Между поэзией и рифмованными текстами проходит межа. Но насколько она четкая и очевидная? Есть ли убедительные признаки, поднимающие стихотворение на высоту искусства из графоманской плоскости? Наверное, есть. Но вряд ли их можно выразить словами с точностью математического доказательства. Субъективный скепсис непременно найдет, что возразить самому изощренному определению. И приведет кучу примеров, расшатывающих, казалось бы, стройную структуру предложенной формулы.

Ни искренность, ни житейская мудрость, ни парадоксальность мыслей, ни виртуозное владение рифмой, ни «половодье чувств» не дают пропуск в шедевры. Для прописки в душе читателя этого и много, и мало. Стихотворение может состояться и без вышеперечисленных признаков, так и воспользовавшись ими. Они возможны, но необходимости в них нет. А потому в формуле поэзии эти факторы необязательны.

Иногда можно услышать мнение, что настоящие стихи падают сверху, и поэт является лишь посредником между Богом и людьми. Но черновики классиков опровергают это. В них видны следы тяжелой работы, мучительного выбора нужного слова...

Эдгар По, например, рассказывал, что его «Ворон» был результатом логически выверенного переплетения ритма, звукописи, смысла. Поэт конструировал каждую строку, плетя изощренную сеть стиха, сознательно выстраивая ее геометрию так, чтобы стать «ловцом человеков» на долгие века...

Способ написания ни о чем не говорит. К результату идут разными путями. Кто-то пишет шедевр на коленке в юношеском возрасте, а кто-то оставляет после себя занудную хрень, прожив долгую, полную событий жизнь.

Личность автора, его возраст и биография никак не помогают найти ответ.

Но если подключить холодный ум, то напрашивается вот что: поэзия (как, впрочем, и другое искусство) эволюционно необходима. Она не случайный попутчик, но деятельный участник нашего бытия. Стихи влияют на принятие важнейших решений, являются нравственными маяками, помогающими найти верную дорогу в запутанности жизненного лабиринта.

И человеческое сознание отбирает ту поэзию, которая необходима ему, которая повысит шансы выживаемости, укрепит волю, поможет совершить сверхусилие в момент форс мажора.

Да просто будет ангелом-хранителем нашим...

Но как же «Ворон»? С его печалью, безысходностью и мраком, обреченным на вечность?

Чем он необходим нам?

А тем, что показывает необратимость ситуации. Напоминает, что время нельзя повернуть вспять и скорректировать прошлое. И чтобы не превращать свою жизнь в ад, надо беречь близкого человека, щадить и охранять его, как это ни избито звучит.

И потребовалась весомая поэтическая форма, чтобы вколотить прописную истину в души так, чтобы они постоянно испытывали боль будущего из-за небрежности настоящего. И меняли бы настоящее, уменьшая будущие страдания.

Границу между стихами и текстами, на мой взгляд, прокладывает интуитивное понимание целесообразности допуска произведения в кладовую памяти, где должны храниться только нужные вещи. Необходимые. Те, без которых не обойтись...