Однажды в тени солнечного зайчика родилось счастье. Сначала это был комочек тополиного пуха, в который тёплый ветер вплёл чёрную кошачью шесть на удачу, потом добавил маленькое пёрышко сна и пылинку для весёлой щекотки. Счастье закружилось, взлетело над землёй, вбирая в себя огромный мир, волшебный и эфемерный, как вдруг: «бакс!» - его запечатали материальным благополучием. Немного - это, слава богу, была маленькая синица, голубиное благо потяжелее будет, а журавль, он вообще… большая птица журавль. Так появился свежий молоденький домовёнок. А родившись, он стал невидимым, но очень любопытным и пока бездомным. И времени у него было до захода солнца – либо находишь свой дом, либо ночная мгла расколдует всё на составляющие – обычный круговорот энергий. Домовёнок крутнулся на месте, пытаясь оглядеться, и замер. На него в упор светили два прожектора, и розовый нос создавал ветерок. Коты умеют видеть многое, а домовёнок в некотором смысле родственник, черные шерстинки были именно от этого кота. - Рад приветствовать, сударь! С кем имею честь? - Не знаю, я только что оформился. - О! Очень приятно, Папуас, – представился кот. - Взаимно! А я… А мне надо найти дом и проявить имя. Поможешь? - Пошли, - Папуас сгрёб кончиком хвоста юное созданье, и, стараясь особо не шевелить хвостом, уверенно двинулся сквозь кусты. Дети всегда дети, даже в энергетической субстанции, шкурку надо поберечь, а то пока вылижешь, пока укладку языком сделаешь, уже и спать пора. А дел еще невпроворот, и дом, который наметил Папуас далековато, на отшибе стоит. Это был старый трёхэтажный дом на окраине городка на высоком берегу реки. Чудесное место, но провинция, но экономическая ситуация, но ... и ещё много эти «но» заставляло коренных жителей искать счастья в крупных городах, а здесь оставалась тишина, и потихоньку замирало время.
Папуас жил в этом доме на втором этаже. Его хозяин – штурман дальнего плаванья – мог себе позволить жить в родном городе, ведь по полгода уходил в дальние рейсы – мечта, а не работа, синекура, живёт на всём готовом - с точки зрения сухопутных крыс, которые моря не нюхали. Не будешь же каждому докладывать про ночные вахты, груз ответственности штурмана, про шторма, про качку, про пиратов, наконец, про то, что к концу рейса от синевы неба и моря взвыть хочется. Работа – сон, сон – работа и всё! Круиз они себе вообразили, вояж заграничный! Соль морская – это семьдесят семь потов с каждого моряка! Но тянет, зовёт к себе это море, и жизнь без этого простора и бесконечности пыльная и скучная. Это было знакомо даже коту. Папуас знал, что в их квартире живет домовой Бука, тихая задумчивая сущность, любит геометрические задачи и орехи. В соседнем подъезде в 5 квартире живёт Бяка, вообще-то он Акакий, но после «Шинели» Гоголя все и каждый так дразнили бедного домового, что он перестал внушать хозяевам своё имя и от обиды заранее начинал пакостить, за два века все и забыли, как зовут по-настоящему, только Бяка. В остальных квартирах было пусто. Либо жильцов не было, а уезжая, добрые хозяева звали своих домовых с собой, а у нерадивых или непутёвых - эти следящие за благополучием дома сущности вырождались или развеивались, развоплощались. Домовой живёт долго, но не вечно, ведь даже могущественные боги Ассирии, Египта или Эллады уже не владеют миром, силу они имеют, пока живут в памяти человечества, но это несравнимо с их былым могуществом. Что уж говорить про мелкие энергетические эманации. Дриады, феи, эльфы, гномы, баньши и многие другие. У разных народов разные наблюдения за окружающим миром, в сущности, все правы, все в чём-то схожи, научно пока не проверили, но генетическая память и вера живёт и поддерживает тонкий мир. Кажется, я отвлеклась. Чёрный кот вернулся домой с искрой новой жизни на хвосте. Малявку надо было познакомить, ввести в общество, так сказать. Бука, конечно, был дома, изучал карты, не игральные, а штурманские, Бяку вызвали, стукнув по батарее. Компания расположилась на рабочем столе, рядом с картами. Папуас сходил на кухню и принес в зубах пару орехов из корзинки в углу. Бука незаметно кивнул, благодаря кота. Бяка просочился, задев часы на стене (они тут же замерли в испуге и конечно отстали от гринвича). Домовёнок оглядывался и прислушивался. - Привет всем! – начал разговор Папуас. – Вот, у меня в некотором смысле племянник нашёлся. Надо жильё найти и к делу пристроить. Да, ещё имя надо. И не вредничай – это адресовалось Бяке, который раскачивал стакан с карандашами, прицеливаясь в сторону гостя. - Ну, с жильём тут не проблема, семью подберём. А имя? – Бука огляделся. – Давайте по книге погадаем, вон лежит словарь морских терминов, а, юнга? Папуас лапой подтолкнул книгу к краю, она, конечно, грохнулась, раскрылась и выпала закладка. - О, бакс! Закладкой служил бумажный доллар. Так и назвали нового товарища – Бакс.
Ну, что ж, с именем появилась личность, цельность, теперь есть чем противостоять размывающим всё теням. Был бы хозяин, да крыша над головой, а семью построим и дом воспитаем, чтоб уют, достаток и радость вокруг. Это опытные Бука и Бяка понимали, проходили уже, видали разные, гм, ячейки общества. Но понимали они и другое – домострой меняется, что-то неуловимо, что-то заметно. Но хозяйка пушкинской эпохи и нынешняя это небо и земля, как говорится. Дама из прошлого может хлопнуться в обморок «от чувств-с», но преспокойно ощипать курицу. А нонешние, подозреваю, совсем наоборот. А уж техники в домах столько, что домовым приходится курсы тех.подготовки проходить, чтоб знать – где починить, а где сломать, чтоб не испортить. Но наши друзья пока просто присматривались к новенькому и травили байки. Бяка рассказывал про свои последние проказы – как ловким пинком из-под ножа выбил кусочек сыра и он шлёпнулся на пол – хозяйка изумилась траектории полёта. В другой раз он подставил плечо под крышку, которую закручивали на банку с вареньем, крышка встала косо, варенье вытекло, хозяйка потом мыла соседние банки и холодильник – не заставишь, ведь, не помоет, лентяйка. А к вечеру вернулся штурман Паша и, обращаясь к вальяжно лежащему на столе коту, сказал: - Тут такое дело, кэп звонил, говорит, что долгих рейсов пока не будет, будут короткие, но и стоянки тоже будут короче. Мне дают служебную комнату в Питере, так что ждёт нас с тобой переезд. Потом на капремонт встанем, а уж потом опять в кругосветки пойдём. Не теряйся, ты понял, зверь мохнатый! Надо сказать, что Папуас был не просто котом, а членом команды, и все эти перемены его тоже касались. В прошлый рейс он не ходил, загулял в самоволку, но это была другая история. А по команде и морю кот скучал. Гены, куда ж от них, его предки на судах Британского флота ходили, но свидетельств, конечно, не найдёшь, про котов в судовых журналах не пишут. Паша потрепал кота по загривку и пошёл ставить чайник. А компания на столе озадаченно молчала. Ещё бы, такие перемены грядут. Бука погладил карты и тихо спросил: - А эта квартира чья будет? Тут вернулся Паша с бокалом чая, плюхнулся в кресло, включил телевизор и начал листать каналы, продолжая разговаривать с котом, новость же распирала - Поживём немного в городе, ты же не против? А сюда вернёмся следующим летом. Соседи присмотрят, сдавать не хочу, да и некому, и не успеем жильцов найти и лишнее убрать. Пусть всё так и стоит… Бука вздохнул с облегчением. А Бакс вдруг попросил: - Возьмите меня с собой, временным домовым. Я ж пока ничей, а Бука дома остаётся. А я – стажёром буду. Или нет, юнгой! Во, самый точный статус! Как отказать племяннику? Папуас согласился. А Паша-штурман? А что Паша? Человек же считает, что интересное и тайное только в телевизоре покажут, вот, он и дремал в кресле под передачу какую-то. Кот дома, всё в порядке. Меньше знаешь, как говориться, крепче спишь.
**** не знаю, допишу ли наконец всю историю, как-то мы с персонажами время "на поговорить" сложно находим) но помним, пишем иногда, а письма идут дорогами запутанными. Почта работает не как раньше - на лошадях привёз и по домам разнесли) Цифровые технологии быстрее мысли - подумать не успеешь, оно и случается, зато потом долго думаешь - оно тебе надо было? В наше время хочется зацепиться за что-то, с чего потом новый мир отстраивать. Мира всем и радости!
