Время близилось к рассвету, когда Самаэль бесшумно поднялся по ступеням крыльца дома старосты. Большая полная луна скупо освещала его бледное лицо, на котором ясно читалось раздражение вперемешку со страхом. Даже не постучав, Старший ангел прошёл в прихожую и поднялся на второй этаж. — Ну что? — когда он вошёл в комнату, Афаэл поднял голову, оторвав взгляд от цепочки, лежащей перед ним на столе. — Вы нашли его, Самаэль? — Нет, Господин, — Старший покачал головой, виновато переступая с ноги на ногу. — Рамистар словно под землю провалился. Мы всё обыскали. — Там решётка водостока рядом. Смотрели под ней? — Конечно. Только, если камень туда угодил, нам его уже не найти. Возможно, смыло течением. — Плохо, — староста нахмурился. — Было бы спокойней, если бы мы закопали Рамистар. Впрочем, даже если его кто-то обнаружит, всё равно не сможет взять. Святая кровь убьёт любого, кому не предназначено быть в раю. А, насколько мне известно, таких «счастливчиков» сейчас на Земле нет. Даже человеческие дети давно уже не ангелочки, Самаэль. Люди так развращены, что в Аду скоро не останется места. — Нам продолжать поиски, Афаэл? — Да. До рассвета есть время, поэтому осмотрите там всё ещё раз. — Хорошо. Я могу идти? Староста не ответил. Просто кивнул, возвращаясь к цепочке. Он взял её со стола и, задумчиво повертев в руках, небрежно швырнул обратно. После чего расстегнул рукав рубашки и, пододвинув ближе хрустальный бокал, поднёс к нему запястье левой руки. Потом замер, прикрыв глаза. Мгновение — и за его спиной развернулись две пары величественных крыльев, неоновыми молниями сверкающих в полутьме. Они были огромными, тяжёлыми, угольно-чёрными и едва помещались в окружающем пространстве комнаты. Одновременно с тем, как Афаэл распустил крылья, ногти на его руках вытянулись, заострились и стали напоминать железные когти зверя. Держа запястье над бокалом, староста когтем проткнул кожу на нём, и в хрусталь закапала тёмно-бордовая, почти чёрная жидкость. Подождав, пока кровь растечётся по дну, староста взял бокал и крепко сжал его в ладони. — Sanguinem angeli tenebrarii accipe! — глухо произнёс он. — Fi vas mali in hoc mundo! * (*Кровь Тёмного ангела в себя прими. Стань сосудом Зла в этом Мире). Хрустальные стенки бокала лопнули и, свернувшись подобно бумажному листу, исчезли в кулаке Афаэла. Выждав несколько секунд, он разжал пальцы. Теперь на его ладони лежал чёрный круглый камень. Внимательно осмотрев получившийся Рамистар, староста повернулся к окну и, распахнув его, вытянул руку, подставляя камень под лучи лунного света. — Fi repercussus lunae luminis! * — прошипел он. (*Стань отражением лунного света). Глянцевая эбонитовая поверхность замерцала, постепенно одеваясь туманными бликами. Свет, подобно облаку лазурного шёлка, отделился от ночного светила и упал на камень, окрашивая его в молочно-голубые тона. Очень скоро Рамистар Падшего приобрел подходящий цвет и стал ничем не отличим от того, что раньше был в медальоне Натаниэль. Удовлетворённо ухмыльнувшись, староста закрыл окно и сложил крылья. Потом вернулся к столу и, взяв с него цепочку, аккуратно вставил новый Рамистар в серебряную лапу птицы…
***
Машина резко остановилась, взвизгнув тормозами. Марта крепче прижала к себе детей, испуганно оглядывая заросший сад, серый фасад двухэтажного дома и темнеющий в вечерних сумерках лес, обступающий высокий железный забор со всех сторон. — Куда вы меня привезли? — хрипло спросила она, потерев ладонью пересохшие губы. — Выходи! — не ответив, водитель открыл дверцу машины и, ухватив женщину за рукав куртки, потянул наружу. Марта замотала головой и попробовала упираться, но в этот момент один из двух свёртков в её руках зашевелился и раздался недовольный плач ребёнка. Мужчина посмотрел на свёрток, потом усмехнулся и многозначительно кивнул на него женщине. — По-моему, в твоём положении лучше не спорить, — ровным голосом заметил он, вновь потянув её за рукав. — Давай, вылезай! Осторожно, чтобы не уронить близнецов, Марта вылезла из машины и огляделась. Вокруг не было ни души. В доме, у которого они остановились, были тёмные окна, забранные решётками, и массивная железная дверь. Несколько кривых яблонь росли в дальнем углу сада, а нескошенный бурьян доходил почти до самого пояса. От ворот к дому вела прямая, широкая тропинка, выложенная из когда-то белого, но сейчас уже позеленевшего камня. — Идём! — незнакомец кивнул ей в сторону крыльца и первым зашагал к дому. Марта помедлила, но, подумав о детях, обречённо последовала за ним. Она не помнила, как оказалась в этой машине. Помнила только, что, покормив близнецов, уложила их спать и приоткрыла балконную дверь, чтобы пустить в комнату поток тёплого свежего ветра. Потом увидела какую-то странную тень, маячившую за светлыми шторами окна, и вышла на балкон, чтобы посмотреть. Дальше воспоминаний не было. Очнулась молодая женщина уже в машине, оттого что яркий солнечный свет бил прямо в лицо. Обе малышки крепко спали рядом, завёрнутые в лёгкие одеяла. Сколько они уже были в пути, определить точно Марта не могла. Когда она укладывала близнецов, был поздний вечер, а сейчас светило солнце. Точнее, оно уже садилось, медленно опускаясь за горизонт. Очень странно, что малышки всё это время не плакали, ведь, конечно же, были голодны. Или плакали, но она не слышала? Сердце встревожено забилось в груди, и женщина кинулась осматривать детей, даже забыв на время о том, что всех их похитили. К немалому облегчению, с девочками всё было в порядке. Потревоженные её порывистыми движениями малышки заворочались в своих одеялах, но потом успокоились и снова уснули. Только после этого Марта смогла сосредоточиться на настоящем. В первую очередь она принялась разглядывать водителя, пытаясь понять, видела она его раньше или нет. Оказалось, нет. Тёмно-русые волосы: не короткие, не длинные, доходящие до основания шеи. Такого же цвета брови и ресницы. Серые глаза и чуть заметная ямочка на подбородке. Прямой неширокий нос и красивый профиль. Во взгляде, с которым время от времени встречалась Марта в зеркале заднего вида, никаких эмоций. Только холод и задумчивая сосредоточенность. На её вопросы мужчина тоже не отвечал. В первый раз она услышала его голос, когда они уже подъехали к этому дому. В тёмном холле было холодно и сыро. В воздухе пахло пылью и плесенью. Дом был явно необитаем и довольно долго стоял без хозяев. Не зажигая света, незнакомец провёл женщину по полутёмному коридору и распахнул дверь одной из комнат. Марта вошла. Как ни странно, комната выглядела достаточно обжитой, хотя и было заметно, что в ней некоторое время никто не жил. Женщина увидела шкаф, кровать и даже детский пеленальный столик в углу. Там же стояла и широкая детская кроватка, занавешенная чем-то вроде тюля. В комнате была ещё одна дверь, и она, как убедилась Марта, когда незнакомец её распахнул, вела в ванную комнату, совмещённую с туалетом. Незнакомец так же молча указал ей на холодильник, полный продуктов, и на небольшую плитку, чтобы можно было приготовить еду. — Может, всё же поговорите со мной? — набравшись храбрости, спросила женщина, стараясь, чтобы её голос звучал ровно на фоне тех жутких чувств, что охватывали её сейчас. — Для чего мы здесь? Что вы хотите? Если денег, то на многое не рассчитывайте. Я не работаю, а мой муж зарабатывает, как все. Богатых родственников у нас нет, и мы уже выплачиваем один кредит за квартиру, поэтому другой нам не дадут. — Меня не интересуют твои деньги, — без всякого выражения отозвался мужчина, доставая из шкафа несколько одеял и швыряя их на кровать. — Ты будешь кормилицей для новорождённой девочки, которую тебе принесут. — Кормилицей? — это было последнее, что Марта ожидала услышать. — Но у меня… молока не так много, а дети… — В первую очередь, ты будешь кормить Софию, иначе твоим близнецам молоко вообще не понадобится, — мужчина посмотрел ей в глаза, и от его ледяного взгляда у Марты упало сердце. — Поняла меня? — Да, — она кивнула, всё ещё не в силах прийти в себя. — И… надолго мы здесь? — Там видно будет, — отрезал незнакомец, покидая комнату. Женщина услышала, как щёлкнул замок и лязгнула массивная железная задвижка. Марта уложила близнецов на кровать и устало растёрла затёкшие руки. Потом развернула детей. Обе девочки были похожи между собой, как две капли воды. Им неделю назад исполнилось по три месяца. Сейчас они крепко спали, даже не подозревая о том, что похитивший их мужчина — никто иной, как ангел Жертвы — Тадиэль, а значит, они доживают последние дни своей маленькой жизни…
***
Темнота непроницаемым покрывалом окутывала всё вокруг. Натаниэль, не разбирая дороги, бежала через бесконечное поле, к чёрному лесу, плотной стеной поднимающемуся где-то у горизонта. Беспрестанно оглядываясь, девушка спотыкалась о длинные высохшие корни травы и, падая, вскакивала вновь, чтобы продолжить бег. Сил почти не оставалось. Она задыхалась, на бегу пытаясь разорвать узкий воротник старой кофты. За спиной слышался топот, чьё-то злобное пыхтение и шорох огромных крыльев, со свистом рассекающих воздух. В темноте то тут, то там мёртвым светом вспыхивали глаза с узкими змеиными зрачками. Они окружали Натаниэль со всех сторон, неумолимо приближаясь и отрезая ей путь к лесу. Крылья захлопали прямо над головой, и в следующую секунду Натаниэль ощутила, как когти огромной птицы вцепились в её грудь и принялись рвать тонкую кофту вместе с кожей и мышцами. Девушка закричала, отчаянно отбиваясь и зовя на помощь. Её крик утонул в оглушительном карканье, шипении и вое. Рана на груди превратилась в кровавое месиво, когда Натаниэль наконец удалось оторвать от себя крылатого монстра. Когти вцепились в волосы и потянули назад, но девушка упрямо продолжала бежать к лесу. Она знала: там ей помогут. Там её спасут. Нужно только добежать, и всё кончится. До леса оставалось совсем немного, и у самой опушки уже различалась одинокая фигура человека, к которому так спешила Ната. Человек не видел её и не слышал, как она кричит. Он стоял к ней спиной, разглядывая золотой диск солнца, просыпающегося за горизонтом. Ната протянула к нему руки и, спотыкаясь, глотая слёзы, прошептала: «Андрес». Она хотела, чтобы он обернулся. Больше всего на свете хотела увидеть сейчас его лицо. Верила, что образ любимого непременно разгонит остатки тьмы и защитит от непрекращающегося кошмара. И он услышал. Повернулся и, улыбнувшись, протянул руки навстречу. Его лицо ярко освещали солнечные лучи, мешая рассмотреть черты. Девушка преодолела последний шаг и упала в его объятия. Изо всех сил прижалась к груди, потом подняла голову, чтобы наконец увидеть того, кого встречала во сне все эти годы, но чей образ ускользал от неё вновь и вновь. Черты Андреса были до боли знакомыми, но Ната никак не могла вспомнить, кому они принадлежали. Тёмно-каштановая чёлка падала на лоб её «принца», чуть прикрывая серо-синие «грозовые» глаза. Он улыбался, но во взгляде сквозили безысходность и боль.
***
Натаниэль очнулась так резко, словно вынырнула на поверхность из-под толщи воды. Открыв глаза и всё ещё не понимая, где находится, она в смятении обвела взглядом комнату. Сначала перед глазами всё расплывалось, но потом удалось сфокусировать взгляд на чём-то ярком, что маячило прямо перед носом. Это оказалась рыжая грива волос её подруги. Лайла сидела рядом на краешке кровати и улыбалась сквозь слёзы. — Ната! — пискнула она облегчённо, чуть не задушив её в объятиях. — Я так боялась, что ты не очнёшься! Так боялась тебя потерять! — Что случилось? — едва не задохнувшись, Натаниэль всё же удалось приподнять голову и оглядеться. Она находилась в своей спальне, на кровати. У окна, на стуле, сидел Сандал и встревоженно наблюдал за ней. — Почему вы здесь? И почему здесь я? — девушка наморщила лоб, пытаясь сосредоточиться и что-то вспомнить, но в памяти был полный провал. — Ты упала в обморок и долго не приходила в себя, — Лайла взяла платок и принялась вытирать слёзы. Потом шумно высморкалась и снова улыбнулась. — Ты что, ничего не помнишь? — с досадой спросила она. — Даже этот чёртов выпускной? Ната задумалась. В голове был полный кавардак, но мысли потихоньку собирались в кучу. — Выпускной помню, — наконец, кивнула она. — Только… не весь. Кажется, мы танцевали? А потом… — блондинка поморщилась. — Потом я пошла прогуляться и… — И пришла на стадион, — подсказала Лайла, с надеждой вглядываясь в её лицо. — Что было потом, Ната? Ты помнишь? Ты помнишь, почему тебе стало плохо? — Нет, — девушка потёрла лоб рукой. — Мне вообще в тот вечер было нехорошо, — задумчиво проговорила она. — Голова кружилась. Наверное, поэтому я и потеряла сознание. Возможно, перенервничала. — А Миэл? — вдруг спросил Сандал, не отрывая пристального взгляда от её лица. — Он был с тобой на стадионе. Это ты помнишь? — Да. Кажется, он… — Натаниэль запнулась. В памяти промелькнули безжизненные змеиные глаза с узкими прорезями неподвижных зрачков. — Что «он»? — тут же спросил Сандал, не давая девушке прийти в себя. — Что он сделал, Ната? — Ничего, — блондинка покачала головой, слегка растерявшись от неожиданного напора юноши. — Миэл пытался мне помочь, вот и всё. В комнате повисла тишина. Натаниэль почувствовала себя неуютно. Ей показалось, что Сандал уж как-то слишком агрессивно настроен. И ещё что он не поверил ей. Может, потому, что блондинка и сама была не до конца уверена в своих словах? Но не могла же она рассказать друзьям про то, что ей мерещится всякая чертовщина и она слышит голоса? И ещё этот дурацкий медальон! — её рука сама собой потянулась к груди, и Натаниэль на мгновение показалось, что сейчас она обнаружит вместо цепочки и камня кровавое месиво из кожи и мышц. Но уже через секунду её пальцы неуверенно нащупали холодную серебряную оправу. Девушка облегчённо выдохнула и только тогда заметила, что Сандал внимательно наблюдает за её действиями. При этом у парня был такой вид, словно его всё больше и больше что-то беспокоило. — Ладно, — Сандал наконец отвёл взгляд и встал со стула. — Тебе, наверное, хочется встать и умыться, Ната? Я пойду пока поставлю чайник, что ли. Надо тебя покормить, — пробурчал он уже в дверях, оставляя подружек наедине. Лайла посмотрела ему вслед и закатила глаза. — Давай помогу тебе привести себя в порядок, — обернулась она к блондинке. — Сначала в ванную… — А от Афаэла не влетит за то, что вы тут со мной возитесь? — Не волнуйся, — рыжая помогла Нате подняться и пододвинула к ногам тапки. — Папочка знает, что мы здесь. Растолкал нас с утра и даже до твоего дома довёз, представляешь? — Что с ним случилось? — оперевшись на плечо подруги, Натаниэль не спеша поплелась в ванную. Лайла хихикнула и пожала плечами. — Какая разница? — отмахнулась она. — Может, съел что-нибудь, а, может, сон плохой приснился. Сон? Натаниэль даже остановилась, вдруг вспомнив жуткий кошмар, который мучил её перед тем, как она проснулась. И в этом сне, кроме ужасных монстров и змеиных глаз, был ещё кто-то, кто своим присутствием отогрел душу и залечил раны. Тот, кто спас от чудовищной тьмы, разогнав непроглядный мрак солнечным светом. Теперь Ната знала, как выглядел её призрачный «принц», являющийся к ней во снах. Она называла его Андрес, но его имя было другим. На кухне что-то загремело и разбилось. Потом донеслось тихое проклятие и стало слышно, как зашуршал по полу веник, сгребая в кучу осколки стекла. — Ната, я грохнул твою любимую чашку, — виновато крикнул Сандал, высовывая голову из дверей кухни. Девушка не ответила. Просто улыбнулась ему и скрылась в ванной.
Глава 11. Детские игры кончились
Прошло несколько дней… С утра погода не заладилась и небо от горизонта до горизонта заволокло тяжёлыми тучами. Ветер стих. Воздух сгустился так, словно землю накрыло непроницаемым куполом. Моросящий с утра дождь лишь добавлял ощущение душной сырости. Пользуясь тем, что Афаэл очень рано куда-то ушёл, Лайла сидела на диване, поджав под себя ноги, и, закутавшись в мягкий плед, изучала рекламки колледжей. Всего через три дня они с Сандалом станут совершеннолетними, а значит, они наконец-то избавятся от отцовской тирании и смогут начать новую жизнь. Лайла уже решила, что непременно уедет из этого дома. А если Афаэл откажется оплачивать колледж, она найдёт работу и будет оплачивать обучение сама. В конце концов, в кафе всегда требуются официантки, а в супермаркетах — продавцы. Не стоит ждать до осени. Лучше поехать в город прямо сейчас, пока много вакансий и существует вероятность найти недорогое общежитие. Лайла вздохнула, понимая, что все трудности самостоятельной жизни пугают её гораздо меньше, чем предстоящий разговор с отцом. И хотя она храбрилась, внушая себе, что никто и ничто не сможет свернуть её с намеченной цели, сердце девушки противно ёкало каждый раз, как только она собиралась поговорить с Афаэлом. Твёрдо решив, что сегодня не струсит, рыжая отложила рекламки и пошла встречать отца, который только что зашёл в дом. Как оказалось, Афаэл вернулся не один. Услышав ещё чьи-то тяжёлые шаги, девушка повернула было назад, но тут её внимание привлёк негромкий диалог, происходивший между старостой и его гостем. — Осталось только три дня, Афаэл. Девушку пора готовить. Лайла замерла на лестнице, узнав голос Самаэля и невольно вслушиваясь в разговор. — Да, я уже предупредил Армисаэля. Пусть сначала осмотрит её, потом назначим день. — Нам понадобится кровь… — Тадиэль об этом позаботится. А вам с Беллором нужно позаботиться о Сандале. Я оставлю ключи от подвала на каминной полке. — Когда ты хочешь, чтобы мы это сделали? — Как только я увезу Лайлу к доктору. И привяжите его как следует. Позже зайдёт Армисаэль и сделает необходимые заготовки. Скорее всего, донор нам всё же понадобится. Первая церемония всегда проходит слишком тяжело для девственницы, а мы не можем позволить себе роскошь, её потерять. — Может, стоит провести обряд дефлорации? Ей будет легче. — Посмотрим, что скажет Армисаэль, — Афаэл небрежно повёл плечами. — Если будет нужно, пусть доктор это сделает. Ни к чему девочке лишний стресс. — Конечно, — Самаэль согласно кивнул, и очень скоро Лайла услышала, как хлопнула входная дверь.
***
— Что за хрень?! — выдохнула Лайла, после того, как на цыпочках вернулась в свою комнату и закрыла дверь. Её зубы стучали, и девушка никак не могла прийти в себя. Она плохо поняла, о чём говорил Самаэль с отцом, но от этого становилось ещё страшней. Было ясно, что разговор двух мужчин касался её и Сандала. Что их готовили к чему-то мерзкому и ужасному, и Афаэл против этого совсем не возражал. И ещё они собирались отвезти её к доктору, который должен провести обряд… Как там Самаэль сказал?.. Дефлорации, кажется… Лайла бросилась к ноутбуку и, войдя в поисковик, дрожащими руками набрала странное слово. Через секунду она прочитала: Дефлорация: Ритуальное лишение девственности — древний обычай ряда языческих народов. — Вот, блин! — пискнула девушка, едва не свалившись в обморок. — Они, что, совсем охренели?!!! Лайла ощутила, как вспотели ладони, и к горлу подступила тошнота. Она захлопнула ноутбук и, зажав рот, бросилась в туалет. Её вывернуло наизнанку, после чего в ушах зашумело, словно кто-то налил в них воды. Перед глазами поплыл противный белый туман. Прислонившись к стене, девушка медленно сползла по ней и уселась прямо на пол. Согнула колени, низко опустив голову. Кровь прилила к вискам, и стало чуть-чуть легче. Сделав несколько глубоких вздохов, Лайла хотела было уже встать, но неожиданная, ослепительная боль в спине пронзила всё её существо, заставляя выгнуться дугой и плюхнуться на четвереньки. В следующее мгновение ей показалось, что кто-то пытается вырвать у неё позвоночник. Она почувствовала, как кожа вдоль лопаток растягивается, потом лопается, словно надрезанная острым лезвием. Мелкие брызги крови окрасили стены и девушка завизжала, катаясь по полу от невыносимой боли. В эту минуту дверь туалета с грохотом распахнулась, и появился Афаэл. Подхватив дочь на руки, он крепко прижал её к себе и понёс в комнату. — Успокойся! Всё хорошо! — опустив девушку на кровать лицом вниз, он жёстко прижал её за плечи, не позволяя вырваться. — Сейчас всё пройдёт, Лайла. Не дёргайся!.. Одним рывков разорвав футболку на её спине, Афаэл замер, наблюдая, как серебристо-пепельные крылья, словно ростки весенней травы, пробиваются наружу. Прошло несколько секунд и последним мощным порывом они раскрылись полностью, явив себя миру во всей своей красе. — Умница, девочка! — улыбнулся Афаэл и отпустил дочь, которая больше не кричала, лишь тяжело дышала, с трудом приходя в себя. — Как вовремя. Теперь всё гораздо проще. — Что проще? — раздался голос Лайлы, и она стала медленно подниматься с постели. — И что, чёрт возьми, со мной такое случилось? — То, что случается с каждым из нас, дорогая, — Афаэл криво усмехнулся. — Ты выросла. И теперь стала частью клана. Впрочем, со временем ты сама всё поймёшь. А теперь сложи крылышки и переоденься. Тебе нужно к доктору. — Нет!.. — сорвалось с языка Лайлы прежде, чем она успела его прикусить. Афаэл замер, потом повернулся и посмотрел ей в глаза. В первый раз девушка увидела у него такой угрожающе-ледяной взгляд, напоминающий взгляд кобры, приготовившейся к броску. — Со мной не нужно спорить, Лайла, — прошипел староста, по-змеиному сузив зрачки. — Детские игры кончились. Переоденься и спускайся к машине. Я тебя жду! — и он ушёл, захлопнув за собой дверь.
***
Дождавшись, пока шаги Афаэла стихнут на лестнице, Лайла без сил опустилась обратно на кровать и попыталась собрать в кучу мысли, которые стремительно разбегались. Светло-пепельные крылья за спиной плавно колыхались, мешая сосредоточиться. Очень странно, но девушку уже не шокировал сам факт их появления. Сейчас ей казалось, что она всегда была такой, и перья за спиной — это вполне естественно. Кроме того, обострились и другие чувства. Зрение, слух, обоняние — стали более совершенными. Её разум стремительно адаптировался, принимая положенную ему данность. Человеческая сущность медленно, но уверено отступала, освобождая место тому, что до сих пор дремало в её сознании. Восторг и ужас перерождения одновременно захватили Лайлу, не позволяя понять, какое из этих чувств в ней перевешивает. Страх, между тем, никуда не исчез. И, вспомнив про разговор Самаэля с отцом, девушка вновь ощутила, как подгибаются колени, а в жилах застывает кровь. Нужно предупредить Сандала и бежать! Бежать сейчас, пока Афаэл не опомнился… Лайла подошла к окну и посмотрела вниз, во двор. У крыльца никого не было. Машина старосты стояла перед воротами, но где был он сам — непонятно. Возможно, отправился во флигель, к Сандалу. Взглянув на затянутое серыми тучами, низкое небо, девушка вдруг почувствовала непреодолимое желание взлететь. Желание было таким сильным, что на мгновение пересилило всё остальное. Лайла распахнула окно и, больше не в состоянии сопротивляться вспыхнувшему в крови инстинкту, бросилась вниз. Крылья легко подхватили её и уже через секунду девушка парила среди тусклого марева облаков. Из её горла сам собой вырвался торжествующий крик пленника, наконец-то получившего свободу. — Ещё ни один перерождённый не смог удержаться от этого дурацкого крика, — поморщившись, раздражённо заметил Самаэль, лениво наблюдая за полётом Лайлы. — И каждый из них начинает с того, что я ломаю ему крылья, — Беллор задумчиво кивнул, затем перевёл взгляд своих фиалковых глаз на Афаэла, стоявшего рядом. Тот выждал минуту, словно давая время девушке проветриться, затем тихо бросил: — Крылья не ломай. Просто приземли её… Нам пора ехать. Беллор не ответил. Рывком оторвавшись от земли, он нырнул в облака, где секунду назад скрылась девушка. Уже через минуту он показался вновь, но теперь с ним была Лайла. Старший не стал ломать ей крылья, как Миэлу. Просто вцепился в одно из них, и повис на нём, словно на куполе парашюта. Работая только одним крылом, девушке не удалось долго сохранять равновесие. С непривычки она быстро устала и камнем полетела вниз, беспомощно барахтаясь в воздухе. Беллор, не выпуская Лайлу, падал с ней, и только у самой поверхности развернул свои чёрно-серебристые крылья, чтобы смягчить приземление. Едва ноги девушки коснулись твёрдой поверхности, Беллор перехватил её за шею и одной рукой поволок к машине. Лайла не могла не только сопротивляться, но даже как следует вздохнуть. Когда Падший открыл дверцу авто и бросил рыжую на заднее сиденье, она была уже чуть жива. — Проводить вас, Афаэл? — Нет. Спасибо, Беллор. Займитесь теперь другим делом. — Хорошо, — блондин захлопнул дверцу и, подождав, пока машина старосты скроется за углом, повернулся к Самаэлю. — Идём. Нужно запереть щенка в клетку, — буркнул он, направляясь к флигелю. Поднявшись по ступенькам небольшого кирпичного дома, стоявшем на значительном удалении от главного здания, Беллор вежливо постучал. Затем замер, прислушиваясь к звуку шагов, донёсшемуся изнутри. Прошло немного времени, и на пороге появился Сандал. Увидев Беллора и стоявшего позади него Самаэля, парень попятился, затем резко захлопнул перед ними дверь. — Люблю, когда малыши бунтуют, — ухмыльнулся Самаэль и, обойдя блондина, мощным ударом ноги выбил дверь, которая, жалобно скрипнув, повисла на одной петле. Падший ринулся внутрь, но тут же замер, едва не наскочив на острие ножа, которое Сандал приставил к его горлу. — Что надо? — процедил парень, чувствуя, как от напряжения закипает кровь и по телу проносятся волны ярости. Самаэль не успел ответить. А сам Сандал не успел ничего понять, как в его спину упёрлось острое обжигающее лезвие меча. — Убери нож, дурачок, — фыркнул Беллор над его ухом, чуть шевельнув рукояткой меча, который тут же распорол кожу и слегка вошёл дальше в мышцы спины. — Или хочешь, чтобы я тебя кубиками нарезал? — Что вам надо? — Сандал поморщился от боли и стиснул зубы, но нож всё же опустил. Ответом ему стал удар Самаэля, от которого юноша отлетел в сторону, едва не размозжив свою голову о стену. В следующую секунду его схватили за шкирку и потащили через весь двор к подвалу особняка. Искры ещё продолжали сыпаться из глаз Сандала, когда ему грубо скрутили руки за спиной и, швырнув на холодный бетонный пол, привязали за ноги цепью, другой конец которой торчал из стены. Почувствовав себя мухой, завёрнутой в паутину, Сандал зарычал и забился в своих путах, пытаясь вырваться. Его охватила паника, кровь прилила к голове, и прежде, чем парень смог совладать с собой, его позвоночник скрючило от ослепительной, но такой долгожданной, сладостной боли. В следующее мгновение рубашка разлетелась кровавыми лоскутами и миру явились два блестящих серых крыла, украшенные у основания бархатно-смоляным оперением, которое слабо фосфоресцировало в тёмной камере подвала. Сандал тихо охнул и, сделав глубокий вздох, медленно поднялся на ноги, помогая себе крыльями удерживать равновесие. — Смотри-ка, а цыплёночек тоже оперился! — хмыкнул Самаэль, с интересом разглядывая юношу. — Какой-то странный у него цвет крыльев… Я в первый раз такой вижу. — Чем чище кровь, тем светлее оперенье, — отозвался Беллор, пожав плечами. — Потом потемнеют. У меня раньше тоже были пепельные. — У тебя? — Самаэль, казалось, удивился. — Я — наполовину Светлый, — то ли с гордостью, то ли с раздражением заявил блондин, с вызовом взглянув в лицо Падшего. — Во время войны в Раю чего только не было, — лениво протянул он. — Тёмные, Светлые — все перемешались… — Что ж, теперь, по крайней мере, понятно, в кого ты такой красавчик, — Самаэль рассмеялся. — А то я всё гадал, где таких блондинов делают. — Что бы ты понимал… — презрительно процедил Беллор, отворачиваясь и вновь переключая своё внимание на перерождённого, который резко взмывал к потолку, пытаясь оборвать цепь, оплетавшую его ноги. Цепь скрипела, но не поддавалась, а Сандал падал на пол и вновь повторял попытку, с каждым разом дёргая всё сильней. — Не хилый такой цыплёнок, — Самаэль помрачнел, наблюдая за неослабевающими попытками парня разорвать оковы. — Сильный, малый… Как бы и правда, не вырвался. — Это специальные цепи, — Беллор спокойно покачал головой. — Ни один Старший из них не вырвался. И этому тоже не удастся… Пошли, — кивнул он в сторону выхода. — Надоел этот звон… Самаэль ещё раз оглянулся на пленника, затем отвернулся и пошёл за блондином к выходу.
Опубликовано: 11/02/21, 13:12
| Просмотров: 445
Загрузка...
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
