В Михайловском опять идут дожди.
Еловая аллея Ганнибала
Темнеет мхом и хвоей на пути
К усадьбе, что с годами обветшала.
И пуст, и скучен яблоневый сад,
Хоть плодоносят старые деревья.
И яблоки холодные висят
На чёрных ветках, словно привиденья.
Здесь бродит и скорбит который год
Одна из муз, властительница флейты.
Всё ищет и вздыхает, и зовёт,
Всё слышится ей всюду голос чей-то.
То на горбатый мостик на пруду
Придёт она, былое вспоминая,
То к озеру - и в неба пустоту
Заплачет криком журавлиной стаи.
И горевать она обречена
О друге, что навеки возлюбила.
И бродит, одинока и грустна,
Не в силах отыскать, забыть не в силах.

Вот рушат дом. Разобранная крыша
Провалами бездонными глядит.
В траве мелькнула и исчезла крыса.
Валяются с резинкой бигуди.

Крутила их какая-нибудь Люба
И вечером бежала на причал.
И людям было весело и любо
Смотреть на эти кудри по плечам.

И тот, который был кудрям причиной,
Спешил сойти на берег с корабля.
Бросало их друг в друга, как в пучину
Непрочную лодчонку без руля.

Весь двор гудел, гостинцы собирая,
Ломились п-образные столы,
Сидели молодой и молодая
И с нетерпеньем ждали темноты.

А дальше - дом, работа и пелёнки,
Развешанные посреди двора.
И иногда казалось, до печёнок
Их эта жизнь простая допекла.

Но с новым днём их прибывали силы -
Печали уносило, как волной.
Работали, стихи читали сыну,
И жизнь была незыблемой такой,

Как этот дом кирпично-монолитный,
Что укрывал от зноя и дождя,
Что ими был наполнен и напитан,
Как солью белой синие моря.

Да устоит он, этот дом незримый -
Пятном родимым, раною в груди.
И пусть спешат любимые к любимым,
Не разбирая, что там, впереди.

Наш кот нам объявил бойкот.
Сказал, что он не просто кот,
Что он котее всех котов
И это доказать готов.
Он будет громче всех фырчать,
Скрести, царапать, завывать
По стенам бегать и шипеть,
А по ночам истошно петь.
А мы сказали: «Милый кот,
Не объявлял ты нам бойкот.
Когда бойкот, тогда молчат,
А ты вопишь, как сто котят.
А если все наоборот,
И ты объявишь нам бойкот
И впрямь упрямо замолчишь
И станешь нем и тих, как мышь,
То знай, что ты не просто кот,
Ты наш любимейший раскот!"
Тогда мурлыкнул мирно кот
И отменил свой небойкот.

Золота с утра под деревами
Дворник свалит полные возы -
Это снова осень, и над нами
Звёздные раскинулись Весы.

Мы кладём в невидимые чаши
Тёмные и скудные слова.
Отчего же все ясней и чаще
Слышен голос нашего родства?

Что нам делать с этой благодатью -
Удержать ли золото в горсти?
Но опять на землю серой прядью
Падают упрямые дожди.

Сор выносят и пустые ссоры,
Обнажая камень и гранит.
Так неотвратимо и так скоро
Наш костёр осенний догорит!

Дым его торжественен и горек
И разлит в дворовой глубине.
И метёт, метёт привычно дворник
И сжигает золото в огне.

Медвежий этот край богат на звездопад.
Неважно, из окна, с равнины ли, кургана,
Как старый звездочёт, укутанный в халат,
Читаем нашу жизнь в глубинах океана

Надзвёздного, того, что сам читает нас
И, верно, удивлён бессмысленности чтива -
Тому, что смотрим, как сто метеоров в час
Сгорают над Землёй столь страшно и красиво.

Скажи, зачем, зачем так тянет нас во тьму
Смотреть на письмена пылающие эти,
Когда и под ногой всё в гари и дыму,
И звёздами глаза стихают в лазарете.

Когда стремится вниз, а может, ввысь упасть,
Не требуя наград, не ведая ответов,
Бессмертной жизни та мерцающая часть,
Что легче ветерка и тоньше сухоцветов.

Наверное, поймём когда-нибудь потом
Мы эти письмена горящие ночные.
И падает поток, как огненный потоп,
На реки и леса, и головы слепые.

Ты на последнюю копеечку
Берёшь роскошную пластиночку.
Бросаешь тусклый взгляд на фенечку -
Жаль, не порадовать Мариночку.

Твой выходной отравлен скукою.
Маринка бесится, негодница.
Нет кофе. Тянет быть под мухою.
Лишь мухи в доме хороводятся.

Спускаешь время в серой темени -
Дрянные фильмы и лежание.
А время бьёт тебя по темени,
В нём нет ни капли обожания.

И ночь тягучею резиною -
Ни звёзд, ни снов - так искалечена.
Зачем же жизнь такая длинная...
Зачем же жизнь такая вечная...

С раскладушкой и сумкой, набитой
Разным хламом, он брёл по тропе.
В старых тряпках, немытый, небритый,
И насвистывал что-то себе.

Что за радость рядиться в обноски,
Просыпаться в траве под росой?
И клонились печально берёзки
Над беспутной его головой.

И нещадное солнце палило,
И терзала его мошкара,
А он шёл себе неторопливо,
Ниоткуда шёл и никуда.

И угадывалось на мгновенье
В этой блажи его распустой
Бесконечное жизни движенье
И её безмятежный покой.

Сестра моя сладкоголосая,
Поёшь беду, поёшь печаль.
Обида чёрною занозою
Разбила голоса хрусталь.
Ещё вчера была царицею
И смело, словно во хмелю,
Над горделивою столицею
Несла ты голову свою.
И взор твой огненный и яростный
Был слепо в завтра устремлен.
Не знала ни любви, ни жалости
В пылу безжалостных времён.
И руки белые, лилейные
От крови не уберегла,
Жила в палатах оружейных ты,
Метала стрелами слова.
Парила высоко над бездною,
Как неподвластная судьбе.
Но злое горе злыми песнями
Ты напророчила себе.
Укрылась траурными перьями,
Легла в бумажные цветы...
Сестра моя, ведь ты не верила
В звезду, которой пела ты.
За то без меры и наказана
Жестокой, мрачною судьбой,
И стала песнею безрадостной,
Моей печальною сестрой.

И пошло-поехало! Слёзки на колёсках
Разогнались с ветерком, покатились слёзки.
Едут градом по щекам, заезжают на нос.
Любят слёзки на носу повисеть, качаясь.
Повисели, отдохнули, - снова слёзки катятся.
И весёлой, и нетрудной им дорога кажется.
А куда торопятся слёзки на колёсках?
Ждёт их смех на палочке, в гости едут слёзки!
Встретятся, обнимутся и разулыбаются,
Расшалятся, напроказят и перемешаются.
Где тут слёзки мокрые? Где смешинки звонкие?
Кто ревёт, а кто смеётся голосами громкими?
Вот какая путаница, все клубком наматывается.
Что тут делать, в голове просто не укладывается.
Только смехом хохотать, слёзками покатываться!

У моей собаки очень мокрый нос.
Подошёл я к маме, задал ей вопрос:
"Если пёс болеет, как его лечить?
Может, его чаем сладким напоить?
Может, дать таблетку или порошок?
Ведь болеть так грустно и нехорошо».
Мама улыбнулась: «Если мокрый нос,
Если нос холодный, то здоровый пёс.
А вот если теплый, если нос сухой,
Это значит, болен друг лохматый твой».
Вот так расчудесный вышел поворот -
У моей собаки всё наоборот!