Так случилось, что ночи перед Рождеством - не все, но некоторые, - загадочным для меня образом стали беспокойными. Вчерашнюю ночь я не спал до половины 5-го утра – просто не мог уснуть. Ещё загадочнее была ночь, в которую я вообще не смог уснуть и написал за неё в один присест «Касательную к Японии» - рассказ о своих, неожиданно для меня оказавшимися многочисленными и чудесными, связях со Страной восходящего Солнца.
Но самой необычной была та, когда произошли события простые, но до сих пор необъяснимые. Кому-то они, возможно, даже покажутся невероятными, а этот мой рассказ - выдумкой. Но у меня есть свидетель - жена, с которой мы уже не раз обсуждали произошедшее, так и оставшееся для нас абсолютно мистическим.
Итак, это было пару лет тому назад. Эдвард Радзинский по ТВ рассказывал не про загадки Казановы, как нынче, а про тайны рода Романовых. И не за день до Рождества, а непосредственно в рождественскую ночь. И вот что из всего этого произошло. Как обычно, то завывая , как пушкинская "буря мглою", то снисходительно усмехаясь, как вундеркинд-отличник, знающий то, чего и учителя не знают, то победоносно, расставляя криком и взмахом короткой ручки пафосно-энергические вербальные утверждения, Радзинский вещал о чудесах, сгустившихся над тайной гибели последних Романовых. Когда он торжествующе сообщил, что все, собранные им за долгие годы поисков, материалы о семье Романовых таинственным образом исчезли из его компьютера, я встал и, цитируя вслух «не верю» К.С.Станиславского, ушёл на кухню. Там-то незамедлительно и произошло событие, свидетелем невероятных результатов коего стала моя жена. Я закурил , прислонившись и опёршись «пятой точкой» об кухонный шкафчик. Но сделать успел лишь одну затяжку. Ноги мои вдруг стремительно поехали по совершенно сухому полу, и в следующее мгновение я уже сидел на полу, слыша страшный грохот, и не видя ничего в наступившей темноте. Результаты происшедшего мы с изумлением рассматривали уже с прибежавшей на шум женой, включившей верхний свет. Повторюсь: никакая Аннушка у нас на кухне масло не разливала. Упав, я ногой толкнул кухонный стол. С него при этом на пол упала чайная чашка. Она оказалась целёхонькой. На столе же лежала расколотая точно пополам крышка от сахарницы, упавшая всего лишь со стоявшей на столе керамической сахарницы и имевшая толщину почти в три сантиметра... Во время падения я, непонятно обо что, оцарапал левую руку от кисти до локтя. Рукав рубахи на этой руке был задран, а застёгнутая пуговица рукава оторвана. Она – маленькая пластмассовая пуговка – была найдена... внутри разбитой лампочки настенного бра, ещё недавно освещавшего кухню на высоте около 2-х метров. Каким-то образом, пуговка, отлетев, как пуля, пробила стеклянный плафон бра и самую лампу, отчего и погас свет… Прицельно-точным был этот необъяснимый "выстрел"! Я вернулся в комнату и услышал заключительные слова Э.Радзинского: - Прошло много лет, а загадки остались загадками.
