...Трагедия случилась 29 октября 1955 года в Северной бухте Севастополя. Ночью над акваторией прогремел мощный взрыв, от которого затонул линейный корабль "Новороссийск". Затонул, несмотря на то, что спасатели были рядом, а дело происходило прямо у стен города. Погибли более 800 моряков – в том числе, и те, кто прибыл с других кораблей на помощь. Эхо этого взрыва до сих пор не дает покоя исследователям военно-морской истории, на страницах журналов и сети интернет версии происшествия сменяют одна другую. А истина по-прежнему остается тайной за семью печатями...

«Новороссийску» в 1955 году исполнилось чуть больше 45 лет. Он появился на свет в итальянском городе Генуя, и большую часть жизни служил в итальянском военном флоте. Проект линкора-дредноута разработал морской инженер генерал Эдуардо Масдеа. Корабль был заложен на верфи морского завода «Ансальдо» 24 июня 1910 года, в октябре 1911 года сошел на воду, и после достроечных работ и полугодовых испытаний вошёл в строй 14 мая 1914 года.

Первоначальные ТТХ корабля были типичны для дредноутского поколения:
Стандартное водоизмещение — 23088 т.
Длина — 168,9 м.
Ширина по миделю — 28 м.
Осадка — 9,4 м.
Бронирование:
Палуба: 111—135 мм.
Башни: 240—280 мм.
Барбеты: 220—240 мм.
Рубка: 280 мм.
Вооружение:
13 × 305-мм/46,
18 × 120-мм/50,
16 × 76-мм/50
3 торпедных аппарата 450-мм.
Скорость — 22 узла.

Линкор был окрещен при спуске именем «Джулио Чезаре» — в честь римского императора Юлия Цезаря, и вместе с тремя собратьями по серии должен был стать основой нового флота Итальянского королевства.

Такие или примерно такие линкоры строили в начале десятых годов двадцатого столетия все ведущие мировые державы: вот-вот должна была разразиться большая война. Италия не сразу вступила в нее, долго высчитывая, чью сторону ей выгоднее принять. Еще в начале 1914 года она входила в состав Тройственного союза вместе с Германией и Австро-Венгрией, но король Виктор-Эммануил оказался хитрым дипломатом, а посулы британского премьера сделали свое дело: желая удовлетворить все притязания на Адриатике за счёт Австро-Венгрии, Италия в 1915 году выступила на стороне Антанты.

На момент объявления войны 24 мая 1915 года все дредноуты типа «Чезаре» находились в главной базеТаранто, входя в состав 1-й дивизии линейных кораблей контр-адмирала Корси. Линкоры в Таранто находились в трехчасовой готовности к бою, проводя время в учениях на рейде родного города. Их главной задачей был бой с дредноутами Австрии. Ни в каком другом случае рисковать ими не разрешалось. Когда Антанта решила захватить военную базу в Курцола на полуострове Саббионцела, итальянские линкоры впервые вышли в открытое море в составе дивизии, но с широты порта Валона были отозваны в Таранто.

В декабре 1916 года «Чезаре» с однотипными «Конти ди Кавуром», «Леонардо да Винчи» и «Данте Алигьери» выходил на остров Корфу, но и там ему не довелось принять участие в боевых действиях. Итальянское правительство считало слишком разорительным делом подвергать риску свою лучшую эскадру. Конец Первой Мировой войны линкор встретил в Таранто. За всё время боевых действий он провёл 31 час на боевых заданиях и 387 часов на учениях, ни разу не встретившись с настоящим противником. Поэтому когда гербовый девиз линкора был украшен словами «Цезарь здесь!», досужие журналисты тут же дополнили лозунг: «Войну видал — воевать не пробовал»...

В межвоенное время, служа в генуэзском учебном отряде, «Джулио Чезаре» подвергся нескольким ремонтам и модернизациям, отчего и внешний вид его, и боевая мощь значительно изменились. Особенно масштабным был модернизационный ремонт 1933—1937 годов, по проекту инженер-генерала Франческо Ротунди.

Проект предусматривал переделку орудийных стволов под более мощный калибр 320 мм., замену станков для повышения дальности стрельбы, усиление бронирования и противоторпедной защиты, замену котлов и механизмов, удлинение корпуса с изменением обводов за счет перестройки полубака. Скорость линкора довели до 26-28 узлов.

Вторая мировая война показала: лучшим бойцом он от этого не стал... Видимо, все дело было в том, что гибнуть за идеи Муссолини оказалось не лучшим вариантом для экипажа, набранного накануне войны из генуэзских грузчиков и докеров.

6 июля 1940 года «Джулио Чезаре» возглавил группу стратегического прикрытия конвоя из Неаполя в Бенгази. На обратном пути из Бенгази в Таранто итальянская эскадра нарвалась на англичан. И старый британский сверхдредноут «Уорспайт» угостил противника 381-мм снарядом в основание дымовой трубы. На палубе «Чезаре» вспыхнул пожар, из строя взрывной волной были выведены 4 котла, отчего скорость упала с 26 до 18 узлов. Под прикрытием дымовой завесы с эсминцев итальянскому флагману удалось оторваться от противника. Это был первый случай во всей войне, когда одного удачного выстрела оказалось довольно, чтобы обратить в бегство дредноут...

В ночь с 11 на 12 ноября 1940 года около 20 самолётов с британского авианосца «Илластриэс» атаковали итальянские линейные корабли в гавани Таранто. «Чезаре» отвертелся от бомбежки и сбежал в Неаполь, а потом и на Сицилию.

27 ноября в составе эскадры под командованием вице-адмирала Кампиони линкор участвовал в перехвате английского конвоя на Мальту, и вновь отступил при первых залпах англичан...

Ночью 8—9 января 1941 года английская авиация с Мальты и греческих баз произвела налёт на Неаполь. Стоявший там «Чезаре» получил повреждения от близких разрывов трёх бомб и в сопровождении более нового и сильного «Венето» ушёл в Специю на месячный ремонт.

9 февраля 1941 года «Чезаре» в составе эскадры вышел на перехват британского флота, обстрелявшего Геную. Врага не нашел...

5 января 1942 года «Чезаре» вышел в последний боевой поход, прикрывая конвой в Северную Африку. И вновь — никаких побед. Конвойная операция обошлась без встречи с неприятелем.

Всего за кампанию 1940—1943 гг. «Чезаре» совершил 38 боевых выходов в море, пройдя 16 947 миль за 912 ходовых часов, израсходовав 12 697 т нефти. Результаты: побед нет, только 2 ремонта...

В 1943 году Италия капитулировала. И до конца войны «Джулио Чезаре» суждено было стоять на интернировании на английской Мальте — с минимальным количеством команды и без надлежащего технического обслуживания.

Согласно специальному соглашению стран Антанты, подписанному на Потсдамской конференции, корабли итальянского флота должны были поступить в распоряжение держав-победителей. И «Чезаре» достался Советскому Союзу. Официально передали его под советский флаг только в 1949 году — после улаживания всех дипломатических формальностей. Причем, адмирал Левченко, забиравший линкор из албанского порта Влера, отметил «крайне запущенное состояние как ходовых систем, так и вооружения корабля»... Тем не менее, уже через 3 месяца линкор под новым именем «Новороссийск» возглавил маневры Черноморского флота.

С 1949 по 1955 год «Новороссийск» восемь раз попадал в ремонт — всякий раз с новой модернизацией. На нем установили 24 спаренные установки советских 37-мм зенитных автоматов, новые радиолокационные станции, средства радиосвязи и внутрикорабельной связи. Пришедшие в практически небоеспособный вид турбины заменили на отечественные — харьковской сборки. С мая 1955 года «Новороссийск» вошел в состав Черноморского флота в качестве флагмана и весь сезон участвовал в стрелковых и маневренных учениях.

В конце октября настала пора подводить итоги сезона маневров. «Новороссийск» 28 октября пришел со стрелкового полигона и бросил якорь в Северной бухте на «линкорной бочке» — в районе Морского Госпиталя, примерно в 110 метрах от берега. Глубина воды там составляла 17 метров. Якорь провалился в 30 метровый слой вязкого ила на дне бухты. Командир линкора капитан 1 ранга Кухта съехал на берег — у него начался отпуск. В командование кораблем вступил старший помощник — капитан 2 ранга Хуршудов. Согласно штатному расписанию, на линкоре находились 68 офицеров, 243 старшины, 1231 матрос. После того как «Новороссийск» ошвартовался, часть экипажа была также отпущена в длительное увольнение. На борту оставались более полутора тысяч человек, в том числе — две сотни недавно принятых новобранцев, курсанты морских училищ на практике, солдаты морской пехоты, участвовавшие в учебной десантной операции.

29 октября, глубокой ночью, в 01:31 по московскому времени под корпусом корабля с правого борта в носу раздался мощный взрыв, от которого в корпусе образовалась громадная пробоина — около 340 квадратных метров площадью, более 22 метра по длиннику. В пролом хлынула забортная вода, и через 3 минуты возник дифферент в 3-4 градуса и крен в 1-2 градуса на правый борт.

В 01:40 о случившемся сообщили командующему флотом. К 02:00, когда крен на правый борт достиг 1,5 градуса, начальник оперативного управления флота капитан 1 ранга Овчаров приказал «буксировать корабль на мелкое место», и подошедшие буксиры развернули его кормой к берегу.

К этому времени на линкор прибыли командующий Черноморским флотом вице-адмирал В.А.Пархоменко, начальник штаба флота вице-адмирал С.Е.Чурсин, член Военного Совета вице-адмирал Н.М.Кулаков, исполняющий обязанности командующего эскадрой контр-адмирал Н.И.Никольский, начальник штаба эскадры контр-адмирал А.И.Зубков, командир дивизии крейсеров контр-адмирал С.М.Лобов, начальник Политуправления флота контр-адмирал Б.Т. Калачев и еще 28 старших офицеров штаба.

В 02:32 крен сменился: огромный корабль стал заваливаться уже на левый борт. К 03:30 на палубе выстроилось около 800 ничем не занятых моряков, готовые к эвакуации. к «Новороссийску» подошли спасатели. Никольский предложил перевести на них матросов, но получил категорический отказ Пархоменко. В 03:50 крен на левый борт достиг 10-12 градусов, при этом буксиры продолжали тянуть линкор влево. Спустя 10 минут крен возрос до 17 градусов, тогда как критическими были 20. Никольский вновь попросил у Пархоменко и Кулакова разрешения эвакуировать незанятых борьбой за живучесть моряков и опять получил отказ...

И тут линкор перевернулся. Несколько десятков человек успели перебраться в шлюпки и на соседние корабли, но сотни моряков посыпались с палубы в воду. Многие остались внутри гибнущего линкора. Как потом объяснял адмирал Пархоменко, он «не счел возможным заблаговременно приказать личному составу оставить корабль, так как до последних минут надеялся, что корабль будет спасен, и не было мысли, что он погибнет». Эта надежда стоила жизни сотням людей, которые, упав в воду, были накрыты корпусом линкора.

Длинные мачты линкора прорезали донный ил, уперлись в твердую основу дна бухты, и в перевернутом состоянии «Новороссийск» продержался на плаву еще несколько часов. По мере заполнения водой отсеков линкора мачты ломались, и к 22:00 29 октября корпус корабля полностью исчез под водой.

Среди погибших моряков оказались и те, кого убило взрывом, пришедшимся на уровне жилых кубриков, и те, кто не успел покинуть отсеки в момент опрокидывания корабля, и те, кого накрыло в воде, и те, кто прибыл с других кораблей эскадры - помогать в борьбе за живучесть. Первоначально сообщалось о 600 жертвах. На деле их оказалось значительно больше.

За то время, пока линкор «висел» на собственном рангоуте кверху килем посреди бухты, спасателям удалось вскрыть его обшивку в корме и спустя пять часов после опрокидывания извлечь наружу 9 матросов. Еще двое через 50 часов после гибели корабля были найдены водолазами в воздушных пузырях в отсеках и также спасены. Но много пузырей так и остались невскрытыми: водолазы, работавшие на линкоре, слышали крики запертых моряков «Новороссийска» и стук в металл до вечера 1 ноября...

Летом 1956 года экспедиция особого назначения «ЭОН-35» приступила к подъему линкора методом продувания. Подготовка к подъему была полностью завершена к концу апреля 1957 года. Генеральную продувку начали с утра 4 мая и в тот же день завершили подъем. Корабль всплыл кверху килем 4 мая 1957 года, а 14 мая его отвели в Казачью бухту, где понтонами перевернули в нормальное положение. При подъеме отвалилась третья башня главного калибра, которую пришлось поднимать отдельно. После похорон погибших, найденных в отсеках, корабль был списан на металл.

Для выяснения причин взрыва была создана правительственная комиссия во главе с заместителем председателя Совета Министров СССР министром судостроительной промышленности генерал-полковником инженерно-технической службы Вячеславом Малышевым. Еще в 1946 году, ознакомившись с чертежами «Джулио Чезаре», Малышев рекомендовал отказаться от этого приобретения. Мол, зачем забирать старый линкор с видимыми дефектами конструкции и после не слишком квалифицированного ремонта... Но Сталина он переубедить не сумел.

Свое заключение комиссия дала через две с половиной недели после катастрофы. Жесткие сроки были заданы в Москве. 17 ноября заключение комиссии было представлено в ЦК КПСС, который выводы принял и одобрил. Причиной катастрофы, был назван «внешний подводный взрыв (неконтактный, донный) заряда с тротиловым эквивалентом 1000-1200 кг». Наиболее вероятным признали взрыв немецкой магнитной мины, залежавшейся на севастопольском рейде со времен Великой Отечественной войны...

Что же касается ответственности, то прямыми виновниками гибели значительного количества людей и линкора «Новороссийск» были названы командующий Черноморским флотом вице-адмирал Пархоменко, и.о. командующего эскадрой контр-адмирал Никольский и и.о. командира линкора капитан 2 ранга Хуршудов. Комиссия отметила, что прямую ответственность за катастрофу с линкором «Новороссийск» и особенно за гибель людей несет также и член Военного совета Черноморского флота вице-адмирал Кулаков.

Но несмотря на суровые выводы, дело ограничилось тем, что командира линкора Кухту понизили в звании и отправили в запас. Также были сняты с должности и понижены в звании: командир дивизии охраны водного района контр-адмирал Галицкий, и.о. командующего эскадрой Никольский и член Военного совета Кулаков. Через полтора года они были восстановлены в званиях. Командующему флотом вице-адмиралу Виктору Пархоменко был объявлен строгий выговор, а 8 декабря 1955 года он был снят с должности. Никаких судебных действий в отношении него не производилось. В 1956 году был снят с должности командующий ВМФ СССР адмирал Н.Г.Кузнецов, с которым Хрущев рассчитался не столько за погибший линкор, сколько за несогласие с прекращением ввода в строй крейсеров 68 проекта...

Комиссия также отметила, что «матросы, старшины и офицеры, а также офицеры, руководившие непосредственной борьбой за спасение корабля, — и.о. командира БЧ-5 т. Матусевич, командир дивизиона живучести т. Городецкий и помогавший им начальник технического управления флота т. Иванов умело и самоотверженно вели борьбу с поступавшей на корабль водой, хорошо знали каждый свое дело, проявляли инициативу, показали образцы мужества и подлинного героизма. Но все усилия личного состава были обесценены и сведены на нет преступно-легкомысленным, неквалифицированным и нерешительным командованием...»

Комиссия не дала ответа только на один вопрос: откуда взялась на многократно протраленном участке в центре бухты огромная даже по морскими меркам донная мина? Место стоянки линкора проверялось неоднократно — в том числе, водолазами. Там — 30 метров ила. Могли проворонить?...

А была ли она — та мина, мог ли линкор подорваться на чем-нибудь еще?
Ответа нет до сих пор...

Первоначально Никольский полагал, что на линкоре взорвался собственный бензиновый бункер. Но ... емкости бензосклада пустовали задолго до катастрофы. А одних паров бензина для такого мощного взрыва точно не хватило бы.

Иногда линкоры подрываются на собственном боезапасе. История знает тому немало прецедентарных примеров. Например, в 1905 году пережил внутренний взрыв цусимский победитель «Микаса». Выжил... Но с тех пор годился, разве что, для службы в качестве плавказармы гардемаринов. Если бы не громкие победы в русско-японской войне, его вряд ли бы стали восстанавливать... Куда как менее везучими оказались французский броненосец «Йена», подорвавшийся в сухом доке в Тулоне в 1907 году, его соотечественник «Либерте», погибший на Тулонском рейде в 1911 году, британский линкор «Булварк» (1914 г), итальянец «Бенедетто Брин» (1915), британец «Вэнгард» (1917 г.), японец «Кавачи» (1918 г)... Наиболее «свежий» к моменту гибели «Новороссийска» пример — японский сверхдредноут «Муцу», стволы артиллерии которого после подрыва в 1943 году на своем боезапасе нашли... на отмели у берега в 200 метрах от места взрыва. А сам корабль, по свидетельству водолазов, «был согнут, подобно переломленному молотом гвоздю»...

Против подрыва «Новороссийска» на своем боезапасе говорят следующие факты: во-первых, расположение повреждений не соответствует локализации снарядных и зарядных бункеров корабля. Во-вторых, края пробоины у него обращены внутрь корпуса, а если бы взрыв был внутри — металл вывернулся бы наружу. И, наконец, флагман стоял в бухте в окружении 5 крейсеров, нескольких эсминцев, вспомогательного транспорта, буксиров... При подрыве бункера с боезапасом 320 мм осколков хватило бы всем. Однако, разлета осколков никто не наблюдал. Да и водолазы при подъеме находили 320-миллиметровые снаряды, лишь раскатившиеся со стеллажей, но не взорвавшиеся.

Теперь о минах. В 1941 году, при наступлении немецких армий на Севастополь, ставились оборонительные заграждения. Но, естественно, не на рейде. Немцы тоже минировали Черное море, но крупные мины либо нашли свои жертвы в ходе войны, либо были вытралены после освобождения Севастополя. Последнее траление и комплексное обследование дна бухты проводилось в 1953 году. Правда, в 1956-1958 годах, уже после взрыва линкора, в Севастопольской бухте обнаружили еще 19 немецких донных мин, в том числе три — на расстоянии менее 50 метров от места гибели линкора... Но эти мины были маленькими — не на тонну тротила. «Убить насмерть и сразу» линкор такой миной просто невозможно. «Завалявшаяся с войны на дне» мина, чтобы нанести такой урон, должна быть очень большой и... свежей. До сих пор не было и нет аккумуляторов, способных не разряжаться в течение десяти и более лет. А тут прошло минимум 12-13... Не взорвётся!

«Новороссийск» к моменту взрыва мирно спал на якоре 8 часов, а все немецкие мины рассчитаны на 6-часовую кратность взрывателя. Так что — еще один пунктик в пользу того, что это была не мина. Кроме того, «флагманское» стояночное место — самое удобное на рейде. До «Новороссийска» там стоял линкор «Севастополь» (он же — «Парижская коммуна») и не подорвался. Да и сам «Новороссийск» швартовался к этой бочке не менее 8 раз, а для надежности еще и спускал якорь. Почему-то обходилось без происшествий...

А если это была не мина — то что? Пробоина-то — явно от внешнего воздействия...

Когда-то британский адмирал Фишер, создатель дредноутов, утверждал, что «единственное, чего боятся линкоры — так это подводные лодки». Могла ли в мирное время на рейд крупнейшей советской военной базы проникнуть какая-либо субмарина и торпедировать «Новороссийск»?

Государственная комиссия признаков торпедного удара не нашла. Осколков торпеды в прилежащих к месту повреждения корпуса линкора отсеках не было. А от нормальной торпеды, как правило, хоть что-нибудь да остается. Зато факт налицо: боновыми сетями вход в бухту перегорожен не был, патруль сторожевиков и эсминцев на входе не присутствовал — время — то мирное. В ночь катастрофы внешний рейд никем не охранялся, шумопеленгаторы не включались. Теоретически лодка, конечно, влезть в город могла... Правда, глубин для приличной лодки здесь маловато: не станет же она копаться в тридцатиметровом иле!

Впрочем, для того, чтобы атаковать, подлодке вовсе не обязательно самой пускать торпеду. Можно использовать водолазов-диверсантов с большой магнитной бомбой. Они выйдут через шлюз почти бесшумно, прилепят бомбу и удалятся восвояси, а через час прогремит взрыв... Тем более, что во Вторую Мировую организацией подводных диверсий с магнитными бомбами славились как раз итальянцы, а их командир — полковник князь Джунио Валерио Боргезе, при передаче линкора под советские флаги грозил крепко отомстить за такое унижение Италии...

Князь Боргезе в годы войны создал одну из первых в мире диверсионных флотилий. В ее состав входили миниатюрные подводные лодки, способные проникнуть в трехметровый разрыв в боновой сети, «живые бомбы» — катера-самоубийцы, как пилотируемые, так и радиоуправляемые. В оснастку подводных диверсантов входили и специальные «верховые» торпеды: водолаз садится на нее, направляет на вражеский корабль под водой, а там... Успел сбежать перед взрывом — слава богу, не успел — вечная память герою... Еще 18 декабря 1941 года итальянцы на карликовых подводных лодках скрытно проникли в гавань Александрии и прицепили магнитные бомбы к днищам английских линкоров «Вэлиэнт» и «Куин Элизабет». После чего всплыли и... сдались в плен. Английские моряки посадили итальянцев под броню ими же заминированных линкоров, и минут за 20 до взрыва один молодой водолаз не выдержал: сказал охране, что сейчас им всем придет конец. Предотвратить взрыв уже не успели, и два линкора надолго успокоились в ремонте. Принимали ребята Боргезе участие и в боях за Севастополь, следовательно, могли разработать план диверсии против какого-нибудь советского корабля еще в военные годы.

Но тут все упирается в вопросы финансового плана. Одно дело — взорвать линкор в ходе войны... А в мирное время? Фрахт транспортного корабля, способного доставить мини-подлодки с водолазами и бомбой из Италии в Черное море — и то уже целое состояние... А кто мог бы отставному полковнику предоставить такие средства для организации диверсии — исключительно «черной мести» ради? На одних «обидах за державу» много денег не соберешь, нужны еще политические причины. А тут, согласитесь, у итальянцев повода особого нет — от результатов нашей победы в войне они только выиграли в конечном итоге. И ведь, чем меньше народу знает о готовящейся акции, тем больше шансов что она вообще получится.

Конечно, на просторах интернета по сей день гуляет информация, о состоявшемся будто бы в декабре 1955 года награждении орденами группы офицеров ВМС Италии «за выполнение особого задания». Однако до сих пор никто не опубликовал ни одной фотокопии приказа о награждении, нет в архивах наградных листов и личных дел офицеров. Нет даже копий газетных статей об этом событии! Ссылки же на «мемуары» ветеранов, которые когда-то кому-то заявляли о своем участии в потоплении «Новороссийска», бездоказательны. Имен этих «ветеранов», якобы, лично ставивших мину на корпус линкора, столько, что хватит на экипаж небольшого крейсера. Описание похода у всех значительно разнится - вплоть до времени и точки отправления. А это — уже повод подвергать эти рассказы сомнению.

Так что князя Боргезе и его учеников, пожалуй, стоит отнести к тем, кто хотел бы этого взрыва и даже умел его сделать — да вот не смог бы, по объективным причинам...

Врагов у советской державы и после войны было немало. Вот, например, англичане, бывшие союзники в двух мировых войнах, тоже располагали силами, способными на масштабную акцию терроризма (назовем уж вещи своими именами). У них была 12-я флотилия Военно-морских сил Великобритании. Командовал ею на то время капитан 2 ранга Лайонел Крэбб, также человек-легенда. В годы Второй мировой войны он руководил обороной британской военно-морской базы Гибралтар от итальянских боевых пловцов, и по праву сам считался одним из лучших подводных диверсантов британского флота. Крэбб лично знал многих итальянцев из 10-й флотилии. К тому же после войны пленные итальянские боевые пловцы консультировали специалистов из 12-й флотилии...

Англичане могли озаботиться уничтожением линкора вот почему: в начале пятидесятых готов пошли слухи, будто бы советское командование хотело оснастить «Новороссийск» ядерным оружием. Линкор старый, боевые способности его как артиллерийского корабля в новом послевоенном мире сомнительны. А вот с атомными снарядами... Еще послужит, наверное! Атомной бомбой СССР обладал с 1949 года, но морских ракет, как средства доставки всесокрушающего боезапаса, пока не было. Оставалось только найти способ выстрелить атомную бомбу на большое расстояние из крупнокалиберной морской пушки. У советских линкоров калибр — 305 миллиметров, у бывшего итальянца — 320. Значит, он и будет со «сверхснарядами» экспериментировать? И зря ли русские сделали «сомнительный» чужой линкор флагманом своего флота? А не дай бог — новая война? Вспомним, что в это время союзная Англии Америка уже наметила для атомного удара 20 городов на территории Советского Союза. Ответный ход, конечно, уже разрабатывался, и чем чёрт не шутит, в случае обстрела западного побережья Англии атомным боезапасом «Новороссийска», с учетом розы ветров, которые в тех краях круглый год дуют на восток, радиационному заражению подверглась бы вся страна... Прибить «экспериментатора», пока от теории к практике не перешел!!! Тем более, что в октябре 1955 года британская эскадра — в том числе, и с десяток подлодок — участвовала в учениях НАТО в Греции, в Эгейском море. Оттуда до Севастополя не так уж и далеко...

Однако, и эта версия не выдерживает критики. Да, для «Новороссийска» была создана специальная линия по производству снарядов. Но — обыкновенных, не атомных. А отдельной она была лишь потому, что у «Марата» и «Севастополя» — другой калибр. И английская разведка поняла это очень быстро. Тем более, через год уже на Западе стало известно, что на случай войны в качестве средств доставки ядерного боезапаса на территорию потенциального неприятеля Советский Союз намерен использовать традиционные стратегические бомбардировщики и новейшие баллистические ракеты. Призрачная угроза, исходящая от «Новороссийска», растаяла, как дым черчиллевской сигары — а вместе с тем и причина для диверсии испарилась. Для Англии, впрочем, как и для Италии, подготовка такой диверсии не возможна без участия государства. А значит — и без интереса со стороны советской внешней разведки. А частным лицам в Британии как-то не с руки работать против страны, обладающей ядерным оружием, да еще в разгар Холодной войны... Ни один «меценат», у которого можно было бы взять на диверсию средства, не пошел бы на это откровенное безумие.

Есть и еще одна версия — полностью на грани «ненаучной фантастики»: мол, «Новороссийск» погиб в результате... подковерной борьбы адмиралов с Хрущевым. Кандидат технических наук Олег Сергеев опубликовал статью, — впрочем, редкостно бездоказательную, — о том, что будто бы Хрущев сам приказал уничтожить линкор, не считаясь с гибелью значительной части его команды. Зачем? А затем, чтобы обвинить в халатности и выпинать в отставку десяток адмиралов во главе с Н. Кузнецовым. Флотоводцы-ветераны войны, мол, имели слишком непререкаемый авторитет у моряков, да и на правительство давили. На пленуме ЦК КПСС 29 октября 1957 года Хрущев: «Нам предложили вложить во флот более 100 миллиардов рублей и строить крейсера, катера и эсминцы, вооруженные классической артиллерией. Мы провели большую борьбу, сняли Кузнецова… думать, заботиться о флоте, об обороне он оказался неспособным. Нужно все оценивать по-новому. Надо строить флот, но прежде всего строить подводный флот, вооруженный ракетами»...

Несведущий ни в истории, ни в вопросах военно-морской стратегии Сергеев в пользу своей версии приводит лишь один, известный со времен Петра Великого, аргумент: «В континентальном государстве — России, флот играет... не решающую роль в обороноспособности страны и выборе приоритетов военного строительства». Аргумент, многократно опровергнутый временем, но по прежнему популярный у ряда ангажированных нашими геополитическими противниками «вольнодумцев»...

Да, по инициативе Хрущева Кузнецов отправился в отставку, а надводный флот потерпел такие потери, как не во всякой войне бывают: были списаны и уничтожены линкоры «Севастополь» и «Октябрьская Революция», заморожено строительство двух десятков крейсеров, пошли на слом военные трофеи — крейсеры «Керчь» и «Адмирал Макаров», множество эсминцев и кораблей других классов довоенной постройки. Но обвинять Никиту Сергеевича в организации гибели 800 человек ради того, чтобы сорвать погоны с адмирала?

Согласитесь, читатель, эта версия — на грани антисоветской паранойи некоторых диссидентов, которых в былые времена совершенно заслуженно не сажали в тюрьму и не выдворяли за рубеж, а помещали под надзор врачей...

Вернемся в Севастополь 1955-го. Трагедия линкора не получила широкой огласки за пределами города. Лишь на параде 7 ноября Черноморские моряки, шагавшие в пешем строю, надели к парадной форме не белые, а черные перчатки — в знак траура по погибшим товарищам. Сами погибшие при борьбе за живучесть линкора были посмертно представлены к наградам. Ордена и медали должны были получить и 117 человек из числа тех, кто уцелел при взрыве, а также моряки с других кораблей, пришедших на помощь «Новороссийску», водолазы и врачи, отличившиеся в ходе спасательных работ. Но награждение так и не состоялось. Лишь через сорок лет выяснилось, что на представлении рукой начальника управления кадров ВМФ той поры была сделана пометка: «Адмирал Горшков не считает возможным выходить с таким предложением». Только в 1996 году после неоднократных обращений ветеранов корабля правительство РФ дало соответствующие поручения Министерству обороны, ФСБ, Генпрокуратуре, Российскому государственному морскому историко-культурному центру и другим ведомствам. Главная военная прокуратура занялась проверкой материалов расследования, проводившегося в 1955 году. Засекреченные наградные листы на «новороссийцев» все это время хранились в Центральном военно-морском архиве. Выяснилось, что 6 моряков посмертно были представлены к высшей награде СССР — ордену Ленина, 64 (53 из них посмертно) — к ордену Красного Знамени, 10 (9 посмертно) — к орденам Отечественной войны 1-й и 2-й степени, 191 (143 посмертно) — к ордену Красной Звезды, 448 моряков (391 посмертно) — к медалям «За отвагу», «За боевые заслуги», Ушакова и Нахимова.

Поскольку к тому времени уже не было ни государства, под военно-морским флагом которого погиб «Новороссийск», ни советских орденов, все моряки были награждены орденами Мужества, как и уцелевшие ветераны-спасатели.

Сегодня мы говорим о трагедии «Новороссийска» как о факте недавнего прошлого — с почтением к героизму его моряков, боровшихся за жизнь до конца. А тайна пока остается тайной...