Носочки для Коленьки
(рассказ)
https://istoriipro.ru/wp-content/uploads/2020/08/nosochki-dlya-kolenki-800x419-1.jpg
Люди никогда не меняются к лучшему через ненависть, осуждение или приговор. Мы меняемся через прощение, любовь и веру в собственные силы.

Сегодня была последняя ночь его восьмилетнего исправительного наказания. ФКУ ИК-12 УФСИН России находилось в промышленной зоне города Волжского Волгоградской области, где он без всяких надежд на УДО оттрубил свой срок, что называется «от звонка - до звонка».
Вечером он попрощался со ставшим для него родным токарным станком. Перед сном раздал сокамерникам все нехитрые пожитки. Тапочки свои, как и положено, оставил под «шконкой». Спать в эту ночь не хотелось. И он, в который уже раз возвращался в своих мыслях в ту самую ночь, когда впервые за 5 лет водительского стажа чуть не уснул за рулем Volvo своего шефа, которого вез домой из столицы. Лобовое стекло с обогревателем все равно подмерзало, ведь за окном было уже больше тридцати минусов. Шеф заметил, что он стал клевать носом и дремать с открытыми глазами, и сам сел за руль, предложив Николаю поспать хотя бы полчаса.
Сколько он спал – не помнит. Только профессиональная привычка к чуткому сну внезапно разбудила его. Ему показалось, что в машину кто-то бросил ком снега, и она потеряла управление. Но шефу удалось выровнять ее движение.
- Похоже на брошенную камеру наехали, - произнес шеф. – Ну что, поспал немного? Дальше сам поведешь?
- Да, конечно, Сергей Иванович, - произнес он сонным голосом и вновь сел за руль.
Через полчаса их догнала машина ГИБДД. Гаишный «старлей» представился и попросил его выйти из машины.
- Полчаса назад вы сбили человека у автобусной остановки. При этом не остановились и продолжили свой маршрут.
Потом он обратился к шефу. У вас имеются водительские права? Вашего водителя мы забираем. Пройдите в машину!
- Как же так Сергей Иванович! Я ни на кого не наезжал. Это какая-то ошибка.
- Ты уже спал за рулем, когда я почувствовал толчок машины и предложил тебе поменяться местами. Ты еще сказал, что мы наехали на какую-то брошенную камеру, забыл?
Тогда он еще поверил шефу. А что тот подставил его, узнал только в колонии. Он долго верил, что действительно заснул за рулем. Сбитой оказалась женщина на пятом месяце беременности. Она скончалась в «скорой» по дороге в больницу.
Суд учел его полное раскаяние, положительные характеристики с места работы и по месту жительства, а также, полное отсутствие спиртовых промилле в крови и в данной ситуации не стал назначать ему максимальный срок наказания.
- Дали «по-божески»! – сказали ему потом в зоне. Мог бы и «пятнашку» схлопотать за то, что бросил пострадавшего.
Дежурный офицер молча проводил его до ворот и также молча закрыл за ним ворота.
https://istoriipro.ru/wp-content/uploads/2020/08/nosochki-dlya-kolenki-2-800x484-1.jpg
Он знал, что встречать его не придет никто. Его девушка лишь в самом начале срока отписала ему два письма. На этом вся переписка с ней и закончилась.
За воротами Николай остановился не на долго и, прощаясь с зоной, посмотрел на бетонную ограду, покрытую сверху двумя рядами колючей проволоки и мрачные стены бараков, верхние части которых вместе с крышами слегка виднелись сквозь «колючку» изгороди.
Над лагерем низко зависли тяжелые, серые тучи. Подул пронизывающий сырой ветерок, потом пошел снег, густой и мелкий, который добавил на его сердце не радость долгожданной свободы, а тоскливую тревогу перед наступающей отрешенностью от ставшего привычным лагерного бытия.
- Ну прощай ИК – 12, глухо, словно самому себе произнес он, взглянув в последний раз на черную вывеску зоны, и шагнул навстречу неизвестности, таящейся в этом новом и непонятном пока настоящем.
______
Дежурный вернулся на свой пост. Еще вчера у него закончилась командировка. Но на службу он вышел, как всегда с утра, чтобы на зоновской машине, которую ему благосклонно выделил начальник зоны, добраться до аэропорта Гумрак в Волгограде. Сегодня на 11:40 у него был уже выкуплен билет до Челябинска. Взглянув еще раз на посылку, он обратил внимание, что только что проводил «на волю» земляка. Вздохнув о странностях судьбы, позволившей им в один день расстаться с ИК-12, дежурный собрался было прощаться с бывшими сослуживцами, чтобы сесть в ожидавший его у входа УАЗ 31514 начальника зоны. Но тут им сообщили, что на имя только что освободившегося Николая Волошина пришла посылка.
Догонять бывшего ЗК смысла не имело, да и отравлять посылку назад у него не было полномочий. Вдвоем с другом ефрейтором, что занимался слежением с камер наружного наблюдения, они решили вскрыть посылку. Ничего там особенного не было. Консервы, печенье, чай, сахар – все эти продукты он оставил другу. Тот с довольным видом убрал их к себе в стол. Дежурный сразу же положил глаз на красивые и видно еще не ношенные шерстяные носки, связанные из разноцветной пряжи. У него постоянно мерзли ноги, особенно зимой. Жена вязать не умела, а магазинные носки почти не грели. Иногда в сильный мороз он почти не чувствовал пальцы ног, и тогда приходилось снимать обувь и растирать всю стопу.
Сунув носки в лежавший рядом портфель с командировочными вещами, дежурный простился с бывшими товарищами по работе и сел в УАЗ. Через сорок минут они были уже в аэропорту.
Самолет рейсом RT287 Волгоград-Сургут вылетел четко по расписанию. В салоне им сообщили, что температура воздуха в городе Челябинске минус двадцать семь градусов.
- Холодно, - подумал бывший дежурный и решил переобуть носки. Он тут же снял свои старенькие, почти неутепленные магазинные носочки, и одел эти вязанные. Через несколько минут к пальцам ног потянулось приятное тепло.
В 14:55 Москвы они приземлились в аэропорту Баландино в Челябинске. Через час он был уже себя дома в Северо-Западном районе города.
Пока жена хозяйничала у плиты он разделся и прилег на диване отдохнуть с дороги. Однако вскоре почувствовал, что тепло в носках почему-то усилилось настолько, что стало неприятным. А еще через полчаса, когда он почуял из кухни вкусный запах свежих щей, от которых успел отвыкнуть в Волжском, жена позвала его обедать, он вдруг ощутил в ногах сильное жжение. Пришлось снять носки. Обе стопы были красного цвета и горели словно после ожога. Он намазал ноги питательным кремом, позаимствованным из косметики супруги.
Пришедшая за ним с кухни жена сразу же углядела эти носки, которые он оставил на диване.
- Петь! Ты посмотри, какая красота! – она взяла их в руки и залюбовалась красивым разноцветным узором вязки.
- Я, пожалуй, их надену и сейчас же, полы у нас в квартире далеко не теплые, сам понимаешь!
Дежурный не сказал ничего, лишь махнул рукой, посчитав историю с ожогом стоп аллергической реакцией на шерсть, которую раньше никогда не носил на ногах.
Тем временем его супруга, надев носки, вызывающе прошлась перед ним, демонстрируя удобство и красоту обновки и с победным видом удалилась в свой кухонный кабинет.
Примерно через час она прибежала с кухни, села на диван и стянула с ног носки.
- Что за гадость ты приволок? Вечно тащишь что ни попадя со своей тюремной помойки!
- В чем дело, дорогая, - дежурный был рад прищемить пушистый хвостик своей заносчивой супруги.
- Если ты хотел сделать мне неприятное, то считай, что вполне преуспел в этом! Шерсть этих носков не иначе, как ядовитой, не назовешь. У меня от них все ноги раскраснелись и распухли, словно я кипяток на них пролила…
Она схватила попавшийся под руку целлофановый пакет и сунула в него носки. Потом не поленилась, выбежала на улицу и выбросила их в мусорный контейнер.
_______
Старый, сухонький и малоприметный бомж Филя ничего ценного сегодня из «мусорки» не выцепил. Он уже собрался было уходить в родную конуру на свалке, как заметил, что из дома на мороз выбежала в одном халате женщина и что-то выбросила в целлофановом пакете в контейнер. Филя дождался пока она не скроется в своем подъезде и подковылял к контейнеру.
- Ого! – воскликнул он, увидев красивые новые шерстяные носки. – Вот подфартило! У Нюськи сегодня именины – будет ей подарок. Схватил пакет и заторопился к видневшемуся невдалеке лесочку, за которым начиналась городская свалка.
Нюська на свой День Рождения раскошелилась. Купила баранины и сготовила фирменный плов, который научила варить ее бывшая свекровь – узбечка. Две бутылки водки она приобрела давно и берегла до этого праздника. Сегодня ей исполнилось 60. Круглая дата и горькая одинокая судьба переплелись больше в какую-то муку, чем праздник. Но традиция, есть традиция. Тем более, что поздравлять ее должны прийти почти все местные бродяги. Нюська была самой уважаемой и почитаемой в округе «бомжихой». Она была ведуньей, лечила заговорами и травами всех, кого знала и не знала. - Все мы грешники великие, - говорила она, - а значит и братья во Христе. А потому отказать в помощи друг-другу – еще больший грех.
Филя пришел один из первых, поздравил ее и преподнес свой подарок. Нюська достала носочки и залюбовалась ярким и красивым узором. Потом вдруг поднесла их вначале к сердцу, потом ко лбу и затем открыла дверцу старенькой тумбочки и убрала их подальше от глаз людских. Филя заметил не радостное выражение ее лица и спросил:
- Что же, не понравился мой подарок?
- Подарок великолепный, но не для меня он. Он не только не для меня, но и станет поперек горла любому, кто наденет его. Эти носочки непростые. Они заговоренные. Последний узелок на них совпадает с последним дыханием того человека, который их и вязал. Служить они будут лишь тому, для кого сделаны. И хватит об этом! Завтра отнесу их в церковь. Эти носки сами найдут своего хозяина.
_______
Промозглое декабрьское утро свободы встретило его шумом заводской зоны города. Пока он добирался до вокзала, все казалось ему чужим и даже враждебным. Он отвык и от проносившихся мимо машин и куда-то вечно спешащих прохожих. На переходах через дорогу все шли уже на желтый свет светофора, а он терпеливо ждал зеленый.
В течение часа он добрался до вокзала. Просторный небольшой вокзал пропустил его на входе через металл рамку. А потом местная охрана озаботилась еще и его проверкой ручным металл детектором. Несколько лет назад в стране уже был предусмотрен повышенный уровень безопасности. И это были террористические реалии нынешнего времени. Для него это также было непривычно, но ради собственной безопасности - терпимо.
Скорый поезд до Челябинска 250Н Адлер-Новосибирск проходил через Волжский ночью в 03:10. Плацкартный билет ему дали с боковой нижней полкой.
Николай перекусил в буфете и, прослушав по селектору об услугах вокзала, отправился в комнату длительного отдыха. В трехместном номере он оказался один.
Он прилег на диван и задумался. А думать было, о чем. Задолго до освобождения, узнав о подлости своего шефа, они еще в СИЗО вместе с сокамерниками составили план мщения. У него стояла в гараже своя шестерка, и он вначале хотел использовать ее. Но кореша сразу же забраковали этот вариант.
- Машину нужно угнать, причем старенькую и незаметную. Потом бросить ее, а перед этим, протереть все ручки и руль тряпочкой, чтоб убрать отпечатки пальцев.
- Шефа нужно будет караулить возле дома, тем более, если он зимой допоздна задерживается на работе.
Особняк, где жил его бывший шеф, находился на самом краю города. Сторожа на воротах никогда не было. Экономивший на каждой копейке Сергей Иванович так и не поставил на ворота автоматический замок, открывающийся с пульта. Он всегда отпускал своего водителя перед воротами, подходил к ним, открывал на воротах дверцу ящичка с кодовым замком и набирал свой шифр. Лишь после этого возвращался в машину и загонял ее во двор дома.
Таким образом, покончить с шефом он решил тем же способом, которым Сергей Иванович засадил его за решетку. А потом уехать из города навсегда. Куда? Да хоть куда! Кореша смехом предложили ему уйти в ЧВК «Вагнер».
- Там таких «пруд пруди». А потом повоюешь и спишут тебе грехи с выдачей новых документов. Был Николай Волошин – станешь каким-нибудь Владимиром Николаевым и все! Концы в воду!
______
Пожилая супружеская чета Семеновых спешила в это утро в церковь посмотреть службу в честь дня святителя Николая Угодника. Это был их любимый святой. В своих не хитрых молитвах по ночам они часто просили его о помощи. И всегда казалось, что хоть малая толика последующих событий была откликом великого святого на их мелкие просьбы.
Прошел уже месяц, как похоронили они соседку свою, с которой жили дружно вот уже больше двадцати лет. Одинокая Кузьминична овдовела десять лет назад, за два года до того, как посадили ее единственного сына. Страшное событие за все эти годы просто сломало остатки здоровья 65- летней женщины. Последний год она уже с трудом ходила по своей однокомнатной квартирке, где почти не могла убираться и с трудом готовила себе не хитрые завтраки и обеды. За месяц до кончины она слегла совсем. Всю заботу о ней Семеновы взяли на себя и не расставались с больной до последнего дня.
- Я знаю, я уверена, что Коленька мой не виноват, - твердила она постоянно изо дня в день. - Господь послал ему кару за грехи мои прежние. Как я хочу дождаться сыночка моего! Он ведь у меня единственный. Всю жизнь свою я, как могла, берегла его, а вот под старость лет уберечь не смогла.
Последние дни она вдруг взялась вязать сыну носки.
- Брось ты их, - ругала ее сердобольная соседка, - побереги ты свои силы!
- Нет, нет, - улыбалась Кузьминична, - вот выйдет сынок, а я ему подарок приготовлю, как раз в самую зиму…Сыночек, мой миленький…Как ты там, родной мой…
Потом, чувствуя свои последние дни, все шептала:
- Только бы успеть, ведь не кому довязывать будет. Только бы успеть…
Успела-таки! Завязала последний узелок и тихо так, отошла…

Когда они подошли к церкви, служба уже началась. Дед Семенов снял перед входом шапку, перекрестился и открыл дверь…
Они увидели их сразу, как только вошли в коридорчик. Носочки глядели на них, связанные веревочкой и висевшие на гвоздике прямо над пластиковым ящичком для сбора пожертвований.
- Илья! – окликнула мужа Семенова. – Ты посмотри, а? Мы же с тобой две недели назад их вместе с продуктами в посылку положили для Коленьки? Выходит, не добралась она до него?
Старый Семенов горестно вздохнул:
- Может не успела? Кузьминична, царствие ей небесное, ждала сына в начале этого месяца. Видать вышел Коля, а посылка так и осталась там…
- Продукты – бог с ними, а носки эти нужно обязательно отдать Коле. Последний материн подарок…
После службы батюшка, выслушав их рассказ, разрешил им забрать находку.
_______
Поезд прибыл в Челябинск по расписанию. Когда был жив отец, они жили все вместе в трехкомнатной квартире. Потом отец умер, и мать разменяла трехкомнатную на две однокомнатные квартиры, для себя и для сына. Зарабатывал Николай немного и при таких доходах вряд ли смог бы скопить на квартиру за всю свою жизнь.
О смерти матери он узнал из письма соседей за месяц до своего освобождения. К себе домой он добрался на такси. К матери на квартиру решил зайти напоследок, после «дела», попрощаться и узнать у соседей, где могила матери, чтобы перед самым отъездом проститься с ней на кладбище.
Как-то так получилось, что друзей у него не было. Приятели были и в свое время скучать ему не давали. Но за время отсидки он постарался забыть их всех до одного, потому как стал им не нужен.
Зайдя домой, он переоделся в свой единственный костюм.
- Наверняка уже не модного покроя, – подумалось ему.
Из дома он взял лишь маленький томик стихов своего любимого Николая Рубцова и фотокарточку матери, двадцатилетней давности, где она была молодой и очень красивой. Он аккуратно вынул ее из рамочки и вложил в свой паспорт. Потом попрощался с квартиркой, где толком не успел и пожить, и поехал в аэропорт. Вырезка из газеты, где требовались разнорабочие, молодые физически крепкие люди, в Ханты-Мансийское отделение Русского географическое общества, лежала в кармане рядом с паспортом.
Билет до Ханты-Мансийска он купил на завтра с отправлением в 17:00 с ночной пересадкой в Москве. Билет стоил 14000 рублей. Николай решил после покушения на жизнь шефа затеряться на малообжитом Севере.
- Если не возьмут в экспедицию – буду искать выходы на частную военную компанию, - размышлял он.
Там же в аэропорту он купил дешевенький мобильник.

Время подходило к концу рабочего дня. Было около 5-ти часов вечера. - Пора, - подумал он. Рабочий телефон шефа за восемь лет так и не изменился. Он набрал его номер по мобильнику. Секретарь ответила, что Сергея Ивановича он может застать на работе не позднее 18:00. Значит у него было в запасе полтора часа, на угон машины и выезд к месту засады.
Он выбрал наиболее безопасным для угона местом автостоянку на продуктовом рынке. Машины здесь бросали мелкие торгаши с утра и до вечера. Через час уже начнет смеркаться, а к шести часам будет уже довольно темно рассчитывал он.
Старенькую четверку он открыл практически легко. Просто надавил на приоткрытый стеклоподъемник. Он оказался неисправным, и стекло легко опустилось вниз. Завести машину без ключа зажигания было делом техники доля опытного водилы. Бензина было больше половины бака.
- Хватит, - подумал он.
Прошло меньше часа, как он вышел из дома. В 17:45 Николай остановил машину недалеко от ворот соседнего особняка. Между воротами этих двух домов было не более сорока метров. Потом он засек время на запуск двигателя и рывок машины к воротам шефа. Получилось больше десяти секунд. Это много подумал он. Значит, к моменту приезда шефа двигатель его машины должен быть в работе.
Машина Сергея Ивановича подъехала к дому в 18:15. Шеф вышел из машины и привычным шагом направился к воротам. Потом открыл шкафчик с номерным замком. На движение, стоявшего у соседнего дома Жигуленка, внимание он не обратил. Кнопки старенького замка слушались уже туго. Последнее, о чем он подумал было желание сменить замок и купить наконец автоматику с пультом управления. Его мысли прервал шум движка чужой машины за спиной, потом резкая оглушающая боль и необъятная тишина…

Около часа Николай петлял по вечернему городу, проверяя нет ли за ним погони или слежки. Потом подъехал к дому матери.
- Посплю у мамы, зайду утром к соседям, узнаю, где могила матери. Потом до самолета успею съездить к ней поклониться, положить на могилу цветы…Если успею и к отцу загляну. Отец был похоронен на Успенском кладбище на выезде из города в сторону Екатеринбурга. Его мысли текли спокойно и уверенно. Все шло по плану.
В 19:00 он открыл ключом квартиру матери. За восемь лет там ничего не изменилось. Старенькая стенка, на ней допотопный цветной телевизор, любимые мамины статуэтки, посуда… Маленький диванчик и односпальная кровать. Здесь была его мама… Он включил совсем старый телевизор, но контакты, видно, за много лет ослабли, экран мигал и никак не включался. Он присел в мамино любимое креслице. И потихоньку забылся, вспоминая картины детства.

От зазвеневшего звонка Николай вздрогнул, ноги почему-то сделались ватными. Ему представилось, что за ним пришли… Он открыл дверь. Там стояли его пожилые соседи: тетя Нина и дядя Илья.
- Коленька, милый, с приездом тебя, - обняла его старенькая Семенова. По ее щекам покатились слезы. Рядом сопел дед Илья, совсем старый и седой, пытавшийся своей трясущейся рукой пожать ему руку:
- А мы слышим, замок зазвенел в квартире вашей и выскочили сразу, вот…
-Так и не дождалась тебя Кузьминична наша. Как могли, мы помогали ей, но у господа нашего свои сроки. Все там будем…, - плакала тетя Нина.
- Тетя Нина, дядя Илья! Я ваш должник, я рассчитаюсь!
- Что ты, что ты, господь с тобою, - испуганно запыхтел старый дед. - Нечто чужие мы вам. Столько лет вместе!
- Она долго мучилась? - спросил Николай?
- Нет, слегла месяц с небольшим, как. Тут на кровати этой и померла.
- Перед смертью она вот носочки тебе вязала, все торопилась, боялась не успеть. Возьми их, Коля! Посмотри, какие красивые. Чуть не потеряли мы их. Господь помог, нашлись оне…
- И еще, вот последнее письмо ее к тебе. Она написала его, когда поняла, что не сможет дождаться тебя.
И они подали ему простой без марки запечатанный конвертик. Потом Семеновы поняли, что Коле надо побыть одному.
- Ну, это, пойдем мы! Ты загляни к нам, может надо будет чего?
И вышли из квартиры, тихонько закрыв в коридоре дверь. Коля остался один. Он достал из пакета носки.
- Какие теплые и красивые! Как она их в эти последние деньки вязала? – подумал он. Потом снова присел в креслице, снял свои старые носки и надел мамины.
По ногам заструилось приятное тепло. Ему стало так хорошо, как когда-то давным-давно, когда он был маленьким. Ему казалось, что мама там, на кухне, что она сейчас нальет ему его любимого супчика и позовет его:
- Сынок! Я налила. Ты же голодненький, весь день на улице...
Вся суета вместе с драматизмом этого дня ушли куда-то вдаль. Перед ним всплывали картины детства. Он дрожащими руками открыл конверт. Строчки запрыгали у него перед глазами:
- Сыночек мой ненаглядный! Видно не дождусь я того светлого дня, когда вернешься ты домой. Силы мои уходят… Я знаю, что ты невиновен. Мое сердце сразу это почувствовало. Но я знаю, что ты у меня сильный. У тебя отцовский характер, стойкий. Ты все вынесешь и все вытерпишь. А тот человек, за которого ты несешь свой крест – очень слабый. Он бы не вынес и десятой доли страданий, которые ты несешь. Так вот, прими мое материнское, мое последнее желание. Ради всего святого прошу, умоляю тебя:
НЕ МСТИ ЕМУ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ? РАДИ ГОСПОДА НАШЕГО, ПОЖАЛЕЙ ЕГО! БОГ УЖЕ НАКАЗАЛ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА И ЕЩЕ НАКАЖЕТ! ЕСЛИ НЕ ПОСЛУШАЕШЬ МЕНЯ - ОБРЕКЕШЬ Т Ы ВСЕХ НАС: МЕНЯ, ОТЦА И СЕБЯ НА СТРАШНЫЕ МУКИ. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ, НЕ МСТИ! ПОМНИ СЛОВА МОИ!
Николаю вдруг стало душно. Воздуху не хватало. Он открыл форточку – все равно дышать было не чем. Тогда он открыл окно. Холодный воздух хлынул в комнату.
- Мама! – закричал он. – Мама, прости меня! - и забился в истерике. Слезы душили его. Он как пьяный мотался по комнате из угла в угол. И все кричал и шептал:
- Прости меня, мама! Прости…

Одинокие прохожие шли мимо их дома и слышали под окном его крики, поднимали вверх глаза и качали головой.
Маленькая девочка лет пяти, услышав его плач, испуганно прижалась к матери, держащей ее за руку.
- Мама! А почему дядя плачет?
- Потому что он обидел свою маму и теперь просит у нее прощения!
- Мамочка! А я тебя никогда не обижу! Слышишь? Никогда, никогда…

Там, в кладовке у матери, лежал моток шелковой бельевой веревки. Он достал его, потом принес с кухни старенькую табуретку, которую когда-то давно смастерил его отец.
Люстру он снял быстро, потому как двадцать лет назад сам вешал ее на монтажный крюк. Потом встал на табуретку, намертво закрепил на крюке веревку, сладил петлю и накинул ее на шею. Перед тем как сделать последний в своей жизни шаг он решил носки снять.
- Может кому и пригодятся, - подумал он. И не снимая с шеи петли, снял оба носка и бросил их на пол. Как только носки коснулись пола старенький телевизор вдруг включился и чуть не на полную громкость. Женщина-диктор передавала последние городские новости.
- Сегодня в 18:30 часов вечера было произведено покушение на известного в городе предпринимателя – Сергея Ивановича Д. Злоумышленник караулил его на машине у ворот дома. И как только Д. вышел из своей машины он на полном ходу сбил его и уехал в неизвестном направлении. Пострадавший был доставлен в больницу скорой помощи. Там ему сделали операцию. К счастью лечащий врач обнадежил родных, что его жизнь – ВНЕ ОПАСНОСТИ. Как оказалось, восемь лет назад его жена попала в аварию и повредила позвоночник. Все эти годы Д. безуспешно пытался вылечить супругу и теперь сам оказался в реанимации. Кто будет ухаживать за его женой – неизвестно…
https://istoriipro.ru/wp-content/uploads/2020/08/Nosochki-dlya-Kolenki.png
________________

https://cdn.litgorod.ru/images/covers/ac20d6332fb05c1eaf0ae02f9e43b05e.jpg
Юмор — не дар ума, это дар сердца, сама добродетель... Вот пошлёшь кого-нибудь с горяча. А в душе переживаешь... дошёл?... не дошёл?...
__________________
Глава 1. Филарет
https://litgorod.ru/images/pages/cc2f6f8779a362d5572eba0775a3cee9.png

У меня сегодня накрылся День Рождения. Шеф к моему 40-летнему юбилею преподнес мне подарок в виде длинного пылкого пояснения к очень короткой фразе:

- Вы уволены!

И он уволил меня, списав все убытки от последней сделки на остаток моей зарплаты, выходного пособия, причитавшихся мне отпускных и т.д., и т.п.

Я в последний раз открыл дверь своего маленького кабинета с табличкой «Старший инженер отдела снабжения – Делягин Юрий Борисович». Сел за свое еще новое кресло (отсидел на нем всего два месяца), выключил комп, открыл тумбочку, достал из нее свой бокал с блюдечком для чая, вылил в него остатки своего НЗ коньяка «Davidoff». Закусить правда было нечем. Я сложил свой скромный сервиз в полиэтиленовый пакет и тихо-тихо так удалился, хлопнув дверью с такой силой, что моя табличка слетела…

- Скотина! Ведь мог же перенести свое подлое решение хотя бы на день позже? Да мог конечно же. Я убью его! Нет, точно убью этого гада! Застрелю из снайперской винтовки. И ему не помогут мои кореша - его телохранители, Миха «Корнет» и Данька «Валет». Ну чё они мне сделают? Да ни чё! Не найдут. Брошу винтовку и «ноги в руки» с чердака. Пусть ищут киллера-профи. На меня хр-н подумают! Вот только достану оружие и сразу убью. Но где я его достану? И на какие шиши?

_______

Февраль в этом году был просто злющий. Каждый день до минус 15 градусов и снег. Вот и моя днюха - не исключение. С утра вроде тихо было. А потом задуло и посыпало. Ветер просто завывал в водосточных трубах. Всего минус 10, а холодрыга. Бррр! Снег сыпал, как из желоба тяжелого снегоуборщика, такого же из-за которого меня и уволили. Я его принял от поставщика осмотрел и даже заставил продемонстрировать в работе. Ну не было никаких замечаний. А он, этот самоходный гад, проехал у нас по трассе меньше километра и просто рассыпался на комплектующие. Стали собирать, а они почти не подходят друг к другу.

Я к поставщику, а он исчез, закрылся, накрылся, смотался. В общем обанкротился и пропал. Вот же непруха! А?

На что теперь жить? Господи! Опять искать работу. Тонька меня теперь точно бросит. Ведь только все наладилось. Месяц назад принес ей первую, после долгих поисков работы зарплату. А она оказалась последней…

Между тем холод стал донимать. На улице, по которой я плелся к автобусу, как назло, не было ни одной забегаловки. Вот наконец, щит с объявлениями. Как раз против ветра. Спрячусь, постою хоть немного. Пусть уши отойдут. До остановки метров сорок. Если чё – добегу.

Я хотел прислониться спиной к щиту. Уже стал поворачиваться, но внизу натоптали лёд. Я поскользнулся и точно должен был «сыграть» под стойки доски объявлений, но сохранил равновесие, потому как вовремя уперся головой прямо в свежий только что приклеенный листок. А лоб у меня твердый. Все знают! Выдержал…

Странное какое-то объявление:

«Изготовим на вашего врага оружие, не требующее разрешения в эксплуатации. Под заказ. Любой мощности. Быстро, качественно и, наверно – недорого».

И под этой идиотской записью – типа подписи Фирма «Привет оружие», адрес и телефон. А еще ниже кто-то уже успел красным фломастером оставить отзыв: «Привет, шизоиды! Вернитесь в дурку, пока целы!»

- А что? Может и вправду продадут что-нибудь по дешевке? Огнестрел все равно не по карману. Я глянул на адрес. Прямо по курсу, метров через тридцать у остановки направо, второй, дом с левой стороны. Зайду!

Старая кирпичная пятиэтажка. Крыльцо со спуском в подвал. Дверь, обитая железом, даже еще не ржавым. Синяя металлическая табличка на двери. Там от руки: Фирма «Привет оружие». Режим работы: с понед. по субб. с 09:00 до 18:00. Вых.: воскр.

Дверь была открыта. Я зашел. Тамбур, еще одна старая дверь из ДВП, похоже от ванной или туалета.

Дальше за дверью комната три на пять метров, стол, стул для посетителей и мужик за столом. Худой, в очках, с залысинами. В стареньком черном костюмчике. Рубашонка с бабочкой. Грустный фэйс. В общем - абзац! Наверное, зря зашел. Ну хоть погреюсь. Увидев меня, мужик аж подпрыгнул.

- Три дня сижу, и ни одного посетителя. Одни мальчишки, лет шести-семи. Дверь откроют, заглянут, покрутят пальцем у виска и орут:

- Псих! Псих ненормальный! Дай десять рублей на жвачку? - Заржут и убегут.

А потом снова тишина. И так третий день…Присаживайтесь! Стул еще крепкий, выдержит…Позвольте представиться – Филарет Матвеевич. Итак, что же привело вас ко мне? Слушаю.

- А мне сегодня сороковник стуканул!

- Поздравляю!

- Не с чем! Уже на работе поздравили. Шеф …прямо под зад…без пособий…

- Выгнали?

- Да, лимон убытка решили погасить моими кровными! Бухгалтер даже пятидесяти штук не насчитал… Для компенсации капля в море…

- Соболезную! И какие планы? Жаждете мщения? Эт вы зашли прямо по адресу!

- И что можете предложить?

- Вот прайс. Цены пока договорные, скромные даже очень. Если что-то заинтересует - есть цветные рекламные буклеты. При покупке получаете подробнейшие инструкции по применению, гарантийные талоны…Все, как в ваших магазинах бытовой техники. У меня фирма…

Для начала ознакомьтесь с этим списком изделий. Здесь представлено оружие самой слабой мощности. Последствия его применения совсем незначительны, остаются на короткое время и очень быстро исчезают

И он подал мне прайс. Я стал знакомиться с этим перечнем:

1. Сонный гребень

2. Тени для век (помутнение зрения).

3. Помада губная для потери вкуса, (вызывает сильное жжение губ контрагента при поцелуе).

4. Неснимаемое колечко с изумрудом, золотое (безразмерное).

5. Сигареты (мужские):

- «Винстон» для заикания;

- «Мальборо» для икоты;

- «Парламент» скандальный;

- «Кэмэл» (стоп ври) однодневный;

- «Лаки Страйк ориджинал сильвер» (слабительные) 5-ти часовые;

- «Альянс» с синдромом скупости, однодневные;

- «Честерфилд классик блю» с синдромом щедрости и расточительности, трехдневные.

- «Элегант», антисекс, долгоиграющие.

6. Сигареты тонкие (дамские):

- «Glaмоur» шепелявый, однодневный;

- «WinstonSuperSlims», для косоглазия (трехдневный);

- «Kiss», матерный (легкий, трехчасовой);

- «Vogue» возбуждающие (однодневный);

- «Style» ехидный, злоулыбчатый (однодневный);

………………………………………………

Извините! – отвлек меня Филарет. - Прайс очень большой. Все мужчины, тем более хозяйственные, предпочитают в качестве подарков разного рода инструмент. Это страницы третья и четвертая Прайса.

Рекомендую - гордость моей фирмы – инициативная лопата. На черенке расположен датчик времени: от одного часа до шести. Чуть ниже рычажок с двумя положениями: траншея и котлован. Стоит только этой лопате в чьих-либо руках прикоснуться к любому грунту, за исключением скальных пород, она заставит копать даже самого ленивого и не выпустит из своего черенка землекопа, даже если он без сил упадет. В этом случае она продолжит копание самостоятельно и будет тянуть за собой обессилевшего хозяина, пока не закончится время, или пока он не догадается разбить о ближайший камень её датчик. Лопата очень красивая. Черенок из полированного ясеня, а режущая часть позолоченная. Очень популярна для разного рода начальства, имитирующего на глазах публики способность к физическому труду.

Еще вариант – компрессор автомобильный, от прикуривателя, торговой марки TOPSO. Попробуйте угадать его достоинства?

Я наморщил лоб и почти сразу выдал:

- Будет делать вид, что работает, а качать не будет?

- Не угадали! Совсем наоборот. Будет качать, а стрелка на манометре будет очень медленно подходить к цифрам 1,5-1,8. А на самом деле уже меньше чем через минуту давление достигнет 30 атмосфер. Тем более, что многие автолюбители включат насос и не следят ни за колесом, ни за манометром. Особенно первые 30- 40 секунд. Аппарат выдерживает 5 взрывов резины подряд, если конечно тупой хозяин не допрет. Потом отдыхает, то есть работает, как обычный качок, опять-таки для пяти шин. Насос очень красивый, в пластиковом дипломате. Внешне – отличный подарок даже для солидного автовладельца.

Есть еще модныйАйфон 8. В течении дня этот гаджет выбирает один за другим последовательно самые популярные для хозяина номера и начинает гадить. Сначала он в течении 2-х часов блокирует исходящие вызовы.То имитирует занятость абонента короткими гудками, то словами автоответчика «телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Потом, таким же образом блокирует входящие.

Филарет замолчал и закурил. А я задумался. Черт побери! Ведь рядом со мной находится удивительный человек с уникальными хитами-товарами, но пока лишь для подпольной коммерции.

- И где же этот ваш товар? Здесь пустая комната и никакого склада нет.

Странный мужик тяжело вздохнул и выдал:

- Далеко, очень. Они у меня на родине в другом измерении, в параллельном мире. Мой мир намного обогнал этот ваш в своем развитии. И все эти экспонаты появятся здесь лишь лет через 350.

- Значит это все, - бросил я на стол Прайс с его товарами, - развод на «тити-мити»? А я тут и правда губу раскатал…

- Да нет же! – устало выдохнул этот Филарет. Делаете заказ без предоплаты. Поставка - на следующий день. Можно и в течении часа. Но потом, если в этот день понадобится еще один переход, меня могут наказать в моем мире за превышение лимита. Дополнительный расход энергии, понимаете ли, за сверхлимитный переход.

- Что за переход? Кто вы такой и откуда взялись?

- Долгая история!

- Три ваших дня назад меня еще здесь еще не было. Там у себя на фирме, в своем мире, я недавно продал сонный гребень своей знакомой. На черта он ей понадобился – уж не знаю. Через неделю после этого у нас в городе состоялось большое событие - торжественная встреча экипажа звездолета, недавно вернувшегося с экспедиции на Альфа Центавра. Вся их команда – это были уроженцы нашего города. Народу собралось –тьма! Десятки лучших репортеров, корреспондентов, телевидение со 100 каналов. И, конечно, моя знакомая с подругой. А подруга – жена нашего мэра. Ей предстояло прочесть приветственную речь. Порывом ветра у супруги мэра немного подпортило прическу. Гребень она забыла в своем геликоптере, ну и тут попросила его у моей знакомой. А та дура перепутала и вместо своего подала ей купленный у меня. Представляешь эффект?! Жена мэра начала речь, заготовленную лучшими спичрайтерами города. И в самый торжественный момент вдруг закачалась и умолкла. Потом ткнулась носом в рядом стоящего охранника и прямо захрапела в микрофон. Конфуз был ужасный. Ну, и быстро нашли виновника, то есть вашего покорного слугу.

И вот, в наказание за всенародный скандал, мэр отправил меня в ваш мир. Сюда в ссылку и направляют всех неудачников, вроде меня. В общем опала и полное фиаско. Правда лицензии на продажу моего товара он меня не лишил. И Филарет, открыв ящик стола, продемонстрировал мне этот важный документ в золоченой рамочке под стеклом.

Поэтому мэр разрешил мне доступ один раз в день на мой склад готовой продукции, ну и в мою мастерскую для выноса со склада готового товара или для срочного изготовления этого «оружия». Но потребовал, чтобы я жил здесь у вас строго на свои доходы. Разумеется, аренда помещения и реклама - все за мой счет. И вот я третий день здесь. За аренду уже начал расти долг, рекламу делать не на что. За эти три дня вывез все запасы продуктов у себя из дома. Ведь мои счета там заблокированы. Так что положение у меня ничуть не лучше вашего, уважаемый. Как вас, кстати звать-величать?

- Юрий Борисович Делягин, - представился я по привычке, назвав и фамилию.

- Там у себя, согласно выданной лицензии, моя деятельность была вполне законна. Я даже находился под охраной государства. А тут у вас, как вы думаете, меня ведь могут и побить?

- Все зависит от правильной организации продаж и грамотной подачи и легальной, и теневой рекламы. В конце концов, это не настоящее оружие, не наркота и, вообще, не какая-либо запрещенная деятельность. Надо продумать вопрос о легализации. Конечно, нельзя залезать в тень. Тем более полностью. Нужно обязательно зарегистрироваться и платить все налоги государству. Тогда и можно будет требовать от него охрану. Вашу фирму можно было бы, например, представить, как магазин, торгующий изделиями для шуточных поздравлений, приколов и юмора. Ассортимент Прайса нужно будет соответствующим образом подработать под чисто легальную продажу. А потом уж под этот шумок можно сбагрить пачку-другую ваших отравленных сигарет. Открыто продать кому-либо молоток, бьющий по пальцам, точно не получится. Это будет расценено у нас, как продажа изделий, причиняющих далеко не легкий вред здоровью.

Давайте так, - предложил я ему. – Денег у меня тоже нет. Но есть определенные мысли. Одна из них такая. Я инженер по снабжению. И наверняка могу пригодиться здесь, в вашей фирме. Примете меня на работу?

- Филарет с изумлением глянул на меня и протянул:

- С нашим удовольствием, пожалуйста! Только денег пока нет. Увы! Оплату гарантировать не могу. Вот лист бумаги, пишите заявление. Шапка там заполнена. Впишите все свои данные, поставьте сегодняшнюю дату и распишитесь. Трудовую книжку мне пока не надо.

Я взял пару бланков, заполнил и подал ему свое заявление. Он поставил визу: «принять на должность начальника отдела снабжения (с сегодняшнего числа) с окладом…» и оставил пропуск для размера моего оклада. И я не утерпел:

- Послушайте, примите у меня заявку на ваш насос. Пока в долг, а деньги я в течении недели верну...

- А, ладно! - махнул рукой мой новый директор. – Дарю в честь дня рождения и начала трудовой деятельности, с коей вас и поздравляю! Подождите минут десять, я быстро слетаю к себе, заодно и захвачу остатки продуктов. Кстати время 18:00. Рабочий день окончен. Заберёте насос и можете ехать домой.

Филарет пожал мне руку и исчез. А я задумался.

Пока мои мысли шевелились в голове все еще довольно вяло, десять минут незаметно пролетели. Он появился с объемистой сумкой с продуктами питания. Он отдал мне подарочный кейс с насосом:

- Завтра для вас также будет выходной. Мне нужно будет организовать здесь новое рабочее место. Приступите к работе с понедельника, в 9:00. К этому времени стол, кресло и компьютер будут для вас готовы. Табель отмечу с сегодняшнего дня. До-встречи!

И мой большой, почти пустой полиэтиленовый пакет пополнился красивым прозрачным дипломатом с подарком внутри. Там же в пакете приютился и Прайс на продукцию моего нового предприятия вместе с одним чистым бланком заявления о приеме на работу.
https://litgorod.ru/images/pages/d20ae7c69242ddcbc716d099487ae583.png
Я шел домой и не замечал ни воя ветра, ни снегопада, ни холода. Не зря моя покойная бабка всегда твердила, что я родился в рубашке из розовой удачи. И что деньги я буду делать просто из ничего, на пустом месте.

В общем появилась надежда, что предсказания бабки сбудутся. У меня снова была работа, и мой план мщения бывшему шефу из мечты уже обретал вполне реальную форму.

Жизнь улыбалась!
_________

Глава вторая. Лиха беда начало
https://litgorod.ru/images/pages/554580fdfc452c1d49cd3726ef95d22b.png
В половине седьмого вечера я поднимался по лестнице на пятый этаж к своей квартире. Мысли у меня гуляли где-то далеко, на предмет возможности регистрации в налоговой моей новой фирмы. Задумавшись, я не заметил, как столкнулся с телохранителем моего бывшего шефа Михой, который жил в моем подъезде этажом ниже. Он уже успел перекусить после работы и убегал на свидание к своей Наталке, с которой они снюхались еще год назад.

- Уже целый год все женихаетесь, ругался шеф, когда Миха часами зависал на мобильнике. – Сойдитесь вы наконец! Быстрее, надоедите друг-другу и лично ты может меньше отвлекаться будешь. Я тебе, - ворчал шеф, - премию на свадьбу выпишу в размере оклада.

- Не я один решаю, - оправдывался Миха, там её предки уж больно крутые. Оба в районной администрации батрачат. Не совсем я подхожу им со своей рожей…

_____

- О привет! - Остановился мой кореш. – Ты чё так рано ушел? Шеф –то вроде отмяк к вечеру. Может и передумал бы?

Потом он хлопнул себя по лбу и добавил:

- Слушай! Он же у нас с понедельника в отпуск уходит. Они со своей бабой и спиногрызом в Сочи собрались. На какой-то горно - лыжный курорт значит. Я у него рекламный буклет на столе видел. Там написано Грас Олимпа. Вот! Сказал, завтра с утра придет в контору бумаги готовить на передачу заму. А ты и нагрянь к нему. Купи бутылку Кавальдоса, тортилу подороже, поплачься… Ну в общем завтра точно в тему ляжет. Ему вчера Бентли с ремонта пригнали. Тоже наверняка смотреть будет. Они ж с понтом на своей крутой тачке покатят. Мне сёдня Леха-водила выдал. Все ныл – бюллетень что ли взять? Неохота ему в такую даль, да на целых десять дён… Ладно, попёр я! Натаха не любит, когда я задерживаюсь. В общем думай голова…

Тонька открыла дверь. Торжественная мина на лице. В левой руке, похоже, подарок, что-то в целлофане, красной ленточкой перевязано. Это «что-то» оказалось шарфиком, вместе с одеколоном. Шарфик вроде ничего, тепленький, да и симпатичный на вид.

- С Днем рожденьица, милый! – пропела Тоня и подала мне подарок. – А это, в пакете, тебе на работе подарили? Дай посмотрю! Это что за хрень? Они там у тебя совсем сбрендили? Это ж для машины. Ты на нее даже к пенсии не заработаешь. Лучше бы половник для жены купили бы. У нашего старого сегодня ручка отвалилась.

- Тоня у меня теперь другая работа?

- Какая другая? А расчет где? Нам жрать скоро нечего будет!

Я в ответ виновато развел руками.

- Я тебя сейчас этим шарфиком задушу. Все, мне хватит! Если до конца следующей недели не принесешь домой денег, я ухожу к маме. Натерпелась! Ужинать будешь вот этой своей железкой!

А сама ушла на кухню и загремела там посудой. Я горестно вздохнул и стал раздеваться в одиночестве, подумав при этом, что за первую отработанную неделю ни на какой работе аванс не выпишут.

Через пять минут, когда уже я умывался, жена открыла ко мне дверь в ванную и покачала головой:

- Я там борщ сварила. Иди поешь, именинник…

______

Утром в 9:00 я проснулся от запах жареной стряпни. В предвкушении вкусного завтрака я чуть не бегом помчался из ванной на кухню. За столом Тоня подвинула ко мне тарелочку с блинами:

- Вот в честь вчерашнего Дня рождения, как в той сказке у бабки: по сусекам поскребла… В общем из остатков муки. Завтракать будешь один. Я – к Вальке! Она пошла на рынок торговать, а я обещала ей, что с Аленкой посижу. Она что-то у нее приболела, вроде. Раньше 3-х часов не жди. Пока барахолка не закроется…

Тоня ушла, нервно захлопнув дверь. Пятилетняя, страшно капризная Аленка у Тонькиной сестры и правда часто простывала.

А я засобирался исполнять свой план. Шеф уже должен был быть на работе.

_____

На улице было не больше минус пяти. От вчерашней пурги кругом выросли сугробы. Дворники не справлялись. Но снегоуборочная техника моей бывшей фирмы – ГСБ, что сокращенно означало Городская служба благоустройства, автодороги в основном уже выскребла. По обеим сторонам проезжей части виднелись непроходимые снежные барханы, через которые немногочисленные пешеходы вне мест перехода безуспешно пытались перебраться с одной стороны дороги на другую.

Спиртное я покупать не стал. А вот торт шефу-сладкоежке выбрал по его вкусу. Отдав последние триста рублей за Тирамису, поехал на свою бывшую работу.

Я заглянул в гараж шефа. Леха, возился у его Бентли. Увидев меня, он подскочил ко мне, потряс мне руку.

- Ну ты как? К нему? Давай, давай! Он сегодня в настроении…

Дверь в кабинете шефа была открыта. Шеф прохаживался по кабинету, Увидев меня, он вместо приветствия ехидно затянул какую-то старую песенку:

- А теперь мой папа печальный

У папы плохой начальник

Папу он совсем не уважает…

Я под стать шефу тоже без приветствия выложил на стол торт, протянул ему этот кейс с насосом и, как мог жалобнее, выдал:

- Может папа простит своего непутевого сына. Жена из дома гонит, жрать, говорит, нечего…

- Вот, что мне у тебя всегда нравилось, Дягилев, - с пафосом произнес шеф, - это то, что ты всегда сумеешь найти поход к людям…

Он покрутил в руках кейс с насосом:

- Ну ты посмотри, какая красота! Такой не стыдно и в мой Мульсан положить. Научились у англичан делать…

- Вот же враль! – подумал я. У тебя ведь, кажется Continental Spur. А он точно раза в два дешевле. На торт шеф даже не обратил внимания.

- Давай так! – важно произнес он. Я тут с семьей прокачусь на недельку – другую в Сочи на лыжный курорт. Как приеду…В общем через пару недель приходи. Я подумаю…

Потом, словно что-то вспомнив, повернулся ко мне, достал свой лопатник и произнес:

- Понимаю! Ты ведь еще и потратился немного… Там бухгалтер тебе выписывал что-то, типа расчет… Кажется тысяч пятнадцать? Я приеду, разберусь. Вот возьми двадцатку, отдай жене и привет ей передай от меня. Как она, не болеет?

- Нет! Слава Богу!

Я забрал так неожиданно свалившиеся на меня свои двадцать тысяч и полетел домой. А сумму своего расчета я видел у главбуха и точно помню 47 707, 25 рублей. Ну и жмот! Что б у тебя все пять колес на твоем гребаном «Мулсане»– на выстрел!

Пока я добирался в свой район и потом таскался по магазинам, пытаясь потратить на еду вес этот несчастный расчет, время просто летело. Был уже второй час дня, когда я понял, что еды, больше чем на потраченные четыре с половиной тысячи рублей, просто не унесу до дома.

Кое как притащив домой два битком набитых пакета с продуктами, я разделся и разобрал на кухне все, что принес, по свои пустым полкам в шкафу и холодильнике, где, кстати, до этого мышь с голоду удавилась. Пятихатку я припрятал себе на черный день, а пятнадцать тысяч положил на сервант, где самое видное место.

Набросившись на остатки борща, я кое-как насытился. Потом мне представилось белое от злости лицо шефа при взрыве колеса его машины. На душе стало как-то приятно. Тут меня потянуло в сон. Было два часа дня. Я прилег на диванчик и уже было задремал, но позвонила Тонька:

- Милый! Я тут задержусь немного. У Вальки сегодня крайне удачный день. Она много тряпок сбагрила на рынке и кучу бабла приперла. Вот как надо! Не то, что ты… Тут еще Ритка с Клавой подошли. Так мы решили отметить это дело, в общем девичник у нас наметился небольшой. Так что не скучай там один до вечера. Пока!

Девичник, так девичник. Вообще Тонька не любила эти бабьи посиделки с вином. Да и ее сестра тоже. Не помню даже, когда они так последний раз сидели. Видно действительно удачная была торговля у Вальки. Ну и ладно, пусть веселятся. А я после удачного дня посплю немного.

Но поспать опять же не удалось. Снова звонок. На этот раз в дверь. Пришла соседка Верка. Моя называет её «вечная студентка». Она еще в прошлом году отгуляла первый академический отпуск, когда «завалила» сопромат. А в этом году боится, что не сдаст экзамен теперь уже по какому-то другому предмету и хочет оформить еще один отпуск .

- Тонька дома? – спросила Верка.

- Нет у Вальки, на девишнике…

- Ты чё? Один что ли? У меня соль кончилась. Дай с ложку, если есть?

Соли у нас было предостаточно. Я зачерпнул полную ложку. Потом достал с полки пустую стеклянную баночку из-под пюре и насыпал Верке полную. И только тут заметил красные опухшие Веркины очи. Верка, конечно, девка что надо. Красивая чертовка, и ноги прямо из ушей. Первое время, когда мы только переехали сюда, года три назад, она начала было и мне глазки строить. Но Тонька её быстро отшила. Завела как-то её к нам в квартиру (меня дома не было) взяла в руки нашу большущую скалку и не просто сказала, а прошипела ей в ухо:

- Будешь клеиться к мужику я тебе вот этой скалкой башку проломлю! Ясно?

Верка быстро уяснила, насколько подвергает себя опасности своим легким флиртом. И как-то быстро охладела ко мне. И потом смеясь рассказывала, как моя женушка её воспитывала, точно копируя Тонькино змеиное шипение.

- Что у тебя стряслось? – спросил я. Ты что перца в глаза насыпала?

- А-а! Долго рассказывать – ответила Вера и всхлипнула.

- Выпить хочешь? – спросил я её.

- Налей, только немного. Только что б потом без всяких, этих…

- Не волнуйся! Буду, как, монах, схимник.

Я открыл только что купленную бутылку виски, налил грамм сто и достал ей мандаринку. Верка хватанула всю стопку одним глотком. Потом очистила мандарин и съела половинку.

- Ну слушай! – сказала и начала рассказ.

- После прошлогодней академки мне с учебой было совсем легко. Первый семестр я вообще отучилась играючи, потому, как проходила его повторно. Сопромат, который завалила год назад, я для себя прямо по полочкам разложила. Препод на экзамене сказал: - Я бы поставил вам за экзамен оценку отлично, но так как вы сдаете его повторно - ставлю лишь «хорошо». В общем сдала последнюю сессию без троек. Но после Нового года начался второй семестр и пошла каторга. На меня положил глаз наш декан, глава строительного факультета. Так он еще и оказался преподавателем «тупости».

- Это что за «тупость»? – спросил я Верку.

- Так мы, студенты, стройфака называем самый сложный из всех наших дисциплин предмет – Теория упругости и пластичности. Его изучение началось со второго курса. За эти два месяца у нас на всем потоке никто толком не может вникнуть в эту «тупость». Лекции пишем, а на практических занятиях заикаемся и не можем правильно ответить ни на один вопрос преподавателя. Так вот на каждой практике он все вопросы стал задавать только мне. Курсовой проект выбрал для меня самый сложный из всех. Я с этим курсовым обратилась за помощью к моему бывшему «преподу» сопромата. Он как увидал мою тему, так и сказал мне:

- Бесполезно! Ни ты и никто на вашем потоке курсовой, связанный с «Расчетом сводов и оболочек» не сделает. Расчеты в этой области вообще малоизучены, и эта тема даже не для кандидатской, а лишь для докторской диссертации.

- Естественно, я не сдала этот курсовой. И вот сегодня декан вызвал меня к себе и заявил:

- Учитывая ваши знания и ваше отношение к предмету Теория упругости и пластичности, я, как ваш преподаватель, не смогу допустить вас до экзаменов в мае. И как декан строительного факультета не имею права предоставить вам второй академический отпуск. Эту ситуацию я должен довести до сведения ректора института. Думаю, что он примет лишь одно решение – отчислить вас из института за неуспеваемость по одному из самых важных строительных дисциплин в нашем ВУЗе.

Я чувствовала, что все именно к этому и идет. Опустила глаза и заплакала.

- Моя милая! – обратился ко мне декан. Вы знали, когда поступали в институт, что учеба на стройфаке самая сложная в ВУЗе. Прежде чем подать документы при вступлении вы должны были оценить все свои возможности. Так что, извините, но вы сами виноваты.

Тут я совсем разревелась и кое как сквозь слезы спросила его:

- Что же мне делать? Если меня отчислят, мама не переживет этого известия. А отец только что перенес инфаркт.

- Даже не знаю, дорогая моя, что мне с вами делать? Подобрать у нас репетитора по этой специальности можно лишь в звании кандидата наук. У вас просто денег не хватит, чтобы рассчитаться с ним. Остается лишь один вариант – проводить с вами персональные занятия МНЕ! А у меня свободное время лишь вечером после лекций. Здесь заниматься с вами слишком для меня утомительно. Могу принимать вас лишь дома. В принципе это возможно. Я человек одинокий и нам никто не помешает…

Предлагаю подумать пару - тройку дней. Если надумаете - вот мой адрес. Буду ждать вас у себя дома во вторник в 19:00. Сами понимаете, это предложение носит крайне конфиденциальный характер.

При этом посмотрел мне в глаза, потом кривенько улыбнулся и без всякого стеснения добавил?

- Лично меня, сами понимаете, деньги не интересуют.

- Вот такие дела. Я вчера пришла домой и весь вечер плакала. Потом плакала сегодня все утро. Он ведь гад, ко всему прочему, еще и противный - старый, лысый, беззубый!

_______

Успокойся! – сказал я Верке. – Ты в этот раз обратилась прямо по адресу.

И коротко рассказал ей о своей новой работе, предупредив, на всякий случай, чтобы никому пока об этом не рассказывала. Потом подал ей Прайс. Верка сначала толком ничего не поняла. Естественно, в таком состоянии ей было не до параллельных миров. У нее в голове рушился наш, единственный мир. Но, когда она стала изучать перечень товаров, до нее кое-что начало доходить:

- А сигареты Элегант, это зачем? Чтобы не стоял что ли?

- Эти сигареты не только, чтобы не стоял. Они мгновенно нейтрализуют действия всех возбудители типа Виагры, Левитры, Сиалиса.

- И надолго они действуют?

- Филарет сказал мне, что у него остались только долгоиграющие. На полноценного здорового мужчину полностью выкуренная сигарета действует – не менее одного месяца. А после второй и третьей восстановить потенцию можно только специальными каплями, указанными в приложении к Прайсу.

- Сколько они стоят Юра? Здесь непонятная цена.

- Я взял у нее Прайс и разглядел цену 500 – 1000 рублей за пачку. Первая цена за пробную… - сказал я Верке.

- Сейчас сбегаю за предоплатой.

И тут же принесла 1000 рублей.

- Все! Никаких пробных. Меня устраивает! Когда будут сигареты? Учитывая ситуацию, я пообещал Верке, что в понедельник. Она сказала, что надо бы утром. Но если что уговорит декана перенести встречу на один день. Сказала, что будет ждать в понедельник или приедет за сигаретами туда, куда я скажу.

- А как же ты отдашь сигарету декану? Если он примет их от тебя, то может и догадаться, что причина в них. Потом будет еще хуже.

- Элегант – любимые сигареты декана. А покупает он их каждый день в нашем буфете. Я думаю действовать через подругу. Она у нас буфетчицей работает. Уговорю, чтобы продала ему именно эту пачку. Она давно знает, что наш декан липнет ко все симпатичным студенткам, и с удовольствием меня поддержит. А потом я заставлю его и экзамен у меня принять вот через этот товар. И она показала пальцем на те самые капли в приложении к прайсу. Сообразительная все-таки девчонка, а?

На этом мы и расстались. А я представил себе радость Филарета за первую выручку. Ведь на эти деньги он сможет набрать продуктов даже не на один день.

_______

Время незаметно подкралось к пяти часам вечера. Я все же успел поспать часа полтора. Тут снова раздался звонок в дверь. Я пошел открывать.

За дверью стоял расстрепанный водитель шефа – Леха. Куртка расстегнута, шарф где-то на затылке. Похоже поддатый и прилично. В руках бутылка «Шустова», еще не начатая.

- Проходи – сказал я ему, носом почуяв интересные вести из логова бывшего шефа.

Леха разделся и полез обниматься:

- Юрок! – произнес он заплетающимся языком. – Юрок, поздравь меня! Я тоже уволен. Точнее уволился сам по собственному... Тонька Дома? Нет! Ух ты! Классно! Давай выпьем за нас, друзей по несчастью.

- Я достал рюмки. Открыл бутылку и разлил коньяк. Себе налил чуть-чуть.

- Ты чё? – показал Леха на мой, почти пустой бокал. – Не уважаешь меня?

- Сейчас Тоня придет! – сказал я ему. - Итак виноват перед ней…

- Я тоже щас пойду оправдываться к своей. Ты знаешь, ведь не поверит. Шеф-то ей всегда меня нахваливал. Ну давай, за нас!

Мы выпили, и я сказал Лехе – Ну давай рассказывай, что это тебя заставило бросить шефа?

- Слушай! Ты когда пришел, я торчал в гараже. Готовил его лимузин к поездке. Ты ушел, а он и нагрянул ко мне в гараж. Ему ктой-то качок подогнал, крутой такой. Ты, говорит, с ремонта подкачни колеса, а то я давно не проверял. Я ему еще в ноябре поставил все четыре Nokiah Hakkapelita 7, 255/40, новые. Давление ставил 2,7 на передке, а в задних2,4. Он попросил догнать 3,0. на переднем колесе.

Тут Леха видать совсем окосел и язык у него стал плохо ворочаться. Но я все понимал, так как очень ждал этого рассказа и слушал пьяного бывшего водителя шефа прямо-таки с упоением.

- Я вклчил его качок в пркуриватель, на динамоме было 2,6. Чрез минуту колесо как п…нет? Шеф чуть на пол не сел. - Что это с резиной? Заорал он на меня? Сырая что ли? Ну-ка проверь второе? Я прверил. Оно еще громче п…уло! Потом все прверили. Всем кирдык… Шеф аж пзеленел с гря. – Ты, - гврит, - эту рзину мне с магазина брал. Я грю, - мы вмсте ее в Питере летом в кмандировке брли. - Нет, - орет, - выбрал на витрне ты! И, - грит, - сниму с тбя за это мсячную зрплату. Обувай грит летнюю. А я грю, - сам на летней езжай за 2500 км. А он мне, – на х-р ты тогда мне нужен? А я грю, - не нужен - тгда пишу заяву по сбственному. Пшли к нему в кабинт и я написал. Потом в граже впил с гря и к тебе, вот. Юра, рдной мы с тбой… по нсчастью. Я пшел домой, а то не дойду.

- Я его спросил:

- Может тебе такси вызвать?

А он мне:

- Нет не ндо! Я дйду сам.Не првожай!

И ушел. Я закрыл дверь на замок, зная, что Тоня терпеть не может, когда я закрываю дверь на шпингалет. Она любит открывать дверь своим ключом.

Тут я решил все-таки выйти проводить Леху. Но через открытую форточку услышал громкий разбойничий свисти увидел в окно, что он поймал тачку и садится в нее.

- Слава Богу! – подумал я. – Теперь точно доберется.

Тут раздались звуки открываемого ключом замка, и пришла жена. Она зашла раскрасневшаяся, немного навеселе. В руках, как и у меня, два больших пакета с продуктами. Увидев на полках «мою» еду, накинулась на меня с кулаками.

- Ты что? Вот балбес, а? Не мог позвонить мне, что ли?

А когда было звонить? Тут столько событий за день!
https://litgorod.ru/images/pages/648b87497dbfcec32c051474daf955d9.png
_______________

(продолжение следует)

______________________

Если душа — это умение любить, быть преданным и благодарным, то животные обладают ею в большей степени, чем многие люди. Джеймс Херриот
____________
Нельзя к животным подходить с человеческой меркой. Их мир старше нашего и совершеннее, и сами они – существа более законченные и совершенные, чем мы с вами
____________
Часть 1. Наследство
https://writercenter.ru/uploads/images/05/24/46/2022/01/12/avatar_blog_chara-chast-1-nasledstvo.png
Глава первая. День рождения деда
Огонь в камине то затихал, то вспыхивал с новой силой, пытаясь победить серый полумрак зала, еще с вечера окутавший стены здания. Отблески пламени плясали свой нехитрый танец на темных шторах, закрывших почти наглухо окна, которые давно никто и не пытался открыть. Все здесь словно готовилось к таинству перехода хозяина в какое-то новое неизвестное состояние. Так бывает иногда, когда человека настигает иллюзия. И тогда виновнику мнимого торжества, которому сегодня исполнилось 90 лет, кажется, что он добился ощутимого успеха в своей вечной и безнадежной битве со временем.
Дед наотрез отказался праздновать свое 90- летие, заявив, что никого из родни в этот день видеть не желает и что ждет к себе одного лишь внука.
Я любил своего деда, но видел его не часто. За свои 16 лет это была седьмая или восьмая встреча с ним, когда мы приезжали к нему в отпуск вместе с родителями. Это был эрудированный и разносторонне одаренный человек. Все это чувствовалось в его гордой осанке, грамотно поставленной речи с четкой дикцией, в умении поставить ударение на нужное слово. В своем монологе для его лучшего восприятия он мог то усилить голос, то свести его до шёпота и тогда вся его речь превращалась в театральное представление. В каждую нашу поездку к нему он всегда находил время рассказать мне новую историю, может быть даже из своей жизни.
Вот и сейчас, посидев у камина с полчаса после ужина, дед начал свой рассказ. И я, как всегда, навострив уши, отложил в сторону книгу и приготовился услышать его очередную интересную историю.
- То, что ты услышишь от меня сегодня, я не рассказывал даже своему сыну, то есть отцу твоему.
- Я расскажу тебе сегодня одну историю, которая будет частью моей личной истории, частью моей жизни. Очень важной ее частью. Слушай…
_______
Глава вторая. Артамон.
Случилось это со мной в 1918 году. Это было грозное, незабываемое время. В те дни горели дома и целые деревни, горела сама земля, которую поджигали по очереди сердца таких близких, но порой, таких разных людей –то белых, то красных. Мне тогда едва исполнилось 5 лет, и мы с родителями очутились в самом пекле Гражданской войны. Жили мы в селе Жуланиха, находившимся в Мариинской волости Барнульского уезда. Летом 18 года у нас уже хозяйничали Колчаковцы. Одно время в нашем селе располагался отряд во главе с поручиком Романовским. Мой отец был немного знаком с ним и потому принял его на постой на несколько дней. Однако вскоре близ села Сорокино весь отряд Романовского был разгромлен партизанами анархиста Рогова, воевавшего тогда на стороне красных. Как только Роговцы заняли нашу Жуланиху местные сразу же выдали моих родителей, как укрывателей белогвардейцев. Мои мать и отец были в тот же день расстреляны без суда и следствия. А я в тот вечер убежал в лес. Весь вечер и почти всю ночь я скитался по лесу, пытаясь добраться до деревни Завьялиха, где жили родственники отца. Но заблудился в лесу, устал и голодный уснул, зарывшись в первый же попавшийся стожок с сеном.
Там же под утро меня и нашел местный знахарь и по слухам людей колдун – Артамон. Заметив меня в стожке, он подошел ко мне, растолкал меня и спросил:
- Ты чей будешь, малец? Откуда взялся и как попал сюда?
У видев большого, бородатого дядьку, подъехавшего на телеге с лошадью к своему стожку, я сначала испугался и заплакал. Дядька погладил меня по голове и сказал, вернее спросил:
- Родители есть?
- Бы-ы-ли! – еще громче заплакал я. У-уби-или их…
Он взял меня за руку и как-то тихо так сказал:
- Пошли ко мне. Вместе проживем как-нибудь…
Я перестал плакать, встал с сена и пошел к телеге. Потом обернулся, вздохнул и сказал:
- Проживем как-нибудь, если бить не будешь.
- Не буду, - усмехнулся бородатый мужик.
Так началась моя жизнь у Артамона. Что-то он заметил у меня тогда, сразу, как увидел меня. И спросил:
- Хочешь стать колдуном?
- Как ты?
- Примерно, как я.
- А это хорошо или плохо?
- Если будешь помогать людям – будет хорошо, а если вредить – плохо!
Я опять вздохнул и сказал:
- Ну ладно!
_________
Глава третья. Учеба
Он учил меня всему, что умел, а умел он очень много. Мне иногда казалось, что нет того, о чем бы он не знал и что не умел. И я как губка впитывал от него все премудрости знахарства: изучал травы, их свойства, способы применения. Он учил меня молитвам, заговорам от всех болезней и не только. Уже к 10 годам я мог снимать порчу, заговаривать болезни и снимать боль даже простым наложением руки. К Артамону почти каждый день приходили люди за помощью. Он не отказывал никому. Ему приносили за это хлеб, сало, молоко масло, яйца – в общем продукты. Деньги Артамон не брал. Постепенно он стал поручать мне выполнение части своих лечебных обязанностей, и я потихоньку приобщался к целительству.
Раз или два раза в месяц Артамон уходил из дома на всю ночь. На мой вопрос – куда, он всегда отвечал:
- Я должен уйти для приобщения к природе, для постижения ее тайн и загадок. Ты ложись и спи спокойно. Здесь тебя никто никогда не обидит. К утру я буду.
Потом приходил под утро и начинался обычный наш с ним трудовой день.
Он научил меня читать, писать и считать. У него были книги, в том числе и художественный, которые я тогда в свободное время любил читать и перечитывал их по нескольку раз.
Скоро я стал интересоваться его прошлым. Но он на эту тему ничего не рассказывал. Лишь обмолвился, что родители его – богатые и образованные люди, были сосланы сюда в ссылку по царскому указу и умерли здесь уже давно.
- Почему ты живешь один? – не раз спрашивал я его. Сначала он отвечал уклончиво. Потом стал объяснять яснее, и я понял, что это связано с его способностями и его целительством.
- Одиночество – это удел сильных, слабые всегда жмутся к толпе! – всегда повторял он.
- Но ведь мир огромен, интересен и прекрасен. Ты же сам меня этому учил? - спрашивал я его.
- Позже поймешь, - как-то угрюмо отвечал он.
Так прожили мы с ним до 16 моих лет. И вот однажды ночью он, как всегда, собрался идти в лес, но потом как бы раздумал, остановился и спросил меня:
- Мы прожили с тобой вместе одиннадцать лет. За это время ты многому у меня научился и понял, что большинство знаний и умений пришло к тебе не просто так. Это все ты смог принять не только благодаря мне, твоему учителю, но и за счет твоих врожденных способностей.
- Умению заговаривать боль, усыплять человека, слышать его мысли и так далее просто так не научишься. И ты уже давно знаешь об этом. Я как увидел тебя сразу понял, что у тебя все получится.
- Но есть у нас с тобой еще одна способность, которой простые люди не владеют.
- Что же ты еще умеешь такого, о чем я не знаю? - спросил я его
- Вчера тебе исполнилось 16 лет, и я могу открыть тебе таинство превращений. Ты можешь, если захочешь, овладеть этим искусством. Хочешь, покажу тебе его во всей красоте?
- Да! – ответил я ему. – Покажи!
Это оставалось лишь одним, чему я тогда не научился от него.
- Хорошо, смотри, но ничего не бойся.
Через какое-то время полностью стемнело. Из-за туч выплыла большущая луна и осветила двор за окном, дорогу, идущую к реке и вдоль ее к деревне, край леса и даже цепь холмов, которые еле видны и днем.
Артамон едва успел открыть дверь на улицу, как упал на спину и стад кататься по полу. И я с ужасом заметил, как его сильные и красивые руки стали худеть и уменьшаться в длину. Пальцы рук разжались, освобождая место когтям. Спина грудь уменьшались в размере и округлялись. Отовсюду из тела быстро полезла густая серая шерсть. Через две минуты я видел перед собой большого волка, который был даже чем-то красив. Волк зарычал, и я словно перевел в голове этот рык:
- Завтра договорим, ложись спать! - Зверь выпрыгнул в открытую дверь и растворился в ночи.
В эту ночь я спал плохо и мне снились волки, целая стая, и будто бы я с ними – молодой сильный волк, бегу с ними на охоту, потом рву зубами теплое мясо добычи…
Утром из забытья меня вывел Артамон. Он опять погладил меня по голове и произнес:
- Ну как, понравилось, увиденное? – И я сказал: Да! –
- Будем осваивать превращения?
- Будем, - сказал я.
- Для твоего приобщения к великому клану оборотней будем использовать древний ритуал.
И он описал мне тогда все его подробности:
1. Необходимо весь ритуал производить во второй половине ночного полнолуния на опушке леса.
2. Для его осуществления нужно будет развести костер.
3. Самое главное, что нужно для ритуала – это свежий укус волка. Ну об
этом я позабочусь отдельно
4. Для ритуала нам понадобится специальный отвар из следующих трав:
листья смородины, ежевики, малины, зверобоя, груши и шиповника. Нужно залить их кипятком и кипятить минут 15-20. Потом отвар закутать в одеяло и настаивать 10 часов. Отвар процедить и слить в чистую посуду. Далее на 1,0л отвара добавить 1 кг сахара и кипятить его 40 минут на медленном огне. В полученный сироп нужно добавить500 г водки, поставить на лед в погреб и держать там его с утра до вечера.
5. Для осуществления ритуала нужно будет выпить, не отрываясь, 350 г этого отвара.
6. Сам ритуал нужно начать, как только диск луны достигнет своей
верхней точки. Нужно раздеться по пояс, встать спиной к костру, выпить эликсир, не запивая и не закусывая и произнести, вначале на старом латинском языке:
«Potius sero quam nunquam - рrocul negotiis. Ne cede malis - Nil inultum remanebit. Noli me tangere. Omnia vanitas - рenis longus, vita brevis. Per aspera ad astra. Oderint, dum metuant», что означает: «Не унывай в несчастье, все равно виновных настигнет отмщение. Да убоится меня враг. А меня, хотя и будут ненавидеть, зато будут бояться. Теперь у меня всегда с собой все, что мне нужно, остальное пустая суета. Жизнь коротка, но я успею пройти через тернии к звездам, как рыба успевает везде плавать. И пусть случится все поздно, чем никогда, и уйдут прочь неприятности».
____________
Глава четвертая. Превращение
Не буду описывать, как мы провели весь ритуал, скажу лишь, что все было тщательно подготовлено заранее, даже костер. В ту ночь Артамон принес в зубах волчонка, который яростно рычал и пытался укусить своего мучителя. Естественно, он сразу же тяпнул меня своими острыми зубками со все силы, как только я поднес к ним свою руку. Потом с победным урчанием сразу же умчался прочь в лес.
С того дня все ночные вылазки мы делали вдвоем. Это было прекрасное ощущение силы, ловкости и быстроты, когда мы мчались, догоняя бедного зайца или трепетную лань. Вкус теплой крови жертвы, звук ее сминаемых костей. Все это приводило меня, как молодого волка в восторг. Пока…
На охотников мы наткнулись совсем внезапно. В селе была организована облава на волков, а мы и не знали. Артамон тогда спас меня, закрыв своим телом полет пули стрелка, потому как стрелок бил зверя из винтовки.
Не буду говорить, что я тогда сделал с этим стрелком. Утром я сел за стол, положил голову на руки и долго рыдал. За одиннадцать лет я не только привык к Артамону, но и успел полюбить по-своему этого славного человека. Я тогда понял, что поговорка про одиночество – просто не по мне. И что нужно идти к людям. И что идти нужно без волчьего дара. Слава Богу, этот колдун успел рассказать, как выйти из клана оборотней. В следующее полнолуние я с успехом провел обряд очищения и стал обычным человеком. Поблагодарив Артамона за его предусмотрительность, я как-то мимоходом вспомнил одну его интересную фразу. Оказывается, приобретенный мною таким образом дар оборотня должен был передаться по наследству моему внуку, как только тому исполнится 16 лет. И что в течении ровно одного года он сможет по своему желанию избавить себя от этого дара через тот самый ритуал очищения. Но только в течении 1 года от дня своего 16-летия до первого же полнолуния после исполнения 17 лет.
- Дальше уже была жизнь обычного человека. Учеба в вечерней школе города Горно –Алтайска, потом учительский институт в Барнауле. Потом была война, призыв июля 1941 года, куча ранений, две медали за отвагу, орден славы, медали…Но все это ты видел и знаешь об этом.
- Я прожил интересную жизнь и никогда не жалел о прошлом. Пять лет назад мы похоронили твою бабушку. Познакомились мы с ней за год до войны. Она была мне прекрасно верной подругой почти 58 лет. Отец твой родился уже в 46 году…
А сегодня я позвал тебя на свое 90-летие одного, чтобы специально рассказать тебе о том даре, который уже 16 лет сидит в тебе и ждет не дождется первого со вчерашнего дня полнолуния.
-И еще мне нужно успеть сказать тебе о…
_______
Ошарашенный всей этой неожиданно свалившейся на меня информацией я не заметил или не услышал, как дед вдруг захрипел. Его левая рука потянулась к тому месту где должно было быть сердце, а правая шарила в кармане его большого шикарного халата, накинутого чуть не на голое тело, в поисках его таблеток. Все это я заметил лишь тогда, когда дед перестал хрипеть и его левая рука безжизненно свесилась вниз. Голова у деда склонилась на плечо, спина откинулась на спинку кресла. Только тут я понял, что не стало моего любимого деда. Он ушел, ушел не попрощавшись. Но главное, он не успел сказать то, ради чего вызвал меня к себе одного.
Я долго тряс его, кричал и ругал деда, потом плакал, просил и умолял его открыть мне ритуал очищения от страшного наследства. Но дед молчал…
Мне стало душно в этом большом зале с закупоренными окнами. Я подошел к ближайшему окну, раздернул шторы и открыл его настежь. Свежая прохлада июльской ночи хлынула через окно. Мне стало немного легче. Но тут я заметил, как из-за туч выплывает огромная луна.
Страшная сила бросила меня на пол. Мир завертелся перед глазами. Я катался по полу, боясь взглянуть, как меняется мое тело, как вылезают огромные когти, меняются зубы и ото всюду лезет густая серая шерсть…
Потом я почувствовал огромную легкость во всем теле, силу клыков, мощь когтей и огромный букет запахов, которые дразнили и манили меня к лесу.
Издав победное рычание я огромным прыжком выскочил в окно и бешенными скачками помчался в лес навстречу новой реальности…
https://furman.top/uploads/posts/2023-06/1687144706_furman-top-p-oboroten-art-fentezi-oboi-17.jpg
________
Часть 2. Легенда о белой волчице.
https://litra.online/wp-content/uploads/2022/06/chara-ch-2-legenda-o-beloj-volchice-400x360.jpg
Морозная ночь, снег и … тишина. Безмолвная и всеобъемлющая. Именно та, что наводит жуть и тоску. Именно та тишина, что воспета была лучшими в мире поэтами…
В такую ночь стонут и трещат могучие кедры и сосны, словно жалуясь на суровую судьбу, еще нетронутой грязными человеческими руками великой русской природы. Они выстоят, наши кедры, сосны и березы…
Из-за гор тихо поднимается огромная величавая луна, ощеряясь и будто ревнивым взглядом осматривая свои нехоженые владения…
И потом появляются они…Их восемь. Бесшумные словно тени. Но главное – это она! Словно огромная белая птица летит по замершему лесу. Они тянутся за ней из последних сил. Белая, ни одной черной полоски, как снег, по которому, едва касаясь могучими лапами, она мчится, уводя за собой стаю. Она вожак стаи и она прекрасна! Она – хозяйка леса!

* * *
Глава первая. Мрачные думы.
Я похоронил деда на второй день. Обиженные на покойного, за то, что отказался приглашать их на последний юбилей, мать с отцом не поехали и на похороны. Правда преподали мне кучу советов: как, да что там… И денег не предложили, потому как знали, что дед был далеко-далеко не беден.
И вот, я остался один в доме у деда. Один, и еще толком не привыкший к сознанию того, что я уже почти не человек и что к людям мне теперь дорога закрыта, и может быть навсегда.
Конечно в свои 16 лет, я был довольно начитан, многое, что помнил из рассказов деда. Но главное, это до конца не высказанные дедом слова, что теперь надолго врезались в мое сознание, слова о том, что мне дается всего один год, чтобы вернуться в нормальное человеческое состояние.
Еще я часто вспоминал искоса брошенные на меня взгляды деда и его чуть слышное бормотание на мой счет.
- «… Да, Артамон предупреждал меня – это будет внук богатырь… За два метра ростом, с идеальной памятью и с очень добрым сердцем. Но главное –он будет последний в роду. А значит у него будет страшная сила…»
Конечно, я догадывался, что это была за сила, таящаяся в глубинах моего сознания. А расспрашивать деда было некогда. Да и свиданий с ним у меня было не так много. А последние события отбили у меня полностью настроение думать о своих скрытых возможностях.
И я начал изучать всю немалую библиотеку деда. Поблагодарив его и своих родителей за мою идеальную память, я за две недели просмотрел все книги деда, перебрал и несколько раз перечитал все его письма и записки.
Ничего, такого, что бы говорило о колдовстве и превращениях даже близко не было.
После многодневных поисков и раздумий я убедился, что не найду здесь ничего, что мне нужно.
И тогда я понял, что мне предстоит сделать. А предстояло мне найти ту самую деревню, ту Завьялиху, что приютилась в глухих горах Алтая. И главное – НУЖНО БЫЛО НАЙТИ ДОМ АРТАМОНА!
С грустью я попрощался со ставшим для меня родным домом деда, закрыл все двери и ставни, горестно махнул рукой и рванул на самолет до Барнаула. Потом Горно-Алтайск, Усть-Кокса и где-то там, еще не понятно где эта самая - Завьялиха.
Времени у меня оставалось еще одиннадцать месяцев, не так много.
* * *
Глава вторая. Наследник Артамона.
Нужно было спешить в поисках Завьялихи, так как оставалось всего 2-3 дня до очередного превращения. Но все же мне удалось найти эту Завьялиху.
Случайно зайдя в местную заготовительскую контору, я успел застать там приемщика, старого, но еще шустренького дедка, вместе с внуком, готовящих к отправке добычу местных артельщиков. Встав рядом со стойкой, я залюбовался шкурками дикой пушнины: белок, куниц, соболя. Взяв в руки шкурку горностая, дед слегка подул на нее, и она словно заиграла разноцветными искрами.
- Это чья? – спросил дедка внук.
- Это Маклак, милый! Пора бы различать охотников наших. На! Найди место пули?
Неопытный паренек долго вертел шкурку в поисках хоть какого-либо следка от пули или дробинки.
- Иэх ты! Второй год со мной, а не видишь ничего.
- А что там видеть, деда?
- В глаз смотри зверьку! Так бьет у нас только Жора Маклак!
Внук с восхищением уставился на еле заметный след от дробинки.
Я решил нарушить эту идиллию.
- Давно живете здесь?
- Да уж восьмой десяток пыхчу, сынок! Да ты к кому ли? Видать из далека пожаловал к нам?
- У меня здесь когда-то родственник жил. Вот пытаюсь найти следы, вдруг да старая изба сохранилась?
- А как звали родственничка твово?
- Да был здесь такой много лет назад! Может слыхал? Артамоном звали!
Дед выпучил глаза и схватился руками за стойку. Внук успел поддержать его и дел устоял.
- Свят, свят, свят! Изыди, изыди…
- Что так плох был родственник мой?
- Да! Не думал я дожить до того дня, как увижу родственника колдуна. А говорили не было у него никого. Родителев своих он еще до революции схоронил!
- Может и дом сохранился? – спросил я деда.
Дед долго молча сопел, переваривая необычное известие.
- Семь верст отсюда вверх по реке будет. Стоит ведь окаянный, заколоченный весь. Мне и двадцати годков не было, когда погиб Артамон. Ученик его схоронил колдуна, все прибрал, забил окна и двери и уехал. Дом энтот чертов, из какой-то мореной лиственницы. Не берут его ни жук, ни грызуны. Видать колдовское на нем проклятие держится!
Это была удача! Неслыханная удача. Мне жутко повезло.
- Ты эта, сынок! Не знаю родственник ли нет, но чую, что человек ты добрый! Возьми вот это…
И он достал откуда-то из своей кладовки что-то, завернутое в старую холстину.
- Это от бабки моей осталась «Святая троица». Обойди все четыре угла с ней. Только тверди: господи, прости душу мою грешную. Бог наш милостлив, простит… Ступай с миром…
И я нашел этот дом! И в сердце моем вновь запылала надежда вернуть человеческий облик…
* * *
Глава 3. Колдун.
На следующий день я навел порядок в доме Артамона. Убрал вековую пыль, осмотрел все стены и крышу. К удивлению, дом действительно как по волшебству сохранился. И печь грела, и крыша не текла. Просто чудо какое-то.
Наконец я дорвался и до книг Артамона. К моему удивлению их было не так много, да и были изданы давным-давно. Читались плохо и непонятно.
Но мне нужны были письма, записки, дневник на худой конец. И вот на второй день повезло. Есть старая тетрадь, заполненная красивым ровным и понятным почерком. Она начиналась так…
-«… Вот я пишу… для кого и зачем не знаю. Просто бывают минуты, когда хочется хоть кому-то что-то рассказать. А когда не кому рассказывать - есть тетрадь и перо… Может когда-нибудь кто-то прочтет и потом кому-то расскажет, что жил здесь много лет назад колдун Артамон…
* * *
Родители мои из обедневших Псковских дворян получили графский титул из рук самого Александра I.
Это был царь-воин, паладин своего времени. Таких уже на Руси больше не было. Отец мой был посыльным при государе-императоре и смог отличиться в битве при Березине.
В пылу сражения в густом шлейфе дыма от снарядов царь был в самой гуще боя и не заметил, как пропали рядом с ним адъютанты и полковники, сраженные картечью.
https://www.next-portal.ru/upload/154/da0a94892c7518d99a3fd413c9ba81ac.jpg
И, словно из-под земли в нескольких шагах вынырнули человек десять французских кирасиров. Самодержец побледнел, выхватил сабельку, готовясь к последним минутам жизни. В это время отец мой нес донесение царю от Кутузова именно о том, что французы бегут, спасая остатки своей армии.
Один против десяти человек – отец закрыл собой самодержца. Так ведь если бы просто закрыл…
Александр III не любил много рассказывать о боях и сражения, тем более со своим участием. Но тогда не выдержал и поведал историю эту самому Кутузову.
- «…стою, значит и готовлюсь простится с жизнью. В это время подлетает с пакетом твой посыльный, подает мне его, а сам твердит: …сейчас я все исправлю, ваше величество, сейчас… Потом делает широкие взмахи обеими голыми руками и французы, как подкошенные падают на землю и уж не встают более…»
Через несколько дней самодержец проводил смотр армии, и объезжая ряды войск остановился рядом с отцом.
- Хочу представить вам кавалера, каким-то чудом спасшего меня от неминуемой погибели. За подвиг сей жалую рыцаря оного навечно графским титулом с девизом «Преданный и непобедимый». И еще, друг мой любезный, прими от меня на память и храни вечно символ доблести мужеской – эту золотую шпагу с тем же девизом. И пусть твои внуки и правнуки гордятся тобой.
- Господа! Этот воинский подвиг говорит о непобедимости русского духа, о том, что нашему могучему народу не страшны никакие завоеватели…
* * *
Глава 4. Последний бал.
Следующая запись была сделана не меньше, чем через год…
-«… Я очень любил родителей своих, особенно отца. Это был мужественный красивый и душой, и телом человек, блестящий, образованный кавалер. Ту историю, ставшую прологом к окончанию его карьеры, я запомнил на всю жизнь.
В тот день по случаю окончательного разгрома Бонапарта при Ватерлоо генерал-губернатор края объявил бал. Что и говорить – на балу собрались все сливки местной знати. Украшением бала были три племянницы губернатора, разодетые по последней Парижской моде. Но на балу супруга генерал-губернатора почувствовала себя плохо и генерал с женой, извинившись перед гостями покинули праздничное мероприятие. Продолжить всю церемонию было поручено генерал-прокурору, исполнявшему по совместительству и обязанности начальника сыскного ведомства. Тучный и обрюзгший, вечно злой и подозрительный муж сей являл собой всю мерзость и отсталость эпохи Павла первого.
Гости проходили, кланялись генерал-прокурору, представляли свои титулы, награды, перечисляли поместья.
Так дошла и очередь и до родителев моих. Отец скромно представился без перечислений своих наград и поместий. Но генерал-прокурора просто поразила красота матери моей. В сорок пять лет высокая, стройная, с игривой искрой в ярко-синих глазах – она похоже сразила наповал прокурора. И тут генерал-прокурор увидел золотую шпагу отца моего, отделанную драгоценными камнями.
Зависть, злоба и тупая вседозволенность сыграли скверную шутку с генерал-прокурором. Он повернулся к своему помощнику, капитан-исправнику … криво усмехнулся и произнес.
- Такие царские подарки дарят лишь за красивые глазки фавориток…
Отец тут же обернулся, как ужаленный и хмуро взглянул на генерал-прокурора.
-Смотрите на меня сколько хотите милейший. Я от слов своих никогда не отказывался…
Мать моя покраснела. В ее глазах мелькнула огненная сталь.
- Уходим отсюдова! - и она потянул мужа за рукав. Отец продолжал молча смотреть в глаза прокурору. И тут с генералом стали происходить ужасные вещи. Сначала оторвались верхние пуговицы его красивого камзола. Потом камзол начал на глазах разваливаться. Одежда падала с прокурора на глазах у всего местного бомонда. В зале стояла зловещая тишина. Прокурор судорожно пытался ухватиться за сползшие белые кальсоны. Еще через пять минут на прокуроре из одежды не оказалось даже тряпочки. Дамы зашептались, пряча лица в своих веерах. А прокурор тщетно пытался прикрыть то, что должно было быть где-то под толстым пузом, хотя прикрывать там было нечего…
Вдобавок ситуацию усугубили, завистливые и не красивые племянницы генерал-губернатора, что зашептались, глядя на мою матушку:
- Да она уж слишком красива. Наверняка из обедневших фрейлин…
Мать яростно повернулась к обидчицам, просто подняла правую руку с вытянутым указательным пальцем… И тут же у старшей племянницы отошли воды, и та разродилась недоношенным ребенком.
На следующий день бледный как смерть генерал-прокурор предстал перед губернатором.
Никогда еще никто не видел генерал-губернатора в такой ярости. Он схватил в охапку своего помощника, намотав воротник кителя на руку…
- Как ты посмел, вошь смердячая, так подставить меня! Завтра же … без регалий и привилегий вон отсюда …на Камчатку без права переписки. Вон, вон, вон…
С бывшего генерал-прокурора текли ручьи пота. Его трясло. Генерал-губернатор упал на колени перед портретом самодержца.
- Господи, ведь дошло до сиятельной особы…Господи, только бы пронесло… Какой позор и срам…
В тот же день родителей выслали на Алтай. Потом родился и я…
* * *
Глава пятая. Чара.
Заканчивались мои поиски опять ничем. Правда были еще несколько писем, касательно моего деда, которого он подобрал еще в Гражданскую. Артамон писал о нем, как о человеке весьма одаренным. Писал, как учил деда моего знахарскому искусству. И как в день его шестнадцатилетия открыл мальчишке таинство превращения в оборотня. Это последнее письмо перед его гибелью Артамон писал как-то урывками:
-«…Вижу, вырос парень и вроде все при нем… Но что-то гложет меня…Наверное – это его будущий внук… Последний в роду- колдун страшной силы… А будущее внука его как-то неопределено… Скорее всего забросит он свой бесценный дар… Я открыл тогда мальчишке таинство возвращения из клана оборотней… А тетрадь свою с записями по колдовству сожгу и развею пепел… Наверно, не нужно все это стало людям… Принесет это его внуку много горя и унижений… Хватит колдовства…»
Все! Это была последняя найденная мною страничка великого Артамона. И я понял, что не судьба мне вернуться в род человеческий.
Я даже немного успокоился. Тем более, что оставалось мне призрачных надежд чуть более полугода.
А между тем мои превращения продолжались и раз в две недели чудовищная сила выбрасывала меня из дома Артамона в лес, в его красоты, запахи, яркие цвета. Только там я испытывал всю мощь каждой частички моего молодого тела. Скоро мне стало казаться, что эта, другая жизнь и есть то самое, моё, настоящее…
* * *
В один из таких дней, когда сердце мое составляло одно целое вместе с лесом, когда у меня было прекрасное настроение, я увидел её…
Под старой сосной лежала умирающая белая волчица. Вся белая, ни одной темной точечки. Это была очень красивая крупная самка. Длина ее тела составляла вместе с хвостом более 2-х метров.
Я подошел к ней. Она едва дышала. В холодных глазах ее чувствовалась близость смерти. При осмотре тела я нашел ЧЕТЫРЕ входные пулевые раны. Пули были у нее в спине, голове и груди…
В это время мое превращение закончилось. Я наклонился над волчицей и погладил ее. Тело умирающей слегка затрепетало.
- Иэх! Сделаю, что смогу… И я понес на руках ее к себе домой. Ослабевшая от потери крови, она все еще дышала. Значит выхожу. Окончательно и бесповоротно я тогда принял это решение.
И я начал ее лечить. Промыл все раны. С огромной осторожностью извлек из нее все 4 пули. Потом сварил в кастрюле курицу и весь день с ложечки отпаивал ее куриным бульоном. Это было все, на что способна была моя медицина.
К вечеру у нее выровнялось дыхание. - Будет жить, - вздохнул я с облегчением.
Летели дни, и моя пациентка постепенно возвращалась к жизни. Незаметно она поднялась и несколько дней тихо трусила вокруг моей избы.
Прошел месяц, она окрепла и стала звать с собой в лес. Я придумал ей имя и назвал ее Чарой, потому как эта волчица всем своим видом просто очаровывала…
* * *
Это были мои самые лучшие дни. Ночью мы летели с ней по лесным чащобам, как одно целое. Днем она приходила ко мне, и мы долго гуляли вдоль реки, все ближе подходя к людям. Народ уже знал тогда, что в доме Артамона поселился молодой родственник колдуна, и что он водит с собой повсюду огромную, красивую белую волчицу.

Глава 6. Балаган.
А между тем обстановка в Завьялихе стала как-то меняться и не в лучшую сторону. Какой-то новый русский из крутых и предприимчивых, решил построить на краю села собачий питомник, чтобы разводить дорогие и востребованные на рынке породы собак-убийц. Это были прежде всего американские питбультерьеры, ротвейлеры, Канарские доги, классические бультерьеры.
Буквально в течении 2-х недель питомник вырос, как на дрожжах. На площади более одного гектара разместились вольеры с клетками, где помещались эти зверюги, которых и собаками-то назвать трудно. Раз в неделю хозяин устраивал собачьи бои. Работал тотализатор. Народу собиралась просто уйма. Весь подъезд к питомнику был заставлен чуть не сотнями дорогих иномарок. Частенько на бои приезжали даже иностранцы. Дело оказалось слишком даже прибыльным.
В один из таких апрельских воскресных дней мы с Чарой решили прогуляться до питомника. Чара в тот день беспрекословно дала одеть на себя большой черный намордник.
Иномарок возле питомника в тот день было видимо-невидимо. Мест не хватало и многие машины останавливались чуть не на самой опушке леса в 300 метрах от питомника.
В это время старожилы заметили, как вдалеке с гор спускались артельщики. Старый дед, начальник заготовительной конторы сразу же засуетился.
- Что, Дормидонт? Работа нагрянула. Пропадет теперь весь день. И бой собачий не увидишь…
Люди посерьезнее загомонили:
- Это Жора Маклак ведет артель свою, сдать товар, набрать харчей и снова на 3 месяца в горы.
Маклак был самым уважаемым артельщиком во всем Усть-Коксинском районе. Зверя они били только в глаза. Их шкуры ценились на вес золота.
Маклак воспитывался в Усть-Коксинском детдоме. Родителей своих не знал или не помнил. Это был крупный, здоровый как лось, таежник. Еще десять лет назад он набрал свою артель из 7 человек и с тех пор слава о нем неслась и обгоняла его по обеим берегам Катуни.
Жора с артельщиками занесли в заготконтору семь огромных рюкзаков с пушниной.
- Что у вас за балаган тут вырос, Дормидонт?
- Да вот, пока тебя не было, Маклакушка, подсуетились Усть-Коксинские толстосумы. Псов разводят гады. На их, ентих собак и смотреть-то страшно!
Маклак распаковывал рюкзаки:
- Беда у нас, Дормидонт, - хмуро произнес артельщик.
- Ась? – старый Дормидонт приложил ладонь к уху.
- Беда, говорю… Кто-то застрелил нашу лесную белую царицу. Узнаю кто – разорву пополам гада!
- Не спеши, Жора, - прохрипел дед, сгибаясь под тяжестью очередного рюкзака.
- А ну не тяни, давай рассказывай, что знаешь о Белой Волчице?
- Тут эта, того… Родственник объявился…
- Чей родственник? Не тяни рассказывай.
- Родственник колдуна Артамона. Он нашел ее в лесу с четырьмя пулями и отмолил, выходил… Может и колдовал над нею… Теперь она ходит за ним днем и ночью…
- Ну и дела! А как же её стая, восемь волков.
- Да не знаю я ничего. Только говорят, оне вместе теперь по ночам в стае энтой...
* * *
Мы с Чарой подошли вплотную к собачьему рингу. Там сцепились между собой Канадский Дог и Ротвейлер. Ставки росли и доходили до нескольких тысяч долларов. Наконец Ротвейлер покончил с Догом. Тот еще долго дергался с красной пеной из перекушенной глотки.
Сотни зрителей ждали следующего боя. В это время помощник рефери увидел нас с Чарой.
- Ба-а, гляньте! Какая волчица! Ставлю тысячу баксов, что не продержится и 5 минут против моего Питбультерьера. У меня потемнело в глазах…
Я взглянул на Чару. – Ты сможешь? Она удивленно посмотрела на меня, и я прочитал в ее глазах:
- Но это же просто собаки?
- Ты правда этого хочешь? - еще раз спросила она немым взглядом. Я отстегнул ошейник и снял с нее намордник.
Она вышла на ринг. Из ближайшего вольера выскочил питбультерьер. Чара лишь слегка повела грудью, и пес-убийца словно налетел на невидимую скалу и кубарем покатился к вольеру. Послышались глухие крики довольной публики. Заработал тотализатор. Рефери открыл вольер с Канадским Догом. Огромная псина заметалась перед носом Чары. Неуловимый бросок белой птицы и канадец с перекушенным горлом забился в агонии. Следующим был крупный кавказец. Чара ринулась на него подмяла его под себя и щелкнула челюстью. Задушенный кавказец захрипел
Следующей оказалась немецкая овчарка. Но что такое собака против огромной страшной волчицы. Овчарка скулила не долго…
В это время обезумевший от страшных потерь рефери открывал все свои клетки, выпуская тупоголовых, с поросячьей мордой бультерьеров. Четыре мерзких гада вцепились в Чару, мою Чару, мою красавицу. В народе пошел шепот:
- Эти пасти теперь ни один кинолог не разожмет…
* * *
Когда уже все поняли, что волчица не устоит по толпе прошелся вздох разочарования. Хотя какое это могло быть разочарование. Пять лучших собак валялись мертвые посреди ринга, а она все стояла и не понимала, как сбросить с себя эти поросячьи морды.
* * *
И тут раздался страшный рев, словно раскат грома. Так не мог реветь ни один зверь! Рев оглушал и подавлял чувство сопротивления. Огромный черный волк словно упал откуда-то с неба и закрыл собой белую волчицу.
* * *
Зрители щелкали фотоаппаратами выражая дикое восхищение силой и страшным видом чудовищного зверя.
А я раздирал поросячьи морды бультерьеров. Через какие-то две минуты от бультерьеров остались лишь куски кровавого мяса. Но я уже не мог остановиться. Я крушил ненавистные клетки, хватал оставшуюся в живых плоть и рвал, и рвал им глотки…
А когда их не осталось мы с Чарой тихо и гордо прошествовали через весь ринг и ушли в сторону леса.
* * *
К раскуроченным вольерам подлетели две черные иномарки. Оттуда высыпали вооруженные охранники. Владелец фермы, убитый горем ревел нам в след:
- Да стреляйте же в них стреляйте, из автоматов, пулеметов, гранатометов…
И тут вышел Жора Маклак. Коротким тычком приклада в морду он свалил хозяина с ног. А тот все орал и орал, чтобы стреляли в черного волка и белую волчицу.
- Да ты не уймешься, Паскуда! – прохрипел Маклак. Это тебе дерьмо вонючее от Чары, а это от меня лично и артели моей… Два удара и хозяин затих. В это время очухались охранники и стали палить в след нам.
* * *
Собаки у артельщиков – это гордые молчаливые псы. Без команды хозяина они не сделают не то, что шага, но и вздоха.
Маклак что-то тихо сказал своему Верному. Все восемь собак по команде вожака мгновенно поднялись с места и ринулись на охранников.
Эти собаки дрались молча, ни хрипа, ни рыка. Через 5-7 минут у всех охранников были перекушены руки. Ненужные пистолеты валялись на земле.
- Пошли отсюда, - рявкнул Маклак. – Заправимся в Усть-Коксе. И его артель тихо покинула место побоища…
* * *
Глава 7. Чара
После той истории она долго не приходила ко мне. И мне было страшно потерять ее, потерять единственного родного для меня друга.
В один из промозглых осенних дней она, наконец, пришла ко мне. Пришла и положила голову мне на колени, словно извиняясь, за то, что почти месяц ее не было.
А у меня в руках была все та же злополучная тетрадь, где я все еще пытался что-то прочесть между ее скупых строк.
Чара осторожно стала обнюхивать дневник, словно понимая, что для меня он еще много значит.
Потом она посмотрела мне в глаза, и я словно прочитал в них печать долгой разлуки.
Чара легонько взяла мою руку в зубы и потянула за собой. Накинув плащ, я медленно пошел за ней. Мы шли кажется минут пятнадцать. Она остановилась под небольшим скалистым выступом. На уровне груди сквозь заросли плюща я увидел чуть заметный лаз. Оттуда потянуло холодом.
Чара подталкивала меня к лазу. Я с трудом, но протиснулся в эту щель и попал в маленькую пещерку. На удивление в ней было сухо. На стене передо мной висел старый факел. Я попытался зажечь его. Он тут же ярко вспыхнул и осветил все стены пещерки. И я вдруг увидел небольшое углубление в стене напротив входа.
Там завернутая в старую тряпку лежала та самая тетрадь Артамона, которая и называлась:
«Мои записки о превращениях».
Трясущимися руками я открыл ее. Слезы потекли у меня из глаз. Когда прочел я первые строки его последнего письма!
- Ну здравствуй мой молодой человек! Мой великий потомок. Я знал, что ты придешь сюда за моей последней помощью. Мой дар предвидения предусмотрел, что дед твой не сможет выполнить мой наказ о передаче тебе обряда очищения от клана оборотней.
Прочти и прими его и будь счастлив, живя простой человеческой жизнью. Хотя колдун из тебя получился бы знатный. Намного сильнее деда твоего! Прощай!
« Артамон».
Я вышел из пещерки. Чары рядом не было…
* * *
Глава 8. Прощание.
Билет на поезд до Усть-Коксы я взял на следующий день. Там прокомпостирую и на Барнаул. Потом аэродром, самолет и долгожданная встреча с родителями.
Я стоял в тамбуре купейного вагона. Рядом смотрели в окна соседние пассажиры.
И тут словно ветер пронесся над тамбуром вагона. Люди бежали к окнам и смотрели, смотрели…
За поездом мчалась стая огромных волков. Впереди летела словно гигантская белая птица их вожак – огромная волчица! Сердце сдавила отчаянная боль. Воздуха не хватало.
- Она пришла, пришла проводить меня! Чара, милая, родная моя… Прости меня! Боль давила на сердце. Волки давно отстали от нее, а она не отставала от поезда. Она знала, она чувствовала, что я вижу ее! Впереди был мост через Катунь…
Колеса стучали…
https://www.next-portal.ru/upload/719/bb71fd6036c44734e3e7854cdfba1b56.jpg
* * *
Вместо эпилога:
Когда одинокая величавая луна выплывает из-за гор, тускло освещая занесенные снегами кедры и сосны огромного черного леса, смотришь и удивляешься красоте земли нашей, ее чудесам и тайнам, покрытым тысячелетиями нашей истории. Что такое есть жизнь? Это самая ,что ни на есть - самая большая и важная тайна. А мы тысячелетиями пытаемся разгадать ее… Безуспешно!
Когда луна становится ярче, словно набирая силу цвета своего, возле старого заброшенного дома видна стая огромных волков. Они сидят чуть в сторонке и ждут своего вожака, свою белую птицу, свою волчицу.
Волчица тихо подползает к дому, ложит голову на старое заброшенное крыльцо и долго молча смотрит на осиротевшие стены. Потом появляются два маленьких волчонка, белый и черный. Она тычит их носом, заставляя нюхать давно не пахнущие старые доски.
Потом она поднимает голову и начинает петь свою тихую песню. А в ней и горечь разлуки, и обида на весь мир и память, память, которая так дорога ей и которая останется навечно в сердце…

_____________________

Всегда носите своё детство с собой, и вы никогда не состаритесь. Том Стоппард
_______
Я вышел из детства, а значит, остался у детства в долгу. Константин Арбенин
_______

Детство от нас не уходит,

Детство всегда вместе с нами,

Те, кто от детства уходят,

С детства живут стариками.

Детство от нас не уходит,

Детство живет в нас всегда.

Просто из детства уводит

Жизни людской суета …

________________________________
1. Театральная

Рассказ


- Я тебя люблю!

- За что?

- Я пока не знаю, мне 3 года, я пока просто так люблю…

____________

Майский легкий ветерок робко забегал в открытую форточку моей комнаты, занося и оставляя после себя запах распустившейся сирени. Вдоль всего дома прямо напротив окон протянулся сквер, названный Лермонтовским в честь недавно поставленного там памятника Михаилу Юрьевичу. Красивый тротуар из красной плитки вместе с парковыми скамьями в этом году просто утонули в ярких голубых, фиолетовых и розовых соцветиях.

Проводив любимую внучку в последний раз в детский садик, я вернулся домой, представив себе, как через три месяца вместе с мамой моя маленькая девочка с букетиком цветов помчится в школу. Завтра садик закрывают на ремонт и детям подготовительной и старшей групп предложили провести два летних месяца дома. Все же лучше, чем ходить в уплотненные группы вместе с малышней.

Молодые соседи за стеной включили музыку. Чуть слышные через стенку звуки песни на фоне сиреневой реки под окном напомнили мне давно осевшие в сердце берега одиночества. Услышав красивый голос Валеры Залкина, я почти сразу почувствовал жалость к этой одинокой веточке, словно к товарищу, по несчастью. Да, одиночество – болезнь очень гордая, но и очень жесткая. Потому оно и считается уделом сильных, а слабые жмутся к толпе. Ведь чтобы жить без корней, нужно иметь очень сильное сердце.

Одинокому, неодушевлённые предметы приносят больше облегчения, чем чьё-то сочувствие или утешение. И тогда человек бросается, как за соломинку к своим старым, полузабытым, любимым вещам. И вот уже всё стало проще. Он начинает спокойно ходить и ровно дышать. Потом замечает, как отпускает напряжение.

Открыв старый семейный альбом с чуть пожелтевшими черно-белыми фото, я пропустил пару листов с тогда еще молодыми, но уже давно ушедшими родителями, и остановился, глядя на раздел «Детский сад».

На первом листе старого альбома была сфотографирована вся наша подготовительная группа 25 человек. На самом краю фотографии узенькой плоской скотча был приклеен фантик от конфетки Театральная, который закрывал одну детскую фигурку. Я приподнял маленький, покрытый морщинками времени фиолетовый листок. Из-под него мне прямо в глаза смотрела самая красивая девочка нашей группы – Семенкова Галя. А почему её фигура была заклеена? Да потому что я сделал это восемь лет назад, в тот день, когда узнал, что она умерла от рака. Может быть тогда она была уже не первой из тех детей нашей группы, кто покинули этот мир. Но для меня она была первой из тех 25, кому я пожелал царствия небесного, причем не только первой, но и лучшей, и может даже не только из того далекого времени.

- Теперь можно и отклеить это фантик, - подумалось мне. – Она уже не одна. Наверняка, там на небушке есть уже и другие наши одногруппники.

Я аккуратно закрепил фантик на свободный уголок альбомного листа. А причем же здесь этот фантик? Да при том, что это была её конфетка. Она в тот день её сама рассосала, а фантик оставила мне…

________

Тогда, много, много лет назад к ней сразу прилепилось прозвище – Семечка. Даже не помню, кто первый так её назвал. Зато хорошо помню, как она появилась у нас в первый день, когда мы перешли из средней группы в старшую. Еще с вечера она, вместе с несколькими ребятишками, которых оставили в садике родители на ночь в так называемой «группе продленного дня», заправляла за собой постель на кровати. Я случайно заметил на её простыне довольно большое мокрое пятно. Это пятно заметил и Славка Моранин, ехидный и наглый мальчишка, которого наша нянечка, Полина Семеновна, терпеть не могла и которому от неё не раз доставалось мокрой тряпкой по Славкиному мягкому месту.

В это время группа уже начала заполняться пришедшими с утра воспитанниками.

- А новенькая обосс…сь, обосс…сь! – заорал он на весь зал, стараясь, чтобы все слышали такую важную новость.

- Замолчи, негодник! – крикнула ему с противоположного угла нянечка, домывавшая там пол. В тот раз она лишь замахнулась на него тряпкой, но подходить к нему не стала, потому, как услышала голос воспитательницы в коридоре.

В это время новенькая сняла с себя мокрые трусики и положила их подсушиться на батарею, которая была горячей. А её кровать находилась с края, у самой стены, возле радиатора отопления.

Славка в это время показал пальцем на её голую попку и толкнул меня в плечо:

- Гляди, какая жо…а, как мячик!

Попка у неё в самом деле была красивая и похожая на розовый мяч, лежавший в углу возле кладовки.

Но на этом нахальный мальчишка не успокоился, а сделал шаг к ней навстречу и с размаху шлепнул ладошкой по её заду. Девочка всхлипнула и, собралась, видимо, зареветь. А Славка уже приготовился было схватить ее за попу обеими руками.

И тут я со все силы ударил его кулаком, сначала по одной, потом по другой руке.

Славка сразу же отскочил в сторону и крикнул мне:

- Ты чё, дурак? Больно же!

- Молодец, правильно! Я тоже щас подойду и добавлю! – крикнула Полина Семеновна

Новенькая повернула голову, благодарно взглянула мне в глаза и быстро накинула на себя платьице.

После этой истории девочка стала ко мне относиться как-то по-другому, чем к остальным мальчишкам. Она старалась играть поближе ко мне, чем к другим. А завтракать и обедать всегда садилась возле меня. В это время я всегда кулаком грозил Славке, видя, что он готовится сделать какую-нибудь гадость Семечке. А вечером она помогала мне надеть пальто и завязывала мне шарф. При этом иногда твердила:

- И чего это я тебе помогаю? Прямо влюбилась в тебя я что ли?

А остальные мальчишки в это время, проходя мимо, завистливо поглядывали на меня. Семечка была очень красивой девочкой и уже второй год её выбирали Снегурочкой на Новый год.

Славка же при всяком удобном случае голосил на всю округу:

- Тили-тили тесто! Жених и невеста!

- Дурак! – говорила ему Семечка.

- Получишь! – продолжал я грозить ему кулаком.

У наших девчонок в группе заводилой была симпатичная, но колючая и задиристая девочка - Боголюбова Любка. Все мальчишки её побаивались. Ударить она могла и не только в лицо, но и между ног.

И вот, как-то раз, таким же майским днем я сидел за столом возле кладовки и смотрел детскую книжку, оставленную воспитательницей. А в кладовке шушукались девчонки, во главе с Боголюбихой. И я услышал обрывки их разговора:

… Да прям здесь, в кладовке…

… Четверых, хватит! Кого, кого…

…Кузю (меня), Славку, Незву (Витька Неизвестный) и Хвата (Тольку Подхваченко)

… После сон часа, Полина, когда смоется…

Хорошо был слышан лишь хрипловатый голос Любки. Остальные звуки я разобрать не смог.

… Надька, да ты и позовешь…

… Снимут здесь в кладовке…

… Да, мы первые, тогда и они никуда не денутся …

К этому времени я уже начал догадываться об истинных замыслах девочек. На душе было уже как-то тревожно, но интересно. И похоже, что этот интерес точно пересиливал некоторый страх…

Потом были голоса, которые я разобрать не смог. И лишь под конец Боголюбиха хрипло буркнула:

- Ладно, хватит… В общем после сон часа перед полдником. Пошли…

Надька Кудинова вышла из кладовки последней. Она подошла ко мне и озираясь по сторонам произнесла:

- После сончаса приходи в кладовку. Незве скажи, тоже пусть приходит…Вы с ним в одном доме живете… Славке и Хвату я сама скажу…

- А за чем? – шепотом спросил я её.

- Зайдете все четверо. Потом трусы снимете… Я вас расставлю по росту …

- А вы?

- Мы тоже без трусов будем! Понял? – шепотом пояснила Кудиниха.

- А потрогать тоже можно будет? – спросил я опять шепотом.

- Можно. Ладно, иди отсюдова…

После сончаса мы зашли в кладовку.

- Надька! Ты покарауль возле двери!

- Да-а? Я же так ничего не увижу!

- Я тебя потом позову!

- Потом! Потом, там уже и смотреть будет некогда.

Мы сняли трусы и выстроились по росту. Первый – самый высокий Славка, за ним я, потом Хват и последний самый маленький – Витька Неизвестный.

Девчонки тоже стянули с себя трусики и отдали их Боголюбихе. Потом двинулись на наш осмотр. Первым от них был Незва.

- Фу! – Сказала Боголюбиха. Там и схватить-то не за что и пахнет плохо

- Да! - Поддакнула самая некрасивая - Тонька Тихомирова. – Точно, смотреть не на что!

Потом пошли дальше.

- Хват! – А чё он у тебя какой-то кривой. И яйца неровные: одно больше другого.

Боголюбиха пощупала у Хвата письку и спросила:

- А у меня потрогать хочешь? … Нравится?

- А чё, она у тебя какая-то мокрая?

- Как дам сейчас по мозгам – сразу понравится!

Потом все четверо подошли ко мне.

- Ах, какая розочка красивая! – воскликнула Семечка. Потом нагнулась и чмокнула мой писюн. За ней подошла Боголюбиха, схватила меня за письку, сжала в руке и сильно дернула за него. Мне было больно, но я мужественно стерпел эту пытку. Из-за боли трогать письки девочек было уже неохота.

Девчонки подошли к Славке.

- Какой большущий! И куда-то вверх смотрит – сказала Тонька.

- Это у него стояк, - пояснила всезнающая Любка. – Мне сестра сказала, что если у парня стояк – он трахаться хочет.

- А трахаться, это что? – спросила Семечка.

- Трахаться – это и есть трахаться! Много будешь знать – скоро состаришься!

Нужно, наконец, прервать описание этой сцены, тем, что в коридоре, послышался, как всегда, строгий голос нашей воспитательницы – Валентины Васильевны, помешавший Славке перетрогать у девочек их письки и позволивший всем успеть восстановить пробелы в нижнем белье.

_____

В тот же день после полдника перед прогулкой Семечка подошла ко мне и тихо предложила:

- Давай сбежим из садика с прогулки в сквер? Все равно Валентина Васильевна со своей Ириной Семеновной, как всегда целый час сплетничать будут. Вот и не заметят…

- Давай! – согласился я. – А зачем?

- За счастьем! – сказала Семечка.

- Интересно! – про себя подумал я, но вслух ни о чем не спросил.

Действительно, две наши группы: подготовительная и старшая после полдника выходили на прогулку и фактически играли вместе на одной территории. Тем более, что наши воспитательницы никогда не успевали за это время вдоволь наговориться.

_______

Тогда еще в этом сквере не было памятника Лермонтову. И фонтаны толком не работали. А скамейки были совсем простенькие, но также успешно прятались за кустами буйно цветущей сирени. Прохожие заполняли скверик лишь ближе к вечеру. Поэтому в это время там еще почти никого не было, кроме немногих ребятишек, в основном случайно забредших туда школьников.

Мы нашли с Галкой самую глухую скамейку. Было очень тихо. Чуть дальше в липах, посаженных по краям сквера на все лады чирикали, свистели и щелкали птички. Липы еще не зацвели, поэтому в сквере господствовал лишь аромат сирени. Все в тот день словно было создано для умиротворения и любви.

- И где же это, твое счастье? – спросил я Галку.

- Сейчас будем искать его! Сломай мне веточку сирени. Она высоко, и я не достану.

Я подпрыгнул и сломал для неё самую пышную гроздь цветков.

- Смотри, - сказала Семечка. У каждого маленького цветочка только 4 лепестка. Нужно найти цветок с пятью лепестками.

И мы стали искать это цветок вместе. Галка не обрывала цветки с четырьмя лепестками, поэтому искать вдвоем на одной ветке было неудобно. Я сломал еще одну веточку для себя и тоже стал на ней искать пятилепестковый цветок.

- Ура! Есть! Нашла! - закричала Семечка. Сорвала маленький цветочек с пятью лепестками и протянула его мне. В это время и я нашел точно такой же.

- Это и есть счастье? – спросил я Галку.

- Нет! Счастье придет, потом. Может через год или два, или десять лет.

- Десять лет – это очень долго, - произнес я.

- Давай съедим эти цветки! Я свой, ты свой. Тогда оно точно придет быстрее.

Мы съели, каждый по цветку.

- Теперь надо поцеловаться! – сказала Галка.

- Как будто без цветков нельзя это сделать, - пробурчал я.

- Можно, но тогда бы это было не для счастья!

- Целуются всегда для счастья, - парировал я.

Она обхватила меня за шею и протянула ко мне лицо. Я нежно чмокнул её прямо в губки.

- Нет, надо не так!

- А как? – удивленно спросил я.

Семечка снова приблизилась ко мне и прямо впилась в мои уста.

Я облизал слегка онемевшие губы и сказал:

- Здорово! И пахнет мятой!

- Это потому, что я перед этим конфетку съела?

- А у тебя нет еще?

- Нет, вот только фантик от конфетки остался. Называется Театральная. Возьми его. Станет грустно понюхаешь и вспомнишь про меня. Мои папа и мама недавно разошлись, и мы с мамой уезжаем к бабушке в другой город.

Я положил фантик в карман, потом обнял её и долго-долго смотрел на её такое милое лицо, словно пытаясь запомнить все его черточки и складочки:

- Я тебя и так не забуду! Никогда, никогда… Слышишь? Никогда…


________________

2. Неудача
Рассказ

- Годы, вы как чуткие струны…

Только тронешь – запоет струна.

___________

Память, она как нежный спящий котенок. Свернется себе в клубочек где-то в глубине души и спит, спит … И когда проснется не знаешь. Иногда лучше её не трогать, не будить. А если случайно разбудишь, ну тогда берегись! Она набросится на тебя и начнет терзать, а порой и просто грызть безжалостно, не останавливаясь ни на миг …

Майские дни всегда наполнены особенным, пьянящим запахом природы, окончательно проснувшейся после зимней спячки. И запахом, и цветением, и пением на все лады и трели счастливых птиц, любующихся на только что открывшее глазки свое нежное потомство.

Но в те далекие годы пели не только птицы. Пели все люди. А как было не петь? В конце 60-х страна на глазах окончательно поднималась из наспех сколоченного барачного послевоенного времени. Сейчас, это трудно представить себе, но по улицам шла и пела не только молодежь. Пели, не стесняясь, и старички, и старушки, пели прямо на улицах, когда шли из магазина домой, когда просто так себе шли и даже, когда брели потихоньку из поликлиник и больниц, забывая про свои не очень благоприятные прогнозы.

И в этом пении особое место принадлежало пениям под гитару в городских парках и скверах. Оно начиналось, когда уже слегка темнело и поток гуляющих почти затихал. И тогда через каждые 20-30 метров раздавались звуки гитар, иногда больше похожие на шумовые эффекты, что применяли расплодившиеся ВИА на своих выступлениях. Но качества игры здесь не играли заметной роли, хватало того, что было для пения, то одинокого, мальчишеского или девчоночьего, а то и дружного в разноголосье.

У многих мальчишек, начиная с 6-7 класса была мечта – научиться играть на гитаре. В те годы понятие «играть» сводилось к умению бить по струнам, набирая 3 – 4 аккорда. Но все равно, этому приходилось учиться. Потом от струн болели подушечки пальцев, зарастая потихоньку на годы мозолями.

Вот и мне удалось разучить эти 4 аккорда, а потому, и просить родителей купить сей славный инструмент, очень дефицитный для того времени. Не знаю, как, но отец где-то раздобыл и принес мне большущую гитару, издававшую громкие, красивые, чуть глуховатые звуки. Гитара эта вызывала дикую зависть у других гитаристов нашего двора, что тренькали на простеньких плоских обычных гостовских инструментах. И еще, я тогда пел. Пел, не потому что была гитара, а потому что с 3-его по 5-й класс ходил в школьный хор и выступал с сольными номерами на всех школьных мероприятиях. Так что вместе с этой большой темно-красной гитарой я был во дворе довольно востребованным исполнителем.

Заканчивался мой девятый класс. И мы, мальчишки тех лет, мечтали о подругах. Хвалились друг перед другом о своих любовных успехах в покорении сердец молодых девчонок. Хвалились и мечтали о любви. Мечтали, потому как были романтиками. Тогда вообще было время романтиков. Все читали и смотрели Алые паруса, пели про Бригантину. В нынешнее время современные мальчишки нас бы подняли на смех. Сейчас о том, чтобы «потрахаться» с девчонкой говорят, как о необходимости, как вот руки помыть или зубы почистить утром.

А мы о таком даже не мечтали, И слов таких еще не знали. Знали слова намного грубее и произносили их, конечно. Но! …Действий, связанных с этими словами, как-то презирали, что ли. Потому, как презирали и девчонок, готовых на эти действия. Каким-то шестым чувством понимали, что это не то, что нужно. По крайней мере тогда …

Так вот у каждого из моих друзей была своя «чувиха». И все знали чья она считалась и не вмешивались, порой даже охраняя эту «чужую» для себя собственность.

У меня тоже была подруга. Звали её Люба. И мы встречались. Свидания были не каждый день, а примерно раза три – четыре в неделю. На встречах были в кино, просто гуляли в парке и целовались. Это считалось верхом победы. Еще на ступеньку выше было приглашение девчонки зайти к ней в гости. Со стороны девочки это означало уже настоящие чувства. ______

И вот, в один из вечеров, когда я проводил её, как всегда, до дома, она вдруг предложила мне зайти к ней домой. Мы поднялись к ней в квартиру. Люба усадила меня за стол на кухне и напоила чаем с очень вкусным клубничным вареньем.

Потом мы слушали музыку на её радиоле. Тогда были виниловые пластинки, что выпускала всесоюзная фирма Мелодия. Помню слушали «Ландыши», «Давай никогда не ссориться», «А снег идет», «Московские окна».

Затем она достала вообще какую-то непонятную тоненькую, как тряпочка пластинку. Помахала ею у меня перед носом:

- Это из журнала «Кругозор», знаешь такой?

- Не-а! – сказал я. – Никогда не видел.

- Потом покажу. Вот послушаем молдавский ВИА, называется «Норок».

И мы послушали. Целых три раза слушали. Мне этот «Норок» и их песня ужасно понравились.

Чуть позже мы услышали звук открывающего входную дверь ключа.

- Это родители? – испуганно спросил я Любу.

- Нет это моя старшая сестра – Элка. Она в нашем институте на третьем курсе учится. Я тебя потом с ней познакомлю. Но только если дашь мне слово …

- Какое? – осторожно спросил я её.

- Что не влюбишься в неё!

- А почему это я должен в неё влюбиться?

- Потому что она страшно красивая, потому что за ней целый хвост её ненормальных друзей-студентов тянется. Потому что она у меня трех парней уже отбила… Только посмотрела на них и все … Ты – четвертый будешь! Понял, дурак?

- Ну, насчет «меня у тебя отбить», это мы еще посмотрим! – с уверенностью произнес я.

- Ладно! – ответила Люба и приоткрыла дверь в свою комнату. ______

Через минуту в дверь вошла эта девчонка. У меня сразу пошел холодок по спине … Огромные ярко-синие глазищи. Такого же цвета, как и у Любы только раза в два больше. И еще с какой-то просто дьявольской поволокой. Слегка припухлые губки, чуть вздернутый носик, красивая, лихая челка и дерзкий, насмешливый взгляд.

- Господи, где же я видел этот образ? – мелькнуло у меня в голове. – где?

- Есть вспомнил! Это же Тоська - Тоня Маркони из недавно снятой Республики ШКИД! Точно, она! А может, красивее? Может! И даже намного …

Девушка подошла к диванчику, на котором сидели мы с Любой.

- Это что, и есть тот самый Саша-гитарист, который еще и поет? – с каким-то особым пренебрежением произнесла эта наглая красавица.

- Я, Элла! – и подала мне руку, чуть заглянув мне в глаза. А вот именно этого, «чуть», наверное, мне и хватило, чтобы, заикаясь произнести:

- С-саша, м-можно Шурик!

- Ладно, все ясно! Чай пили? Варенья мне оставили?

- Да, да! – кинулась с ней на кухню моя Люба

Она прикрыла за собой дверь, но я слышал на кухне хоть и обрывки их слов, но слышал:

- Так себе!

… … …

- Да ничем не лучше, Толика, Генки и Лехи …

- Да нравлюсь, и очень!

… … … …

- Только попробуй, тварь! Убью сразу!

… … должна быть благодарна мне …для них я самое надежное испытание…

… … …

- Да. их честности и верности …

- … твой испытательный полигон не прокатит …

Еще через минуту раскрасневшаяся Люба вернулась и села рядом со мной:

- Пошли, еще немного прогуляемся? Я прям успокоиться не могу здесь … после её прихода!

- Пошли!

Но тут вошла Элка и уже в сногсшибательном, коротком до плавок домашнем халатике. Все что он не скрыл было бесподобно. Сердце у меня сразу так и провалилось куда-то …Лицо стало краснеть …Но Элка выручила и отвлекла меня от крамольных мыслей, что там – под халатиком?

- Вот что, молодежь, сегодня среда. Через два дня у нас с ребятами поездка в Абзаково. Берем две палатки, еды и выпивки на два дня. Но нас только пятеро: я, Жанка Клепа, Борис, Димон и Павлик. Катька и Тоха отказались. Тоха – наш походный гитарист, Любка, ты же знаешь? Кто нас развлекать-то будет? Поехали с нами? Хоть побудете со взрослыми ребятами! С вас ничего для поездки не причитается! На полном нашем обеспечении! Ну как?

- Мы подумаем! – сказала Любка.

- Как моя Люба решит! – поддакнул я.

- Пошли на улицу, – и потянула меня за руку.

__________

Встретились мы с Любой в пятницу вечером. Всегда уверенная в себе и активная на разные темы разговора, она пришла какая-то вялая и молчаливая.

Я сразу заметил в ней какие-то перемены и про поездку даже не стал её спрашивать:

- Что случилось? Ты явно не в себе. Дома неприятности?

- Нет, все нормально!

- Может приболела? У вас же, девчонок, какие-то трудные дни бывают? Да?

- Да нет, у меня все в порядке. Грустно все как-то … С утра сегодня. Просто так, ни с того, ни с сего. В общем хандра. У меня так бывает, иногда, редко правда. Потом проходит, само …

Потом мы шли по скверу минут пять молча. Она держала меня под руку. Показалась свободная лавочка.

- Может присядем? – спросил я.

- Давай! – ответила Люба и мы присели. Затем она, сразу так, перешла к делу.

- Завтра мы едем с Элкиными друзьями в Абзаково.

- Люба! Если из-за этого у тебя испортилось настроение – давай не … Ну её, эту поездку!

- Я уже пообещала Элке. Если ты не поедешь, то поеду одна с ними.

- Да что ты такое говоришь! Разве ж я брошу тебя одну этим дуракам-студентам на съедение?

- Я не очень съедобная. Но я рада, что ты меня не бросаешь … пока …

- Да, что значит пока? Я не собираюсь тебя никогда бросать! Что с тобой?

- Да все будет нормально, завтра. Просто сегодня мне сон плохой приснился. А я такая дура, что весь день теперь из-за этого сна переживать буду!

________

Наутро за 15 минут до посадки на поезд Магнитогорск-Белорецк мы встретились на перроне вокзала. Я прибыл со своей большой гитарой и маленьким рюкзачком, куда мама положила мне две банки тушенки, две рисовой каши, немного краковской колбасы и булку хлеба. Отец достал из холодильника и положил мне в рюкзак две бутылки жигулевского пива.

Борис, Димон и Павлик показались мне здоровыми мужиками. Под ногами у них стояли три спальника, две палатки и три рюкзака с провизией. Из рюкзаков предательски выглядывали горлышки столичной водки.

Один из парней подал мне палатку со словами:

– Это двухместная. Но наших трех дам вполне себе примет. Ты же мужик. Вот будешь отвечать за её установку. Я – Димон, это Борис и Павлик.

Мы поздоровались за руку все четверо.

- Это Жанка-Клепа! Клепа – это, что-то вроде псевдонима. За её любимое платье с кнопками, которые мы называли заклепками.

Элка дальше объяснила так:

- Абзаково мы проезжаем. Там каждый куст уже истоптан. Едем еще два прогона и выходим на остановке Урал-Тау. Это главный хребет. Поднимаемся в горы к истокам ручья и ставим палатки. Димон дорогу знает. Все, садимся, поезд подали на посадку.

________

В поезде ехали почти три часа. Наконец доехали к месту высадки. Вышли из вагона. На остановке три домика. Один вроде вокзальчика и два жилых. Вот и весь поселок.

До ручья поднимались целый час. Но место было очень красивое. С одной стороны, отвесная стена скалы, высотой метров семь-восемь, с другой - шикарный вид на спуск в долину, где виднелась наша железная дорога. Ручей, шириной почти два метра, бил прямо из-под скалы и где-то далеко внизу через несколько километров превращался в маленькую речку. Возле выхода ручья из скалы небольшая полянка, где можно было поставить 3 – 4 палатки. Дальше, густые кусты с трех сторон. За ними высоченные сосны в обхват шириной.

- Мы здесь с альпинистами в прошлом году отдыхали, – объяснил Димон. Здесь крутизна больше 60 градусов. Ребята на этих скалах с удовольствием целых три дня тренировались.

Поставили палатки. Мы управились с Любой и Жанкой втроем меньше чем за полчаса. Элка занялась подготовкой к обеду. Однако подготовка затянулась и пока мы раздобыли дрова, пока на них что-то закипело, прошло еще часа два. Однако до пяти вечера мы все же пообедали. Выпили на шестерых две водки. Мне и Любаше налили лишь половинную дозу. Люба половину этой дозы с удовольствием отправила в ручей. Я осилил, то что мне предложили. Потом полезли выше в горы, обследовали совершенно дикие места, видели двух косулей и спугнули зайца. Там же сделали несколько фотографий. Вернулись к ручью часов в семь. Взялись готовить ужин.

В девять сели ужинать. Выпили еще две бутылки. Мне показалось, что мужики эти «ни в одном глазу».

- Здоровые черти! – подумалось мне. А в голове уже шумело. Ребята поняли мое состояние, который Павлик бросил мне:

- А ты пока коней своих притормози, а то весь концерт нам испортишь. Давай доставай свою шестиструнную и начинай …

С этого времени я больше играл и пел, чем ел и пил. Ладно, репертуар у меня был вполне изрядный. От моих школьных и до современных песен, которые пели все хором. Ну и потом до Окуджавы и Северного, полублатного шансона «Американки», «Последнего переулка», «Эшелона». «Золотой стрелы».

Костер горел. Было около двенадцати ночи. Я, Люба и Жанка сидели у костра. Элка с тремя парнями отошли прогуляться. Я пел. Возле меня стояла начатая бутылка водки вместе со стопкой. Иногда мне приходилось прерывать свое пение, потому что надо было чуть-чуь плеснуть водки и глотнуть, чтоб «прополоскать» горло. Люба и Жанка клевали носом. Потом уползли в двухместную палатку и залезли в спальные мешки.

Свой концерт я прекратил. Сидел и смотрел на огонь, подбрасывая сухие ветки, чтоб не погас. Веток было много. Выпито мною тоже было немало. Голова кружилась. Немного тошнило.

Пришли с прогулки Элка и трое ребят. Элка зашла в палатку и вытащила из неё свой спальник.

- Там дышать нечем! – объявила она всем присутствующим. Я буду спать на свежем воздухе. Забрала с собой спальник и легла за палаткой, метров в десяти от костра.

Ко мне минут через пять подвинулся на коленках Павлик:

- Слышь, Санёк! Ты давай, голоси, не останавливаясь минут пятнадцать-двадцать, понял? Потом шатаясь ушел за палатку к Элке.

И я заголосил изо всех своих легких:

- В Москве ночные улицы

В неоновых распятиях.

У ресторана блудницы

Целуются в объятиях …

Потом, когда кончилась, стал орать про шар голубой. А когда голубой шар остановился, услышал довольно громкий хлесткий звук и голос:

- Больно же? …

- Давай, вали, вали отсюда …

Павлик свалил, прополз в большую палатку, лег и захрапел на весь лес.

______

Затем я услышал голос Бориса:

- Ты пой, пой давай! Знай свое дело! Понял?

Я снова заголосил:

- Средь них и ты влюбляешься

С глазами неба синего

В чужих ногах валяешься

Семнадцать с половиною

«С глазами неба синего» орал просто из последних сил. Чтоб она лучше слышала …

Только куплет закончился услышал злой и громкий Элкин голос.

- Пошел отсюдова! … Как далеко? Подальше пошел, понял? Как минимум вон в ту палатку …

- Наверное специально так громко, чтоб и Димон успокоился, - подумалось мне.

_______

- А мне идти или нет, как думаешь? - спросил Димон. Я молчал, что мне оставалось?

Димон все же ушел за палатку. А я снова заорал, чтоб она слышала:

- Кого так жадно ищешь ты,

Бредешь дорогой длинною?

Потом глаза заплаканы

Семнадцать с половиною …

Минут пять было совсем тихо. Орать уже сил не было. Я просто сидел и ждал. Ждал, понимая с ужасом, что жду, не дождусь её голоса. А вдруг не дождусь? Но, наконец, минут через пять услышал, негромкое:

- Да никого мне не надо! Идите вы все …

И Димон тоже ушел и залег в палатку. Я сидел у костра и чувствовал, что засыпаю. Но вдруг … услышал:

- Саш! Иди сюда!

И я пошел, поднялся и пошел с трудом передвигая ноги, понимая, что, если даже упаду, все равно дойду или доползу до нее.

Она лежала в спальнике, показавшись мне такой маленькой, словно игрушечной, но такой красивой и желанной, что мне стало трудно дышать.

- Иди ко мне, это большой мешок. Мы с тобой худенькие, поместимся …

И я тихо и осторожно прямо ввинтился к ней. Голова сразу закружилась от её запаха. Мне так хорошо не было никогда в своей жизни, ни до, ни после этого момента.

А потом она обняла меня прижалась ко мне, и я услышал такое, что никогда не должен был слышать, о чем не мечтал бы в самых сладостных снах:

- Саша! Возьми меня!

Я не поверил своим ушам, и вовсе не потому, что слово «возьми» у этой страшно пленительной и недоступной красавицы поместилось всего в три буквы, а потому что весь вечер лихорадочно грезил просто приблизиться к ней.

Потои приподнял голову и стал целовать всю её, целовать по кусочкам, куда только мог дотянуться.

А она снова произнесла все эти три буквы:

- Возьми меня, Саша!

Она еще несколько раз повторила их уже чуть тише и, наконец, совсем шепотом. А я все целовал её, так и не решаясь даже приподнять её вязанную кофту, под которой не было лифчика.

Элка положила мне ладонь на глаза и закрыла мне их.

- Давай спи, успокойся и спи …

______

Утром меня разбудил Димон:

- А где же наш гитарист?

Потом он помог мне выбраться из её мешка. Все видели, как я вылезаю из этого спальника. Все, даже моя Люба. Элка отвернулась и не глядела ни на кого, ожидая, пока все разойдутся.

- Ну, ты мужик! – протянул мне руку Димон.

- Ничего не было! – буркнул я в ответ.

- Какая разница, что было? Главное - ты был с ней. Она ведь никого из нас никогда к себе не подпускала. Поцелуи принимала и то дружеские. Чмокнет в щечку и все на этом. Вот так …

_______

Мы немного позавтракали, собрали палатки и решили вернуться домой на дневной электричке.

Впереди всех на станцию шли Жанка с Любой. За ними все трое ребят. Мы с Элкой шли последние. Перед самой станцией она остановила меня и сказала мне слова, которые я потом запомнил на всю жизнь:

- Саша! Как бы ты не оценивал свои поступки, какими бы правильными они тебе не казались, все же знай и помни:

- Каждая женщина имеет полное право на кусочек своего счастья. Пусть маленького, но своего.

Я тогда молча кивнул головой и толком не понял, что она имела в виду, потому, как думал совсем о другом. Я думал о том, что и меня постигла такая же неудача, как Толика, Генку и Леху. А что я мог с собой поделать? Черт с ней, с этой неудачей, зато я был счастлив по-настоящему! И может быть один-единственный раз на всю оставшуюся жизнь!

________

А может, я просто не заметил, как вчера со мной попрощалось детство …

_______________

Все просто: не удерживай то, что уходит и не отталкивай то, что приходит. И тогда счастье само найдет тебя.
_______________________

Сентябрь подходил к концу. Клены в моем старом парке совсем пожелтели. Ветер гонял осыпавшуюся листву, то кружа её словно в танце, то разбрасывая в разные стороны.

Вот и мои 68 лет разбросали ветра по просторам жизни, разложили по полочкам, готовясь представить мне последний отчет перед моим выбором.

— А выбор-то и невелик, — подумалось мне. — Либо четвертая по счету химиотерапия, либо последний причал – кровать. А после четвёртой, что – лучше будет? Нет! Не будет. Но надо же что-то делать.

Рак легких тихо ставил точку. Последнюю точку в моей жизни. Сегодня последний раз иду на почту получить свою пенсию – ровно 14000 рулей. За все восемь лет сумма почти не изменилась. Специально не переводил на карту, пытаясь доказать себе, что еще могу ходить, еще живу и дышу, со свистом и хрипом. Проклятая одышка. Никак не могу надышаться.

Господи! Ну где же эта моя последняя скамейка? Нужно дойти, обязательно дойти, хоть чуть-чуть присесть. А потом еще триста метров и почта…

Ах! Ну, наконец-то, показалась. И вот же, черт возьми, на моей двухметровой скамье торчит какая-то старая дама. Села прямо на середину…

Ну куда же мне примоститься. Ну, вот-вот, я на самый краешек…

— Располагайтесь! Я подвинулась. Отдохните…

— Спасибо вам большое! Из последних сил, еле дополз. Вы уж простите, что потревожил.

— Ничего! Вы меня совсем не потревожили…

Она подвинулась и потом как-то с интересом вдруг взглянула на меня. Потом тихо произнесла:

— Рак лёгких. Последняя стадия. Уже не операбелен.

— Увы сударыня! Увы дорогая…

— Я знаю, он не лечится.

— Я тоже это знаю…

— Но!

— Что, но? Через три дня поеду на четвёртую химию…

— А другие варианты?

— Какие? Эвтаназия?!

— Да упаси Боже!

— Господи, а что же ещё?

— Его можно…

-Что?

— Убрать…

— Вы с ума сошли, что ли? У вас с головой все в порядке?

— В порядке. Я могу помочь. Я хочу вам помочь. И мне нужно вам помочь, уж поверьте мне, я это обязательно сделаю… Если вы этого твердо захотите. Только очень ТВЁРДО! Назад дороги не будет! НЕ БУДЕТ!

— Какая дорога? О чем вы говорите? Вы ненормальная. Если я вдруг вылечусь – зачем же мне возвращаться… к смерти?

— Всяко бывает! – женщина как-то неловко ухмыльнулась самыми кончиками своих тонких бледных губ.

— И что же это за лечение? Какие-нибудь мантры? Колдовство? Простите, но я уже давно во все эти сказки не верю…

— Мы не будем лечить рак. Мы просто будем его убирать. Всего три сеанса…

— Это как и когда? – я вдруг с дрожью почувствовал идущую от этой странной женщины просто монолитную уверенность в своих силах. Я попытался взглянуть в её глаза, но за огромными массивными очками почти ничего не увидел. Так вроде, обычные, немного карие какие-то. Да еще и веки зеленкой подкрашены.

— У вас всего три эндокравидона с цифрами 7, 14 и 23. У меня были случаи гораздо серьёзнее и ни одного сбоя. Практика – всего 50 лет работы после 10 летнего обучения в высшей школе трансгрессии высокомолекулярной биомассы.

— Да! С вами не соскучишься. И что же, когда хотите начать ваше лечение?

— Это не лечение упрямец вы эдакий. Это УДАЛЕНИЕ, а точнее выравнивание, вытягивание и удаления узлов болезни из организма. Но еще раз говорю – вы должны мне дать твёрдое согласие, что не раздумаете потом? И так?

— Даю! Даю! Даю! – захрипел я из последних сил. Всё равно, как умирать! Когда начнём? Завтра?

— Начнём прямо сейчас, а закончим через 1 час. Еще на почту успеете за своей пенсией. А жена-то вас дома ждёт, что ли?

— Жена в санатории. Вчера только уехала… Дочь в другом городе. Нянечку ко мне приставили. Вот ухаживает немного за мной…

________

Женщина сняла наконец очки.

— Дайте мне свою левую руку. Рукав закатайте до самого плеча, чтоб ни единой ниточки на теле не было. Вот, так, так… Давайте, давайте… Да не бойтесь же вы, я не съем вашу руку.

Женщина взяла очень бережно мою руку за кисть и положила ее на свою открытую ладонь. Потом также бережно накрыла мою руку своей другой

Я сейчас начну вам кое-что рассказывать. Возможно, вы в своей памяти что-то и вспомните. Скорее всего память будет очень быстро листать старые страницы, но возможно и медленно. Вам нужно обязательно слушать и видеть всё, что покажется ОБЯЗАТЕЛЬНО МОЛЧА! Вы не должны мне мешать. Произнесёте хоть один звук, кроме своего противного хрипа – сорвёте мне мою работу. Понятно?

— Понятно! — прошептал я и закрыл глаза…

_______

Я успел взглянуть на часы было 17:45 вечера. И было еще светло. И оставалось еще чуть больше часа до закрытия почты.

Темнота подкралась незаметно. Я только почувствовал, как будто стал терять зрение. Все пространство вокруг искривилось. Деревья и кусты вытянулись в одну сплошную зеленую полосу. Потом полоса стала менять цвет на серо-белый. И я увидел зиму 1960 года. Вернее, самое начало зимы. Когда еще только выпал и впервые не растаял снег.

Мы переехали из барака в новый кирпичный дом этой осенью. Дом сдали в эксплуатацию, заселили, а вертикальную планировку вокруг дома так и не сделали. В итоге на пустыре возле дома на площади 50 на 100 метров образовалась огромная лужа. Местами довольно глубокая. Заходить на середину мы, пацаны, боялись. Один лишь татарчонок Рофа не боялся и плавал в этой луже на выброшенном жестяном корыте, заткнув чем-то сливное отверстие.

Я брёл по этой луже уже полчаса. Тонкий лёд подо мной противно скрипел, но держал. Я был очень легкий и низкий ростом. Вот и середина лужи. Ох здесь и глубоко? Вот бы провалиться! И я ударил изо всех сил по тонкому льду пяткой своего подшитого валенка.

Память моя напряглась, и у меня начались видения, как ко мне спешил на помощь отец, чтобы вытащить меня, утонувшего по уши в этой луже.

Но!..

Но!..

Но! Кто-то в последний момент подхватил мою ногу и тихо так поставил на тонкий лед. И я услышал крик отца:

— Санька! Сынок! Ты куда залез. Вылазь сейчас же, а то провалишься! Дома всю жопу испорю!

А потом я увидел врача в больнице, что собиралась ставить мне капельницу. Но она почему-то подержала, подержала её в своей руке, а потом вынесла из палаты.

И тут мне что-то больно кольнуло в правое лёгкое. Так больно, что я не выдержал и захрипел.

_______

Постепенно в глазах позеленело, появились парк и скамья, и я разглядел лицо женщины, склонившееся надо мной. Она, как когда-то моя мама, тихо дунула мне в глаза.

— Это я лишнюю память отхукиваю – сказала она точь-в-точь, как говорила когда-то мне мама. – Мы с вами прошли первый эндокравидон. Я вас поздравляю. Мы начали изгнание болезни.

Она отпустила мою левую руку и стала с силой натирать обе свои друг об дружку.

— Давайте мне быстро вашу правую руку! Быстро закатывайте рукав! Да быстрее же. Со вторым будет еще сложнее, Но самый сложный будет третий…

__________

Снова потемнело. Но зелень в этот раз не отступала. Она стала лишь ярче и отчётливее, наполнившись темно-зеленой хвоей соснового леса.

Мы возвращались с отцом с рыбалки на его стареньком Москвиче, которого тот в шутку называл «торпеда». Дорога шла под гору. И вдруг машина почувствовала сильнейший удар. Задние колеса оторвались почти на полметра от земли, потом их занесло вбок, машина плюхнулась на живот, как лягушка.

— Все! Баста! – сказал батя. – Приехали. Кардан оторвало. Хорошо еще не перевернулись.

— И чё делать? – спросил я.

— Ни чё! Ждать попутку или трактор. Да здесь вон и следов то от машин не видно. Заехали же в такую глухомань!

С полчаса мы сидели и ждали попутку. Зря…Никто к нам не ехал. Отец не выдержал:

— Полезу под машину. Там в багажнике у меня проволока есть, попробую кардан подвязать. Пошли поможешь маленько…

Отец достал проволоку и полез под машину. Я встал рядом, наклонился и смотрел, как он с силой накручивал проволоку на поднятый ногой кардан. Кардан-то он подвязал, а машина так тихо-тихо, почти незаметно, поползла вниз по дороге, сдирая рубаху с отца вместе с его кожей.

— Сынок! – захрипел батя, — помоги. Хоть немного упрись ногами, подержи капот хоть чуть, не дай помереть.

И я четырнадцатилетний балбес из всех своих довольно хилых силёнок держал эту «торпеду». Пот заливал мне лицо. Спина отнялась. Ноги тряслись, но я держал. Это потом, когда приполз трактор с телегой за сеном из ближайшей деревни, меня, надорвавшего все, что только можно было надорвать, спасали в скорой… А тут…

Только я упёрся в этот проклятый капот, только напряглось всё мое еще слабенькое тело, я услышал:

— В двух метрах от тебя сбоку лежит толстенная ветка… Да вот же она… Разуй глаза… Вот дурень … Или тянись или рвани к ветке и бросай под переднее колесо. Дорога сухая, машину не стащит…

Я боялся бросить капот. Боялся бросить отца. Мне казалось машина тут же раздавит его. И я тянулся к этой ветке. Тянулся изо всех своих сил. Тянулся и держал машину. А потом голос:

— Да ты ногой тянись, достанешь ведь. Вот балбес!

И я достал. И моя скорая развернулась прямо на моих глазах и умчалась куда-то далеко-далеко. А отец весь в крови вылез из-под Москвича. И мы поехали с карданом на проволоке 20-30 км в час.

________

Зелень потускнела и пожелтела. И мне в спину, а потом в грудь будто всадили нож. Мне кажется я потерял сознание.

Очнулся опять от дуновения этой женщины.

— Отдышись! – сказала она каким-то отрешённым голосом. — Сейчас начнется самое главное.

Она встала со скамьи и опустилась на колени.

— Дайте мне вашу голову.

Женщина с минуту потерла обе руки о свои щеки и лоб. Потом опустила их мне на голову.

Но мир не потускнел, и не позеленел, а вдруг заиграл всеми красками Крымского лета. И я вместе с двумя друзьями после четвертого курса института загораю на скалах у самого синего моря. Мы лежим и отдыхаем после долгого купания в бархатной воде под ярким солнцем Таврии, наслаждаясь упругостью молоды х здоровых тел. Чуть ниже нас там же на скалах загорали две красивые девчонки лет под двадцать.

— Наверное – первокурсницы зелёные, — подумалось мне, и я отвернулся от них в сторону.

В это время девчонки особенно звонко расхохотались. Одна даже показала на меня пальцем и потом сказала подруге:

— А мне вон тот мальчик понравился. Нет … вон тот брюнет, черненький. А хочешь я вон с той скалы прыгну на зло этим выдрыгистым парням?

— Ты чё? Дура, что ли? Высоко, разобьёшься!

— А я все равно спрыгну!

Эти слова заставили нас троих привстать и посмотреть, чем же такой прыжок закончится? Высота больше пятиэтажного дома.

— Вот дура! Или спортсменка!

Я присел на камень. Девчонка прыгнула. Оказалась просто дура. Потому, как не выплыла. И мы с Димкой помчались к этой скале спасать неудачливую ныряльщицу. Витек плавал плохо, а потому не побежал, а так тихо пошёл вслед за нами. Димка бегал хорошо, но я-то бежал быстрее. Я его всегда на «физре» обгонял, и в школе, и в вузе.

Это потом я тонул, когда вытащил девушку и когда еще в воде она сумела вздохнуть и поплыла. А я вздохнуть не смог. Я утонул и ждал на дне спасателей. Долго ждал. Димка гад, побоялся прыгнуть ко мне. А тут …

Меня кто-то остановил. Причем остановил по-подлому, поставив мне подножку. А Димка вместо меня прыгнул к девчонке и торжественно вынес на руках тонущую. А я стоял и смотрел, и думал. Крепко так думал. А почему крепко?

Да потому, что ЭТО БЫЛА МОЯ БУДУЩАЯ ЖЕНА! А она прошла мимо меня, обнявшись с Димкой и даже не взглянула в мою сторону.

_______

Я долго не мог очнуться. Все мое тело ломило, как будто в него воткнули десятки ножей. Мне было очень больно и очень плохо. Плохо потому, что я никак не мог поверить, что жена меня не узнала. От боли или от обиды жить не хотелось. Хотелось скорее умереть.

— Она там в санатории, — подумалось мне, — а я тут умираю. Ну и ладно. Зато лежу и дохну не на больничной койке, а на скамейке. И меня «отхукивает» посторонняя женщина. Получается, как бы и ухаживает за мной, что ли? Выходит, я что — все еще мужик? Ну да! Мужик на последнем издыхании.

Боль горела и кипела. Обида на жену отравляла мои последние минуты…

— Сейчас, я помогу вам. Простите, меня! Я немного устала. И нога что-то заболела, как будто кто ударил по ней. Сейчас я все поправлю. Давайте попытаемся присесть.

Присесть все же удалось. Но голова сильно кружилась. Она опять дунула мне в лицо. Стало чуть-чуть полегче.

— И что же? -спросил я женщину, — чем же последний эндокравидон страшнее двух первых?

— Потом поймёте! Мне нужно немного отдохнуть. Я очень устала. Давайте посидим молча.

Она откинулась на спинку скамьи и закрыла глаза. Я дремать не собирался.

— Я те щас позвоню, заразочка такая, и ты мне ответишь, как прошла с Димкой мимо меня, сделав вид, что мужа не заметила.

— Я достал свой старенький мобильник и привычно нажал на вызов клавиши 2, под которой значилось «жена».

И вдруг услышал голос автоответчика.

— НОМЕР НЕ СУЩЕСТВУЕТ!

— Как это не существует? Вы что там в ТЕЛЕ 2 с ума посходили? Я двадцать лет уже звоню по этому номеру…

— НОМЕР НЕ СУЩЕСТВУЕТ!

Ничего не понимаю. Женщина открыла глаза.

— Ваша жена была врач?

— Да ревматолог-кардиолог. Она и сейчас ещё работает. Уважают ее на работе. Молодых учит.

— Не жалейте её! Это она вас залечила. И даже не из-за любви… То есть из-за любви, да только не к вам, а к своей профессии. Постарайтесь забыть её и начните вашу новую жизнь. Я её вам уже подарила. Идите же скорее за своей пенсией. А меня ждут другие больные.

— Ты дура! Ты дура ненормальная! Ты что натворила. Ты же мне жизнь сломала! Ты сволочь, ты стерва! А дочь-то у меня есть? А квартира есть? Ты мне хоть что-то оставила?

— Странные вы люди мужики! Хотите получить все и даром. Чтобы получить все много ума не надо. Тяжело отдать. Идите же за пенсией. Осталось 12 минут. А топать еще метров триста вам.

Я взглянул на часы. Было 18:48. Не дойду, куда мне?

— Дойдете, только шагайте быстрее. Ножками шевелить не разучились еще?

— Дура ты! Стерва! Стерва!

А пенсия то у меня осталась? Хоть эти свои 14000 получить. Ничего, почтальон минут на 10 задержится. Поскребусь в окно, поплачусь…Отдаст…

Я схватил в руки свою трость и пошагал. ПРЯМО ПОШАГАЛ К ПОЧТЕ!

Потом взял трость под мышку и П О Б Е Ж А Л! Впервые за двадцать лет я ощутил, как ветер ударил мне в лицо от быстрого бега. Трость вылетела у меня из-под руки, но я не остановился, пока не добежал до почты.

Было 18:55. Кассир недовольно взглянула на меня:

— Вот что бы вы без меня делали бы. Я уже минут пять, как должна была закончить и закрыть входную дверь. Ладно не доставайте паспорт. Вот ваша квитанция, распишитесь.

— Слава богу! Хоть пенсия цела! Где там расписаться?

Я трясущимися руками схватил у неё со стола казённую ручку и поставил на квитанции свой крючок. Поставил и не поверил своим глазам:

Там на квитанции стояли мои имя, фамилии и отчество… НО!

Там стояла уму не постижимая сумма пенсии 41 178 рублей 27 копеек.

Меня бросило в пот.

— Это не моя квитанция!

— А чья?

— Не знаю!

— Дайте-ка мне ваш паспорт!

— Нате!

— Боровой Александр Сергеевич – это вы? Ну вы и шутник!

— Да я в жизни никогда такой пенсии не получал.

— Нет вы сегодня точно сбрендили! Или вы специально, чтобы отвертеться от меня? Кто мне вчера обещал билеты на филармонию? А? Доставай, доставай из кармана. Вон в том внутреннем. Эх! А еще капитан дальнего плавания на пенсии. Иди же Саша переоденься. Встретимся через час у филармонии… И чтоб в этот раз – не опаздывать. Не то уши надеру, капитан…
_____

Сентябрьский ветер кружил опавшие листья. Старый парк потихоньку пустел. Серый вечер опустился над городом. Люди шли по улицам, спешили куда-то и не спешили. Просто так шли и не просто так. У всех свои заботы и проблемы.

Остановись человек, не спеши. Пройди по скверу и присядь на лавочку. Может и тебе повезёт, и ты встретишь эту женщину…