Нет случайностей у истории,
есть закономерности, умело
маскирующиеся под совпадения.

A.R.S.

В начале июня 1940 года, окончательно проиграв долгую битву за обладание скандинавским побережьем, англичане эвакуировали свой экспедиционный корпус из Норвегии.

Операция под кодовым наименованием «Аlphabet» началась второго июня, и имела для Англии стратегическое значение. Два морских конвоя общим числом полтора десятка крупнотоннажных транспортов должны были в течение недели доставить из Нарвика в Клайд целую армию — 25 тысяч человек. С оружием и боевой техникой.

Транспортный конвой с войсками — слишком лакомый кусочек для немецких рейдеров. Как только неприятельская разведка проведала о готовящейся эвакуации, к норвежским берегам вышел сводный отряд боевых кораблей под флагом контр-адмирала Вильгельма Маршалла — для перехвата покинувшей взорванный Нарвик британской колонны.

4 июня из Вильгельмсхафена вышли линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау», тяжелый крейсер «Хиппер» с дивизионом из четырех эсминцев и танкер, снабжающий рейдеров топливом во время похода. Маршалл, всего за несколько дней до начала операции произведенный в адмиральское звание, старался действовать с предельной осторожностью. Он без конца подвергал сомнению данные береговой авиаразведки и предпочитал добывать информацию о противнике непосредственно силами своей эскадры — с помощью катапультных самолетов. Поутру 5 июня германские «арадо» нашли в море скопление транспортных судов.

Первой жертвой немцев стал крупный танкер "Ойл Пайонир", порожняком шедший из Нарвика в Клайд. "Гнейзенау" расстрелял его из среднего калибра, и предоставил эсминцам время на добитие врага торпедами и сбор с воды английских пленных. "Хиппер" тем временем разделался с маленьким вооруженным дрифтером по имени "Джупитер", бывшим рыболовным траулером.

Немного позже тому же "Хипперу" удалось обнаружить еще пару транспортов, причем, один из них, к большому сожалению рейдера, оказался госпитальным. Конвенция запрещает уничтожать такие суда, и крупный пароход "Атлантис" под флагом Красного Креста был отпущен восвояси даже без досмотра. Правда, "Хиппер" изрядно застращал его перед этим перспективой торпедной атаки, чтобы англичанин не вздумал до полного разрыва визуального контакта испускать какие-либо радиосигналы. Угроза возымела действие, и "Атлантис" сохранял радиомолчание даже тогда, когда почти у него на глазах был пущен на дно пассажирский пароход "Орама", занятый на эвакуации войск из Норвегии. Сигналы бедствия, поданные "Орамой" по радио, были успешно заглушены более мощными радиостанциями немецких кораблей.

Дальность действия эсминцев невелика, и вскоре после потопления "Орамы" адмирал Маршалл вынужден был отпустить их бункероваться в Тронхейм. "Хиппер" ушел с ними - не столько эсминцы нуждались в прикрытии, сколько крейсеру необходимо было разобраться с неполадками в своих вагнеровских котлах, засорявшихся довольно быстро. Танкер снабжения "Дитмаршен" адмирал оставил при себе, чтобы иметь возможность продолжить операцию с линейными крейсерами, для которых планировал бункеровку в открытом море.  Естественно, что в случае боевого столкновения танкеру было приказано держаться от противника как можно дальше.

Тактическая пара во главе с "Гнейзенау" отправилась в район Харстада, чтобы разрушить портовые склады и, может быть, сразиться с теми из англичан, кто осмелится защищать свое имущество...

8 июля около четырех часов пополудни "Шарнхорст" с дистанции 50 километров обнаружил на горизонте дым. Нет, не привычный взгляду густой бурый шлейф из закопченных труб транспортного парохода, и не легкий черный дымок над стремительным корпусом корабля боевого. Это был короткий выброс - буквально несколько грязных облачков на пределе видимости. Так бывает при неисправных котлах, если резко переходишь на более скоростной режим движения...

"Шарнхорст" ратьерной связью посоветовался с напарником и выяснил, что "Гнейзенау" уже несколько минут наблюдает на радаре неопознанную крупную цель. Может быть, танкер с эскортом. А может быть - старый британский линкор вроде какого-нибудь "Уорспайта". Атаковать или не атаковать? Осторожность адмирала Маршалла была побеждена уверенностью тактической пары в собственных силах, и линейные крейсера повернули навстречу неведомому неприятелю.

Двадцать четыре минуты спустя сомнения немцев были разрешены. Это был не транспорт и не линкор. Авианосец, первоначально опознанный как "Арк Ройал", малым ходом против волны шел на северо-запад в сопровождении двух эсминцев...

Атаковать или не атаковать? С одной стороны - лакомая мишень, похоже, и не подозревающая о том, что за ней наблюдают рейдеры. А с другой стороны - поди увернись потом от полутора десятков торпед, если с этой плоской палубы, еще мокрой от недавнего шторма, сорвутся в воздух его "Свордфиши"!

Другие бы, наверное, ушли от греха подальше... Другие. Тот же "Тирпиц", например. Но офицеры "Гнейзенау" вовремя обратили внимание на то, что если бы авианосец мог воспользоваться своими ударными самолетами, то, наверное, уже минуты четыре назад первые из них пошли бы на взлет.

...Истину они узнают потом. Значительно позже этого боя... На борту этого авианосца, старого линейного крейсера-модернизанта по имени "Глориэс", была не только штатная авиагруппа в составе шести "Свордфишей" и полутора десятков "си-гладиэйторов", но и две эскадрильи «Харрикейнов". Эти самолеты должны были стартовать над морем с борта авианосца, выполнить задание и ... погибнуть. А летчиков, выбросившихся с парашютами, подобрали бы британские корабли.

Но командир эскадрильи Р. Кенеди был против "одноразового использования" своих самолетов. Он договорился с командиром "Глориэса" и "Глориэс" любезно согласился вывезти их с норвежского побережья, добровольно приняв на себя функции транспорта. И теперь, с чужими истребителями на полетной палубе, он не был способен ни на какое серьезное сопротивление, поскольку 8 120-миллиметровых пушек нельзя считать хорошим оружием против линейных крейсеров...

Развернувшись на 16 румбов, немцы сомкнули дистанцию в строю, и срезав курс британским кораблям, начали пристрелку. Главным калибром - по нечастному "Глориэсу", вспомогательным - по ближайшему эсминцу эскорта. Не будучи в состоянии нанести неприятелю никакого вреда, авианосец стал уворачиваться от выстрелов и побежал на юго-запад, а его эсминцы поставили дымзавесу и из-под нее дали торпедный залп - на пределе дистанции, наудачу, в тщетной надежде сорвать эту красивую атаку.

"Шарнхорсту" и "Гнейзенау" пришлось уклоняться от веера торпед. Но и сквозь пелену дымзавесы они смогли своим огнем нанести неприятелю повреждения, несовместимые с боеспособностью. Один 283-миллиметровый снаряд разорвался на полетной палубе, сошвырнув в серые волны с десяток злополучных "харрикейнов", другой разворотил некрупную, смещенную к борту надстройку - и неприятель ослеп без оптики и радиолокации. Третий снаряд угодил в боевую рубку, перебив командование авианосца.

Выжившие моряки и летчики "Глориэса" утверждали впоследствии, что последним приказом командира корабля было распоряжение все-таки попробовать выпустить на немцев пять торпедоносцев. Но самолеты погибли в рыжем коптящем пожаре - еще до того, как техники успели подвесить торпеды под их тощие фюзеляжи.

Около шести часов пополудни корпус "Глориэса" выше ватерлинии представлял собой раскаленной от пожара остов, но ниже легкой броневой палубы еще визжали крыльчатками покуда целые турбины. И, рыская на курсе разрушенным баком, англичанин рвался на запад - к родным берегам, выжимая из последних сил двадцать узлов хода.

"Ардент", правофланговый эсминец эскорта, стремясь отвлечь неприятеля от гибнущего флагмана, лагом к волне рванулся в самоубийственную торпедную атаку - и был разорван в клочья снарядами малых калибров. Он пошел на дно около двадцати минут седьмого, до конца выполнив свой долг эскортного эсминца, и залпом погребального салюта для него стали последние выстрелы 120-миллиметровой артиллерии "Глориэса", которому самому оставалось на этом свете не более получаса жизни.

Другому эсминцу эскорта, "Акасте", довольно долго удавалось избегать смертельных повреждений от снайперской стрельбы немецких комендоров. В 18 часов 33 минуты "Акаста" неожиданно вышла из облака дыма со стороны норд-вестовых румбов и дала по немцам залп из четырех торпедных аппаратов. Рейдеры изрешетили маленький корабль всеми калибрами, но шесть минут спустя одна из торпед взорвалась у борта "Шарнхорста".

Торпедное попадание пришлось в зоне артиллерийских погребов третьей башни.  Внешняя обшивка линейного крейсера была разрушена, и образовалась пробоина размером 6 на 14 метров с выраженным повреждением нижнего шельфа броневого пмпса. В результате взрыва торпеды боевое отделение башни и погреба боезапаса главного калибра оказались обильно задымлены.

Опасаясь детонации зарядов в рабочем отделении обоих кормовых башен, командир линейного крейсера капитан-цур-зее Курт Гофманн отдал приказ подтопить бункера, но поскольку после более полной оценки состояния корабля командование пришло к выводу, что угроза взрыва миновала, приказ был отменен.

Большая часть энергии торпедного взрыва пришлась по направленному внутрь корпуса вектору, и как следствие, была разрушена противоминная защита. Переборка ПТЗ была разорвана на значительной площади, а верхняя ее часть была почти на полтора метра загнута и вдавлена по направлению к диаметральной плоскости. Около 10 метров переборки внедрилось в виде осколков и разрывных лоскутов в подлежащие конструкции. Над коридором правого гребного вала произошел разрыв ПТЗ, заблокировавший подшипники и парализовавший движение самого вала. Деформированы были две параллельные траверзные переборки и часть палубной защиты над ними. Четыре шпангоута в зоне повреждения оказались разорванными, еще три потерпели деформации, относящиеся к разряду трудноустранимых.

Эластичность подкрепленной ажурными металлоконструкциями противоминной переборки была недостаточной, поэтому в ее хрупких структурах возникли разрывы, обеспечившие аномальную волновую подвижность в зоне пробоины и в радиусе около 30 метров вокруг нее. Переборка вышла из верхнего крепления. Это привело к распространению затоплений на 22 смежных с повреждением мелких
отсека.

Суммарная масса принятой забортной воды составила около 2500 тонн, но не исключено, что первичная оценка объема затоплений была неверной: отчет инженера транспорта-спасателя "Хуаскаран" Л.Гейера говорит о более чем 3000-тонном затоплении.

В результате произошло осаживание линейного крейсера кормой на 3 метра 20 сантиметров и положение в крен на правый борт с легким дифферентом на корму.

Часть правого гребного вала на протяжении всех подбашенных отсеков была уничтожена полностью, отдельные фрагменты валовой трубы внедрились в виде обломков в переборку ПТЗ и валопровод центральной турбины. Коридор правого и частично - центрального вала были затоплены. С целью спасения экипажа из отсеков, смежных с центральным валопроводом, было предпринято перепускание воды в кормовое машинное отделение, отчего остывание кожуха остановленной центральной турбины произошло слишком быстро. Это привело к деформациям лопаток турбины и трещинам ее корпуса. При этом лопатки ротора врезались во внутреннюю поверхность кожуха, и турбина вышла из строя окончательно.

В зарядном отделении в результате инициации взрывом возник пожар гильзовых зарядов, который был локализован и потушен силами собственной команды.  По причине вторичных деформаций вышла из строя правая кормовая 150-миллиметровая артустановка и динамо-машины кормового электрического отделения. Короткое замыкание лишило электропитания основной привод управления рулями, ввиду чего был использован резервный.

Максимально допустимая скорость для корабля составила 20 узлов. При этом в ответ на запрос "Гнейзенау" о повреждениях "Шарнхорст" ответил, что готов продолжать бой и пока не нуждается в помощи...

Тем временем "Глориэс", пылая от носа до кормы, продолжал безнадежные попытки скрыться. Или хотя бы на время выйти из-под огня. Но судьба не дала ему шанса выжить: около 19 часов 8 минут старый авианосец завалился в резком крене и с дифферентом на нос ушел под воду, на несколько мгновений показав свое оборжавленное днище, заросшее ракушками и морской травой. Последнее попадание германского 283-миллиметрового снаряда пришлось уже в область скулового киля.

На поверхности воды осталось немало обломков, а также несколько спасательных кругов и плотиков, на которых пытались отплыть от места гибели своего корабля уцелевшие английские моряки и летчики.

Конечно, можно было попытаться спасти их - хотя бы для плена. Но сначала следовало покончить с последним боеспособным неприятелем, поскольку "Акаста" в это время еще находилась на плаву и, несмотря на тяжелые повреждения, продолжала доблестное сопротивление. Впрочем, через несколько минут ее постигла та же участь, что и ее сотоварищей.

По сей день историки спорят, почему после гибели всего британского соединения германские рейдеры, (кстати, обычно верные старым традициям военного благородства) не оказали помощи поверженному неприятелю. Сколько раз приходилось читать и о "тевтонском варварстве" немцев, и о "фашистском воспитании", и даже о "бесчестности"... Но будем объективны: "Глориэс" отчасти сам был виноват в том, что о его экипаже никто не позаботилсь. В течение всего сражения, покуда была не повреждена его радиорубка, авианосец беспрерывно радировал, призывая к месту неравной схватки линкоры Хоум-Флита... Представить страшно, чего могло стоить для немцев промедление после окончания боя.

К тому же "Шарнхорст" серьезно пострадал от торпедного попадания, и хотя держался с невероятной стойкостью, вряд ли мог вынести подряд еще одно сражение.  Откровенно говоря, он делал хорошую мину при весьма плохой игре, когда пытался скрыть от своего напарника истинные объемы повреждений, и уже по тому, как осел кормой в воду его длинный корпус, можно было догадаться, что ему приходится совсем худо.

Учитывая эти обстоятельства, скорый уход немцев с места выигранной баталии выглядит вполне естественно. Не тратя времени на сбор пленных с воды, адмирал Маршалл распорядился взять курс на Тронхейм. Там в числе прочих германских кораблей находился ремонтно-спасательный транспорт "Хуаскаран", который мог оказать действенную помощь "Шарнхорсту".

В мутной пелене дождевого заряда линейные крейсера 20-узловым ходом двигались к Тронхейму. Победители уходили, еще не зная, что их снайперская стрельба в этот день не только отправила на тот свет потенциально опасного противника, но и пошатнула устойчивое мнение некоторых высоких чинов британского Адмиралтейства, считавших, что при встрече с авианосцем даже у крупного артиллерийского корабля практически нет шансов на победу.

Двое суток спустя англичане разыщут раскиданные волнами спасательные плоты - и спасут уцелевших моряков и летчиков «Глориэса». Представитель Адмиралтейства приедет в госпиталь - спрашивать выживших об обстоятельствах битвы. Но большинство вопросов останется без ответа, поскольку человеческая память устроена странно. Защищая психику от шока, она предпочитает вычеркивать из своего оперативного архива самые страшные страницы...