Миф – один из важнейших механизмов организации как социально-хозяйственной, так и культурной жизни человеческого общества. Он предписывает людям правила поведения, обуславливает систему ценностных ориентаций. Сущность мифа для многих теоретиков представляется в непрерывной связи с языком. Еще греческие философы трактовали мифы как аллегории и иносказательные нравоучения. Р. Барт [1] отмечает, что миф – это коммуникативная система, сообщение, представляющая собой один из способов означивания, а В.Н. Топоров [3] называл одной из важнейших архетипических черт мифологических текстов вопросно-ответную форму.

Мифологизм, по замечанию Е.М. Мелетинского, [2] представляет собой характерное явление в литературе ХХ века не только как художественный прием, но и как мироощущение, стоящее за этим приемом. Проблема мифологизма в современной литературе приводит к презентации мифа в качестве объекта междисциплинарного исследования, что способствует возникновению многочисленных вариантов толкований самого определения «миф». Данное обстоятельство требует корректной интерпретации всех явлений, соотносимых современным литературоведением со сферой мифопоэтики. Особенно в том, что касается взаимодействия человека, погружаемого в современный миф, с окружающим его сакральным пространством и субъектно-объектной составляющей мифического хронотопа.

Важность межличностной коммуникации, особенно ее вербальной формы, отмечается на всем протяжении существования мифа и с течением времени она лишь постоянно возрастает. Миф – это внедренный в толщу естественного языка некоторый другой, иначе устроенный язык. О.М. Фрейденберг [4] отмечала, что комплексное содержание архаических образов выражается в своего рода «до-метафорах», которые семантически повторяют друг друга, но являются различными формами мифологического образа. Хитроумный Одиссей, представляется в античном мифе не менее, если не более могущественным героем, чем персонификации физической силы и воинской доблести. При этом сказителями подчеркивается его исключительная способность к владению речью, умение выстраивать грамотное вербальное взаимодействие со всеми стихийными силами – не только с людьми разных народов.

Этот важный аспект – поликоммуникативность мифического героя будет постоянно переходить из мифа в миф, проявляться у разных народов во все исторические периоды. Герой – ритор – непременный персонаж любого мифологического цикла и любого эпоса. В современной литературе персонаж-ритор зачастую лишен некоторых непременных атрибутов культурного или иного мифологического героя (например, безусловной воинской доблести или иных чудесных способностей), он максимально сближается с обычным человеком, отличаясь от него только появлением заключенной в персонаже сверхъестественной силы. Внешним и почти единственным атрибутом такого героя становится его особое владение речью. Именно на уровне речевого взаимодействия персонажей, чаще всего решается конфликт, концептуализируется главная ценностная идея, упорядочивается мироздание.

В повести Игоря Малышева «Лис», отмеченной премией журнала «Москва» за лучший дебют 2001 года, в качестве протагониста выступает бесенок, в котором автор персонифицирует природу как философскую универсалию. Лис – это стихия, обладающая человеческим разумом и человеческой речью. Фактически, автор выводит в своем произведении оживший, говорящий миф, изъясняющийся с читателем и персонажами повести языком, с одной стороны достаточно современным и литературным, а с другой стороны - символическим, тяготеющим к фольклорному. Поскольку символ синкретичен, сочетает в себе как знак, так и обозначаемое, то это позволяет автору транспонировать речь Лиса до уровня макрообразности, охватывающей максимальный объем содержательных элементов, упорядоченных внутренней, иногда скрытой от собеседника, логикой, тем не менее, доступной читателю. Притчеобразие речи Лиса позволяет трактовать заключенный в ней смысл вне зависимости от убеждений и житейского опыта собеседника. Лиса одинаково хорошо понимают и священник (хотя Лис, по определению, бес, т.е. религиозный оппонент), и ребенок, и вполне обычный человек с открытым, познающим разумом. К.Г. Юнг определял мифологическую символику как систему архетипов, зафиксированных в коллективном бессознательном, некий набор повторяющихся первообразов, составляющих «арматуру» человеческого сознания. Поэтому, с точки зрения коммуникативистики, автору удается невозможное: его герой одновременно формирует две разделенные коммуникативные цепи, синхронно взаимодействуя с персонажами внутри произведения и с внешним читателем. Специфика подобного взаимодействия заключается в том, что современным мифологизмом читатель подразумевается не как пассивный, сторонний наблюдатель, «воспринимающий, но не участвующий», но как один из активных деятелей, с которым у персонажа идет косвенный заочный диалог. Вся повесть построена на том, что Лис постоянно находится во взаимодействии, в общении с читателем. Он не только комментирует происходящие в повести события, он ведет беседу, подводя читателя к формулировке определенных вопросов, отвечая ему, и даже моделируя проблемную ситуацию, когда одновременно формируется два ответа - Лиса и читателя. Словом, воспроизводя то, что Топоров называл «вопросно-ответной» формой архаичных произведений. С позиции классической риторики, Лис - превосходный оратор, умеющий овладевать вниманием стороннего наблюдателя, сформировать определенное отношение к своей речи, заставить читателя размышлять над важнейшими витальными проблемами и ненавязчиво убедить в своей правоте.

Пример повести Игоря Малышева лишь достаточно ярко иллюстрирует типичную для мифопоэтических текстов концепцию «полемизирующего героя». Атрибутив речи – в более широком смысле – общения с читателем, при дистанцированности собственно авторской личности, накладывает определенный отпечаток на персонажей современной мифологической прозы. Важно отметить, что при всем тяготении к формам публичного словесного искусства такие тексты, как правило, лишены нравоучительности как таковой. Понимая, что любая форма поучения, в современном мире, вызывает проблемы с психологическим восприятием читателя, поскольку деиндивидуализирует его, накладывает определенные ролевые правила в установившейся системе коммуникации, к которым значительная часть современных читателей не готова, авторы стремятся предоставить читателям и персонажам взаимодействовать так широко, как это только возможно. Для этого читатель понимается как соучастник традиционного мифологического поиска и выступает в качестве познающего начала. Хотя некоторые исследователи отказывают мифу в способности познавать мир, нам представляется, что данная трактовка несколько ограниченна и не охватывает всю сферу мифологических текстов, а также сама по себе вызывает некоторые сомнения. Однако, очевидно также, что познание – многосторонний процесс, не исчерпывающийся сугубо научной детерминацией – существует и философское познание, основанное на иных критериях, нежели строго научный анализ или синтез.

Таким образом, главный герой, воспринимающий мир непосредственно, равно и читатель, выступающий спутником или даже альтер-эго главного героя, вполне могут познавать мир сквозь призму мифа или даже из столкновения мифа и действительности, как это происходит в романе Н. Геймана «Американские боги». В этом произведении автор противопоставляет двоих манифестирующих героев: Одина и Тень, - бога и человека соответственно. Одину нужна Рагнаради, чтобы слить воедино сакральное и профанное время, чтоб кое-как упорядоченный человеческий космос возвратился к хаосу первотворения, - поэтому он призывает к войне. Хитрит, лукавит, льстит, угрожает, взывает к чувству собственного достоинства, - словом, использует множество риторических приемов и уловок, чтобы достигнуть своей цели. Тень не призывает, не произносит воодушевляющих патетических речей. Он вступает в последнюю битву не для того, чтоб участвовать в ней на чьей-либо стороне, а чтоб остановить ее. И свою единственную речь таки произносит. Но он не призывает, он просто говорит о жизни, о самообмане, о том, что значит быть человеком. Говорит искренне и останавливает бессмысленную войну.

То есть, в современной мифологизирующей прозе познающим инструментом выступает речевая коммуникация, фактически воспроизводящая античный жанр диалогов, только с реальным читателем вместо «ученика». Мифологические символы в художественном тексте функционируют таким образом, чтобы лексическое и социальное поведение персонажей, равно как и их мировоззрение взаимно поддерживали друг друга в рамках единой системы. Миф как поэтический образ и как архаический язык становится важным инструментом моделирования художественной картины мира.

Литература

1. Барт Р. Миф сегодня // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. – М.: Прогресс, 1989

2. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. – М., 2000

3. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. – М., 1995

4. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. – М., 1978
(с Berg & Arma)