- Мы с Розой старики, пенсионеры и жизнь давно потеряла для нас всякий смысл. Можно даже назвать точную дату когда это произошло – вот она, на камне. Дата гибели Эвика.
Дома перечитываем его книги, его итальянские переводы. Первые годы я не мог этого делать – сердце болело. Как хватило меня пережить эту его нелепую гибель, похоронить там, на юге, где его стукнуло головой о проклятый волнорез! Когда Роза настояла – перевезти сюда, перезахоронить, я уже понимал - чем это обернётся. Вот уже 15 лет прошло, а мы каждый день отправляемся на кладбище, как на работу. Подметаем, протираем, поливаем цветы… Там и познакомились с его девушкой, Гетой.

Мы ничего не знали о ней, он нам не говорил. Она была на юге на его первых похоронах – нам было тогда не до неё, но я запомнил её потому, что она была какой-то страшно серой лицом - если бы не загар, она была бы белой, как снег…
А здесь она пряталась от нас поначалу – да куда спрячешься на кладбище от людей, приходящих туда каждый день. Познакомились. Оказалось, что она всё бросила - дом, родителей, брата и переехала жить сюда, поближе к Эвику. Работать устроилась медсестрой, хотя она врач по образованию… Ну , Вы же знаете, Эвик тоже по образованию был врачом. А стал… Да, успел он много. На похоронах его учитель, с которым они вместе составляли и комментировали последний том его переводов, вышедший в свет под названием "Итальянская новелла эпохи Возрождения" и с фамилией Эвика в чёрной рамке, сказал:
«Мы можем лишь скорбеть о том, что с ним ушёл из жизни один из последних романтиков ХХ века»…

Да, о Гете. Она сняла комнату. Мы позвали её жить с нами, в бывшей Эвкиной комнате - и она согласилась. После работы каждый день в любую погоду ездила к Эвику. Мы с утра – она – вечером. А по её выходным все вместе.
Конечно, мы понимали, что так долго продолжаться не может. Ну мы – старики, а она ведь – молодая женщина, когда Эвик утонул , ей было всего 22. Её родители нам писали, умоляли не ломать ей жизнь. Роза проводила с ней беседы – отправляла погулять, сходить куда-нибудь – в кино, в кафе, в театр… Иногда ходила. Но жизнь продолжалась по-прежнему. И ведь отнюдь не монашеский у неё был характер! Порой веселилась и чирикала, как птичка, делая что-то по дому, весело напевала, мне и Розе, как правило, поднимала настроение шуточками, весёлыми историями, да что там - одним своим присутствием! Так прошло 6 лет. Потом с ней что-то случилось. Раньше она никогда не плакала, а тут – глядит на нас - и слёзы рекой. На все вопросы – молчок.
А однажды вечером , когда её не было дома, к нам пришёл молодой мужчина и сказал, что они с Гетой любят друг друга и он просит нас отпустить её. Мы, конечно, сказали, что только рады за неё. На свадьбе были у них, плакали от счастья. И от… ну, Вы понимаете. Поняли мы с Розой, что с кладбищем, с могилой Эвика она рассталась, наконец. А мы с Розой умрём, и некому будет приходить к Эвику.

Мы ошиблись. Вот видите - это её цветы. Только она могла их принести – больше некому. И только она кладёт часть их здесь, у входа к могиле, к этой вот раскрытой каменной книге, на которой высечена эпитафия: « И что такое бессмертие ушедших, как ни любовь и память оставшихся»...