Здесь мы хотим разместить студенческие байки, которые нам прислали литсетяне :)

---

Сергей_Чел
Ставрополь, конец ХХ века...
Будучи студентом, я занимался в спортивной секции. Когда шли домой, то бишь в общежитие, после тренировки вместе с приятелями-соучастниками, мы, обладая приличной растяжкой своих мышц, частенько при наличии хорошей погоды и настроения, проделывали следующий трюк. Выбирали «жертву» - это должна была быть группа девушек, желательно соответствующая нашему настроению и возрасту, что в студенческом городе Ставрополе, не являлось редкостью, идущая навстречу. Поравнявшись, по условному знаку, «хором», между ними резко садились на шпагат! Девушки, занятые разговором-щебетанием между собой, практически никогда не успевали принять контрмер от такого действия вроде бы уступающих им дорогу встречных парней. Их крики и громкие возгласы планировались, но чтобы избежать травм от возможных прыжков вверх или сторону и падений, мы хватали их за талии или ниже - как повезёт. Разумеется, с извинениями в своей неуклюжести и просьбами помочь встать. И – получали! Когда - помощь, но, бывало, и пощёчины… Эти мелкие издержки мы не принимали всерьёз – ведь именно после такого приветствия удавалось завязать знакомство. Молодость!

Поскольку мы ходили чаще всего по одному маршруту и примерно в одно время, то неожиданно получили постоянного зрителя-болельщика, арбитра и тренера в одном лице – продавщицу мороженного. Она болела за нас, давала советы, что говорить и как усовершенствовать трюк и просила выступление начинать поближе к её рабочему месту, чтобы оказаться в первом ряду, чтобы никто из прохожих не помешал ей насладиться всеми нюансами нашего творчества… И когда всё проходило гладко и весело – угощала своим товаром! Очень приятная и общительная тётенька – ей легко было нас уговорить!

PS
Кстати, началось всё, как водится, случайно: наступив на камушек, у меня поехала нога...

---

Azazello
Году в 1976 я участвовал в археологической экспедиции в районе Тамани. Байки о различных предметах, подложенных в раскоп, - давно не новость, но вот здесь все пошло не по плану.
Один студент из нашей группы, наслушавшись историй об археологических шутках, решил сам пошутить. Разжился где-то гипсовым черепом и старой фетровой кепкой. Когда вечером все уходили с раскопа, он сунул череп на участке нашего руководителя и слегка замаскировал. Но его манипуляции не остались незамеченными. Утром всю нашу группу собрал профессор Пантелеев и прочел лекцию о женской пунктуальности. Иллюстрацией служил полураскопанный череп в кепке с бычком в зубах, увядшим веничком и запиской: "Люся, я ждал тебя здесь всю жизнь, но ты все еще опаздываешь...".
________________________________________

Вторая история не совсем студенческая, но про студентов. Уже работая в институте, я с группой участвовал в раскопках в районе, который часто называют Миус-фронтом. Выезд был дурацкий, ничего там ценного не было, зато следов войны более чем достаточно. Стрелянные гильзы вполне можно было грузить в вагон. И вот однажды, иду я вдоль участка и вижу как мой студент бьет баклуши. Подхожу ближе: олень держит в руках ПОМЗ (противопехотная осколочная мина) и ковыряет детонатор. Осторожно спрашиваю: "Что делаешь?"
- Да вот, - говорит он мне.- Нашел железку какую-то странную. Разобрать хочу.
Я забрал у него мину и кратно, но непедагогично объяснил, что неизвестные железки разбирать не стоит. Особенно те, что найдены на местах боев. Студен бледнел, краснел, злился и смущался. Встал со своего сидения, поднял куртку, на которой сидел... Под курткой лежали сложенные стопочкой противотанковые фугасы. Их, видимо, до нас выковырнули из земли саперы, в кучу скинули и, по традиции 90-х, забили на них.
Впредь этот студент был вечным дежурным по лагерю.

---

Михаил Кульков
Крымские истории

Бесшабашная пора студенчества восьмидесятых. Окончена зимняя сессия и наша небольшая разновузовская ватага наконец-то смогла собраться вместе. Всё подсчитано и расписано: повышенной стипендии в 55 рублей должно хватить на 24 дня в Крыму вместе с дорогой, едой и непредвиденными расходами. Что такое Крым весной? Это зависит от того, какой она выдалась. Если в горах сошёл снег, освободились перевалы, то весна ранняя, если нет, то и на равнине неуютно. Но в этот раз нам повезло. Редкое цветение вишни, горизонт в жёлтом тумане цветущего кизила изредка вечнозелёные лианы южного леса (кто ходил в северные леса, легко почувствует разницу от игл на своей шкуре). Местное население перемещается исключительно по дорогам, поэтому спрашивать «как пройти?» абсолютно бесполезно, только как проехать.

На Ай-Петри подснежники
На проталинах в снежнике.
А подножие выкрасил
Вездесущий шайтан;
Разлился невидимкою –
Жёлтым маревом, дымкою,
И повис над тропинкою
Первоцветный туман.
А мать-мачехи крошево
На траве лета прошлого,
Как отрывки из пошлого –
Сладкий сердцу обман.

Зато нет туристов. Вообще никого нет, если не считать пасечников, готовящихся расставлять улья. Днём плюс 25, ночью ртуть в градуснике уходит в минус. Крым предлежит только нам, хотя есть опасность выйти на военную базу, которая естественно не обозначена в атласе Крыма (его можно было купить в любом книжном магазине. По своим связям мы смогли достать только подробную карту Карелии. Согласитесь, что это не совсем то, хотя и начинается на одну и туже букву) и досрочно закончить странствия со всеми вытекающими для дальнейшего обучения в институте.

В вагоне поезда идущего в Бахчисарай (Севастополь закрытый город) из Питера праздник живота. Надо срочно умять все, что нам надавали в дорогу, чтобы не тащить это на себе. Если вы видели много походных фотографий без выборки для показа другим, то замечали, что основное их количество приходится именно на время трапезы, ибо когда ещё можно спокойно поснимать без необходимости перемещаться, будучи подгоняемым неумолимым временем, с грузом к очередной намеченной точке. В купе тесно, девчонки

подставляют мой рюкзак к столу в качестве дополнительного сидения. Я с криком вырываю его из их цепких пальчиков. На меня смотрят как на последнего жмота и собственника, но всё-таки разговаривают со мной, хотя и холодно. Я терплю, ведь до восьмого марта ещё сутки. Прошла ночь. Наконец-то могу открыть свой рюкзак и извлечь из импровизированного тубуса в его центре букет тюльпанов. Ура, кажется, лёд тает не только в Крыму.

Заночевали мы в ущелье с небольшой рощицей и родником перед подъёмом в пещерный город Чуфут-Кале. Удивительно, но слышно всё, что негромко говорят высоко на стене ущелья. Наш лагерь обступила внезапная тьма и тут в голубом небе между освещённых заходящим солнцем скал возникли звёзды!

Перед последним рывков ночлег: Среди деревьев воды источник. Свободный струями весел сбег, Журчит, о скалы язык свой точит. Тьма наступает мгновенно, сразу. Лишь неба светел меж гребней клок: На ярком фоне зажглись топазы – Из звёзд и солнца дневной полог. Листок не дрогнет и куст недвижим, А шепот стен неутомим; Нагретых за день, камней кладь лижет Ночной прохладой весенний Крым. И засыпая, во тьме внимая Воды и камня чудным словам, Увидеть в красках легенды края На сон грядущий желаю вам...

Утро, нам опять повезло, в пещерном городе-музея был выходной, а значит ни одного туриста, а из обслуживающего персонала только сторож. Туман… Он настолько густой, что невозможно провести черту, за которой обрывается камень и начинается пропасть. Гнетущая тишина, черные скользкие скалы… И тут совершенно бесшумно над полотном тумана возникла фигура с шестом, завязшем где-то в перекатывающихся белёсых клубах. Шест выдёргивается из тумана, фигура летит по воздуху и вот она уже на другом чёрном острове посреди белой реки. И ещё, и ещё! Встреченный нами сторож объяснил, что это пациент дома умалишённых, который стоит на самом дне ущелья. А потом предложил провести в необычную пещеру, где посетителей охватывает желание кричать, улюлюкать… Не хотим ли мы испытать на себе? Мы испытали:

Рвется рык непроизвольно, Воет волк, свиньёй довольной Хрюкает, кричит петух, И рулад козлиных слух Поражает в одночасье. С сонмом звуков сопричастность!

В довершение ко всему, сторож открыл нам южные ворота, и мы уходили мы из города через кладбище…

Наверно, если говорить о странностях, то с таковой мы столкнулись под Мангупом. Остановились мы у ставка (искусственный водоём), покрывающий остатки когда-то бывшей здесь церкви. Вокруг разрытые археологами могилы. Вечер выдался необычайно тихим, небо в неподвижных свинцовых тучах, как будто это декорация в театре. Цвета местности и светотени меняются очень быстро, буквально по минутам, только успевай фотографировать. Наконец, всё погрузилось во тьму, мы устроились в палатке и тут раздался детский плач! Он буквально пронзал, сотрясал всё естество. Мы с другом, совершенно не осознавая ситуации, попытались бежать, искать, спасать. Но девчонки сумели нас удержать, видимо на них этот крик так не действовал. Как уснул, не помню. Утром мы обсудили ночное происшествие, решили, что это птица и успокоились. И про это можно было бы забыть, списать на расшалившееся воображение. Но тут вот какая закавыка: прошло лет десять и в передаче «Вокруг света» про Крым было рассказано о странном случае на Ай-Петри. Который я здесь вам перескажу. Была зима. Перевал закрыт. Трое туристов не вернулись в назначенное время на базу. Спасатели обнаружили палатку, а в нём одного из разыскиваемых, сошедшего с ума. Он твердил о плачущем ребёнке. Вначале на зов отправил один и пропал, потом другой, третий протерпел всю ночь. Тех двоих так и не нашли. Так что всё не так просто оказалось. Просто события далеко разнесены, если сравнивать этот промежуток времени с продолжительностью жизни одного поколения. Что уж тут говорить о более редких явлениях.

Там хозяйничают пташки – Подражатели, двойняшки. Хоть они и близнецы, Разной силы кузнецы: Та, что на Монгуп-Кале Песни тянет по весне, На Ай-Петри лишь зимой. По ночам их детский вой Сердце путников тревожит. Тот, кто выдержать не сможет, И отправится искать, Может без вести пропасть.

Вообще мне многие городские сталкеры напоминают деревенского жителя прогулявшегося среди машин на скоростном шоссе и заявляющего, что ничего опасного нет, потому что с ним ничего не произошло. Людские предания рождаются не на пустом месте, и если все прошло благополучно, вы должны благодарить Бога, что оказались не в то время и не в том стечении обстоятельств. Раз пришлось к слову вот вам ещё случай:

Есть такая исчезающая в земле, а потом снова появляющаяся на поверхности речка Рагуша. У меня как-то двое товарещей заночевали там на острове, образованном её рукавами. Ночью один проснулся, от крика и в полутьме палатки увидел медведя пытающегося схватить друга. Не найдя топора (иногда везёт), он стал колотить зверя кулаками. Крик стал ещё громче. Оказалось, что он колотил поджатые колени напарника. Конечно, уже не уснули до утра, нервно посмеялись над прошедшим, пока не обнаружили, спальник спасателя застёгнут изнутри на все пуговица (ну, не было у них спальника с молниями). Как из него выбраться, не расстёгивая, абсолютно не понятно. Но вернёмся к Ай-Петри. Есть там перед перевалом к морю так называемая Богатая долина. Почему она так она называется мы поняли, увидев её с перевала весной. В сравнении с окружающей тусклой окраской она буквально фонтанировала красками всевозможных оттенков. Так вот в этой долине делали настолько вкусные чебуреки, что:

Богатая долина перед нами Насыщенными красками играет И манит легкостью, струящийся вниз путь, Где снова можно подкрепиться, отдохнуть. Прекрасный вид природного творения Способствует трудам пищеварения. И неспроста, здесь ханы, баи, беки, Секретари едали чебуреки, Съезжаясь из немыслимых краев, А нам сам Бог велел поесть вдвоем. Да-да, номенклатура азиатских республик (уж не помню каких) приезжала отведать. Скажу вам честно, было очень вкусно, но набив полный желудок, подниматься в горы – это атас! Правда, моим друзьям повезло, их приехавшие первые секретари подбросили на своей машине через перевал. Мне же не повезло (у нас было много крымских походов, а раз на раз не приходится).

Но раз разговор пошёл о еде, следует продолжить. Заканчивая почти четырёхнедельный отдых вдали от цивилизации, мы возвратились в Бахчисарай. Тут-то мы отвели душу после консервов и сухих пакетиков, накупая всего чего только душа желала. А где же поесть? Надо выбраться из ущелья (Бахчисарай стоит в котловине). Наконец через полчаса мы были наверху, расположились, и только тут до нас дошла простая истина: а зачем мы полезли, ведь в кафе уютные столики и идти никуда не надо! Кто бы мог подумать, что людям, чтобы одичать, требуется так мало времени.

Возвращаясь из одного из Крымских вояжей, я разомлел от солнца, глядящего в окно трамвая. Вот сейчас объявят «улица Бассейная» (да-да я рассеянный человек). Однако прозвучало: «Остановка Музыкальная школа». Ладно, думаю, забавно. Иду к дому… На доме вместо привычной цифры 115 красуется совсем другой номер, а вместо улицы какое-то непонятное слово «Турку». Я нахмурился. Поднявшись к квартире, я вздохнул с облегчением, номер совпадал. Я радостно протянул руку к звонку и позвонил. Подождал и позвонил ещё…, и ещё. Раннее воскресное утро, где все?!

Хочу вас успокоить, всё кончилось хорошо, просто за время моего отсутствия Питер стал побратимом города Турку, вот и переименовали кое-что. А родные? Ну, иногда случается то, чего не было несколько лет и необязательно плохое.

---

Валерий Рыбалкин

Давно это было. До чего же глупые и самоуверенные мы были тогда! И прежде чем осуждать нынешнюю молодёжь, хорошо бы вспомнить, что сами вытворяли мы в молодости, как взрослели и с каким трудом познавали окружающий нас непростой, во многом загадочный, но бесконечно прекрасный подлунный мир. Приехав в южный приморский городок, чтобы поступать в институт, я вздохнул с облегчением и, избавляясь от мелочной родительской опеки, выбросил в урну палку копчёной колбасы – ужаснейшего по тем временам дефицита. Чувство свободы - оно пьянит и заставляет делать всевозможные глупости!

Забегая вперёд, скажу, что уже через несколько дней мне пришлось пожалеть о содеянном. Денег было не так много, и приходилось питаться в студенческой столовой, которую студенты называли между собой рыгаловкой. Там всё было дёшево, сердито, и текли у нас слюнки, когда кто-нибудь из однокашников, придя домой из нормальной столовой, в восторженных выражениях описывал съеденный им супераппетитный кусок мяса или такой точно колбасы, которую я оставил лежать в урне на железнодорожном вокзале...

Общежитий на всех не хватало, и жили мы на квартире у Деда-пенсионера, всю жизнь трудившегося на Севере, заработавшего там неплохие деньги и купившего частный дом в этом приморском городке. Обосновались мы у него – человек десять желторотых первокурсников, сразу после школы поступивших в институт и не видевших в жизни ничего кроме родительского гнезда.
Дед оказался прижимистым и своенравным. Ровно в десять вечера он выкручивал электрические пробки и закрывал на огромный замок высоченные металлические ворота. На окнах захлопывались ставни, и мы, молодые ребята, оказывались в полной темноте, чувствуя себя отрезанными от всего мира. Те, кто не успевал выучить уроки, поначалу жгли стеариновые свечи, а затем понемногу привыкли к дедовской дисциплине и научились делать всё вовремя.

Труднее было тем, кто любил гулять допоздна и провожать девушек. Попасть домой после отбоя они могли только через соседний детский сад, преодолев два забора. А там ночью выпускали злющих овчарок, и если гуляка был недостаточно проворен, рваная штанина, а то и укус за ногу ему были обеспечены. Обычно опоздавший чуть слышно скрёбся в окно, кто-то из ребят выходил во двор, отвлекал собак, а нарушитель пулей перелетал через два забора.
В довершение всего, Дед выследил соседа по дому, который случайно посетил чужой туалет, тем самым нарушив негласный добрососедский договор. (Деревянные «скворечники» стояли во дворе рядом – стенка к стенке). Возмутившись таким неслыханным вероломством, Дед тут же повесил замок на дверь своего помещения. И теперь всё его семейство, включая нас, ходило на двор, держа в руках заветный «золотой ключик».

Случилось так, что Паша, большой любитель женского общества, возвращаясь со свидания, замешкался, и собака порвала ему единственные выходные брюки. Появиться перед своей пассией в заштопанном виде он, конечно, не мог и пребывал в отвратительнейшем настроении, виня во всех своих бедах прижимистого хозяина квартиры. «Золотой ключик» окончательно вывел из себя несчастного влюблённого, и в его голове созрел план. Дело в том, что чай наш Дед пил из отдельного чайника, заваривая в нём какие-то особые травы. Это обстоятельство и легло в основу изуверского Пашкиного плана.
С вечера засЫпав в дедовский чайник лошадиную дозу пургена (другого слабительного тогда не было), злоумышленник сообщил однокашникам эту пикантную новость, и вся наша весёлая компания с нетерпением стала ждать «циркового представления». Ночь прошла спокойно, и только под утро Дед, поспешая, прошкандыбал к выходу. Несколько наблюдателей тут же вскочили с кроватей. Остальные, проснувшись, лежали, зажимая рты, чтобы окончательно не расхохотаться и не обнаружить себя. Апогей наступил, когда Паша, как в немом кино, продемонстрировал обществу «золотой ключик», который Дед безуспешно искал в прихожей. Металлические наши кровати тряслись и чуть не подпрыгивали вместе с нами.

Времени на поиски Деду было отпущено совсем немного. Нелёгкая подгоняла его, и бедный наш хозяин, не найдя ни ключа, ни даже галош, босиком, быстро, но, по понятной причине, очень-очень осторожно, вылетел на улицу и засеменил в сторону туалета. Мы выскочили в коридор, через приоткрытую дверь наблюдая за его действиями. Бедолага подлетел к заветной цели, дёрнул зачем-то за дверную ручку, застонал в бессильной злобе и исчез за дверью СОСЕДСКОГО(!) сортира, окончательно ломая веру чересчур доверчивых людей в человеческую порядочность и справедливость.

Мне кажется, такого хохота Земля не видела со времён Гомера! Прямо в коридоре, заикаясь, всхлипывая и подвывая, все мы лежали пОкатом!
Утром Паша пропал на полчаса, и ближе к вечеру на помещении соседа тоже висел огромный замок. А Дед сделал себе запасной «золотой ключик», и с тех пор никогда с ним не расстовался. Горбатого, говорят, могила исправит.

---

Berg
Привет!
Вы хочите историй? Их есть у меня!
_________________
На что похож меч, завернутый в покрывало? на меч, завернутый в покрывало.

С моим преподавателем по Мировой истории и истории искусств (был у нас такой электив на третьем курсе, поскольку профильно мы изучали историю Отечества) мы познакомились задолго до того, как он пришел к нам читать лекции. мы оба увлекались реконструкторским движением, ходили в один клуб. Накануне начала занятий на тренировке я поставил своему любезному товарищу хороший бланш под глазом, наглядно продемонстрировав, что пренебрежение техникой безопасности и воинским опытом соперника чревато.
В процессе преподавания, Сан Саныч увлеченно рассказывал не только о предмете, но и о реконструкторском движении, что согласовывалось с темой, ибо реконструкторы не только дерутся, но и горшки сами обжигают . Дабы разнообразить процесс и заинтересовать публику было решено провести занятие с предметами тяжкого реконструкторского быта.
В день Д я, он и еще пара негров объявились в вузе нагруженные всяческим добром. Первым на нашем пути встал доблестный вахтер. Он принял позу Гендальфа на мосту Мории и заявил: "Ты не пройдешь!" - опознать в плохо замаскированных железяках подобие оружия труда не составляло. Но в отличие от балрога, у нас были в запасе не только огненная плеть, но и декан.
Заняв аудиторию и разместившись с предметами культуры и культа, мы почти полдня работали экскурсоводами, ибо поглазеть, пощупать, напялить и покрасоваться (фотоаппаратов в телефонах тогда еще не было, так что, селфи никто не делал) пришел весь факультет, а не только запланированная наша группа. Декан требовала себе саблю, дескать, так ее будут лучше понимать в администрации.
Мероприятие подходило к концу, когда я демонстрируя любимый шестопер... попал в глаз бедному Сан Санычу. К счастью, попал я ему не шестопером, а локтем, но фингал обновился. Сан Саныч сказал, что если один раз - это случайность, то два раза уже покушение, и на зачет он просто не придет из опасений за свою жизнь.
________________________

В аспирантуре я учился заочно, попутно служа в Военном учебном центре. Мой однокурсник и друг в это же время служил в милиции. Философию у нас читала редкостная мадам Брошкина, которую ненавидели не только студенты, но и коллеги на кафедре. Стерва умела и любила пить кровь из окружающих, так что трудно было найти сочувствовавшего ей даже среди преподавательского состава.
В один из сумрачных и промозглых осенних дней мы с приятелем должны были заехать к Мадам и получить некие дополнительные задания, программой, кстати, непредусмотренные. После работы, не успев переодеться, я поехал на факультет. У входа я встретил своего друга, который тоже прибыл со службы при полном параде: в форме, с наручниками, дубинкой и пистолетом. Поднявшись на этаж, мы встретили девушку-лаборантку и спросили ее: "МарьИванна на месте?" - "Увы, да" - ответила та и, заходя первой на кафедру, громко объявила: "МарьИванна, за вами пришли". Следом вошли сержант милиции и прапорщик ВВ. Немая сцена. В глазах сидевших на кафедре появился затаенный огонек надежды и радости, который тут же пропал после слов мадам Брошкиной: "Не дождетесь!".