Там, где пейзаж слегка тенями смазан,
Есть домик, неказист и одинок.
Его с дороги разглядишь не сразу,
А, может быть, не каждому дано.
И, как ни бейся, подойти нельзя мне,
Но в поздний час, когда падет роса,
Радушно встретит у ворот хозяин
И отведет в заросший старый сад.
Вновь небо примеряет звездный пояс,
На медный диск луны наводит лоск.
Мы будем ждать рассвет, азартно споря,
О чем еще тогда не удалось.
Я расскажу ему, что сам был продан,
Хоть не за блеск серебряных мерил,
Что трачу жизнь на дрязги с разным сбродом,
А с кем хотелось - не поговорил.
Что многое становится дороже,
Раз властью облечен и обречен,
И мраморная гладкая дорожка
Уходит вдаль серебряным лучом.
Посмотрит собеседник мой с участьем,
И что бы этот взгляд ни означал,
Я расскажу о сне, который часто
Меня не отпускает по ночам.
Как будто воздух стал густым на ощупь,
Как лился зной на землю свысока,
Как у подножья бесновалась площадь,
На празднике выпрашивая казнь.
И с прихотью толпы, увы, не сладить,
А так мечталось прошептать: спасен...
Хозяин, скрыв лукавинку во взгляде,
Мне скажет: "Не тревожься. Просто сон".
Но почему-то стылым ветром в кронах
Повеет голос, холоден и сух:
"Был осужден главой синедриона,
Распят и умер.
На шестом часу".