Здравствуйте!

Цель этого проекта – познакомить читателей и авторов сайта с нашими любимыми, удивительными и замечательными домашними питомцами, поделиться опытом, своими наблюдениями, интересными историями о лохматых-хвостатых-пернатых друзьях, а также фотографиями своих любимцев.

Если вам есть что рассказать о кошечках, собачках, кроликах, попугаях и прочих братьях наших меньших, если у вас есть желание поделиться интересными кадрами из их жизни – присылайте свои истории и фотографии на почту stremitelniy.pegas@yandex.ru

По поводу самого проекта (вопросы, предложения, пожелания) можно обращаться по адресу: alexeylis@yandex.ru

---

Сегодняшний выпуск, к сожалению, не иллюстрирован фотографиями, но его содержание трогает до слёз.


 

 

Рассказать про моих собак... Про собак или про собачью жизнь?

Первой была у нас лохматая Чита – помесь породистой короткохвостой суки (что-то вроде немецкого пинчера) и неизвестно кого. Почти чёрная, с ржавыми подпалинами на груди и неравномерно белыми лапами.
В детстве она была ужасно трусливой, но всё изменилось после первого же помёта. Материнский инстинкт преобразил псину до неузнаваемости, а её любовь и преданность к нам стала проявляться всё сильнее. Щенки, разумеется, были беспородными, но такими хорошенькими…

Троих раздали соседям, одного из них – «шоколадного» кобелька с белой манишкой, переходящей в гольфы на передних ногах – оставили себе. Что интересно: почти все щенки уродились короткохвостыми, в бабушку, а мы-то думали, что у неё хвост был купирован по требованию родословной.

Наш Валет тоже был короткохвостым. Ну, не то, чтобы хвост как у зайчика, но ощутимо куц. А чёрненького Харгыша забрали себе ближайшие соседи.

Вот так и жили братишки по соседству, вместе бегали, игрались, пока не случилось с ними несчастья. Вернулся однажды наш Валет с прогулки весь вымазанный мазутом. Мы даже сначала обознались – думали это чёрный Харгыш лежит, свернувшись калачиком, а потом поняли, что это наш пёс соскользнул в стоковую яму с мазутом. Края у неё бетонные и с крутым уклоном. Так вот, наш Валет все когти на лапах стёр под корень, но выбрался из ямы. А Харгыш не вернулся. Характер у пса был добродушный, ласковый: казалось, он даже брехал по ночам с улыбкой. Или отчаялся и перестал бороться, или затянуло его глубже, чем Валета, но не повезло тогда бедолаге.

Пёсика своего мы отмыли стиральным порошком, отпоили молоком и бульоном. Болел он долго, но поправился, когти отросли. А район того мазутосборника с тех пор обходил за версту.

Надо сказать, что пёс наш был общественным, бегал по окружности хутора, всех хуторских знал, а посторонних провожал лаем, пока их «с рук на руки» не передавал. Поэтому, видно, и таскал в чужих дворах случайно оставленные без присмотра продукты (домики наши были построены на дачных землях в виде самозахвата, так что заборы были соответствующие). Однажды слопал килограмм сливочного масла вместе с пакетом, и тот несколько дней потом торчал из-под хвоста, выдавая воришку. Но никто не злился на него, так как пёс был вроде как общий, да ещё и такой красивый и умный, да и зазря не брехал никогда.

А Чита наша в основном была на цепи.

Но вот тут мне хочется рассказать о том, как наши собаки сидели на привязи. Скажем так: по доброй воле и принуждению. Чита запросто перегрызала все поводки, пока мы не посадили её на цепь. А если ремешок послабее затянешь, так и его ухитрялась перегрызть. С Валетом и того интересней. Подзываешь его: «Валет, место!», он послушно подходит. Говоришь ему: «Надень!», он наклоняет голову, и сам просовывает её в подставленный ошейник, который после этого стягиваем,насколько это возможно. Пёс ложится у будки и спит. А выспавшись, встаёт, и, бычась, начинает стягивать с себя ошейник. И тот благополучно соскальзывает, потому что пёс наш был таким плечистым и толстошеим, что ему даже уши не мешали. Кстати, об ушах – они у него были интересны тем, что одно ухо торчало вверх, как у овчарки, а второе – надломлено посередине пополам, но при желании он и его поднимал торчком. Кровь породистых предков след оставила. А вообще, он очень здорово выражал свои эмоции ушами.

Надо сказать, что мои собаки, хотя и дворняжки, но командам были обучены и воспринимали даже жесты: находясь в дальнем конце аллеи, Валет несся ко мне, лишь только узрев хлопок рукой по ноге. То же самое и Чита, которая, хоть и проводила большую часть во дворе за забором, но, находясь на улице, никогда не кидалась на прохожих. И в то же время сторож из неё был отменный.

Однажды зашёл к нам сосед и, ласково разговаривая с сидящей на цепи собакой, стал утверждать, что она его уже знает, и вот, не лает даже. На что я ответила, что она ни на кого не лает, если мы рядом. То есть она понимает, что брехать незачем. Но сосед стал спорить, и тогда решили узнать это опытным путём: мы отходим за угол дома (но подглядываем), а мужчина заходит во двор заново, один на один. Короче, он зашёл, а Чита, резко взглянув на него, тут же с коротким рыком взлетела в воздух с намерением броситься ему на плечи, но, услышав нашу команду «Фу!», буквально на лету развернулась и приземлилась на своё место. Сосед ушёл за валидолом.

А однажды мои дети пожаловались, что по дороге в школу на них натравливают овчарку. Подросток так дрессировал свою псину. В то время провожать школьников принято не было, работа не позволяла, да и спокойно было, поэтому я сказала детям взять с собой Читу. И вот эта наша умница по команде «Фас!» дала такого трепача овчарке, посмевшей кинуться на наших и соседских детей, что только команда «Фу!», спасла псину от её гнева. Больше тот пацан на эту дорогу собаку не выводил.

Что интересно, наших собак мы могли руками вытянуть из любой собачьей свары, не рискуя быть ими покусанными. Никогда, ни в каком пылу драки, они не кусали хозяев.

Ещё они знали команду «Свои!». Так они принимали в дом не только моих племянников и новых соседей, но и кошку, кур, и даже цыплят.

Да, а о кошке Маше тоже можно целую книгу написать. Эту красавицу обычной серой масти с переливчатыми нежными полосками сняли с дерева по дороге из школы мои детишки. Честно скажу: кошек внутри дома я не люблю (о собаках вообще речи быть не может), но дочь их обожает. Глядя на дрожащего котёнка, я сжалилась, но поставила условие: если будет гадить где попало – вылетит обратно на улицу. Так вот, это небесное создание первой же ночью, проигнорировав песочницу у порога, сделало свои «дела» в тогда ещё не закрытый сток ванной комнаты. Такая вот умница. И вообще, я никогда в жизни ни до этого, ни после, не встречала таких воспитанных кошек. Своей скромностью и покладистостью характера она напомнила мне мою маму, которой не стало незадолго до этого.

Машуня никогда не мяукала громко, да и вообще почти не мяукала, никогда не лазила по столам, не заходила в спальню и залы. Её место было в коридоре и на кухне. И я могла спокойно выходить во двор, оставив на столе любые продукты. А по утрам Маша самостоятельно выходила погулять через открытую форточку и никогда не будила для этого нас. Лотков с песком в доме не было, соответственно, и специфического запаха тоже.

Так вот, это чудное создание тоже знало команды «Свои!», «Нельзя!», а также «Мышка там!». Под этот возглас в ней просыпался хищник и запретные зоны мгновенно отменялись.

А мышки у нас водились, так как дом был построен на окраине, в дачной зоне, и время от времени норушки забредали к нам в гости.

Смешной был случай однажды: выходим утром в коридор, а Машка играется с мышкой. Довольно живая мышь, не потрёпанная, всё норовит сбежать, а Машка её – хлоп, и опять в лапах держит. Так вот, мышке это надоело, и она застыла на месте, как сдохла. Кошка даже стала тормошить её тихонько – не помогало. Тогда – вот этот момент надо представить особенно ярко – Маша медленно и грациозно встаёт и, нарочито вальяжно, показательно переставляя лапы, всем своим видом говоря: «Ну, я пошла!», направляется к выходу. Отошла довольно прилично вот в такой манере, а мышь... Ну, дальше всё понятно – не успела она сбежать, нет, но попытка была хорошая…

Так, я отвлеклась, а сказать хотела о том, что и по Машке цыплята в огороде бегали беспардонно, так как она получала предписание: «Свои!».

А ещё наша молчаливая Маша отвечала мне на фразу: «Машенька, скажи «мяяу». Но она говорила своё нежнейшее «мяяу» только по моей личной просьбе. А иногда и мне приходилось долго уговаривать её и говорить «пожалуйста».

А Валет одной морозной зимней ночью своим громким лаем спас нас от несчастья. Дело в том, что место нашего хутора было холмистым, а отопительный котёл мы поставили ниже уровня дома, в пристроенной к дому котельной. Полы и нижняя часть стен были бетонированы. Так вышло, что у соседа со двора уровнем повыше повредился водопровод, и вода ручьём натекла в нашу котельную. Не знаю, что там было с автоматикой, но огонь погас, а газ продолжал вытекать из горелки, причём происходило это бурно, и с каким-то утробным гулом. Проснувшись от непрерывного лая собаки, без устали бегающей вокруг дома, я ощутила, что в комнате резко похолодало и поняла, что что-то случилось с котлом. Благо ночь была лунная, выйти было не так страшно, но необходимо, так как муж был в отъезде. Обогнув дом, дошла до котельной, несмотря на непонятный гул и клёкот, распахнула дверь и.… озеро чёрной воды и бурлящий фонтан над её поверхностью – вот что я увидела. До сих пор помню тот ужас, который испытала, ступая в проникающую поверх голенищ ледяную воду и держась за дверь с отчаянным ощущением того, что почву размыло неизвестно откуда взявшимися подземными водами и меня вот-вот затянет в трясину, но всё же памятуя о том, что свет включать нельзя, а газ необходимо выключить. Как я на дрожащих ногах добралась до газового крана, описывать не буду, но я отключила котёл и потом лишь поняла, что фонтан был рождён от бурно вытекающего с котла газа.

Соседей разбудила, воду перекрыли. До утра вода почти впиталась в пол (или в подпол дома), осталась только илистая сырость. Вернулся муж. На мою истерику: «Какого чёрта не установил сток в котельной?! Ведь я же говорила!» – спокойно ответил: «Так надо было на подводящей трубе общий кран закрыть, и всё». Ну, испытанный ужас я словами описать не смогла, так что его понять можно было. Но эту яркую ночь со сверкающим на пятнадцати-градусном морозе лунным снегом, бегающим вокруг дома псом, который перемежал громкий лай с коротким воем, и ужасающую тёмную бездну под ногами я никогда не забуду. Учитывая напор газа, при стечении обстоятельств вполне могло рвануть, и я думаю, что наш бессонный сторож спас нас от нечаянного взрыва.

А потом была война. Валет однажды вернулся во двор с порезом на ноге. Но позже мы поняли, что это его причесала пуля. Стало понятно по тому, как он прижимался к земле и прятался в кусты при виде бронетранспортёра, а стоило щёлкнуть затвору – тут же нёсся прочь, не разбирая дороги. Бродячих собак в то время появилось на улицах города видимо-невидимо, и их периодически отстреливали, так как среди голодной и морозной зимы у них появился интерес к незахороненным телам.

До тех пор Валет был очень дружелюбен к людям, хоть и облаивал всех гостей хутора. А вот с посторонними собаками у него были совершенно другие отношения. Наш боец не разбирал весовых категорий, шерсть дыбом – и в бой, на любого амбала. Видимо, это и привело к тому, что второй помёт у Читы был последним. Тогда из четверых выжило только двое – пушистый чёрно-белый Тузик и гладко-рыжий Харгыш номер два. Чумка была или гельминтоз, но взявшие щенков соседи выходить их не смогли.

А Валет наш был довольно крепкий, средней весовой категории, типа небольшой овчарки, но маленьких собачек не трогал вообще, даже когда они его кусали за ноги – отличался честным спортивным поведением, в отличии от других псов, постепенно объединившихся против него. Они нападали шайками, и он отбивался ото всех. Его бойцовский характер и бесстрашие обращали в бегство кобелей всех мастей. Вообще, бояться он стал только после начала артобстрелов. Забивался в поваленную железную бочку и дрожал там мелкой дрожью. Пёс раньше нас слышал приближение снаряда, и было даже такое, что он быстрее нас запрыгивал в ту самую котельную, которая стала служить бомбоубежищем для нас и соседей. И это при том, что обычно воспитание не позволяло ему даже переступать порог дома.

Вспомнился смешной случай: как-то уронила яйцо на пол у самого порога, и решила: пусть пёс слижет, зачем добру пропадать? Так вот – ничем не смогла его уговорить добровольно зайти в прихожую. Стоит, хвостом своим куцым виляет, слюной обливается, но ни шагу вперёд. В итоге только частично смогла затащить его за ошейник, и он слизал желток, вытянув шею и язык, но лежа всей тушей за порогом. Очень умный, воспитанный пёс был. До вечера всегда возвращался во двор, а если я уходила к соседке, сопровождал меня и не отходил от её дома, пока не выйду, сколько я ни отгоняла его командой: «Домой!» – отбегал, а потом опять тихонько возвращался и лежал у порога. Охранял.

Но однажды он пропал навсегда. Кто-то говорил, что его украли и отвезли в какое-то село, а один из соседей сказал, что как-то видел, что три издохшие собаки валялись недалеко, и Валет был среди них. То ли следы тот сосед заметал, то ли правда погиб наш Валет геройской смертью, нам уже не узнать.

А Читу мы отвели тогда к нашей родне, так как у них мужчины из дома пропали в военной заварухе, и оставшимся без них женщине с детьми было страшно по ночам. Сказала я собаке: «Свои, Чита, свои!», и она послушно улеглась на новое место. Навещала её часто, она мне радовалась, но на жизнь не жаловалась. Когда новые хозяева временно уехали, то оставили Читу на привязи. При артобстреле будку собачью подняло в воздух, а потом завалило кучей земли. Смогла ли она выбраться или нет, сорвалась ли она с цепи до этого или осталась в той будке – никому неизвестно.

А от Маши котят не осталось. Они издыхали через два-три дня после рождения. И такая же проблема была у других кошек. Ходили слухи, что почва была химией заражена и мыши переносили отраву на кошек. После окончания боевых действий привезти кошку с котятами из другого района было большим подарком. Этих животных тогда погибло множество, так что вернувшиеся мыши и крысы хозяйничали в полупустом городе.

И Машенька тоже скончалась до нашего отъезда. Отравилась несвежим обедом, который соседи по доброте душевной Валету отвалили. Пса пролечили марганцовкой, а красавицу нашу мы не нашли тогда. Дня через два заметила я её на крыше той самой котельной, вытянувшуюся к окнам комнаты моей дочери, через которые кошка обычно просилась домой. Так и застыла, упёршись взглядом в окно. Только через несколько лет я призналась детям, что похоронила её, когда они уж сильно стали меня упрекать, что мы бросили Машу при переезде. Я помню, как они сдерживали слёзы. Даже мой повзрослевший сын.

Да, мы в ответе за тех, кого приручили, но порой бессильны перед обстоятельствами.

Мне до сих пор иногда кажется, что я вижу их. Чита смотрит на меня своими грустными чёрными глазами и постукивает по дну будки пушистым хвостом. Валет нетерпеливо подпрыгивает на передних лапах, клыкасто улыбается и поскуливает от радости. А скромная интеллигентная Машенька осторожно касается лапой тапки на моей ноге, аккуратно пытаясь обратить на себя внимание.

И все они помнят нас. Как и мы о них.

---

Общий каталог ЛитО «Авто(р)портрет»: http://litset.ru/index/0-78