В одном семействе – не припомню где -
Котейка жил: огромный, длинноусый.
Не знал отказа он в еде-питье,
Любим хозяйкой до потери пульса.

Но жизнь – не только лютики в саду,
И над его судьбой сгустились тучи –
Котейка умер, жизнь прожив одну,
Одну – не девять!(ё-котовый случай!)

Эфирным телом вырвавшись в астрал,
Он прибыл в рай со скоростью болида;
Господь его по-свойски повстречал,
Простецки так – в сандалиях с хламидой:

«А, прибыл, рыжий? Сядь-ка у дверИ,
Я отлучусь – тут близко и не долго.
Там двое глупых – чёрт их побери! –
Чего-то съели, но боюсь – без толку».

И бог ушёл (оставивши кота
Лелеять взгляд винтажностью сандалий)
По свежей травке, босый, по кустам -
Третействовать в родившемся скандале.

В кошачьих мыслях что-то не срослось -
Кот не терпел малейшего игнора -
И, промочив сандалии насквозь,
Ушёл искать в траве мышей раздора.

Господь вернулся…слова не сказал, -
К чему Творцу на мелочь тратить нервы?
Под зад котяра выпнут был назад –
Подшлифовать слегка себе манеры.

И жизнь кота теперь отнюдь не сон:
Терял хвосты, глаза и даже уши;
Попал с десяток раз под колесо,
И псам, ну, где-то …надцать раз на ужин.

Помрёт, воскреснет и опять помрёт -
Потерян счёт рождению и тризне.
Смертей и жизней в нём круговорот,
В нём целых девять раз по девять жизней.

А мысль проста: святой ли, негодяй,
На чьём хвосте поставить негде пробу -
Не пустят даже за мышами в рай,
Коль будешь писать Господу на обувь.