В своё время наткнулся я в сети на вечный спор. Одна неплохая поэтесса, слегка флиртуя, убеждала своих поклонников и соратниц по цеху, что стихи для неё - это личная зарядка для ума, мол пишет она для себя, решает стихи как кроссворды и т.д. На другой страничке прозаик занимался примерно тем же, но уже как-то свысока, отвечая на коменты с некой барственной прохладой, но действуя примерно по тому же плану. Зато заглянув к одному неумело пишушему разгильдяю, был поражён, как тот радовался каждому случайному читателю, оставившему отзыв под его опусом.
Жаль, что я не поэт и не прозаик, а обычный литературный обозреватель, негр журналистики, иначе - держите меня семеро. Я бы был неприкрыто тщеславен. Потому как из трех приведённых мной персонажей, по-настоящему правдив был только один. Да, может когда-то и он станет вальяжно-лжив, пресытится восторгами публики и начнёт "включать дурака". Но пока он искренне рад вниманию и читатель это чувствует, между публикой и рифмачом появляется незримая связь, которая с каждым днем только укрепляется. Он начинает вникать в теорию литературы, читает произведения более маститых коллег, и что он видит. Его аудитория растёт, ежедневно появляются новые лица, а у успешных авторов на страничках одни и те же персонажи. Соответственно, у молодого возникают вопросы, а почему и с какого? На что он слышит ответы, которые ему не очень нравятся. А именно - "теплышки" никто не отменял,  писать из души -  моветон, графоманский кружок и что все через это проходили... Но он не хочет как все, он хочет так, как хочет он. Он, черт возьми, неприкрыто-тщеславен, он обожает своего читателя, рад каплям чужого внимания, но при этом понимает, что каждый новый стих толкает его вверх по ступеням литературной лестницы. Ему уже стыдно писать с ошибками, он ищет незаезженные рифмы и новые образы, пытаясь "огранить" каждый стих идёт путем минимализации, тем самым привлекая людей, для которых поэзия в принципе не интересна. Он теряет часть своей аудитории, но тут же находит новую, старшие товарищи посмеиваются, но перестают величать его графоманом. А он все так же тщеславен, он, как ребёнок,  радуется каждому своему успеху, записанной декламации, песне, переводу на иностранный язык или новой публикации в журнале. И это чувствуется всеми, он честен с миром и мир платит ему тем же. Понимая что литплощадки не дают того отклика, которого он хочет, юный литератор ищет новые, те, где литературы нет, как факта. Вновь теряет часть своих читателей, но опять находит новых. Пишет спортивные кричалки, рекламные слоганы, пособия для дошкольников, поздравления к празднику, статьи по установке сантехники и "надувает рифмичные паруса". Хватается за все, что может ухватить, а то, что не может, все равно хватает. И вот, спустя несколько лет, он возвращается на свои любимые площадки и видит, что появилось несколько новых лиц, несколько знакомых пропало, старшие товарищи стали писать ещё лучше и каноничней, а он как был разгильдяем, склонным к тщеславию, так им остался, так он и не научился писать большие поэмы и расставлять по правилам запятаки, но его самолюбие греет то, что его стали узнавать на улицах, а недавно взяли первый автограф, что его стишки учат дошкольники, а поздравление для школы висит возле доски почёта и над ним постебался каждый второй ученик. Он чертовски этим горд и никогда в жизни не скажет что он пишет для себя, он отдаёт все, что творится в его душе, на строгий суд читателя, а тот, в обратку, дарит ему свое восхищение, обожание или неприязнь.... Между ними происходит эмпатический обмен и он взаимовыгоден.
Когда нибудь и он станет "маститым", но не дай ему бог, потерять своё тщеславие...потеряв его, он потеряет себя.

Дорогие авторы, прислушайтесь к простому публицисту, никогда не пытайтесь обмануть ни себя, ни читателя, аудитория это чувствует на уровне подкорки. Оставайтесь тщеславными романтиками... Тщеславие - движитель литературы.

С уважением, ваш Котя Зю.