Рано утром, когда поднимается солнце, рыбы устремляются к побережью, чтобы лакомиться неосторожными насекомыми, летающими в сумерках над морем, и гибнущими в воде.
Дельфины тоже на рассвете плывут к берегу, чтобы загонять рыбу в мелкие бухточки, где ее удобно ловить.
Сегодня два дельфина плавали в такой бухте. Один был побольше, и держался в стороне, а второй резвился почти у самого берега. Он то вставал на хвост и падал на спину, то разгонялся в воде и прыгал так высоко, что слышал крики существ, которые,  пришли к морю с рассветом. Иногда среди них вспыхивали небольшие огоньки, такие же, как вдали на берегу, откуда существа приходят.
- Мама, а кто такие, эти двуногие рыбы? Они светятся, издают много звуков, а днем толкаются и мельтешат как сотни поплавков у самого берега.
- Это сухопуты, сынок, или сухопутные рыбы.
- Смотри, они так же, как ты, заботятся о своих детенышах, и учат их плавать. Смешные, смешные сухопуты! Разве можно научить тому, чего сам не умеешь? - дельфиненок фыркнул и опять нырнул, чтобы выскочить над водой. Он кувыркнулся, и на берегу снова восторженно закричали.
- Я вижу, что они нравятся тебе, сынок, но будь с ними осторожнее.
- Разве тебе они не нравятся, мама?
- И да и нет: они такие разные, как воды одного и того же моря.
- Но разве можно не любить их? В воде они беспомощны и забавны, кожа у них нежная, а прикосновения ласковые и мягкие. А еще они очень пугливые!
Слышишь, как смешно они кричат, когда я выныриваю рядом! А потом смеются, так волшебно и заразительно. Эти звуки - единственное, что доступно им из дельфиньего. Как я ни старался научить их хоть немного говорить - куда там!
Дельфинчик опять нырнул, и мать, тревожась, высматривала его плавник, мелькающий между сухопутными существами, и слыша, как он застрекотал совсем рядом, с облегчением выпустила воздух из дышла.
- Видишь, - тараторил малыш, - у них совсем другое устройство рта и головы, резонаторы недоразвиты. Но знаешь, иногда мне кажется, что они разумны, что у них, как и у нас, есть свой язык и речь. Слишком уж умные у них глаза!
- А как же сети? - с сомнением посмотрела на него мать. -  Крюки, гарпуны? Вожак рассказывал о железных чудовищах, уничтожающих все,  о разрывающихся огненных бакенах. Они были давно, но стоит ли забывать об этом? И помни о смертоносные винтах на их кораблях. Нет, сынок, они не разумны в нашем понимании.
И ничего тут не поделаешь.
Единственное место, где сухопуты почти безопасны - это морские побережья, куда каждый год являются их толпы, чтобы полоскаться в море на отлогих отмелях. Здесь они становятся довольными, веселыми и добродушными.
- Бедняги! Наверно только тут они могут, хотя бы ненадолго, ощущать себя дельфинами...
- Наверно. Но бойся рыболовных посудин и небольших шумливых компаний на берегу: они могут быть опасны!
- О, мама! Кажется я понял: у них коллективный разум, недоступный единичным особям?
- И да и нет, сынок. Среди них есть Настоящие Дельфины, хоть они и двуногие. Их  трудно отличить от других, чуждых нам сухопутных.
Но ради них, мы даем клятву всегда спасать всех тонущих сухопутов.
И знаешь, если делать так, то Дельфинов в мире становится все больше
и больше.
Солнце уже поднялось высоко, существ на берегу становилось больше, а рыбы на мели все меньше, и дельфины поплыли в открытое море. Дельфиненок разогнался, встал на хвост, последний раз обернулся и бросился догонять свою маму.  Далеко на берегу кричали и махали длинными плавниками.
Странные они все-таки, эти сухопуты.