им подавай какого-то Пушкина.

По той же причине, авторы страстно любят «самостоятельные мысли». Опять цитата: «Он один всё знает и не приводит ни одной самостоятельной мысли» Увы, тот факт, что самостоятельные мысли ценны только тогда, когда являются плодом работы мышления, а для этой работы должна быть крепкая база знаний, - автор не подозревает. Точнее, не хочет. Куда проще сказать, что немцы в 18 году изобрели украинский язык. Мысль самостоятельная? Абсолютно. А также остренькая и злободневная. Литературщик не может осознать тот факт, что его паршивая жизнь происходит от самостоятельных мыслей – вместо дела, идиотский бред. Если бы в 17 лет литературщик меньше проявлял самостоятельности, а больше уделял внимания Пушкину или Перельману, глядишь, к 50-ти его бы и не называли графоманом.

Межпортальный показал, что литературщикам хочется быть писателями, поэтами, драматургами. Но злобные подельники Лиса им этого не дают. Из зависти к невиданному таланту, конечно. Понимание своего места в этом мире, того, что нужно быть благодарным за то, что малознакомые люди тратят время, читают твою хрень, пишут тебе замечания и занимаются – бесплатно! – твоим образованием, пришло к очень немногим. Гораздо больше было потрясенной самости и уязвленных кандидатов на Ахрюпинскую премию.

Я уверен, что этот процесс будет продолжаться и дальше. Поскольку абсолютное большинство авторов жаждет не конкурса, участия, работы и общения с интересными людьми. Большинство жаждет ощущения собственной значимости и признания. Для них это куда важнее, чем вся литература вместе взятая.



Критик не обязан быть великим литератором. Он может вообще не быть литератором. Достаточно, если он разбирается в литературе.
Критик обязан иметь представление о теории и истории литературы. Он не должен путать Гоголя с Гегелем и анафору с метафорой. Критик должен обладать чувством реальности. Любое произведение можно расхвалить или раскритиковать до полного абсурда. Умение выделить существенное – вот задача критика. И да, он высказывает личное мнение. Которое может и не быть абсолютно объективным. Высшим критиком для себя является сам автор. Если его все устраивает, пусть проверит – крыльев нет?



Ученые мужи считают, что Гомера как одной личности не существовало. «Одиссею» писали несколько авторов в течение многих лет. Ничего не осталось: ни имени, ни костей, даже народ и язык этих самых Гомеров – мертв. А поди ты! Читают, переводят, изучают до сих пор.
Вот это популярность. Когда некий автор заводит шарманку о своей значимости, я спрашиваю: вас читают в обществе интеллектуалов? О вас пишут в прессе? Вы публикуетесь в центральных изданиях? Вас переводят на другие языки? Ваше творчество изучают специалисты? О вас спорят хоть где-то, кроме тырнета? Нет? Завистники не дают? Злобные критики взяли за родимое и не пущают?
Увы.