Иногда беда приходит откуда не ждешь, внезапно, как снег на голову. Еще вчера ты чувствовал себя прекрасно и строил планы на будущее. А потом что-то происходит, рядом или на другом краю земли – не важно. Нечто такое, о чем ты и понятия не имеешь, но до тебя докатывается волна, как отголосок далекого шторма. И что-то в тебе ломается. Беспричинная, вроде бы, тоска накрывает с головой и укутывает душно, как шерстяное одеяло. Бледнеет небо, а еда и жизнь теряют вкус.
Последнее время со мной творилось неладное. Я как будто заболел, но не кашлем или лихорадкой. И не то чтобы у меня прихватило живот. Но словно какая-то дрянь поселилась в сердце или в голове. По ночам меня преследовали кошмары, но не обычные, с погонями, расстрелами и адскими чудовищами. А яркие, тягостные и как будто не мои сны. Они мелькали перед глазами, словно поставленные на повтор кадры какого-то страшноватого кинофильма.
Мне снилась девушка, маленькая, темноволосая, одетая слегка небрежно в джинсы и безразмерный свитер. Похожая на вспугнутого воробья, только что искупавшегося в луже. Она то сидела на камне в позе Аленушки с известной картины, то шла по берегу лесного озера, пиная ногами шишки. Я словно наяву видел ее голубые босоножки с небольшим каблучком, узкие и слегка пыльные, и песчаную тропинку, по которой она осторожно ступала, запинаясь о мелкие камешки. Суровые сосны толпились у самой воды, отражаясь в ней и роняя на светлую, зеркальную гладь рыжую хвою. К поверхности всплывали крошечные серебряные рыбки и клевали кем-то брошенный кусок хлеба, отчего он танцевал и крутился на месте кривобоким поплавком. А у другого берега, прямо на мелководье цвели желтые ирисы... Пейзаж казался смутно знакомым, хотя мало ли в наших краях таких озер. А вот девушку я точно видел впервые.
Она была самой обычной, но словно подсвеченной ярким светом, как примадонна на сцене, и меня неодолимо тянуло к ней. Такого сильного влечения я, кажется, не испытывал еще ни к кому – ни на яву, ни во сне. Но на любовь оно не походило даже отдаленно. Я ее хотел, и в то же время боялся, и злился на нее. Такой вот странный, спутанный клубок чувств.
Вообще-то, я чаще всего влюбляюсь в мужчин, хотя и с женщинами пару раз случались романы. Но уж если мне нравятся девушки, то высокие блондинки нордического типа. А эта маленькая чернявая ведьма не имела ни малейших шансов меня очаровать. Разве что каким-нибудь колдовством.
И вроде бы она не делала ничего плохого: не угрожала мне, не оскорбляла, не принуждала к интиму... Но ощущение от снов оставалось тягостное, нездоровое. Как привкус чего-то ядовитого на языке. И, просыпаясь по утрам, взмокший от пота, я чувствовал себя измученным и разбитым. Чертыхался, кашлял и долго не мог прийти в себя. Весна в том году выдалась холодная, и из-за ледяных ванн по ночам я все время ходил простуженный.
Днем становилось легче – но ненамного. Я гнал настырный образ из головы, погружался в работу, по вечерам пытался читать или разгадывать кроссворды, лишь бы хоть чем-то занять беспокойные мысли. Безуспешно. Девушка в нелепом свитере и голубых босоножках словно незримо присутствовала рядом со мной. Где бы я ни находился и что бы ни делал, она стояла рядом и заглядывала мне через плечо. Я ни на чем не мог сосредоточиться, в чертежах лепил сплошные ошибки, за что уже получил не один выговор от начальника, спотыкался буквально на ровном месте, не мог ни есть, ни пить... За ту несчастную весну я похудел, наверное, килограмм на десять.
- Слушай, Алекс, а ведь тебя приворожили! – сказала мне одна хорошая знакомая, выслушав мои сбивчивые жалобы.
- Кто? – изумился я. – Зачем? Я не знаю этого человека.
- Да, странно, - согласилась приятельница.
Между тем промозглый, зябкий апрель перетекал в засушливый и жаркий май, а потом – и в знойный июнь. Трава на газонах выгорела до желтизны, сделавшись ломкой и жухлой, золотисто-соломенной. Лишь кое-где каким-то невероятным чудом среди нее проклевывались трогательные голубые цветочки. Они казались сгустками воздуха или кусочками летнего неба – и оттого, вероятно, не нуждались в дожде. От их цвета меня мутило, как и от всего, что хоть чем-то напоминало мою мучительницу.
А в мире моих ночных кошмаров ничего не менялось. Как обычно и бывает во снах, в нем царило одно и то же неясное время года. Все так же старые сосны устилали гладь лесного озера палой хвоей. И огромный куст желтых ирисов, как неопалимая купина, цвел в воде, но не отцветал. А черноволосая ведьма в голубых босоножках так и не сменила уродливый свитер на летнее платье. Впрочем, в любом наряде она была мне желанна до умопомрачения и столь же отвратительна. Я и сам уже поверил в приворот. Но что за извращенная месть (а чем еще, кроме мести, это можно было объяснить?) – привязать кого-то против его воли к совершенно незнакомой женщине? Если бы я мог повстречать ее наяву, утешал я себя, пообщаться, поговорить, мне бы, наверное, стало легче. Возможно, и морок рассеялся бы, убедись я, что она – всего лишь обыкновенная девушка из плоти и крови. На борьбу с фантомом у меня уже не хватало сил.
Я понимал, что это почти невероятно, найти человека, не зная даже приблизительно кто он и где живет. Проще отыскать иголку в стоге сена. Но мне повезло. Я приехал в NK, городок своего детства, в начале июля. Хотел немного отвлечься, но только перессорился со всей родней и очень устал. Окунуться в прошлое не получилось, от былой атмосферы беспечности не осталось и следа. Да и городок за несколько лет сильно изменился. Центр перестроили, пару старых зданий снесли. На улицах почти не было детей, а, кажется, совсем недавно мы бродили по NK все вечера напролет. Потом я вспомнил, что сейчас каникулы, и, вероятно, большинство семей разъехалось по курортным местам. Да и погода жаркая, если ребята и собираются где-то, то возле речки или на прудах, за городом.
Уже перед самым возвращением домой я отправился на прогулку по своему когда-то излюбленному маршруту – от парка к центральной площади с фонтаном и маленькими открытыми кафе. Только что прокапал дождь, но не принес вожделенной прохлады, а только слегка смочил тротуар и мостовую. Асфальт дышал зноем и, как темное зеркало, отражал горячее небо. Я рассеянно поглядывал по сторонам, ни о чем особенном не думая и наслаждаясь редкими минутами душевного затишья. И вдруг меня словно тряхнуло. Навстречу шла она – маленькая ведьма, одетая, правда, не в джинсы и свитер, а в белые летние брюки и голубую блузку. Черные волосы, перехваченные какой-то блестящей заколкой, свешивались на плечо. Губы слегка подкрашены розовой помадой. И вообще, она оказалась выше, чем я себе представлял, и даже красивая. Словом, выглядела девица не так, как в моих снах, но я узнал ее сразу – в то же мгновение, как наши взгляды встретились. Я видел, что и она меня узнала, потому что дернулась, как ужаленная, и глаза ее расширились. Секунда – и она кинулась мне на шею, счастливо лопоча что-то бессвязное, какой-то любовный вздор. Что-то о том, как она рада меня видеть, и как это прекрасно, что я приехал в такую даль ради нее, к ней, но неужели я обиделся, ведь она не хотела... И так далее, в том же духе.
- Эй, отпустите, - я еле оторвал девушку от себя, но она продолжала ко мне липнуть как магнит к железу. – Да кто вы такая?
- Петер, ты что! Ну, это же я! Мириам! Ты шутишь, да? – все еще улыбаясь, она заглядывала мне в лицо. – Не узнаешь меня?
- Мириам, - сказал я, отстраняясь, - это не шутка. Я вас в первый раз вижу. И я не Петер.
Девушка со странным библейским именем смотрела на меня изумленно, недоверчиво, и радость в ее глазах медленно гасла.
- Меня зовут Алекс, - настаивал я. - Александр. Хотите, покажу паспорт?
- Значит... - у нее задрожали губы. – Он мне врал... Петер... это была не его фотка...
Сделавшись совсем маленькой и жалкой, она отвернулась от меня, как-то вся скрючилась, и побрела прочь. А я остался стоять, ошеломленный.
Вы не поверите, но я стоял столбом, а вернее – дурак дураком и смотрел, как она уходит – единственный человек, который мог мне помочь или хотя бы объяснить, что к чему. К счастью, я вовремя очнулся.
- Какое фото? – крикнул ей вслед.
Она не обернулась, но замерла, съежившись от испуга, и я без труда ее догнал.
- Подождите, Мириам. Нам надо поговорить. Давайте присядем где-нибудь.
Она покорно кивнула.
Мы устроились за столиком летнего кафе и заказали себе: я – кока-колу, она – молочный коктейль. Со смесью раздражения и любопытства я разглядывал ее. Ярко-зеленые глаза, чуть вздернутый нос. На лице – ни следа косметики, кроме губной помады. Девчонка как девчонка. Щеки у Мириам блестели от слез, но она крепилась, стараясь выглядеть равнодушной. И, наверное, для того, чтобы скрыть неловкость, качала под столом ногой, что ужасно меня бесило.
- Итак, что ты сделала? – спросил я без обиняков и вкратце описал свои переживания.
Она, и без того пунцовая от стыда, покраснела еще больше и опустила голову. А потом рассказала.
Они с Петером познакомились на каком-то музыкальном сайте и очень быстро подружились. Им всегда было о чем поболтать.
- Он мне прислал свою фотку, - всхлипывала Мириам. – И я удивилась, какой он красивый... Прямо, как ты... как вы...
- Ну да, - невесело усмехнулся я.
Она полистала чат на смартфоне и, стыдливо прикрыв большим пальцем текст, показала мне фотографию. Так и есть, это оказалась моя аватарка с фейсбука. И черт меня дернул тогда загрузить ее в сеть, ведь мог же поставить в профиль какого-нибудь супермена, цветочек, котика, да что угодно.
В общем, они обменялись фотографиями, и очень скоро то, что началось как дружеская переписка, переросло в нечто большее. Во всяком случае, для Мириам. Она влюбилась в своего виртуального друга, как кошка. Это говоря ее собственными словами. Что до меня, то про любовь кошек я знаю мало. По-моему, они довольно неразборчивы в связях. А впрочем, вспоминаю очаровательную пушистую беляночку с третьего этажа, к которой повадился лазить через форточку соседский кот. Сперва он шел по узкому, часто скользкому от дождя – а осенью еще и от палой листвы карнизу, балансируя на нем, точно канатоходец в цирке. Я следил за ним, затаив дыхание. Упадет? Не упадет? Он шел молча, как на подвиг, с серьезной мордой, не мяукал, а достигнув цели, вставал на задние лапы, а переднюю просовывал в щель – и отодвигал задвижку. И каждый раз в конце этого смертельно опасного номера я ему аплодировал. А какие серенады он ей пел лунными ночами, этот отважный серо-полосатый кошачий джентльмен, когда окна были закрыты и заперты, но бледный луч тянулся сквозь холодное стекло от сердечка к сердечку. Я и не хотел слушать, но приходилось. Не ругаться же с соседями из-за орущего по ночам кота...
Да, о чем это я? Простите, отвлекся. Наверное, такие же кошачьи серенады пела Мириам своему Петеру. А он... кто его знает, что было у него на уме. Любовь и ложь недолго идут рука об руку.
- Где он хоть живет? – поинтересовался я.
- В Мюнхене. Если не врал.
- Далековато. Но приехать и встретиться можно.
- Я и хотела... Но он... всегда отнекивался. Теперь понимаю, почему.
Я кивнул.
А потом они повздорили из-за какой-то ерунды. Слово за слово – и в пылу ссоры обидели друг друга. Петер оборвал переписку и пропал из чата. На том музыкальном сайте он тоже не появлялся. А Мириам страдала. Парень-то, возможно, играл, но у его подруги чувства были настоящими. Она мучилась осознанием своей вины и невозможностью ее загладить. Целыми днями вела с ним мысленные беседы, просила прощения, плакала и смирялась, объясняла, клялась в любви. А что толку? Человек не способен услышать чужие мысли. Вот тогда она и решилась на приворот.
К счастью для нее и меня, Мириам не стала обращаться к профессиональным газетно-сетевым ворожеям. Она не верила в их магическую силу, но в какой-то книге нашла описание обряда. И провела его сама, хотя и не по правилам, а как попало, не найдя всех нужных ингредиентов, а заклинание прочитав с ошибками.
- Я не думала, что это сработает, а тем более так...
Я угрюмо молчал, не зная, что сказать в ответ на ее нелепое признание. В голове царила какая-то серая пустота.
- И как же теперь быть? – спросила Мириам беспомощно.
Именно этот вопрос я хотел ей задать.
Наверное, впервые в жизни я пожалел, что не курю. Выпустить ей в лицо колечко дыма было бы эффектно. И при этом небрежно стряхнуть пепел на стол. А лучше – Мириам в стакан.
- Простите меня, - чуть слышно прошептала она и заплакала.
Да, я злился. А кто бы не злился на моем месте? Но напротив меня рыдала девушка, уронив на стол соломинку от коктейля. Маленькая ведьма, похожая на мокрую птичку, плакала униженно и горько... и что я мог поделать? Да ничего. Мне стало ее жаль.
Я встал и, обойдя полукругом стол, неловко приобнял Мириам за плечи.
- Ну-ну, не надо. Конечно, прощу. Ну куда я денусь... Послушай, а нет ли в твоей книжке обратного заклинания?
Она прижималась ко мне, жалобно всхлипывая и орошая мою рубашку слезами. А я гладил ее по волосам, утешая, и в то же время осознавал, что вокруг люди, что на нас смотрят, вероятно, как на влюбленную пару. И действительно, посетители кафе оборачивались. Их завистливые мысли слетались к нам, как голодные птицы на свадебный торт.