Байдарку они вытащили на берег. Берег был песчаным, но песок имел грязный, да ещё и усеянный ракушками. Вадим порезал ногу. Порезал неглубоко, а кровь лилась, как из барана. Посылая во все известные места останки речных гадов, парень не жалел ни эмоций, ни слов. - Прекращай материться, - поморщилась Лена. Она не особо любила байдарочные походы, а к ним напросилась сама, когда узнала, что они будут спускаться по ветке старого русла реки. В общем-то, они планировали спускаться по основной - обжитой, но выпили слишком много пива, когда обговаривали маршрут, вот их и потянуло на подвиги. Старое русло было непредсказуемым, потому заброшенным. Там одних коряг под водой столько торчало, что только и смотри, как бы не торкнутся днищем о какую. Зато береговые виды имелись, как в сказке "Морозко". Вадим любил пересматривать старые детские сказки, хотя ему уже под тридцатник простучало. Костя зелёнкой обрабатывал другу рану, а Лена стояла рядом и смотрела на траву. На жухлой куртине яркое пятно напоминало кровавый рисунок вырванного глаза. До речной бухты они дошли к ночи. Первые ночи июля ничем не отличались от последних июньских: такие же душные. Мама Вадима – ярая огородница очень печалилась по поводу водяного счётчика, наматывающего показания с такой скоростью, что её небольшая зарплата не обещала баранины на харчо. На сыне висел кредит, какой он взял ещё в прошлом году на ремонт, потому не мог подбросить деньжат на харчи, хорошо, хоть лекарства ей покупал. Июньские грозы в основном были сухими. Но и сухие грозы для коммунальщиков – железный повод отрубить в городе свет с вечера и на пол ночи, чтобы спасти и без того перегруженные старые трансформаторы, а заодно решить проблемы с утечками электричества «по неизвестным причинам». Причины коммунальщиками были известны: свет подворовывали не только ушлые предприниматели, но и они сами, и их родственники, и друзья, и нужные люди из числа всё тех же ушлых. Отрубали электричество секторами, чаще окраину. Вадима бесила темнота любого рода, он в ней задыхался. Фобия из детства не отпускала и по сей день. В походах не нужно было думать об освещении, вполне хватало костра и луны, а на сегодня Лена ещё и свечи взяла. Они лежали в отдельном пакете вместе с купальником и деревянной шкатулкой. Пшённая каша с тушёнкой, да ещё и приготовленная на костре, да ещё и с пивком вместо чая – это вкусно. Парни смолотили немаленький котелок той каши, а пива выпили немного – всего-то по три баночки «Балтики»-тройки. Впереди маячило самое бойкое место спуска, потому они умерили аппетиты. Ни одному, ни второму не очень-то хотелось кувыркнуться в воду, потом ловить рюкзаки, палатки, Лену. Фиг знает, как она плавает. Сказала, что нормально, но как-то неуверенно сказала. Перед сном Вадим с Костей искупнулись, потащились немного у гаснущего костра, а когда он почти затух, ушли в свою двухместную палатку, а Лена в свою – одноместную. Девушка не пила с ними пива, почти не разговаривала. Она вообще сторонилась их обоих, но кашу сварила. - Побаивается, - хмыкнул Костя, выглянув в палаточное окошко. Лена всё же решила искупаться перед сном. Выйдя из воды, она завернулась в большое полотенце и быстро шмыгнула к себе. - Да кому она нужна – мосолыга? Мне точно нет, - пожал литыми плечами Вадим. Он занимался в секции гиревиков, имел накачанный торс и упругие сильные ноги. Девицы и тётеньки сами проявляли интерес к юморному словоблуду с отменной фигурой, так что у парня был выбор, а он предпочитал пышек, чтоб уж была за что подержаться, и что подержать. За полночь пиво настойчиво потребовало выхода. Вадим чертыхнулся. Ему не хотелось вставать. Сон на свежем воздухе такой же вкусный, как простая пшёнка, приготовленная на костре. Костя спал крепко и безмятежно. Вадим позавидовал вместительности его мочевого пузыря и, вздохнув, вылез из палатки. Ближайшие кусты росли недалеко от палатки. Избавившись от пива, Вадим блаженно вздохнул и вспомнил старый фильм "Калигула", где провинившемуся солдату перевязали причинное место шнурком и вливали вино, пока его мочевой не лопнул. "Страсти, однако", - передёрнул литыми плечами любитель гиревого спорта и услышал, как цвиркнула молния палаточного входа. "Тоже в кусты потянуло?" - усмехнулся Вадим, затаившись. Нет, он не собирался приставать к "мосолыге", просто хотел напугать её, но намерения отошли на второй план, когда Вадим увидел, как ярко горит свеча в руке девушки, как соблазнительно липнет короткая белая сорочка к её вполне себе пышной груди. Сорочка липла и к узким бёдрам. Она едва прикрывала то, что само не хотело прятаться. На голове у Лены красовался венок из травы и чахлых будылок жёлтого донника. Вадим вспомнил, что Лена подчистую выщипала куртину - ту самую с кровью, и качнул головой: - Ненормальная. Он тут же забыл о венке, траве, крови на траве. Тонкие бретельки плохо держались на худеньких плечах. То одна, то другая спадали и тогда из тканевых складок выпрыгивала грудь. Старое русло реки пряталось в лесу. Он стоял тёмной стеной сразу за палатками, опираясь на сломанные ураганом стволы старых дубов. Так безногий инвалид опирается на локти, когда ползёт. Брови сошлись на переносице - Вадим недоумевал:"В лес что ль собралась русалка? Так к воде надо идти, а не в лес." Да, Лена напомнила ему русалку из одноименного мульта не фигурой, а огненно-рыжими непослушными волосами. Топовые мультики он тоже иногда пересматривал. Но Лена не пошла к воде, и в лес она не пошла. Она направилась к их палатке и прошла так близко, что только руку протяни, но парень продолжал наблюдать. "Русалка" поскользнулась. Свечной огонёк, взметнувшись, успокоился. Чтобы удержаться и удержать Лена выгнулась. Так русалка из мульта при всём желании не смогла бы изогнуться - хвост помешал. Лунный свет выхватил голую задницу. Недоумение по поводу свечей-венков быстро исчезло, зато быстро накатило другое – желание. Так сильно накатило, что не вмещалось в спортивные трусы. У палатки Лена остановилась. Луна светила ярко. Вадим отчётливо видел, что глаза у новоявленной русалки закрыты, а губы шепчут что-то, шепчут, и трепещет золотое пламя свечи, и тяжело дышит лес-инвалид, и вздыхает река. - Ворожишь, русалка? А давай вместе? Дыхание девушки замерло на вдохе, когда сильные руки обхватили плечи, скользнули на грудь. Мягко так скользнули и настойчиво. Откидывая голову на бугристые мышцы, Лена выдохнула: - Ты… Значит, ты... Мощно полыхнула зарница. Обоим показалось, что тёмная вода реки призывно всколыхнулась. - Он зовёт, - прошептала Лена и позволила спустить с плеч тонкие бретельки. - М-ммм, - только и промычал Вадим, накрывая ладонью неожиданно пухлую грудь. Второй рукой он стиснул ягодицы. Маленькие и упругие, они почти поместились в его ладони. - Пошли к воде, - прошептала Лена. Шёпот затух в поцелуе. Полностью отдавшись настойчивым рукам, Лена застонала, выгибая спину, подставляя жадным губам набухшие желанием груди. Венок из сухой травы не очень-то и походил на венок, к тому же плетение оставляло желать лучшего. Травяное гнездо намерилось свалиться с запрокинутой головы. Девушка подхватила его и словно очнулась. Её глаза потеряли матовую глубину, но подарили призывный лихорадочный сполох. Схватив Вадима за руку, Лена потянула его к реке: - Пошли, пошли туда… - Ну пошли туда, - пробормотал Вадим, уверенный, что девчонка просто боится того, что их застукают. На берегу его ждала необычная картина: большой круг, нарисованный на песке, три свечи, горящие по его канве, четыре ведические руны у свечей. Четвёртую свечу Лена воткнула у четвёртой руны и сбросила с себя рубашку. Поднялся ветер. Он старался, только не мог загасить свеч. Ему мешал крутой спуск. Или руны? Вадим не знал. Лена вошла в круг, и кожа её серебрилась словно лунная дорожка, неспешно бегущая по тёмной воде. На пламя каждой свечи девушка бросила по несколько травинок, выдернув их из нелепого венка. Вадим наблюдал молча. Странные действия не умерили его желания, скорее наоборот. Оно совсем потеряло терпение, когда Лена отбросила венок за круг и позвала: - Иди ко мне. Освободив с невероятной мощью восставшее желание, Вадим вошёл в круг. Белую рубашку Лена отбросила ногой. Так и легла спиной на влажный песок, и распахнулась навстречу, и застонала, принимая его в себя, и выдохнула: - Не смотри по сторонам. А он и не смотрел. Он закрыл глаза, отдаваясь ощущениям стремительно нарастающего пика, хотя до этого никогда не закрывал глаз. Ему нравилось наблюдать полное подчинение женщины, чувствовать власть, а тут… Тут они были на равных: вместе отдавались, вместе покорялись, вместе и взлетели на пик необыкновенно сильного восторга, и расслабились вместе. Теперь Вадиму захотелось посмотреть на дело не рук своих, он открыл глаза. - Не смотри по сторонам! – выкрикнула Лена и, обхватив руками его голову, прижала лицом к груди. - Ещё… Пожалуйста, ещё… Смотри на меня, смотри мне в глаза! И он смотрел, не в силах вырваться из тягучей бездны. И всё же вырвался. То, что он увидел, не сломало его, не отняло силы желания, не напугало. Подсознательно он ожидал подобного. Строго по очерченному кругу, касаясь руками трепещущих свечных огней, двигались полупрозрачные обнажённые девушки-русалки. Много… Когда он поймал взгляд одной из них, её глаза призывно вспыхнули. Девушка выгнулась, обхватив себя за пышные груди. Она была в его вкусе - пышная пышка с широкими бёдрами, податливой задницей, какая ни за что бы не уместилась в ладонь. - Не надо... Смотри на меня. Он не всё понял, на это не хватало желания, оно уходило и уходило к живой русалке, уходило в неё. - Хочешь так? А так? Лена устала, но всё равно отдавала и отдавала себя ему, а он был неутомим, как никогда, алчен, жесток и ласков. С невероятной силой вплеснувшись на берег, волна погасила свечи, смыла тени русалок, начерченный круг и окатила их с головы до ног. - Пришёл, - улыбнулась Лена и задрожала, но не от страха, а от озноба. Вадим прижал её к себе, чтобы согреть. - Кто? - Купала. - А…, - кивнул парень, хотя не понял, о ком идёт речь. Сказаниями ведической Руси он никогда не интересовался. У палатки она обняла его, прижалась, вбирая в себя тепло горячего тела, прошептала: - Ребёночка хочу, а всё никак. Теперь точно получилось. Строго сверкнув глазами, она заявила: - Ты мне ничего не должен! И снова обняла: - Спасибо. Из похода они вернулись через два дня. Что было дальше? Я не знаю…
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Все комментарии:
Цитата
Лена – единственная девушка в их дуэте любителей коротких байдарочных турне.
Дуэт - это же двое. И если "в их дуэте", значит девушка - его часть. Тогда непонятно, почему единственная. А если ещё появился третий, то тогда единственная в трио. Да и то тут единственность звучит странно - не так уж много парней, чтобы это подчёркивать.
Дуэт - это же двое. И если "в их дуэте", значит девушка - его часть. Тогда непонятно, почему единственная. А если ещё появился третий, то тогда единственная в трио. Да и то тут единственность звучит странно - не так уж много парней, чтобы это подчёркивать.