Между клочьями леса и диким полем на просторах святой Руси,
Где, скитаясь почти что в любую пору, лишь дорожную грязь месить.
Там, где дыма неделями не почуешь, не отыщешь почти жилья,
В кривобокой и ветхой своей лачуге жил да был богатырь Илья.
За добро на словах он платил сторицей, и, не зная тому причин,
За прошедшие где-то уже лет тридцать не пытался вставать с печи.
В доме тихо и пусто, и постоянно пахнет ладаном и бедой.
Огород возле дома зарос бурьяном, с крыши капает в сильный дождь.
А Илья все мечтает судьбу накликать - ночью тошно, хоть волком вой -
Может быть, по деревне пройдут калики, исцеляя любую хворь?
С благодарностью примут позавчерашний залежавшийся каравай.
Ну а после посмотрят светло и страшно и прикажут ему: "Вставай!"
Вот тогда-то он встанет, расправив плечи - задрожит, заскрипит изба -
Позабудет о прежних своих увечьях, на глазах изумленных баб
Кладенец, словно палку, небрежно взвесит (или что там ему скуют?)
И отправится в путь по полям и весям - защищать неразумный люд...
В сотый раз на луну заменился месяц, вновь потопом прошла орда.
А Илья все лежит на привычном месте, неухожен и бородат.
И вполне ничего, притерпелся вроде да в окошко смотреть привык,
Размышляя, ну где же так долго бродят клятой русской земли волхвы?
Пыль над пегой дорогой устала виться, тени выцвели на ветру.
Время плесенью выело половицы, подточило корявый сруб...
Где пасхальную писанку небосвода подпирает могучий дуб,
Схоронили Илью на погосте, одаль, поминая чужую дурь.
За годами неспешно проходят годы.
А калики еще идут.