15-ый Аркан – Дьявол

Рождаясь от солнца холодною тенью,
Являя себя благодатною сенью,
Царишь, Люцифер, среди царства людского,
К порокам склоняя нас снова и снова.

Ты сладкую боль продлеваешь во славу
Свою, чтобы был тот святой обезглавлен,
Что в нимбе блистающем движется к свету,
К обители благостной вечного лета.

Признайся, о, Дьявол, ты был человеком?
И тайну гуманного взгляда изведал,
Расширив пределы, в которых вовеки,
Пребудут в нас боль, наслажденье и беды.



Рисунок: Александра Дворникова

Цикл "Поэтическое Таро" представляе собой поэтическое прочтение оригинальной колоды карт "По ту сторону ночи", недавно выпущенной издательством "Миф"
https://www.mann-ivanov-ferber.ru/catalog/product/taro-plant-my-bones-zelenyi-kodeks/?srsltid=AfmBOoqp_8iImx-IF5RGFnuVNBSLREuiZQEJtfdLORDs0p7EZj_zmvyr

21-ый Аркан – Мир

Творец и творенье в единстве священном,
Как змей, что кусает свой хвост,
Секрет возрожденья нашли в теле тленном -
Вселенской обители мост,

Ведущий от края земли и до края,
От тверди и до облаков,
До самых ворот возрожденного рая,
До снятья последних оков.

Из шкуры змеиной на свет выбираясь,
Живой, удивительный мир,
Со мной, человеком, совместно рождаясь,
Продляет космический пир.



Рисунок: Александра Дворникова

Цикл "Поэтическое Таро" представляе собой поэтическое прочтение оригинальной колоды карт "По ту сторону ночи", недавно выпущенной издательством "Миф"
https://www.mann-ivanov-ferber.ru/catalog/product/taro-plant-my-bones-zelenyi-kodeks/?srsltid=AfmBOoqp_8iImx-IF5RGFnuVNBSLREuiZQEJtfdLORDs0p7EZj_zmvyr

Вселенной песня льется без цензуры,
Преодолев условностей предел.
Отныне только звездной диктатуре
Доверимся, и в этом наш удел

Простой, когда представим, что над нами
Небесная простерлась синева,
В которой всех людей большое знамя
Парит, чтоб в этот день начать менять

То, как живем. Вдыхая полной грудью,
И дом прекрасный наш земной храня,
Сплетая сеть взаимосвязных судеб,
Когда стоим у общего руля

Большого корабля священной жизни,
Которая сама себя творит,
От войн и распрей мир людей очистив,
И откровенно с каждым говорит:

Твори, любя, свой светлый путь продляя,
С тобою рядом – дружная семья,
Дары земли от края и до края
И новый мир проснувшихся землян.





Рисунок: Анна Амирханова

У моря, под крики кружащихся чаек,
на песке тайные письмена ища,
двое, в объятьях слившись,
поднимали свой алый парус
параноидально-критически.

Весь мир ожидал отныне,
чтоб в постоянство памяти благодаря им уверовать,
растекающейся причудливой похотью
над пустынной европейской прозою.

У граната есть зерна волшебные,
у Галы есть тюльпаны нездешние,
в приволжских степях расцветшие,
чтобы страстью и свободой русскою
вдохновить испанского гения.

Да прибудут слава и денежки
к сладострастному, странному, вольному Порту-Льигат,
где прибой шепчет то, чего языком не выскажешь,
но поведает кисть безумного мастера,
овладевшего алхимическим методом
и рецептом создания магистерия
под неусыпным надзором Гомберг-Дьяконовой.





Хуожник: Анна Амирханова

У древа – вещее начало,
и там же – праведный финал,
Живой листвой в закате алом
Творец свод истин начертал.

Скрепив любви обетованье
Плодами радостной земли,
Войдем под своды мирозданья
Друг друга созерцая лик.

Источник жизни постигая,
Совместный труд и звездный путь,
Венец магический сплетая,
В котором нашей связи суть

Как сердце мира пребывает
И бьется, чтоб в сосуд собрать,
Из страждущих осколков рая
Священной жизни благодать.





Рисунок: Анна Амирханова

Задумчивый, медлительный, шагаю
Пустынными полями одиноко;
В песок внимательно вперяя око,
След человека встретить избегаю.

В прохладу Сорга взор мой погрузился,
Где в водах чистых солнца луч играя,
Земного, упоительного рая
Явил свой плод, в Лауре воплотившись.

Вошла нагой во славу дня и ночи
В купель моей мечты и вожделений,
Преобразив мой путь средь гор отныне.

Венцы сплетаю из любовных строчек –
Ее блаженный и спасенный пленник,
Ее красот певец неутомимый.





Рисунок: Анна Амирханова

Где певуча, свободна и дика трава,
Пусть нас кони несут над юдолью.
Дама Сердца пусть будет отныне права
Станет праведной, жизненной солью,

Проступившей на шелковом нежном платке,
Оброненном во славу Амура,
На бесчисленных схваток жестоком витке
За спиною широкой Артура.

Пусть пребудет над пропастью чертополох,
Улыбаясь шиповнику в танце,
Он – живой и колючий, неистовый бог,
Поклонившийся страстному агнцу.

Будет схвачена, рыцарским строгим судом
На огне заслужив испытанье,
Но ее огнеборец как праведный гром
Сотрясет крестоносное зданье.

И пребудет в артуровом доме раздор,
Право сердца и святость алкая,
Будет петь под знаменами праведный хор
Пред вратами любовного рая.





Рисунок: Анна Амирханова

На ложе дворца день и ночь, свет и тень сошлись,
Соединяясь на тонкой нити судьбы.
Обреченно и сладострастно последние солнца лучи
Расплескались по глади морской.
Мечта и соблазн военачальника и царицы – Эрос и власть.
Их борьба и союз в истории противоречиво пребудут,
Как твердость камней и текучесть воды,
Сладостность и трагизм, сила и бренность Эроса и политики.
Со свода небес в бездну ночи сошло светило.
Лотосом голубым в царском венце мерцая.
Испив эликсир голубого цветка цветов,
Отречется мужчина от законов земных.
Лишь единственный раз свет любимой на пути своем не увидав,
Будет поглощен потоком бурным словно Леандр,
А возлюбленная его, подобно Геро, бросится за ним вниз со скалы.

Пусть же правит на дивном собранье земном
В краткий миг перехода от суетных дел в зазеркалье любви
Взгляд Антония, канувший в лоно Клеопатры зрачка.





Рисунок: Анна Амирханова

Где ты пасешь, мой Господин? Где мирно в полдень отдыхаешь?
Среди полей тебя ищу, заслышав гусли – трепещу,
Твой сладкий миро вновь вдыхаю,
Когда холмы и небеса встречают нас, чтоб вместе петь
Тхилу и ласкам предаваться, искать слова, испив вина,
Киперы кистью любоваться.

Я буду кроткой, Господин, твои моленья разделяя,
Твой грех во имя Шем приму и жертву Шимы принесу,
От близости с тобой страдая.

Но есть земля и есть народ, и есть цена священной связи.
Давида ветвь из рода в род скрижали тяжкие несет,
Покуда узел не развязан
Истории и бытия, в которых тайна жизни скрыта
И обязательно должна юдолью избранных добыта.

Гори дотла, сжигай меня, прими рожденье Соломона –
Всех тех, кто будет после нас,
И в холокост, и в счастья час.
Бат Шевой буду среди вас,
Родильным и посмертным стоном.
Во славу неба и земли свою юдоль благословлю
И псалм пред вечностью спою,
Скрепив с тобою связь Законом.





Рисунок: Анна Амирханова

В теменос вечерний вошли, поклонились
Блаженной воде, на поверхность которой
Луч света возлег, и слегка улыбнувшись,
Поэту и даме стал тайной опорой.

И вещие птицы запели, и звезды
Над ними сияли, пока вдохновенно
Тропой царскосельской текли и внимали
Друг другу и русской прекрасной вселенной.

В единстве сердечном и уединенно
Всенощно, вседенно поэт и Наталья
Средь роз и цветущего лавра обнявшись,
Прекрасные, вечные строфы шептали:

О, друг мой, доколе с тобою пребудем
В том месте, где сны о любви стали явью,
Где дуб и береза венчаются в парке
И гений ведом светоносною правью?

Им ворон ответил: Стенанье и пуля
Догонят поэта, но свыше воздастся,
Земное и горнее вместе сойдутся,
Чтоб слову прекрасному снова предаться.





Рисунок: Анна Амирханова

Так горестна песня ее среди ночи, бледнее луны ее щеки и плечи,
Найдется ль хоть кто-то на всем белом свете, кто сердце русалки больное излечит?
Обнимет и суженой честно признает, и гребнем расчешет поникшие пряди,
И звезды рассыплет пред ней, как алмазы, по кротко затихшей, недвижимой глади
Озерной, когда лик луны отразится в зрачках ее, сказочным блеском взывая
К избраннику, вместе с которым пребудет к преддверию вновь обретенного Рая.
В главе ее лилии, грустно вздыхая, шептали, что тщетны посулы вселенной,
Что сердцу девичьему вечно скитаться под сводами ночи безлюдной, нетленной,
И арфа ее преисполнена грусти, а голос ее будет мучить любого,
Кто вторгнется в мир ее грез сокровенных и вымолвит всуе заветное слово.
Он будет помечен проклятьем и сказкой, ожившей и ставшей ночным наважденьем,
Он будет слугой ее тайных желаний – ее безутешный и сумрачный гений.



Рисунок: Александра Дворникова

Сила (из цикла "Поэтическое Таро")



Доверившись страсти, движению жизни,
Звучанью и краскам земного Эдема,
Своей отдаваясь природной харизме,
Венчаешь главу золотой диадемой.

Бесстрашно вступая в сраженье святое,
Предел своих сил и харизм проверяя,
Свой храм бытия в этом мире построив,
Ключами владей рукотворного рая.

Ведь тот, кто с самою судьбою сразился,
Предстанет героем и вечность постигнет,
В сверкающих гранях ее отразится,
Когда шум прибоя предвечного стихнет.

Смерть (из цикла "Поэтическое Таро")



Прощаясь и мост за собою сжигая,
Спускаюсь во тьму и в нигредо сжимаюсь,
Алхимию жизни в гробу постигаю,
Посмертным коаном без устали маясь,

О, Смерть – Псалмопевец, прославивши бездну,
Во имя Творца без остатка исчезну,
Пребуду во мраке, и светом подземным
Наполнюсь, проснусь и мечтой дерзновенной

Сквозь толщу земли прорасту в круг творенья,
Земли ощутив драгоценное время,
И плод напитаю живительным соком,
На древе вселенском высоком-высоком.

Повешенный (из цикла "Поэтическое Таро")

Висящий над бездной, без сил и надежды,
Невольник открывшихся тайн мирозданья,
Сознанья и тела отринув одежды,
Предстал беззащитным и жалким созданьем.

Твой выбор был сделан, последствия тяжки,
Но чувствуешь сердцем, что ты верен правде,
И ты не попросишь у мира поблажки,
Когда перст судьбы на святое направлен.

Разбившись как чаша на сотню осколков,
Рассеяв останки над лесом и морем,
Ты новой тинктурой отныне наполнен,
И древа вселенной становишься корнем.

Колесо фортуны (из цикла "Поэтическое Таро")



Движение солнца и лунного цикла –
Все в мире течет в колесе превращений,
Головка цветка в час вечерний поникла,
Но утром грядет новый ряд восхождений.

С течением времени жизни смиряясь,
И горькие дней постигая уроки,
Из праха земного опять возрождаясь,
Мы видим, что всякому выданы сроки

Расти, развиваться, цвести, стать плодами,
И в прах обращаться, когда час наступит,
С достоинством, гордо неся свое знамя,
И град свой воздвигнув на скальном уступе.

Отшельник (из цикла "Поэтическое Таро")



К источнику света отправился путник,
И ночью, и днем пребывая в томленье,
И тень его двигалась рядом как спутник,
Как неустанное сердцебиенье.

Отринув привычные связи и смыслы,
Во тьме пустотелой нащупав источник,
Коаном обрезав движение мысли,
Омылся, и свет озарил его ночью,

Неведомый, странный цветок распустился,
У ног его в сумрачных далях вселенной.
Отшельник с собою навеки простился,
Представ перед миром отныне нетленным.

6-й Аркан – Влюбленные



Друг другу став заветным отраженьем,
Пройдя в сердцах весь цикл преображенья,
Любовники предел существованья
Пересекают, в тайну мирозданья

Паденье совершают, и взлетая,
Пребудут в высоте земного рая,
Цены высокой сделав выбор сложный,
Мир ощущая оголенной кожей.

Неповторимостью друг друга прирастая,
В другом весь смысл и сладость обретая,
Находят соль земли в себе и в вечность,
Восходят, раскрывая человечность.

5-й Аркан – Верховный жрец

Открывшись сердцем пробуждённым
Живой и любящей вселенной,
Он словно заново рождённый
И полон смыслом сокровенным.

Жрец, муз служитель, псалмопевец,
Воспевший красоту земную.
Сердечный слог – как юный месяц
Небес коснется поцелуем.

Заворожив леса и горы,
Морей и рек открыв призванье,
Парит на мировом просторе
Поэта высшее сознанье.

Укротительница змей (Из цикла "Двенацатиликая. Анима - путь души")


Укротительница змей – змее подобна,
Змееподобна я, земная и небесная,
Изливаюсь нимфоманической песней,
В вечную тьму, во чрево земли,
Покуда серп месяца молодого –
Скользкое лезвие бога Сета –
Не воцарится на месте лобном,
Под священным деревом сикоморы,
Отсекая главу мою во славу новорожденного света
Прорастающего как грибы сквозь мое тело.
Чтобы дать имена возникающим из праха,
Я – Рененут – покровительница родов,
"Владычица плодородия", питающая плоть,
Змейку мою одаряя ласками,
Ее острые зубы и искусный язык лелея,
Истекаю елеем к подножью хвоста ее,
Благословляя танец Женщины и Змеи.
Движутся по телу моему энергии жизни
Стеблем цветка в объятьях Змеи прорастая,
Стану даром земным ее,
Стану плодом змеиного рая.

Русалка/Водяница(Из цикла "Двенадцатиликая. Анима - путь души")



Водяница, лесовица,
Полоумная девица,
В водах весело плещусь,
«Лихоплескою» зовусь,
Выйду в ночь, вокруг луны
Нарисую светлый нимб,
Блеском томным на воде,
Пропою я гимн звезде –
Той, что вольна, как и я,
В круге водяных наяд,
В песнях, плясках под луной
Водит хоровод со мной.

Разметавшихся волос
Протянулся вольный плес,
Но блестит по мне блесна,
И вот-вот рыбачья снасть
Мной грозится завладеть
И поймать в тугую сеть,
Чтоб уловом я была
И ловца земную блажь
Утоляла без конца,
Без цветочного венца.
Он пометит словом «блядь»
Зыбкую речную гладь,
Недра водные души,
Женских грёз святую ширь.

Страхом мужеским объят
Будет с головы до пят,
Когда крест его блесны
Погрузится в мои сны,
И уйдет со мной на дно –
Ведь на всех оно одно –
Мира дно, где бродит тьма.
В лоне вод вселенских мать
Принимает рыбака,
Что приплыл издалека,
И дарует мир и кров,
И божественный улов…

Влюбленная/Леда (из цикла "Двенадцатиликая. Анима - путь души")





Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.
(Песнь Песней Соломона. 1:1)

Лотос нетленный, на лоне моем расцветай,
Нежным туманом меня обнимай, обнимай,
В томные недра мои прорастай, прорастай.
Мой белокрылый избранник, проникни в меня.

Землю прекрасную соком своим напитай,
Ложе наполни блаженной игрою весны,
Ветром любви этот сказочный мир овевай,
Волны его пусть проникнут в небесную синь.

Ласки твои пусть пьянят меня лучше вина,
Ты так прекрасен, пернатый возлюбленный мой!
Белыми крыльями мягко касаясь меня,
Путь к сокровенному месту со мною открой.

Стану владеньем земным для тебя, господин.
Лебедем царственным в мире любовников правь,
Верой крылатой ты мне подарен один,
Светлый владыка, судьбою обещанный рай.

Волчица - евразийцам. Из цикла "Анима - путь души"_Стихи Алекс1_Читает Саша Луна

Ночь(Из цикла "Двенадцатиликая. Анима - путь души")



Рассеянье звездное – платье на теле моем.
Рекою безбрежной, истекшей из бездны, воды свои я несу,
Блестят в лунном свете глубин сновиденья – спины загадочных рыб.
Одна во вселенной, блуждаю под сенью души мировой,
Камнем спускаюсь в глубокий теменос, сок черной печали испив.
Бренностью мира наполнясь, скрытые смыслы прочту в очертаниях тьмы,
В час, когда чрево мое звездным светом начнет чревоточить,
Солнцу навстречу лечу и впускаю его в миг зачатья,
Краскою дня, просочившейся в тело мое.
С прахом восстану, птицею стану –
Возгласом ранним,
Порывом, призывом,
Мечтой к возрождению мира,
Звуком священным, звучащим в сосуде разбитом.
Швират а-келим
שבירת הכלים

Дева и Кощей (из цикла "Анима. Путь души")

https://youtu.be/ypL8x6BK8SY

Ночью нимфою лесной
Пляшет дева под сосной,
Под сосной великою,
Сердце мира кликая,
Заклиная жизни кровь –
Всемогущую любовь.

Понимая суть вещей,
Следует за ней Кощей,
Он же – сущий Корочун,
Подземелья злой колдун.
Похитителем невест,
Некромантом этих мест
Тенью двигаясь за ней,
Коротитель жизни дней,
Жаждет девы светлый сон
Омрачить своей косой –
Той, что жизнь цветов и трав
Не щадит, и смертный страх
Нагоняет на людей,
На детей и на зверей.

Знает сущий Корочун,
Где в чащобе красных лун
Пропадает девы след,
И в расцвете юных лет
Стать Кощеевой женой
Ей самой судьбой дано.
Жизнь со смертью обвенчав,
Парой неразлучной став,
На подземном ложе с ним
Ласки смертные делить,
И с рассветом плоть и кровь
Пробуждать и к людям вновь
Возвращаясь, в светлый мир
Весть нести - всеобщий пир
Оглашая и храня
Святость ночи, святость дня.

Жрица-дева и Кощей
Прозревают суть вещей,
Под сосной великою,
Сердце мира кликая,
Заклиная жизни кровь –
Всемогущую любовь.

Огненная (из цикла "Двенадцатиликая. Анима. Путь души")
Музыка и вокал: Саша Луна



Чувствуешь жар вокруг себя и внутри?
Это пожар мировой вышел из-под контроля.
Это протуберанцы оторвались от пылающего тела солнца,
От наших амбиций и желания стать равными богам.
Они на землю упали ярким огнем рядом с нами,
Пылом своим сотрясая плотные основанья жизни,
Ту твердь, по которой мы, кажется, вчера еще мирно ходили.
Но вот и расплата!
Или награда с небес догнала нас?
Время сгорать дотла,
Вплоть до сердца земли проникая кровью своей,
Пролитой во имя пылающей розы.
- Таковы высшие законы страсти.
Когда ступаешь в кромешный огонь
И ему отдаешься,
Превращаясь в обугленные останки,
Слышишь шепот души, переходящий в крик и камланье,
- Посланье из бездны, к небу летящих и окрыленных ценой своей жизни.
Так, что теперь до святая святых ты своими руками имеешь шанс дотянуться,
Вбирая в себя сущность огненного светила.
Ощущая пульс праведного пожара.
Чувствуя, как солнце трепещет,
Собирает свой урожай в пасти дракона,
А затем, затихая, уходит в послеоргазменный пепел.

Степная волчица - евразийцам (из цикла "Анима. Путь души")



Я – женщина из рода волка, не знающего страха
Поющая на закате, воспевая туман стелющийся,
Простор степей и гон длинною в жизнь,
Правду и силу судьбы неукрощенной.
Силу и скорость моих стройных ног.
Боз Гурд – имя мое, и если, поймав меня, из кожи моей ты сделаешь барабан,
То знай: когда он зазвучит, то все остальные барабаны лопнут.
А если кожу мою натянешь на лук свой и тетиву дернешь,
То натянутая тетива всех других стрел порвется.
Зубы мои плотоядны,
Искусно разделывают дичь, удерживают ткань жизни земной.
О, женщина, встань рядом со мной,
Вонзаясь волчьим взглядом в даль лунных пределов,
И обоняя мир этот как наш суверенный дом,
В котором ты и я, и вся наша стая
Пройдем, пронзим, пролетим горы и долы,
И, издав свой боевой клич,
Прославим красоту нашей обители земной
С ее гением места – звездой по имени Canis lupus.

Болотница(из цикла "Двенадцатиликая: Анима. Путь души")



Болотною ведьмой, кикиморой зыби когда-то прозвали меня,
Страшась со мной встречи – ведь топью помечен мой томный, загадочный взгляд.
На зыбкой дороге, у тьмы на пороге, под звездною сенью стою,
И песнею странной, тревожно-печальной венчаю над лесом зарю.

Боясь потеряться средь сумрачной зыби, сюда редко путник придет,
Но тот, кто красу мою ночью откроет, тот ключ вдохновенья найдет.
Косицы мои белоснежные вспыхнут морошковым ярким огнем,
И засияют в тумане болотном в тот час, когда будем вдвоем.

Когда твои руки ко мне прикоснутся, к убранству из ягод и трав,
Чтоб сердце твое смогло снова проснуться для вещих болот и дубрав,
Чтоб тайну шаманки однажды изведав, ты в храм дивных топей ступил,
И в лоне болотном, в его зыбкой плоти напиток священный открыл.

Сирин и Алконост (из цикла "Двенадцатиликая: Анима. Путь души")



Двуедина я, поющая голосами жизни и смерти,
Женщина под именами Сирин и Алконост.
Восседаю на древе вещих плодов в благодатном саду Ирий,
Падающих на землю и прорастающих чудом судеб,
Правом вселенским тебе вручена и омыта росою чистой.
Садовником станешь моим и героем,
Света и тьмы раздвигая пределы,
Внимая моим голосам, свою ты исполнишь песню,
В Яблочный Спас, в день плодов приношенья,
Таинство жизни святой прославляя со мной.
Мудрость земного пути как напиток вещий,
Радость и грусть вместе с женщиной-птицей испей,
Жизни букет собери, проходя поутру в чистом поле,
Славу мою и красу в этом мире воспей.

Персефона (из цикла "Двенадцатиликая: Анима. Путь души")



Восходит к солнцу, тьму рассеяв,
Вспорхнув цветком навстречу свету,
Природу женщины взлелеяв,
Открыв в себе весну и лето.

Но эхом длится рок подземный,
В нагое тело проникая,
Внося в судьбу Аида семя,
И жизнь от края и до края.

Когда сезонам срок очерчен,
Венцом цветочным и плодами
Природный взлет ее увенчан
В прекрасном лоне, как во храме.

Когда же зов услышан будет
Сойти в подземный круг мистерий,
Она под смертный кров прибудет,
Добыв заветный магистерий.

С природой-матерью в разлуке,
Во тьме постигнув круг извечный,
Вселенской прялки дар и муки,
Граната сок в потоке млечном.

Медведица-оборотень(из цикла "Двенадцатиликая: Анима. Путь души")



Молодуха, дева, мёд едящая,
Медведица-оборотень, лес хранящая,
На престол свой в обители дремучей
Охотника возведу и замучаю.

Буду лизать ему стопы и спину,
Покуда красавец мой кожу не скинет,
И не отрастут на нем шерсть и хвост.
Добро пожаловать, званый гость!

Охоч ты до мяса медвежьего был.
Где же отныне твой мужеский пыл?
Когда мои зубы вонзятся в тебя,
Бренную плоть твою теребя.

Или по лесу пройдешься со мной,
Влажный валежник промяв под собой?
Меда и ягод наевшись сполна
Станешь от счастья лесного стонать.[size=16]

Леший мой брат узаконит наш брак,
Леса дремучего благостный мрак
Нас окружит и с полночной луной
Станешь единым ты с ней и со мной.

Девочка (из цикла "Двенадцатиликая: Анима. Путь души")


На высокой горе, у вселенских ворот,
Там, где кроется мира источник,
Подняв голову в небо, малышка поет,
Песнь смешав с отголосками ночи.

С томным пеньем луны, не погасшей еще,
С солнцем, брызжущим соло рассвета,
С кантиленой ручья, набирающей мощь
На венце всемогущего лета.

Улыбается птице, кружащей над ней,
Гимн души простирая над миром,
Вереницу приветствуя солнечных дней,
Дар священный всеобщего пира,

Дар родительский щедрый земли и небес,
Приобщенность к законам творенья,
Горизонта земного загадочный блеск,
Ветра теплого прикосновенье.

Так сидела она на высокой горе,
Дух цветочный над бездной вдыхая –
Хрупкий образ священной природы храня
У ворот сокрушенного рая.

Стоящая перед тьмою (из цикла "Двенадцатиликая: Анима. Путь души")



«Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей» (Еккл. 9: 8).

Стою перед тьмою я, руки смиренно в предвечный покой опустив,
С собой и судьбою завет принимаю, посмертную чашу испив,
Усталые стопы росою омою, в теменос подлунный войду,
Где старые раны предстанут во храме, прославив томящийся дух.

К созвездьям взлетая и в землю спускаясь, я слышу, как корни поют
В таинственной бездне, во мраке и тлене, в которых особый уют,
Для сердца и крови, текущей под слоем банальных проблем и забот,
В грибнице, проросшей в березовой роще, сквозь весь человеческий род.

Под елью высокой ризому прозренья живущим оставлю как дар,
Чтоб в час лихолетья свой путь обретали, идя по земле, млад и стар,
Чтоб ради спасенья людей и природы, органики жизни земной,
Возник на поверхности знаний о мире спасительной мудрости слой.

С весельем вкушая свой хлеб отсыревший и с радостью рок свой приняв,
Удел человечий, увенчанный болью и ставший любовью, познав,
В изношенном платье, на мхах благодатных под куполом звездным стою,
Склоняюсь главою, политой елеем, на землю святую мою.