Из всего богатейшего художественного наследия Древнего Рима скульптурному портрету принадлежит едва ли не первое место. В залах многих музеев мира хранятся сотни превосходных портретов, созданных римскими скульпторами на протяжении пяти столетий. Дополняя подчас скудные сведения, сохраненные историей, эти портреты убедительно воссоздают образы знаменитых политических деятелей Рима, граждан Римской республики и императоров, под властью которых объединилась огромная Римская империя. Они представляют для нас ценность и как первоклассные произведения искусства, сохраняющие до наших дней свое художественное значение. Римские портретисты впервые попытались разрешить задачу, которая в конечном счете стоит и перед современными художниками,— передать не только внешний индивидуальный облик определенного человека, но и отличительные особенности его характера. Основы последующего развития европейского реалистического портрета были заложены именно в искусстве Древнего Рима.
Характерные особенности римского портрета наиболее четко проявляются при сравнении его с предшествующим ему греческим портретом. Греческие скульпторы периода классики создают не столько портрет определенного человека, сколько некий обобщающий образ, воплощающий в конкретном изображении черты, характеризующие поэта, философа, полководца. Поэтому столь распространен был в Древней Греции портрет ретроспективный — изображения людей умерших, но продолжавших оставаться для потомков воплощением идеала. В эпоху эллинизма неизмеримо возрос интерес к внутреннему миру человека. Отвечая этим новым требованиям, искусство портрета приобретает большую глубину и выразительность, сохраняя обобщающую идеализацию классического периода.
Римский портрет вырос на иных основах, чем греческий. Иным был весь уклад жизни, характер искусства, основы мировоззрения римлян. Особенности мировоззрения римлян, отличавшегося конкретностью и трезвым практицизмом, хорошо выразил римский поэт Вергилий, сравнивая Италию с другими странами, прежде всего с богатой поэтическими мифами Грецией.
Возникновение римского портрета тесно связано с развитием в Риме культа предков, уходящего своими корнями в религию и обычаи народов, населявших Италию до подчинения ее Римом, особенно этрусков. В изображениях предков римские скульпторы стремились достигнуть прежде всего иконографического сходства. Ранние портреты времени Республики отмечены доходящим до натурализма правдоподобием в передаче лица человека.
Воздействие греческого, главным образом эллинистического искусства, впервые проявляющееся в период поздней Республики, сообщает римскому портрету интерес к внутреннему миру человека при сохранении максимальной точности в облике портретируемого. Эта объективная передача внешности сохраняется в большей или меньшей степени на всем протяжении существования римского портрета.
В середине 1-го тысячелетия до н. э. этруски были наиболее высокоразвитым народом центральной и северной Италии. Они появились на ее территории в начале 1-го тысячелетия. Вопрос об их происхождении до сих пор остается не решенным; наиболее правдоподобно, что они пришли с востока, из Малой Азии. К VI веку до и. э. этруски образовали союз двенадцати городов и усилились настолько, что подчинили своей власти окрестные племена, в том числе на короткое время и Рим; последние римские цари были этрусками. Но и после изгнания этрусков, когда ставший республикой Рим начал осуществлять завоевательную политику, постепенно подчиняя себе племена центральной Италии — Лациума и Кампании, Этрурия сохранила господствующее положение в культурном отношении. Античные авторы сообщают, что древнейшие произведения искусства Рима, такие, как знаменитая Капитолийская волчица, были созданы этрусскими скульпторами, а первые римские храмы пыли построены этрусскими архитекторами. Еще в конце VI века до н. э. в Риме работали этрусский скульптор Вулка, изготовивший статую Юпитера для Капитолийского храма, и другие скульпторы. Этрусское искусство достигло своего наивысшего расцвета в VI—III в. до н. э. Даже после покорения Этрурии в III веке Римом сохранили ее культурное и художественное преобладание на всей территории центральной Италии. Упадок этрусского искусства начинается во II в. до н. э., и только в I в. до н. э. оно полностью теряет специфические черты, растворяясь в выступающем на первое место искусстве.Но до этого времени творчество этрусков определяло художественное лицо древней Италии, и италийский скульптурный портрет вплоть до II века до н. э. был, по существу, портретом этрусским.
Проблема происхождения скульптурного портрета Этрурии тесно связана с религиозными воззрениями древних этрусков. Религия этого загадочного парода древней Италии, как и его происхождение, история и культура в целом, известна еще недостаточно. О том, что в религии этрусков культ мертвых играл чрезвычайно большую роль, свидетельствуют роскошные гробницы, снабженные богатыми погребальными дарами. Важное место в культе мертвых, несомненно, занимала идея coхранения внешнего облика умершего, может быть, как залог стороннего бессмертия. Похоронные урны этрусков снабжалась изображением человеческого лица. Много подобных урн найдено на некрополе одного из центров Этрурии — Кьюзи. Древнейшие урны из Кьюзи имею сосуда, закрытого круглой крышкой. Они изготовлялись из глины. Уже в VIII—VII веках до н. э. крышки украшались схематично и примитивно передающими человеческое лицо.
Сохранилось значительное число бронзовых масок, примером их служит маска из Кьюзи первой половины VII пека. Бронзовые маски прикреплялись к урнам с помощью специальных шипов и отверстий. Глиняные урны имитировали этот обычай: так, крышки из Кьюзи, датирующаяся около 600 года до н. э., украшена рельефной глиняной маской. Урны с масками существовали недолго, вскоре их сменяют канопы — урны, крышки которых исполнены в виде человеческой головы. Сами канопы воспринимаются как тела. Ручки сосуда нередко имеют форму рук. Главное внимание лицу. Этим головам нельзя отказать в большой выразительно несмотря на лаконизм и обобщенность изображения. Характера подавляющего большинства глиняных голов VI века до н. э. и живые, глядящие широко открытыми глазами лица.
Обычно большие глаза с вырезанными зрачками оживляющие, округлые или угловатые головы, прямо сидящие на слегка расширяющейся книзу шее. Крупные, грубоватые черты лица, большой плотно сжатый рот с узкими губами хорошо сочетаются с ж волосами, переданными прямыми линиями.
Начиная с VI века до н. э. в Этрурии широко распространились каменные и терракотовые саркофаги и урны — пеплохранилиша, на крышках которых изображаются возлежащие усопшие.
В начале IV века до н. э. наряду с идеализированными, созданными под влиянием греческого искусства произведениями в погребальной скульптуре этрусков появляются индивидуализированные изображения умершего. Примером может служить саркофаг из Кьюзи (Лувр); на его крышке представлен пирующий в окружении гениев смерти умерший с характерным удлиненным лицом, близко посаженными глазами и резкими складками по сторонам рта.
Однако для проблемы развития этрусского скульптурного портрета многочисленные погребальные памятники интересны меньше, чем немногие дошедшие до нас образцы монументальной скульптуры.
Один из первых этрусских скульптурных портретов — бронзовая голова мальчика (Флоренция, Археологический музей). Совершенство ее является доказательством существования каких-то более ранних несо- илл. 12 хранившихся памятников. В правильном лице мальчика с широко открытыми глазами, спокойно смотрящими вдаль, сильны черты обобщенности, отражающей воздействие греческого искусства позднеклассического времени. Но передача волос, падающих длинными прядями на лоб, кубическое построение головы — чисто местные, этрусские особенности, восходящие к головам древних каноп. В асимметричном положении глаз и ушей, в легкой кривизне рта заметно стремление передать индивидуальные черты. В этом прекрасном произведении этрусского искусства отсутствует протокольно точная передача деталей, но своеобразное сочетание детской наивности и ранней серьезности передано очень убедительно. Ввиду близости к искусству поздней классики и по аналогии с другими этрусскими произведениями голова мальчика должна датироваться, очевидно, концом IV — началом III века до н. э.
Немного позднее создан шедевр этрусского портрета — так называемая голова Брута, находящаяся во дворце Консерваторов в Риме. Большинство исследователей считает ее произведением этрусского скульптора. Кого именно она изображает — действительно ли старшего Брута, первого консула Римской республики, как пытались утверждать на основании некоторого сходства головы с его изображениями на монетах второй половины I века до н. э., или другого республиканского деятеля, или, быть может, этрусского или римского магистрата, — в конце концов, несущественно. Несомненно, это портрет незаурядной личности, исполненный с большой художественной силой. Сохранились инкрустированные из пластинок слоновой кости и темного камня глаза, сообщающие лицу удивительную живость. Голова с плотно прилегающими недлинными прядями волос слегка наклонена вперед. Сурово смотрят из-под нависающих бровей глаза. Худощавое лицо, прорезанное глубокими морщинами, принадлежит человеку, прожившему нелегкую жизнь, но не привыкшему отступать перед трудностями.



Маска из Кьюзи. VII в. до. н.э., глина



Погребальная урна из Кьюзи, ок 600 г. до н.э.



Погребальная урна из Четоны, ок IV до н.э.



Глиняный саркофаг из Кьюзи, IV в. до. н. э.



"И ты, Брут!" III в.до.н.э. Патиновая бронза



Юноша из Лациума, III в.до.н.э., глина



Голова мальчика, III в.до.н.э., глина



Пирующий этруск III в.до.н.э., глина



Супружеская пара из Вольтеры. Деталь саркофага, видимо, парного. I в.до н.э.