Неизвестный прохожий

Чьи там шаги словно след за моей спиной,
Кто там бросает прохожему: "Оглянись"?
Как же ты можешь бежать словно тень за мной,
Если ты знаешь, что я - вековой гранит?

Ветер доносится просьбами в виде рифм,
Может быть, это поэт, Афанасий Фет?
Но почему его четырëхстопный ритм
Не говорит, что опять наступил рассвет?

Фëдор не в силах Россию умом понять?
Я, оглянувшись, никак не сойду с ума.
Или быть может Высоцкий зовëт меня. ..
Кто ты, прохожий, поэт или тень бельма?

Или сочится с моих потускневших век
Крупными каплями, словно холодный дождь,
Белой березы Есенинской зимний снег,
Тающий, будто прогнавшая маму дочь?

Мой неизвестный прохожий, несущий чушь,
Может быть Бродский Тиберию очень рад?
Спутал, бежит, только слышно шаги, и:
-Чу,
Мой неизвестный прохожий, а ты женат?

­Художники

Ночь пришла, а художник не спит, всё рисует крест.
По холсту разбросал неуверенные мазки.
Он как будто бы помнит о чём говорил Отец,
Ветерком прикоснувшись к эскизам его руки.

Плакать поздно. Теперь ты - художник и вечный мних
Без часов, без друзей, без вождей и одет в рваньё.
И твой путь по просторам свободы не вверх, а вниз.
А твой низ не такой как у тех кто речёт враньё.

А когда ты поймёшь, что не жизнь без холста, но смерть,
Ты достанешь из ящика кисти и сдуешь пыль,
Ты еду поменяешь на краски, возьмёшь мольберт,
И поверишь восторженным взглядам хмельной толпы.

Ты поймёшь, что рисуешь не ты, а рисует Он.
И от истины этой как будто сойдешь с ума.
И внезапно пронзит тишину колокольный звон,
Испугается смерть, и на время умрёт сама.
5.24.

Чёрная шляпа и чёрный плащ,
Чёрные брюки, виски, наветы.
В чёрной груди, вырываясь, скала
Бьётся и тоже чёрного цвета.
Чёрные волосы, руки, глаза.
Чёрная радуга в чёрном небе.
Как ещё нужно тебе сказать,
Что ощущают чёрные нервы?
Черную воду на чёрный плащ,
Льёт, напевая мелодию черную,
Чёрная туча из чёрных глаз.
Ночь. Неразборчива и никчёмна.
Черные песни, стихи, слова.
Черные ветры, дожди и листья,
Черные слезы видны едва,
Черные тени явились лично.

Но вот рассвет бросает бирюзу
На всё что было бесконечно черным.
Я в этот свет тихонечко вползу
И отыщу в нём праведные зёрна...

Может быть, и не было тебя,
Не встречали мы на остановке
Любопытно-одинокий взгляд
Взглядом любопытно-одиноким.

Может, ты - иллюзия моя,
Яркий сон, ночное привиденье,
Ветерок от крыльев журавля,
Прошлый свет от настоящей тени.

Может, ты - весенний тёплый дождь,
Замерзающий в моих ладонях.
Может, ты - летящий в спину нож,
Тот, что обязательно догонит.

Может, я - пропащий кипарис
Без твоих раскидистых иголок,
Вышел летней ночью покурить,
А вернулся зимним утром - голым.

Может, я - иллюзия твоя,
Сдохшая от голода синица,
Может быть, мы даже не друзья
В книге всемогущего всевидца.

"Жизнь не для того, чтобы ждать, когда стихнет ливень. Она для того, чтобы научиться танцевать под дождём" Марк Порций Катон.

Жизнь не за тем, чтобы ждать, когда стихнет ливень,
Высохнет почва, расстелет ковёр трава.
Дождь не сырой, если ты превратился в ливер,
Боль не страшна, если катится голова.

Встань, улыбнись и беги пока ливни красят
Зеленью путь, по которому ты пройдёшь.
Всем раздавали когда-то любовь и радость.
Что же ещё тебе нужно, чего ты ждёшь?

И не мечтай, что закончатся в этой жизни,
(стихнет один, принесёт липкий страх другой)
В виде препятствий летящие с неба ливни.
Жизнь не за тем, чтобы ждать от небес покой.

Жизнь - это выход на сцену с коротким танцем,
Времени ждать, когда кончатся ливни, нет.
Солнце когда-нибудь тёплым котёнком встанет,
Или пойдёт вместо ливня мохнатый снег

"Если хочешь научиться любить, сначала
Научись ходить по снегу, не оставляя сле'да" .
Прогуляться ветром над полем - уже немало,
А прожить без гнева неделю - вообще победа.

Расцветёт весной колокольчиковое поле.
Подними глаза, высоту взяв солёным пудом.
Если хочешь, то наслаждайся свободной волей,
Если хочешь, то подари свою жизнь кому-то.

Если хочешь намажь горький опыт на щёки
Или вновь начни строить Вавилонскую башню,
Научись по снегу ходить, как ходили боги,
Но узнай сначала, почему им не было страшно...

Не в вине точно и не посредине.
Истина - это бабочка-однодневка
На зелёном поле простых заблуждений
Летящая в костёр чествования успеха.

Не устами младенца, не дороже друга.
Истина - есть ромашка на голом камне,
Умирающая внутри козлиного желудка,
Оттого что цвет её слишком яркий.

Не требует понимания от научных толков,
Истина - счастье между прошло и будет.
От вечности потерянная в стогу иголка -
Одинокая единственная миллисекунда.

Не добрая, не злая, не рождённая в споре,
Истина - есть сортировка мыслей от пыли,
Страха и трусости, на чрезмерной воле
Пытающаяся эту волю расширить.

Когда погаснут на небе звёзды,
А кто был ветром - уснёт в постели,
И дождь последней слезой прольётся,
И разбредутся куда-то тени,

Мы наконец-то догоним мудрость,
И громко спросим:"Вся эта сажа
Была зачем-то нужна кому-то?"
Но не услышим что мудрость скажет.

И кот (тот самый) затянет песню,
Сто граммов спирта нальёт и спляшет,
А мы, любуясь сушёной спесью,
Не будем в этом пространстве даже.

Проснётся ветер и дунет в ухо
И дождь на щёки намажет память,
Но будет тихо, но будет сухо
И будет очень хотеться к маме.

В небеса заколочены двери,
Где теперь мой покинутый дом,
Тот в который от каждой потери
Я сбегал, чтобы плакать тайком?

Зарастают любимые тропы,
Покрывают дороги снега,
И Луна уменьшается, чтобы
Ночь была безупречно тиха.

Что ж ты воешь, мой раненый ветер,
Где ты прячешь мой ломаный грош
И куда в молчаливой карете
Ты однажды меня унесёшь?

Верни мне всё, я заново пропью до самой смерти лучшую из жизней. Сложи в камин вселенные чужие, я у порога пьяный постою. Отдай ружьё, теперь не застрелюсь. Повторно можно жить, а не стреляться. Не спрашивай, зачем. На дне матраца нельзя познать свободу журавлю. Верни... Но я, увы, неисправим. Пропью и не пойму, что снова пьяный. А завтра утро взглядом обезьяны из зеркала попросит о любви.

Не все ежи живут в тумане,
Не все лошадок там пасут,
Не все мешают на сметане
Ногами свежую росу.

Не все ежи несут медведю
Варенье для ночных бесед,
И пьют отвар из точек зрения
На фоне нежных звёзд не все.
07.2019.

заметет снегом, понесет мимо,
снегири рядом запоют хором.
не сожжет солнце все мои зимы,
расскажу рекам про орлов хворых.

где мое поле под травой сильной?
где мои тени от прямых света?
может я в руки сдуру взял вилы
рисовать птицу на воде где-то?

может мне надо было метр к метру
загрести всё, что в небесах дико?
вы тогда ждите, я быстрей ветра,
застрелюсь только и назад мигом.

Варила жизнь ни лучше, ни светлей -
Как всех, должно быть. Острое люмбаго
От копчика - к вискам...
Мала отвага
Хлебать костюмом школьным меж аллей
Сентябрь плешивый. Подленькое эго
Толкнёт на фарт призывом: "Жек, айда
Купать в реке бездомного кота,
Осенний снег кидать в него с разбегу".

Ушёл ко дну, под смех и "я попал",
Под свист и улюлюканье:"я тоже",
Комок безвредный, только ветер ёжил,
Щемил сердечки маленьких бахвал
Истерикой могильного причастья.
И мы б отдали все конфеты, чтоб
Живым остался вредный недотёп,
Мяукал солнцем тёплым и вихлястым.

Варила жизнь. От пива и блудниц,
От полуправд и корня валерьяны
Забылся кот и много разной дряни
Из жизни в руку пойманных синиц.

Творит молитву поп за зеркалами,
Кадит... Зачем всё это? - не пойму.
И только мысль: Остаться одному
Пришла пора,-догадкой одурманит.

* * *

"Виновен!" - Кто-то дышит нарочито.
А голос трубный: "Вымолен. Прощен".
О ангелы, скажите, это сон?
Котом утопленным вердикт зачитан:
"Не каялись и, в общем, слёз не лили -
Суду вполне достаточно вины,
Но держит всё с обратной стороны
Одно дитя, что вы усыновили".
2014

Десятый класс. Камчатка. Дикий май.
Ложатся мелом темы сочинений
На доску.
"Что я вижу из окна?"
И буквы пляшут по бумаге-сцене.

Ну, как же научиться лить елей
В учёный слух торжественно, красиво?
А Галка рядом пишет: " Воробей
На хрупкой ветке кормится трусливо."

Смотри-ка ты...
Действительно...
Клюёт...

Прижалась одноклассным локтем птица.
Меж холмиков стучит холодный лёд...
Конечно ж, сочинению не сбыться...

Ну что ещё? Разрушенный сарай?
В нём школа безответственно курила.
А Галка всё строчит: "Оконный край
Отправил в отпуск бледное светило."

Её колени жмёт тугой капрон,
Мои дрожат в навязчивом неврозе.
Читаю: "За окном горбатый клён
Готовится шуметь стихи берёзе."

Пишу в тетрадь: Галин, пойдем в кино?
И ей письмо проверить предлагаю.
Краснеет. Я читаю: "Под окном
Ждёт вечером меня кусочек рая."
2016

Я сказал бы тебе, отвербалил судью-правду,
Да, боюсь до поры распушить купола вербы.
Малодушно сдаю незнакомому мне граду -
Захватить для висков пару градин в стволы веры.

Я соврал бы тебе, затянул канитель лживо,
Золотым родником перевил, как плющом, нервы.
Улыбнулась бы ты с чуть заметным в глазах взрывом:
"Мы не врали друг другу, сынок, не начни первый".

Не грусти. Если нужно пойти - я пойду следом,
Плетью ложь прогоню, ну, а правду взрастим вместе.
Посмеёмся тихонько убогим седым летам -
Если внуков собрать, то тебе уже все двести.

Всклубилось над рекой и поползло
От берега и дальше - до деревни -
Размеренно, уныло, тяжело,
Как будто на суде пустые пренья,
Разлитое парное молоко.
Поёт про то хвастливая кукушка,
Бросая обещания легко
И щедро на сосновые макушки.
Не видно птицу, только острый звук
Слегка похож на родственные склоки.
Певец лесной пародией на стук
Без устали долбит ку-караоке.
Давно сентябрь деревьям прикупил
Предвестников шуршания тропинок -
В двух тюбиках замешанный акрил
С осенних деревенских вечеринок.
Кукушка:"ку". А мне босой ногой
Сбивать росу и холодно, и жарко.
И где-то там не слишком далеко
Видна моя старинная хибарка.

Ты помнишь - дождь и малахиты
прибрежных трав сгущали гром.
И мы - счастливые укрыты
мостом?

Текла вода и злился воздух,
тела осиновым листом
друг к другу жались как к исходу,
крестом.

И камень плит от серых буден
берёг восторг худым зонтом,
а раздраженными мы будем
потом.

Когда я - тихий сумасшедший,
любуясь купленным шестом,
сужу возлюбленную вечным
судом.

А ты, совсем сдурев от злата,
мечтаешь бита быть кнутом
и от безделия согласна
в Содом.

Ты помнишь мост и малахиты,
и змеи рук, и в горле ком.
И мы всего одним привиты
глотком?

Теперь погибли даже ссоры -
встречаю я тебя кивком.
И топим мы сухие взоры
в другом.

Вышло, что я не люблю паранджу-зиму.
Всё бы мне вёсен восторг да тепло лета.
В смерти земной я никак не найду стимул.
Холодом веет издохшая ложь эта.

Вышло, что я не люблю Новый Год-праздник.
Кто там считал до минут декабря квоту?
Пьяный старик в колпаке, как слепой ратник
Детского счастья в мешке хоронит роту.

Вышло, что я не люблю кочергу-старость.
Твой поцелуй озорной мне важней всё же.
Сердце озябло, родилась твоя жалость.
Сложится счастье весною ещё, может...

На устах твоих приторный мёд,
Цифры рвут оболочки ума,
Не согнётся межлёгочный лёд,
Хоть топи в том камине сама
Сорок полных старушечьих лет,
По песчинке к добринке тепло
Без букетов и сладких конфет,
Без обьятий и красных углов
Собирай, чтобы розы опять
Отогрелись, огнём расцвели,
Чтобы в лёд захотелось нырять,
Не боясь застудить всё внутри...

Если верить в законы и суть,
Камень мёрзлый оттает в руке,
Бессердечный закончится путь
Влажным следом на тёплой щеке.