- Яна, что? Скажи еще раз... Да не плачь ты, я ничего не понимаю! Ты отдала Милорда? Милорда?! Отдала?! Кому, этим...? Зачем?!
Макс переминался с ноги на ногу у доски объявлений, не в силах ни осознать, что видит перед собой, ни сосредоточиться на разговоре. Его девушка рыдала в трубку, а он никак не мог уразуметь, что стряслось. Ведь не могла же она и в самом деле отдать непонятно кому Милорда – их общего любимца, огромного сибирского котяру, преданного и умного, почти как человек. Да какое там – почти! В умении слушать Милорду не было равных. Сочувственно щуря изжелто-карие глаза, он смотрел тебе прямо в рот, словно боялся обронить хоть одно сказанное тобой слово. Прекрасная египетская статуэтка, неподвижная и словно отлитая из огня и солнца. И только кончик хвоста – такой же огненный, как и весь кот, но с крохотной белой кисточкой – жил, казалось, своей собственной, отдельной жизнью. То мотался из стороны в сторону, то сердито хлопал по полу.
А как Милорд утешал! Не важно, что у тебя случилось. Котик умел замурчать любую боль. Он забирался к тебе на колени, большой, мягкий, горячий, как печка – и терся, терся головой о твою щеку, урча, как дизельный мотор... Пока ты не начинал улыбаться. Сначала – сквозь слезы. А потом уже по-настоящему, широко, искренне. И все твои беды мельчали, как июльские лужи.
- У мамы астма, - плакала Яна. – А тут вдруг началась аллергия... Такая сильная, что она... Она чуть не умерла, Макс, чуть не задохнулась. Я бы ни за что не отдала Милорда, но мама... Ей было так плохо... Я, правда, боялась, что она умрет. И я думала, в добрые руки, и что ему будет хорошо...
Она так отчаянно всхлипывала, что трудно было хоть что-то разобрать в ее сбивчивой, горькой речи. Но Макс начал, в конце концов, кое-что понимать.
- Почему ты не сказала мне? Я бы его взял!
- У тебя и так восемь... В двух комнатах. И еще котята эти... с помойки. Пять штук. Ну куда тебе еще?
- Но это же Милорд, - прошептал Макс. – Милорд! Как ты могла... отдать его этим двум... не узнав толком, кто они... что за люди? Я бы взял. Восемь, девять – какая разница?
- Прости меня... Прости! – всхлипывала Яна. – Пожалуйста, Макс, сделай что-нибудь! Надо спасти Милорда! Надо скорее что-то сделать, пока не стало поздно!
- Погоди... Дай подумать...
Сунув телефон в карман куртки, он стиснул мокрыми от пота ладонями виски. А взгляд все скользил растерянно по размякшему от дождя объявлению. Одному из очень многих – такие листки красовались на стенах, столбах и заборах по всему городу.
«Возьмем кота в добрые руки. Любовь и заботу гарантируем. У нас ваш питомец будет жить, как в раю. Антон, Геля».
Что это, издевка? Мерзкий намек на то, что эти люди... нет, нелюди, живодеры, делают с беззащитными зверьками? Отправляют их в кошачий рай, то есть, попросту убивают? А может, всего лишь неловкий оборот речи, и ничего такого не имелось в виду? Но куда в таком случае подевались несколько десятков котов и кошек, взятых парочкой, якобы, в добрые руки?
А ведь он видел этих Антона и Гелю, вспомнил Макс. Несколько раз. Они приходили на точку кормления. Ничего не делали, кошек не обижали, а просто стояли в сторонке, наблюдая, как он раскладывает корм и наливает воду в жестяные миски. Сперва - тщедушный, низкорослый паренек с грустными глазами. Ничем не примечательный, если не считать странной улыбки, которая не гасла сразу, как большинство человеческих улыбок, а словно парила в памяти еще некоторое время после того, как он переставал улыбаться. Макс и не обратил бы на него внимания, если бы парень не разглядывал кошек – с каким-то напряжением во взгляде.
- Вы что-то хотели? – спросил враждебно.
Антон – а это был он, конечно, теперь-то Макс не сомневался – вздрогнул. Потом улыбнулся несмело своей удивительной улыбкой чеширского кота. Он явно растерялся, словно застигнутый врасплох за каким-то постыдным занятием. И Макс не понимал - почему.
- Я... нет, я ничего, - промямлил парень, как будто с трудом находя слова. – Я просто... ищу своих.
- А, - облегченно выдохнул Макс, решив, что у Антона сбежал кто-то из его домашних кошек. Если это так, то высматривать потеряшек среди бездомных зверюг – разумно, а значит, никакого подвоха в поведении незнакомца нет. – А сколько их, две, три? Как выглядят? – стал он допытываться у парня, желая помочь.
Но тот пробормотал нечто невразумительное и отошел. Чуть позже появилась Геля. Приобняла Антона и даже не поцеловала, а как будто слегка боднула в щеку головой. Кажется, назвала по имени – или он ее, Макс точно не помнил. Но иначе откуда бы он узнал – что это они и есть? Геля, невысокая, худая девушка, из тех, кого называют миниатюрными. С красивыми чертами лица. Но Максу она не понравилась. В ее повадке было что-то осторожное и диковатое. И если Антон улыбался странно, то его подружка не улыбалась совсем. Серьезная до отвращения, она взглянула на Макса с неприязнью и отвернулась. Собственно, ее, как и Антона, интересовали только кошки. Но и она смотрела на них как-то уж слишком пристально... Не с сочувствием, как Макс. Не с умилением, как некоторые сентиментальные дамочки. А как-то... хищно, что ли. То ли оценивала шкурки, то ли... страшно подумать. И вот, в руках этих двоих – живодеров или бездушных дельцов – оказался Милорд? Это же кошмарный сон какой-то.
- Яна, - сказал Макс, после того, как снова извлек смартфон из кармана, - я сейчас к тебе приеду. Не плачь, мы обязательно что-нибудь придумаем. У меня есть телефон этих уродов. Списал с объявления. Сейчас мы им устроим.
- А если Милорд... если он уже...
- Хватит!
Макс с досадой нажал на отбой и заторопился к автобусной остановке.
Войдя в Янину квартиру, он невольно поморщился от боли. Словно острым ножом полоснули по сердцу – рыжий кот не вышел ему навстречу. Не потерся с громким мурчанием о его ноги, не прищурился хитро, словно желая сказать: «Я знаю твою тайну, человек. Но я тебя не выдам!» Эх, Милорд, Милорд...
Полчаса они с заплаканной Яной обзванивали друзей. Собрать удалось человек семь – а больше и не требовалось. Честно говоря, справиться с двумя хиляками, один из которых, к тому же – миниатюрная девушка, удалось бы и втроем. Да что там. Макс побил бы их обоих одной левой – настолько он был зол.
- Вот какой у нас план, - объяснял он ребятам. – Я звоню этим двум, из своей квартиры, говорю, что у меня есть кот на пристройство. Они приходят. Я показываю им котенка...
- Коте-е-е-нка? – оторопело протянула Яна.
- В сети написано, что они никогда не берут котят. Только взрослых котов и кошек. Почему? Ну откуда я знаю... Итак, они уходят, эти двое. А кто-нибудь из нас... ну, Ник, хотя бы ты... ты же у нас прирожденный разведчик... проследит за ними. И сообщит нам по телефону, куда они пойдут. Ну а там уже легко. Расправимся с негодяями в их логове, чтобы в другой раз неповадно было... припрем их к стенке... и заставим отдать Милорда! Заодно узнаем, куда они девают кошек.
- Как-то все сложно, - возразил Ник и двумя пальцами поправил очки на переносице. Он всегда делал так, когда волновался. – Я-то могу... Но мы же понятия не имеем, куда они направятся. Если к себе домой – мы что, в частную квартиру ворвемся? Так под суд угодим. Если, например, на дискотеку – то как их оттуда вытаскивать? Там же народу полно... А если на какое-нибудь сборище сатанистов? Не лучше ли перехватить их по пути, в безлюдном месте?
Да уж. Про сатанистов-то Макс и не подумал. Но ведь Милорд рыжий – не черный! Что-то здесь не сходилось.
- Будем действовать по обстоятельствам, - решил он. – А там, как пойдет.
Все получилось даже легче, чем они думали.
«Живодеры» взглянули на котенка и дружно покачали головами. Интерес в их глазах мгновенно угас. На Макса они даже не посмотрели. Антон едва заметным движением указал на часы, Геля мрачно кивнула. Не попрощавшись, они торопливо покинули квартиру и устремились куда-то в город, не замечая идущего за ними по пятам Ника.
К счастью, отправились они не домой и не на дискотеку, а в лесопарк, туда, где деревья сходили на нет, упираясь в огромный холм, поросший земляникой и увенчанный странным памятником – не понятно кому или чему. Памятник этот напоминал гигантский металлический ключ и в ясные дни нестерпимо сверкал под лучами солнца. Кто, когда, а главное, зачем его поставил, Макс не знал. Но сторожилы говорили, что эта штука на вершине появилась еще в языческие времена, а может, и раньше. Это какая-то тайна древних – металл не поддающийся коррозии. Перед холмом располагалось место для пикника – пара деревянных столиков с лавками по бокам и кострище. Летом горожане часто приезжали сюда целыми семьями, и, пока детишки ползали по склонам, собирая ягоды, взрослые жарили шашлыки, пили и разговаривали. Сейчас, осенью, поляна выглядела пустынной и заброшенной. На мокрые столики налипла желтая опавшая листва. Склон побурел, а огромный ключ сиротливо торчал в пятнистое от облаков небо. Никаких сатанистов поблизости видно не было.
Антона и Гелю застигли врасплох, когда они... трудно сказать, что они собирались делать. Просто стояли посреди поляны, запрокинув головы, и смотрели вверх, на деревья. Ребята одновременно вышли из леса, размахивая – кто бейсбольной битой, кто теннисной ракеткой, кто подобранной по дороге палкой.
Гелю они так и не достали. Девушка вырвалась из круга и, ловко орудуя руками и ногами, взобралась на высокую осину – по совершенно гладкому стволу. Макс только присвистнул, потому что такое чудо он видел впервые. Антона поколотили, но не сильно. Неловко бить беззащитного человека, кем бы он ни был и что бы ни натворил. Паренек не сопротивлялся побоям, а только шипел и ворчал, как загнанный в угол кот. Поэтому, слегка выпустив пар, ребята поставили «живодера» на ноги и приступили к допросу.
- Где мой котик? – наступала на Антона разгневанная Яна. – Где Милорд? Что ты с ним сделал?
- Милорд? – удивленно переспросил тот. – Это какой?
- Большой, рыжий!
Антон дрожащей рукой вытер кровь со лба.
- Не помню. А что такое? Ты же сама мне его отдала?
- А сейчас я хочу забрать его назад! И куда ты с твоей подружкой дел всех кошек?
«Будет запираться – убью», - с внезапной злобой подумал Макс, понимая, что никого он, конечно, не убьет и вообще на убийство не способен. Но он надеялся, что ни до чего такого не дойдет, потому что парень испугается. Так и вышло.
- Ладно... Кошки, говоришь? Да никуда не дел – они здесь. Сейчас найду твоего Милорда.
И запрокинув голову, он громко позвал:
- Эй! Есть тут какой-нибудь Милорд?
И тогда, проследив за его взглядом, ребята увидели. Десятки, нет, сотни пар горящих глаз – желтых, зеленых, голубых, разноцветных... Кошки сидели в кронах деревьев, наполовину спрятанные в поредевшей листве, и, свесив длинные хвосты, смотрели вниз.
- Милорд! – снова крикнул Антон, и большой рыжий кот, спрыгнув с ближайшей березы, вальяжно потянулся и направился к людям.
Он потерся головой о Янины колени, лизнул руку присевшего на корточки Макса... а затем подошел к Антону и сел, прижавшись к его ногам.
- Видите? Он попрощался... Но, простите, люди – ваш Милорд уходит со мной. Я не обманул вас – и не обижу вашего друга. Не беспокойтесь. И берегите котят! А сейчас... уходите. Нам пора.
Незаметно он опустил руку в карман и, вероятно, нажал кнопку на каком-то пульте. Потому что на поляне вдруг поднялся ветер – такой сильный, что буквально, смел с нее испуганных ребят. Они бежали, побросав свои палки. Ветер сбросил с деревьев кошек – и те растеклись по всему свободному пространству, похожие на осенние листья – рыжие, трехцветные, белые, серые, черные, тигровые.
Как только чужаки ушли, все стихло. Антон забрался на один из столиков. Рядом с ним встала Геля.
- Ты ранен, - сказала она хмуро.
- Ерунда, - отмахнулся паренек. – До дома заживет.
- До свадьбы, - поправила его Геля.
- До какой еще свадьбы?
- Ясно, до какой, - хмыкнула она и толкнула его под локоть.
- Перестань, - скривился Антон. – Рука болит. Друзья мои, - обратился он к собравшимся на поляне кошкам. – Проснитесь! Хватит притворяться домашними животными. Вспомните уже, что вы разумны, и слушайте меня.
Он говорил на языке не человеческом, а скорее зверином, рычал и мяукал, но какая разница, если все его понимали.
- Тысячелетиями мы заботились о людях. Мы дарили им любовь, учили их любви. Согласитесь, что благодаря нам они стали добрее и чище. Мы были слабыми – чтобы они могли ощутить в себе силу. Мы направляли их ласково и бережно. Щадили их гордость... Мы качали колыбель человеческой цивилизации. Простите мне, друзья, этот пафос. Но у людей есть одна хорошая пословица: «Лапа, качающая колыбель...»
- Антон, - прервала его Геля. – Давай уже, закругляйся.
- Ладно. Увы, но в последнее время мы и люди жили как на пороховой бочке. Сейчас настал момент, когда еще немного – и эта бочка взорвется. Знаете, у людей есть еще одна пословица, про крыс, бегущих с тонущего корабля. Но мы не крысы, мы кошки. Корабль тонет. Но мы не бежим. Мы уходим – гордо и с достоинством. Спасаем свои драгоценные жизни. И надеемся, что люди все-таки сделают правильный выбор. И Земля устоит.
- У меня тут котята, - жалобно пискнула трехцветная кошечка, примостившаяся на лавке у стола.
Антон вздохнул.
- Котята, рожденные на этой планете, остаются здесь. Они часть экосистемы Земли. И они не могут вернуться с нами. Это наш подарок людям – в которых я все-таки верю. Да, не смотря ни на что, я верю в прекрасное будущее людей. И что когда-нибудь мы встретимся во вселенной. Не как няньки и младенцы. Не как учителя и ученики. А как братья... Котята маленькие? – спохватился он.
- Выживут, - пропищала кошечка. – Их взяли к себе волонтеры.
- Ну и отлично!
- Хорош трепаться, - не выдержала Геля. – Стартуем через двадцать минут.
Она – или Антон – снова что-то сделали, потому что огромный ключ на вершине холма повернулся – тяжело и со скрипом – и холм открылся, разделившись на две половины, и опал, как яблочная кожура, рассыпавшись горками травы и земли. На свет явился космический корабль – огромный сверкающий металлический карандаш, устремленный в небо. К нему потянулись кошки... Неторопливо, мягко ступая лапками по мокрым листьям. Это было не бегство, как сказал их главный – это был исход.
Замыкали шествие Антон и Геля, на ходу превращаясь в больших дымчатых кота и кошку. Котик выглядел слегка помятым, на мордочке запеклась кровь. И он хромал на левую переднюю лапу.