Под жаркими лучами солнца до самого горизонта растекались волнами раскалённые мягкие барханы. На каменистом островке, среди разноцветных глыб песчаника, словно покрытого лаком загара пустыни, одиноко стоял Кактус. Он помнил своё красивое имя – Эхинопсис, но так к нему никто не обращался. Кактус выдерживал пронизывающий ветер, переживал снежные и песчаные бураны, грелся под ласковым солнцем. Так жил он здесь много лет, привык к жаре и сухости, но его сердце, не знавшее любви, было холодным и пустым.

Яркое дневное солнце к вечеру прятало свои палящие лучи и жару сменял ночной холод. И тогда Кактус наблюдал, как тихо, спокойно передвигались караваны. Впереди, гордо подняв голову, шёл верблюд, умеющий хорошо выбирать дорогу и неуклонно идти вперёд. Ночью луна, окутанная серебристым ореолом, обливала пустыню матовым светом и на голубовато-серых склонах, покрытых мелкой рябью песка, рисовала длинные тени. Тогда Кактус видел и свою тень. В сиянии лунного света казался себе выше, стройнее и своим отражением на песке тянулся в другой мир, куда звало его сердце.

Кактус часто думал о том, что этот мир где-то за краем пустыни – не жёлто-коричневатый, как днём, не магический синий, как ночью, а расписан такими красками, которых он никогда не знал.

Иногда он слышал дивные мелодии поющих песков, они были чарующими – высокие, певучие, иногда грозные, словно их издавали духи безмолвной пустыни. А по ночам прислушивался к шёпоту звёзд – они видели всё далеко-далеко и передавали от одной звезды к другой чудесные сказки.

По утрам Эхинопсис умывался росой, стекающей по его стволу к корням, а ночью, когда ветер приносил влажный воздух с далёкого океана, купался в тумане. И потому днём его иголки блестели на солнце, словно серебристые лучики. Во время редких дождей он наполнял свои мясистые стебли драгоценной влагой и больше у него не было забот. Всё это сменялось много раз.

В самый разгар лета солнце всходило, охватывая томными лучами отливающие перламутром склоны и они, просыпаясь, постепенно меняли свой цвет от пепельно-серого до золотистого и жёлто-рыжеватого. И однажды, когда после холодной ночи в уже горячих лучах солнца в воздухе ещё стояла дымка, ветер принёс семечко Ромашки, и оно упало рядом с кактусом. Вскоре из земли проклюнулся тонкий стебелёк, и на нём распустился белоснежный цветок с золотистым сердцем. Кактус сразу заметил эту хрупкую и нежную красоту. Он никогда не видел ничего столь прекрасного и чистого, и его сердце затрепетало.

С каждым днём Эхинопсис всё больше любовался Ромашкой. Её лепестки, такие тонкие и белоснежные, словно лучи света, пленили его. Кактус теперь заботился лишь об одном: защитить её от палящего солнца и сильного ветра. Своими острыми иголками он старался создать для неё тень, чтобы зной не обжигал её нежные лепестки. Он стоял рядом, готовый отразить любой порыв ветра, чтобы его любимая осталась в безопасности.

Ромашка тоже заметила Кактус. Она чувствовала его заботу и тепло, ей было приятно нежное и трепетное внимание. Но Ромашка не могла подойти ближе, ведь иголки Эхинопсиса были слишком острыми и опасными для её нежных лепестков.

На закате солнце, раскрашивая серое небо длинными мазками чёрно-багровых полос облаков, устало опускалось за горизонт и на пепельных склонах барханов появлялись глубокие таинственные тени – пустыня окрашивалась в густой синий цвет. И когда на тёплом бархатном покрывале неба появлялся узор из мерцающих звёзд, сияющих подобно драгоценным камням, а луна, словно серебряный медальон, бережно освещала пустыню своим нежным светом, Кактус и Ромашка слушали сказки, которые приносил ветер.

Однажды наступил особенно жаркий день. Кактус хорошо знал эти «звуки солнца», когда лопались камни и ему казалось, что он слышит резкий, пронзительный крик самой пустыни.

Даже тень Эхинопсиса не могла защитить Ромашку. Она начала вянуть, её лепестки теряли свою белоснежную чистоту. Кактус, отчаявшись, пытался найти способ помочь ей, но всё было напрасно. Он понимал, что без воды Ромашка погибнет и ждал, когда наступит ночь и принесёт прохладу.

Но только солнце, устав от тяжёлой работы, скрылось за высокими барханами, разразился ураган. Сильный ветер разрушил горы песка и поднял их в воздух, песчаная буря накрыла каменистый островок. Кактус изо всех сил пытался закрыть собой Ромашку, но его иголки только ранили её ещё больше. Ветер свирепо хлестал по её стеблям и листьям, и в конце концов Ромашка не выдержала – тонкий стебелёк сломался, и она упала.

Когда ветер стих, Кактус увидел любимую Ромашку лежащей на горячем песке. Его сердце разрывалось от боли. Он понял, что не смог её защитить и его колючие иголки только ускорили её гибель. Слёзы, словно капли росы, стекали по колючкам несчастного Эхинопсиса.

С тех пор Кактус остался один. Он больше не видел столь прекрасных цветов, и его сердце снова стало холодным и пустым. Лишь воспоминание о той единственной Ромашке, которую он любил и хотел защитить, навсегда осталось с ним. И каждый раз, когда ветер пролетал над пустыней, Кактусу казалось, что в его шёпоте он слышит нежный голос своей единственной и вспоминал о любви, такой краткой, но чистой и прекрасной.

Он стоял на том же месте, дни сменялись ночами, времена года проходили мимо, но его сердце не забывало ту хрупкую красоту, которая когда-то цвела рядом с ним.

Прошло много времени с тех пор, как Ромашка покинула этот мир, оставив Кактуса в одиночестве и печали. Но она продолжала жить в его сердце. Кактус очень горевал. Он горько раскаивался в том, что не уберёг свою ненаглядную. Перед небом и ветром, луной и звёздами он клялся, что больше никогда не ранит любимое существо, даже защищая.

Одним летним утром, когда первые лучи солнца только начинали освещать пустыню, с той стороны, где когда-то росла его прекрасная Ромашка, на его теле проклюнулся робкий зелёный росток. Он был настолько маленьким и нежным, что казалось, даже лёгкий порыв ветра мог его сломать. Кактус с трепетом наблюдал за ним, вспоминая свою утрату и боясь надеяться на то, что увидит любимый образ.

С каждым днём росток становился всё крепче и красивее. Кактус всеми силами старался защитить его, создавая тень своими иголками и преграждая путь ветру. Прошло немного времени, и из ростка вырос прекрасный цветок, такой же белоснежный, как та самая Ромашка.

Эхинопсис, окрылённый новой надеждой, старался изо всех сил уберечь цветок, чтобы его не постигла участь любимой. В душе его вновь зародилось тёплое чувство.

Но у пустыни свои законы. Наступило время, когда снова пришла сильная буря. Кактус, прилагая все силы, снова прикрывал собой милый сердцу цветок от ветра и зноя. Но теперь, опасаясь ранить лепестки своими иголками, он наклонился как можно ближе к камням, заслоняя их своим телом. Ураган свирепствовал, но Кактус терпел, выдерживая удары песка и ветра, лишь бы защитить свою новую любовь. Когда же ветер успокоился, цветок остался цел и невредим, а Кактус, израненный и ослабленный, но безгранично счастливый, с нежностью смотрел на спасённое чудо.

С каждым днём Эхинопсис всё больше заботился о своей маленькой Ромашке. Он старался закрывать её от ветра и палящего солнца. Его иголки, казалось, смягчились, став менее острыми, и лепестки благодарно прижимались к нему.

Но однажды настал день, когда в пустыню пришла великая жара. Солнце нещадно палило, и Ромашка начала вянуть. Кактус, переживший тяжёлую утрату, чтобы спасти цветок, отдал ему всю свою влагу, накопленную за годы. Но сам очень ослабел. Кактус понимал, что они так долго не продержатся и его сердце разрывалось от боли – он испугался, что снова потеряет свою любовь.

Но небо и ветер наблюдали за ним и в тот момент, когда казалось, Кактус совсем увял, ветер пригнал лёгкую тучу и с неба упали капли дождя, напоившие землю и оживившие растения. Само небо прослезилось от сострадания и восторга, почувствовав под колючками Кактуса доброе и чуткое сердце.

Эхинопсису показалось, что на фоне серебряных капель дождя появился образ его Ромашки. Она протянула к нему ветви и окутала его трепетным облаком любви, такой же сильной, как и та, которую испытывал Кактус.

Через несколько дней он стоял, весь усыпанный появившимися на его стволе белыми цветами. Атласные лепестки с золотистыми сердечками удивлённо смотрели на открывшийся перед ними огромный мир, и в их тихой песне Кактус услышал нежный голос его любимой Ромашки.